Ты умрешь следующей

Все это я посвящаю тебе, моя подруга, которая беззаветно любила меня, хотя в любой момент, похоже, была не прочь изменить мне.

Я же изменила тебе сто, тысячу раз за эти годы, и ты об этом знала, но делала вид, что ничего не происходит. Ты всегда прощала меня.

Я изменила тебе ради крох снисходительности и терпения, я изменила тебе ради любви.





Воскресенье, 11.30. Мария-Луиза


На вилле есть кто-то посторонний. Мария-Луиза была в этом уверена. Кто-то прятался в доме все это время, пока они, ни о чем не подозревая, занимались пустяками.

Кто-то шпионил за ними, кто-то взял трусики Дэды, а потом забрал и ее.

А еще Джованну, и абсолютно точно Пьеру, и теперь батарейку от сотового телефона, который она не должна была привозить с собой. Телефон, с которого можно было позвонить и попросить о помощи.

Мария-Луиза должна была сказать это остальным, они все должны бежать отсюда, пока не поздно. Кто-то прятался в доме, может, в кладовках или подвалах, которые уходили глубоко под землю. Мария-Луиза смутно помнила о них еще с прошлого раза, они внушали тревогу, она знала, что в подземелье находятся комнаты, темные и закрытые на ключ с давних пор. В подвалах был подземный ход, как рассказывала Аманда. Возможно, Дэда и две другие подруги находятся там.

Не было смысла стоять и рассуждать об этом, для тех троих она не могла уже ничего сделать, сейчас нужно было думать, как спасти себя и остальных трех подруг, которые еще ни о чем не догадывались.

Ее вещи лежали в комоде, она подумала, что сможет собрать сумку позже, пока будет ждать такси. Она на мгновение взглянула на телефон с сожалением, но сейчас важнее было срочно убегать. Мария-Луиза схватила жемчужное ожерелье, засунула его в боковой карман джинсов.

Дверь она оставила распахнутой настежь и сбежала по лестнице. Мария-Луиза не осмелилась громко позвать подруг (а вдруг неизвестный находится рядом и услышит ее?).

Внизу никого не было.

Не было никого в гостиных, рядом с кухней у лестницы, и на кухне тоже.

Мария-Луиза поднялась по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Должно быть, Лючия, Тутти и Аманда вышли. Пошли погулять, чтобы отвлечься, а ее оставили одну в доме с каким-то сумасшедшим.

Им же хуже, она не могла больше оставаться здесь и охранять дом, как сторожевой пес.

Нет, назад она не вернется ни за что на свете. В коридоре даже днем стоял полумрак, да какое, собственно говоря, имеет значение, вернулись ли в свои комнаты Тутти, Аманда или Лючия? Она оставит им записку, прежде чем уйти, и пешком доберется до главной дороги и до спасения.

Бумага, бумага, где же бумага? А ручка? Неужели здесь нет даже ручки?

Ручки нигде не было, но, может, это даже к лучшему, поскольку непрошеный гость мог бы найти записку раньше подруг. Все к черту, она доберется до первого телефона и предупредит их.

Вот глупая. Телефонная линия виллы Камерелле заблокирована. Ладно. Тогда она предупредит полицию. Полиция приедет и спасет их, они точно успеют приехать вовремя, но сейчас она должна уйти как можно быстрее.

Мария-Луиза добежала до входной двери и распахнула ее.

Она стояла за порогом с букетом цветов и блестящими садовыми ножницами в руке.

— Как хорошо, что ты здесь, — сказала Мария-Луиза, вздохнув с облегчением.

— Я тебя повсюду искала.



Жемчужные бусы покатились в разные стороны. У тебя не оставалось времени собрать их все. Нужно было смыть кровь, поднять цветы и унести прочь отсюда свою подругу Марию-Луизу, а остальные еще какое-то время будут собирать цветы вдоль тропинки около ручья.

Да уж, какая неприятность. Как можно додуматься класть в карман жемчужное ожерелье? К счастью, ты надела фартук садовника, очень пригодившийся сейчас, он испачкан кровью, но ее пятна можно легко смыть, а твоя одежда осталась чистой, и у тебя есть карманы, куда можно складывать жемчужины, которые ты собираешь.

Должно быть, ножницы разрезали нить с жемчугом, когда ты кромсала джинсы.

Ножницы отлично заточены — все, что находится на вилле Камерелле, сделано на совесть.





Воскресенье, с 14.00 и позже. Аманда


— Вы помните прозвище, которое мы дали Марии-Луизе в школьные годы?

— Подожди, дай подумать. Вспомнила! Карьеристка! Та, которая, однажды выбрав правильного мужчину, остается с ним навсегда! — и Лючия улыбнулась с победоносным видом.

Тутти держала ее под руку, они были похожи на двух кумушек.


«Точно, именно две кумушки, — подумала Аманда, — готовые разорвать одна другую на части, когда не находятся вместе. Представляю себе, что они говорят обо мне за моей спиной».

Они встретились в саду, Тутти и Лючия держали в руке по букетику полевых цветочков.

Ну не всем же повезло, как ей, прослушать курс лекций по цветочному дизайну, не всем дано знать, как выбирать и расставлять цветы. Аманда посмотрела на цветы, которые держала в своей руке, и почувствовала неловкость: иной раз ее разносторонние интересы становились поистине проклятием, и вот теперь цветов оказалось много больше, чем ваз в доме.

Непроизвольно она скорчила комичную гримасу.

— Чему это вы так радуетесь?

Подруги, входя в дом, продолжали смеяться. Они разделили между собой обязанности: кто-то занялся цветами, кто-то кухней. И только теперь они заметили отсутствие Марии-Луизы и решили отправиться на ее поиски.

Первой эту мысль высказала Аманда. Ей показалось странным, что Тутти и Лючия не придали значения исчезновению Марии-Луизы.

— Не может быть, чтобы она исчезла вот так запросто после того, как и Дэда, и Джованна уехали, никого не предупредив, а Пьера даже и не приехала. Вы думаете, что в этом нет ничего странного? Тогда я спрашиваю, а что вы считаете странным?

— Я за свободу мнений, — ответила Лючия, — и если нашим дорогим подругам наскучила наша компания или если они вспомнили о каких-то срочных делах, то кто я такая, чтобы их удерживать?

— А я бы сказала, что вопрос в том, как это все понимать! — Аманда была в отчаянии.

Тутти и Лючия смотрели на нее с выражением животного страха на лицах.

— Понять что? — спросила Тутти. — Дэде наскучило быть с нами, и она вернулась к мужу, у Джованны головка отъехала, а Мария-Луиза решила, что не стоит терять время без драгоценной Дэды. И что здесь нужно понимать, спрашиваю вас? Я ограничусь тем, что подумаю, обидеться на них или нет.

— Хорошо сказано, дорогая, я последую твоему примеру, — сказала Лючия с нотками судьи в голосе, но с улыбкой.

Лючия была толстокожей, ее не так легко было обидеть. Тутти, да, обидчивая, подумала Аманда, считая про себя до десяти, чтобы не взорваться от гнева. Но досчитала только до семи.

— Вы обе мне кажетесь глупыми! Вы потешаетесь, а вот три наши подруги сбежали из этого дома! Сбежали. Понимаете? Или исчезли, если это выражение вам больше нравится. О Пьере сейчас и говорить не будем. Она, возможно, где-то застряла по дороге.

— Да. Прямо как в том фильме… «И потом там никого не осталось», помните? — деланно бодро спросила Лючия.

— Ты права, это, кажется, фильм Хичкока, — услужливо заметила Тутти.

— Не Хичкока. По мотивам этой истории существуют три киноверсии: Рене Клера, Джорджа Поллока и Питера Коллинсона, — устало пояснила Аманда. Она же не зря прослушала еще и курсы по кинематографии. — Первые два фильма назывались «Десять маленьких индейцев». «И потом там никого не осталось» — это третья версия, снятая по мотивам книги, которую написала Агата Кристи. В оригинале книга называется «Ten Litter Niggers» («Десять маленьких негритят»). — Аманде удалось остановиться до того, как она начала бы перечислять главных исполнителей ролей, ей не хотелось выглядеть всезнайкой. Но подруг это нисколько не впечатлило.

— Хорошо, какое это имеет отношение к Марии-Луизе? Вчера мне показалось, она была немного странной, — сказала Тутти.

— Дорогая Тутти, вчера она была немного пьяна, и это то, что красноречивей всего характеризует Марию-Луизу, — вторила Лючия, не желая оставаться в долгу.

— Да, но какое это имеет отношение к ее исчезновению? — устало спросила Аманда.

— Я не знаю, какое это имеет значение, но негритят в эту историю ты приплела, моя дорогая.

— Лючия, хватит об этом, давай по-серьезному. Мы думаем, что у Марии-Луизы всего лишь немного расшалились нервы, — Лючия недружелюбно бросила на нее свой взгляд, и Тутти почувствовала своим долгом поправиться. — Пардон, она была пьяна, и ей показалась, что очень не хватает Дэды, а поскольку она была в неуравновешенном состоянии, то, наверное, решила вернуться домой пораньше.

— А сегодня утром она мне показалась очень даже нормальной. Я не нашла ее странной.

— Неправда! Когда упала люстра, она от страха едва не грохнулась в обморок!

— А потом она наелась, как свинья. Ума не приложу, как в нее все это вместилось.

— Как ты наблюдательна, дорогая, сказала Аманда, — а не могли бы вы мне сказать, как Мария-Луиза могла уехать? На велосипеде? На трамвае? Ушла пешком?

— Очень просто, — ответила Лючия, — она привезла с собой сотовый телефон и вызвала такси, на котором приехала сюда. Мария-Луиза всегда была предусмотрительной. С другой стороны, если бы она не была такой предусмотрительной, разве она смогла бы стать такой замечательной матерью пятерых детей.

— О боже, дети! — закричала Тутти, переглянувшись с Амандой.

Лючия соображала медленнее.

— Дети? — переспросила она, ничего не понимая.

— Если она привезла с собой сотовый телефон, ей могли позвонить из дома, вдруг она узнала о каком-то несчастье, о чем-то, что случилось с детьми! — пояснила Тутти.

— Мне эта версия кажется немного притянутой за уши, — сказала Лючия. Она всегда сомневалась в том, что не являлось ее собственными мыслями.

— И все-таки это вполне возможно, — подытожила Аманда, — пойдемте к ней в комнату и посмотрим, не оставила ли она какой-нибудь записки.

Так они и сделали. Войдя в комнату Марии-Луизы, первое, что увидели подруги, это брошенный на кровать телефон, открытый, без батарейки, абсолютно бесполезный.

После поодиночке отправились ее искать.



«Наилучшие, наилучшайшие, самые-самые наилучшайшие пожелания и поздравления с днем рождения моей сердечной подруге, единственной, которая меня понимает и любит. Я с тобой, я всегда с тобой и вся любовь мира с тобой.