Ты умрешь следующей

— Извините, насчет чего? — спросила Пьера, сощурившись от слепящих лучей солнца, просачивающихся сквозь деревья.

— Насколько я знаю, там есть бассейн. Вы им воспользуетесь? А плитой? Микроволновой печью? Холодильником? Феном?

— Ах да, в каждом отдельном случае решение может быть разным. Важно не контактировать с внешним миром, общаться только между собой, как это происходило, когда мы были юными девочками. В то время сотовых телефонов не существовало.

Пьера шла по каменистой дороге. Она поступила опрометчиво, надев босоножки на высоких каблуках. Нужно было надеть удобные туфли от «Феррагамо» на низком каблуке, типа тех, что позавчера были на Аманде. К тому же и сумка оказалась не такой уж и легкой.

Но дело было сделано, и нечего тут жаловаться, подумала она, идя по направлению, к дому. Ей нужно было еще осмотреть все вокруг, проверить, все ли на своих местах. Агентство ее заверило, что в доме все прибрано, на кроватях чистое белье, в холодильнике и кухонных шкафчиках — необходимые продукты. Это было частью предоставляемых услуг, но лучше все же не слишком доверяться обещанному. Пьера все же должна проверить, что все обстоит так, как планировалось.

Дом ее ждал, безмолвный, казалось даже, оцепеневший от полуденного солнца.

Пьера Джермина открыла дверь, вошла в полутень дышащего свежестью коридора.

Пока она беспокойно оглядывала помещение, всматриваясь в предметы и угадывая когда-то знакомые вещи, она поняла, что так и не вспомнила, кто же подсказал ей организовать встречу именно здесь.





Пятница, 10.00. Аманда


Входная дверь виллы была гостеприимно распахнута. Каменный пол коридора, ведущего в дом, свежевымыт. В воздухе чувствовался едва уловимый лимонный запах ароматизированной свечи, но чуткий нос Аманды был натренирован улавливать даже более тонкие запахи. Несколько лет назад она училась на курсах, готовящих сомелье, и еще до того как записаться на них и устать от дегустаций, букетов запахов, открыла в себе этот талант. Подумать только, обоняние как у гончей собаки. Ей достаточно лишь на мгновение уловить любой запах, чтобы запомнить его навсегда, присоединив его к коллекции уже имеющихся запахов.

Она была рада, что работа сомелье оказалась не для нее. В мире существовало слишком много других скучных вещей, которым можно было обучиться.

Это вовсе не означало, что она была поверхностным человеком, как об этом, казалось, думал Стефано. Стефано. Кто знает, чем он сейчас занимается. На прощание он бросил ей рассеянное: «Хорошо тебе повеселиться! Позвони мне, когда захочешь, чтобы я приехал забрать тебя» — и ушел, пока она пыталась объяснить ему, что не сможет позвонить по причине этого глупого условия полной изоляции от внешнего мира во время уик-энда.

В доме вместе с ароматом сгоревшей свечи улавливался еще какой-то запах, очень тонкий и слишком неуловимый, чтобы ясно определить его.

Немного поколебавшись, Аманда прошла в комнаты, которые были расположены сбоку от входа.

Все двери были распахнуты настежь, помещения проветрены, освещены. Значит, должен же был кто-нибудь выйти встретить ее?

В комнатах стояла симпатичная, похоже, старинная, мебель, преимущественно в стиле кантри.

Но имелись и антикварные вещи. Аманда как-то несколько лет назад прослушала цикл лекций по антиквариату.

Например, сундук в тосканском стиле, что стоял здесь в доме, мог относиться примерно к семнадцатому веку или вот сушилка для посуды в неаполитанском стиле тоже той же эпохи.

Она училась еще и на других курсах, проявляя свои разносторонние интересы, а вот в школе не блистала ни усердием к занятиям, ни интересом к каким-либо дисциплинам!

Когда Мария-Луиза сказала ей о вилле Камерелле, она даже о тех каникулах после окончания лицея вспомнила не сразу.

На самом деле этот дом был приспособлен под отель, но его хозяин, некий Пьетро Ньярра, оказался каким-то дальним родственником одной из учениц лицея, а поскольку тогда пик туристического сезона уже прошел, он предоставил дом в их распоряжение. Во время тех каникул на вилле вместе с ними были еще две преподавательницы, присутствовала, как обычно, всем известная Графиня и та другая, как же ее звали, ту по математике, вечно киснущую классическую старую деву? Дзорци, вот именно Дзорци.

Аманда даже удивилась, сколько же всего она смогла припомнить. Даже Дзорци вспомнила, подумать только! Успехи по математике у Аманды в лицее были более чем скромные, и все же теперь она вынуждена подружиться с ведением расчетов, поскольку возглавляла одну частную фирму.

— Есть кто-нибудь? Я что, приехала первой?

И что теперь делать? Неужели сидеть на диване и ждать остальных?

Ей захотелось выпить чашечку кофе. Кухня, если она не забыла, находилась в другой части дома, в конце коридора, за лестницей. Отсюда же был вход в гостиные и начинались лестницы, что вели в другие комнаты.

Тогда они спали по двое или по трое в комнате, вспомнила она улыбаясь. Она была вместе с… как же ее звали, как же звали ее, ах да, Тутти, которая в то время, кстати, была очень симпатичная, звалась еще Мария-Кончетта, пока не придумала себе капризное уменьшительное имя. Теперь у каждой, наверное, будет своя отдельная комната, надеялась Аманда, все же за это время все повзрослели.

Вот глупая мысль! Конечно же, она будет одна в комнате. Подруг предполагается всего семеро, комнат более чем достаточно.

Некоторые бывшие одноклассницы не смогли освободиться, а одна просто ужаснулась, едва услышав название: «Suor Ermelinda del Piccolo Cuore» («Сестра милосердия Эрмелинда Легкое Сердце») — так называлась тогда их престижная частная школа.

Некоторые одноклассницы жили за границей, одна уже умерла.

Бедолага. Как ее имя? Аманда попыталась вспомнить, но так и не смогла. Воспоминания о ней были смутными: в памяти всплыла симпатичная девочка, которая сидела на задней парте и была очень-очень робкой.

Запах жимолости душистой — вот что это был за запах, когда она вошла. Но она нигде не увидела этого растения. На деревянном столике в углу стояли две одинаковые вазы с букетиками нарциссов.

Аманда решила спуститься на кухню и сделать кофе.

Все эти дни они проведут без обслуживающего персонала, значит, стоило начать привыкать делать все самим.

На кухню, как она припоминала, вела изогнутая лестница с крутыми ступеньками, но они оказались чуть выше, чем она предполагала. А свет?! Где же включается этот проклятый свет?

Ей почудилось, что в проеме за лестницей кто-то стоит: очертания фигуры были чуть темнее.


Аманда вздрогнула и отступила, ногой ища ступеньку позади себя. Не лучше было бы повернуться и побежать назад, подумала она вдруг, панически испугавшись, но в это время фигура человека отделилась от стены и вышла из тени.

— Лючия! — воскликнула Аманда.

— Только не говори мне, что я тебя напугала. Ты кофе хочешь? Я поставила кофеварку на плиту. Потом я помогу тебе выбрать комнату. Выбор пока еще есть, хотя самые лучшие уже распределены. Другие девочки уже почти все приехали, ну а тем, кто поздно пришел, только остались объедки…

Все та же, прежняя Лючия. И несомненно, одну из самых лучших комнат она взяла как раз именно себе.

Аманда Риккобони спустилась в полумрак виллы, идя на запах кофе.





Пятница, 20.00. Дэда


Костюм с длинной юбкой с разрезом на боку должен быть очень кстати. Конечно, сейчас не тот случай, чтобы выставлять напоказ свою элегантность и изысканность. Но коричневый с золотым отливом цвет костюма делал ее более очаровательной, великолепно контрастировал с голубыми глазами. А волосы! Какой ужас!

Дэда мастерски собрала их на затылке, оставив спускающейся на глаза прядь волос и, довольная собой, фыркнула. Ничего не поделаешь. Пряди волос ей казались немного… как бы это сказать, немного вызывающими. Ладно, сойдет, это всего лишь уик-энд, к тому же будут только девочки. Она надела кольцо, выбрав то, с самым большим, размером с орех, топазом и почти невидимой оправой. Будет похоже на сферической формы световое пятно на пальце, подумала она, восхищаясь колечком и довольная своим выбором.

Все драгоценности ей делали на заказ по ее эскизам, чем она особо гордилась. Дэда очень надеялась, что ее ювелир не начнет изготавливать копии ее украшений для других. Она бы не перенесла, если бы увидела нечто подобное на пальце какой-нибудь разбогатевшей дамы.

Телефонный звонок отвлек ее от созерцания идеально накрашенных ногтей. И почему мы должны проводить уик-энд в полной изоляции, спросила она себя обеспокоенно, в то же время испытывая смутный интерес. Звонила всего лишь Мария-Луиза. Внутренний телефон между комнатами работал, ведь это была все-таки гостиница.

— Ты готова? Что ты надела?

— Ничего особенного. Коричневый с позолоченным отливом костюм. А с волосами у меня ужас.

— Глупости, ты просто сказка, я тебе уже об этом говорила в поезде. Что ты обо всем этом скажешь?

— О комнате? — спросила Дэда, рассеянно поправляя непослушную прядь волос.

— Да нет, я говорю о самой идее. Мы правильно сделали, что приехали?

Мария-Луиза, как обычно, такая назойливая…

Очень мягко Дэда напомнила ей, что эта ее идея:

— Так это же именно ты говорила, что будет очень мило, если мы все вместе соберемся спустя ровно двадцать лет после окончания лицея. Именно после этой твоей фразы Пьера-Джермина решила взять на себя организацию этого мероприятия. Я же отказалась от участия в сегодняшнем совещании в университете по вопросам проведения экзаменов, чтобы очутиться здесь, и надеюсь, что это стоило было сделать, поэтому постарайся не вовлекать меня в свои сомнения, если не хочешь, чтобы я тебя заживо растерзала, сокровище мое.

Дэда положила трубку, улыбаясь. Мария-Луиза была очень мила, но иной раз необходимо приструнить ее. Мария-Луиза всегда так нервничала, когда вспоминала, что Дэда — профессор политической экономики в университете, а она всего лишь преподаватель права в старших классах лицея.

Просто Дэда еще не научилась сдерживать себя.

Она подправила перед зеркалом тени на веках. Ей нравился очерченный вокруг глаз контур, слегка размытый, что еще больше подчеркивало голубизну ее глаз, делало их более задумчивыми. Она понимала, что выглядит чуть старше своих тридцати восьми лет, но это ее не печалило. Она умела преподносить себя как успешную даму, быть очаровательной и старалась, чтобы такой все ее и воспринимали.

Сначала затея провести этот уик-энд на вилле показалась ей вполне приемлемой.

Дэда, естественно, позволила себя поуговаривать, поломалась немного, но перспектива провести пару дней среди давних школьных подруг ей пришлась по душе.

Она отправилась бы сюда и просто так, без всякого повода, но понимала, что позже будет еще и о чем вспомнить. Прежде всего, появилась бы возможность рассказывать эту неординарную историю за карточным столом, играя в «бурраку», или на празднике у Лоренцы в следующую субботу.

К тому же Дэда была еще и любопытна. Некоторых девочек она не видела уже целых двадцать лет. Кто знает, как они сейчас выглядят!

И потом, с пятницы до воскресенья она окажется вдали от своих близнецов, немного развеется. Дэда была очень признательна своей домработнице-сингалке[1], согласившейся присмотреть за девятилетними мальчуганами, ведь только благодаря ее услуге эта поездка стала возможной. Близнецы были не мальчишки, а ураган, землетрясение, хотя она ими очень гордилась.

Однако…

Первое сомнение по поводу поездки ее охватило, когда она увидела на лице Луки чувство облегчения. Вспоминая это, Дэда опять занервничала. Сигареты. Куда подевались эти приносящие вред здоровью сигареты. Первую она выкурила, еще когда заканчивала перетряхивать свою косметичку.

На мгновение, только лишь на мгновение Дэда увидела в лице мужа неоспоримое подтверждение того, что он был более чем счастлив, видя, что она уезжает, пусть хотя бы на выходные дни.

Кто знает, кто у него там на очереди, подумала она язвительно. Новая медсестра? Или та клиентка с нерешительными нотками в голосе, которая продолжает звонить на сотовый телефон, хотя была оперирована очень давно?

Дэда входила во вкус, отвечая на звонки, которые поступали на номер телефона, предназначенный для пациентов, даже если Лука очень раздражался по этому поводу.

Отношения доктор-пациент, ля-ля-ля и прочая подобная мура. Хотя вполне вероятно, что те, кто подтянули себе задницу, переделали губы или смоделировали грудь и продолжают звонить, на самом деле могут иметь и иные проблемы конфиденциального характера.

Я покажу тебе еще, что такое профессиональный секрет, подумала она. Попробуй только обмануть меня, и обо всех твоих чудесным образом исцеленных пациентах будет знать весь город: имя, фамилия, анатомическая часть, подвергшаяся пластической операции, а еще при случае и о тех мелких услугах, которые тебе взамен оказали.

Тем не менее Лука был счастлив, когда она не путалась у него под ногами, но она, как назло, постоянно сидела дома. Потом она об этом еще раз хорошенько подумала.

И с высоко поднятой головой, как ей это постоянно говорила бабушка, продемонстрировала, что она одна из того самого рода Понтрелли.