Туман между нами

Закари выкручивает руль, и машина выезжает на загородную дорогу. Меня так и подмывает сказать ему правду, но я боюсь ошибиться. До ужаса боюсь его реакции и того, что последует после признания, а поэтому говорю:

– Твоя мать убила мою маму и хочет сделать это со мной. Она хотела…

– Ложь, если бы моя мать хотела убить тебя, ты бы уже была мертва.

Машина съезжает с дороги, останавливается, и Закари поворачивается ко мне.

– Ложь меня не устраивает, – жестко говорит он.

– Почему ты решил, что я лгу?

Голубые глаза прожигают во мне дыры.

– Я знаю полковника, если она что-то хочет, то получает, и поверь мне, никакой малолетке не удастся одурачить её. Ты стояла перед ней, и она могла выстрелить дважды, убив тебя и твою мать в один день. Либо ты сделала что-то такое, что она желает помучить тебя и дает видимость мнимой победы, либо ты врешь.

– Я говорю правду.

Редко, но говорю.

– Допустим. А твоя сестра?

– Что она?

– Ты оставила её там.

Это не разговор. Это – допрос.

– Я не могла забрать её…

– Могла. Зейн помог бы тебе вывести её с базы, но ты этого не сделала. Либо ты хреновая сестра, либо она в заложниках у полковника.

– О семейных узах не тебе говорить.

Кривая улыбка мгновенно преобразует лицо брата Зейна. Закари выходит из машины, и я протяжно выдыхаю. Выбираюсь следом, оставив Волка внутри. Легкий порыв ветра приводит меня в чувство, я должна сказать ему. Закари знает, что я лгу напропалую, и это не может длиться вечно, пока он мне не доверяет, мне не заманить его на базу.

Почему всё так сложно?

И тут мне приходит в голову мысль, от которой я уже не в состоянии отмахиваться. Закари сказал, что Зейн способен вывести мою сестру с базы номер восемь. Почему я об этом даже не подумала? Потому что он не обязан мне помогать. Я попрошу его об этом и расскажу правду о том, что хочет от меня его мать. Расскажу только ему. Больше некому.

Звук мотоцикла приближается с противоположной стороны. Одинокая фигура появляется из тумана и останавливается, только сейчас замечаю, что все люди Закари рассредоточились кругом, они наготове, как и оружие, которое направлено в противоположную сторону от нас. Зейн слезает с мотоцикла и снимает шлем. Смотрю на него и ловлю себя на том, что хочу подойти к нему и обнять. Знаю, что это продиктовано лишь моим одиночеством, но не сдерживаю себя и исполняю своё желание. Обнимаю, и он сжимает меня в ответ. Дыхание перехватывает, и я крепко стискиваю пальцы на его черной куртке.

– Как ты? – спрашивает он меня.

– Нормально, – произношу я ему в грудь, хотя это не так.

Зейн приподнимает моё лицо за подбородок и всматривается в глаза.

– Подожди минуту.

С неохотой расцепляю руки, и он отходит к брату, на лице Закари написана скука, Зейн достает из кармана белый запечатанный пакет и передает его Закари, тот забирает посылку и бросает на меня короткий взгляд.

– У тебя пять минут.

Слышу, как Волк воет, точнее, пытается выть, но у него это слабо получается. Подвожу Зейна ближе к машине, завидев меня через окно, Волк замолкает.

– Это что – волк?

– Да. Как там сестра?

– Все в порядке.

– А Лари?

– Цел.

Протяжно выдыхаю и прикрываю глаза. Они в порядке. Открываю глаза и внимательно смотрю на Зейна.

– Я должна тебе кое-что рассказать, и прошу не говорить об этом никому.

Взгляд Зейна становится подозрительным, а я внутренне сжимаюсь.

– Слушаю, – говорит он, и я чувствую в его голосе льдинки, они обжигают пуще его прежней холодности.


Беру его за руку и шепотом начинаю говорить, пока не передумала:

– Я солгала тебе. В тот день, когда моя мама погибла, именно полковник отправила меня к тебе.

– Зачем?

Осматриваюсь по сторонам. Мы слишком далеко от всех, и никто не услышит. Перевожу взгляд на Зейна.

– Она хотела, чтобы ты помог мне попасть на базу твоего брата.

Зейн прикрывает глаза и отрицательно качает головой. Стараюсь проговорить все быстро и максимально тихо. Я не могу больше вынашивать это в себе, мне нужна помощь.

Сейчас она нужна мне, как никогда раньше.

– Полковник сказала, что если я кому-то расскажу, то она убьет Лексу и её ребенка и всех, кто мне дорог…

– Тогда зачем ты говоришь это мне сейчас? Я ведь выполнил то, что тебе было от меня нужно.

Он злится.

– Помоги мне. Зейн, прости меня и помоги, – молю я.

Голос Закари звучит издалека, но я все равно вздрагиваю:

– Алекс, одна минута.

– Зейн, – продолжаю я просить парня. – Пожалуйста, помоги, вытащи Лексу из…

Зейн начинает смеяться, и я каменею.

– Мне одну-то девушку не удается оттуда вытащить, а ты просишь о второй. Что полковник хотела от тебя?

О какой девушке он говорит? Нет времени расспрашивать его об этом.

– Чтобы я убедила Закари приехать на базу номер восемь.

По лицу Зейна снова невозможно ничего прочесть, он закрывается от меня, и я не могу его винить.

– Он никогда этого не сделает. Ты уже проиграла.

Последние слова сродни выстрелу в висок.

– Я знаю, но не могу позволить себе проиграть. Может, сказать правду Закари и тогда…

Зейн хватает меня за руку и сильно сжимает.

– Он убьет тебя быстрее, чем ты договоришь свою правду.

Зейн отпускает меня, проводит рукой по лицу, и его плечи оседают.

– Ты влезла туда, откуда нет выхода.

– Алекс, в машину, – приказывает Закари.

– Помоги мне, – молю я Зейна.

– Я подумаю, что можно сделать.

– Спасибо.

– Ничего не говори Заку, он… не столь терпим ко лжи, как я.

Зейн не дает мне возможности оправдаться или же хоть как-то объясниться, отнимает у меня свою руку и, развернувшись, уходит к мотоциклу, садится и уезжает.

Не помню, как я села в машину, словно зомби прошествовала к дверце, открыла её и погрузила своё тело на переднее сиденье.

– Поругались? – спрашивает Закари.

– Немного.

Больше он ничего не говорит, вплоть до того, пока машина снова не останавливается.

– Сиди в машине. И не выходи, несмотря ни на что.

Киваю, и Закари покидает салон, в полном обмундировании он и все остальные уходят в туман. Очертания их тел невозможно разглядеть уже через четыре метра.