Трон знания. Книга 3
Часть 7 из 126 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Зря раскинув руки.
Пью с холодным ветром
Горький вкус разлуки.
Во рту появился вкус полыни. Адэр бросил блокнот на пол и вышел из комнаты.
Возле своих апартаментов задержался, глядя в глубь коридора:
— Давно её нет?
— Четыре дня, мой правитель, — ответил караульный.
— Кто с ней поехал?
— Драго и Мебо.
— Она ходила к Иштару?
— Да, мой правитель. Принести журнал посещений заключённого?
— Не надо. Если маркиз Бархат будет просить о встрече, скажешь, что сегодня я никого не принимаю.
Адэр никак не мог уснуть. Лёжа на кушетке, обнимал Сирму и слушал шум ливня за окном. В голове крутилось: «Только дождь и я… Только дождь и я…» Вытащил локоть из-под головы девушки.
— Вы уходите? — пробормотала она спросонья.
— Спи, — сказал Адэр и перебрался на кровать.
Долго ворочался, пытаясь согреться под пуховым одеялом. Не выдержал, встал. Поверх кашемировой рубашки натянул шерстяной свитер и сел в кресло перед камином. Парень отполз от огня, примостил морду на его коленях. Адэр поглаживал горячую шерсть и не мог понять, почему зябнут пальцы.
В гостиной хлопнули двери, донёсся гулкий звук шагов по паркету. Ночью потревожить может только Гюст.
В дверь постучали.
Адэр потрепал Парня за уши:
— Мы спим. Верно?
Стук повторился.
— Мой правитель! Прибыла Малика Латаль.
В душе зашевелилась подзабытая злость.
Адэр открыл дверь, зажмурился от яркого света:
— Ради этого ты поднял меня с постели?
Гюст сделал шаг назад:
— Простите, мой правитель. Малика ждёт вас в кабинете.
— Буду утром, — сказал Адэр и хотел захлопнуть дверь, но Парень выскочил из спальни, в несколько прыжков пересёк гостиную и вылетел в коридор.
В холле слуги мыли пол. Грязных следов для одной советчицы было слишком много.
Адэр проследовал в приёмную и, не взглянув на склонившихся перед ним людей, вошёл в кабинет. Малика стояла возле окна; вокруг сапог растеклись грязные лужицы. Парень ластился к ней, как телёнок: то потрётся мордой о мокрое пальто, то уткнётся носом в подставленную ладонь. Непривычные для зверя ласки окончательно вывели из себя.
— Не могла подождать до утра? — возмутился Адэр.
Малика оттолкнула Парня, подняла голову. Устала… Даже присматриваться не надо, чтобы заметить, как она устала.
— И почему в таком виде?
Малика вяло улыбнулась:
— Я боялась, что усну в ванне, а вы уедете.
— Отправляйся к себе, поговорим завтра. — Адэр щёлкнул пальцами. — Парень! Идём.
— Я проехала сотни миль, — сказала Малика. — В машине закончилось топливо, и я шла под дождём несколько часов. Да, я не успела переодеться и сделать причёску, не подвела губы и не подкрасила ресницы, как ваши служанки. Я не спала двое суток — сделайте скидку. Если вы сейчас уйдёте, я превращусь в совесть, которой у вас нет, и буду мучить вас всю ночь. Утром вам будет стыдно смотреть мне в глаза. Зачем вам это?
— Твоя дерзость возмутительна!
— Извините. — Малика попыталась оттолкнуть Парня, но пошатнулась и еле удержалась на ногах.
— Сними хотя бы пальто.
— Да. Конечно. Извините.
Непослушными пальцами Малика расстегнула пуговицы. Бросила пальто на стул, но промазала, и оно упало на пол. Стянула с головы мохеровый шарф, спутанные пряди укрыли худенькие плечи.
Адэр сел за стол и указал на кресло.
— Только сяду — усну, — отказалась Малика. Прислонилась спиной к каминной колонне и обратила на Адэра блёклый взгляд. — Вы никогда не были в Грасс-Дэморе зимой. То, что сейчас происходит, вам может показаться нормальным… Это не нормально. В это время у нас всегда шёл снег и стояли мягкие морозы.
— Собралась прочитать мне лекцию о климате страны?
Малика пропустила колкость мимо ушей.
— Старожилы пророчат лютую зиму, — прозвучал её вялый голос. — Селяне пускают на дрова сараи, дома, заборы. Я была у климов. Видела, как ливни смывают их поля. Это страшно. Старейшина попросил меня взять Париза, чтобы он поговорил с вами. Мы с ним заехали к ориентам. Если бы вы видели грязевой поток, который слетает с обрыва на берег, если бы видели, на что похоже море… Я испугалась, что морского народа уже нет. Но мои стражи разыскали их лагерь и привели Туная. Можно я приглашу их?
В кабинет вошли двое. Верхнюю одежду они сняли в приёмной, мокрые сапоги и штаны были облеплены грязью.
— Это Тунай, — представила Малика ориента. — А это Париз, клим.
Замкнутое проживание в резервациях сохранило чистоту крови этих людей. Клим — высокий, зеленоглазый, со светло-русыми волосами. Ориент смотрелся как человек, которому в детстве не хватило витамина роста, но над ним не хотелось подшучивать. Серьёзное, загорелое до черноты лицо, сине-зелёные глаза, которые видели немало штормов. Воинственная поза, словно ориент приготовился к столкновению с волной.
— Говори, Париз, — велела Малика.
Клим поклонился:
— Мой правитель! Мы каждый год сеем озимые. И в этом году посеяли, а половину посевов снесло дождями. Если на голую землю придут морозы, погибнет вторая половина.
— Чем я могу помочь?
— У нас оставалось зерно, но вы приказали продать его государству.
— Я приказал продать излишки, — уточнил Адэр.
— Мы просим продать нам зерно обратно.
— Зерна нет.
Клим потёр ладонями бока:
— А можно у кого-то взять? В долг. Мы отдадим с урожая. Если весной мы не засеем поля заново, начнётся голод.
— До весны ещё есть время.
— Тунай, говори, — сказала Малика.
Ориент поклонился:
— Мой правитель! Мы уже голодаем. В море стекает грязь. Она отогнала рыбу на глубину. Начался прилив, побережье сужается. Мы боимся, что скоро зальёт пещеры. Йола просит дрова, парусину или брезент. Мы разобьём лагерь в степи, возле обрыва.
— Зимой, на краю обрыва, где не прекращается ветер, брезент вам не поможет.
— Мы привыкли бороться с бедами, — вымолвил Тунай.
— Сколько у вас людей?
— Пять тысяч.
— Пять тысяч… — повторил Адэр. — Необходима как минимум тысяча палаток. У меня нет столько брезента.
— Пусть ориенты идут к нам, — отозвался клим.
— Нет! — воскликнул Тунай. — Ваши земли далеко от моря. Наши женщины и дети не дойдут. Дайте брезента сколько есть. И немного хлеба. Детям.
Адэр разложил карту:
— Покажи, где ваш лагерь.
Малика и Тунай склонились над столом.
— Здесь, здесь, здесь… — говорил ориент, тыкая пальцем в чертёж.
Пью с холодным ветром
Горький вкус разлуки.
Во рту появился вкус полыни. Адэр бросил блокнот на пол и вышел из комнаты.
Возле своих апартаментов задержался, глядя в глубь коридора:
— Давно её нет?
— Четыре дня, мой правитель, — ответил караульный.
— Кто с ней поехал?
— Драго и Мебо.
— Она ходила к Иштару?
— Да, мой правитель. Принести журнал посещений заключённого?
— Не надо. Если маркиз Бархат будет просить о встрече, скажешь, что сегодня я никого не принимаю.
Адэр никак не мог уснуть. Лёжа на кушетке, обнимал Сирму и слушал шум ливня за окном. В голове крутилось: «Только дождь и я… Только дождь и я…» Вытащил локоть из-под головы девушки.
— Вы уходите? — пробормотала она спросонья.
— Спи, — сказал Адэр и перебрался на кровать.
Долго ворочался, пытаясь согреться под пуховым одеялом. Не выдержал, встал. Поверх кашемировой рубашки натянул шерстяной свитер и сел в кресло перед камином. Парень отполз от огня, примостил морду на его коленях. Адэр поглаживал горячую шерсть и не мог понять, почему зябнут пальцы.
В гостиной хлопнули двери, донёсся гулкий звук шагов по паркету. Ночью потревожить может только Гюст.
В дверь постучали.
Адэр потрепал Парня за уши:
— Мы спим. Верно?
Стук повторился.
— Мой правитель! Прибыла Малика Латаль.
В душе зашевелилась подзабытая злость.
Адэр открыл дверь, зажмурился от яркого света:
— Ради этого ты поднял меня с постели?
Гюст сделал шаг назад:
— Простите, мой правитель. Малика ждёт вас в кабинете.
— Буду утром, — сказал Адэр и хотел захлопнуть дверь, но Парень выскочил из спальни, в несколько прыжков пересёк гостиную и вылетел в коридор.
В холле слуги мыли пол. Грязных следов для одной советчицы было слишком много.
Адэр проследовал в приёмную и, не взглянув на склонившихся перед ним людей, вошёл в кабинет. Малика стояла возле окна; вокруг сапог растеклись грязные лужицы. Парень ластился к ней, как телёнок: то потрётся мордой о мокрое пальто, то уткнётся носом в подставленную ладонь. Непривычные для зверя ласки окончательно вывели из себя.
— Не могла подождать до утра? — возмутился Адэр.
Малика оттолкнула Парня, подняла голову. Устала… Даже присматриваться не надо, чтобы заметить, как она устала.
— И почему в таком виде?
Малика вяло улыбнулась:
— Я боялась, что усну в ванне, а вы уедете.
— Отправляйся к себе, поговорим завтра. — Адэр щёлкнул пальцами. — Парень! Идём.
— Я проехала сотни миль, — сказала Малика. — В машине закончилось топливо, и я шла под дождём несколько часов. Да, я не успела переодеться и сделать причёску, не подвела губы и не подкрасила ресницы, как ваши служанки. Я не спала двое суток — сделайте скидку. Если вы сейчас уйдёте, я превращусь в совесть, которой у вас нет, и буду мучить вас всю ночь. Утром вам будет стыдно смотреть мне в глаза. Зачем вам это?
— Твоя дерзость возмутительна!
— Извините. — Малика попыталась оттолкнуть Парня, но пошатнулась и еле удержалась на ногах.
— Сними хотя бы пальто.
— Да. Конечно. Извините.
Непослушными пальцами Малика расстегнула пуговицы. Бросила пальто на стул, но промазала, и оно упало на пол. Стянула с головы мохеровый шарф, спутанные пряди укрыли худенькие плечи.
Адэр сел за стол и указал на кресло.
— Только сяду — усну, — отказалась Малика. Прислонилась спиной к каминной колонне и обратила на Адэра блёклый взгляд. — Вы никогда не были в Грасс-Дэморе зимой. То, что сейчас происходит, вам может показаться нормальным… Это не нормально. В это время у нас всегда шёл снег и стояли мягкие морозы.
— Собралась прочитать мне лекцию о климате страны?
Малика пропустила колкость мимо ушей.
— Старожилы пророчат лютую зиму, — прозвучал её вялый голос. — Селяне пускают на дрова сараи, дома, заборы. Я была у климов. Видела, как ливни смывают их поля. Это страшно. Старейшина попросил меня взять Париза, чтобы он поговорил с вами. Мы с ним заехали к ориентам. Если бы вы видели грязевой поток, который слетает с обрыва на берег, если бы видели, на что похоже море… Я испугалась, что морского народа уже нет. Но мои стражи разыскали их лагерь и привели Туная. Можно я приглашу их?
В кабинет вошли двое. Верхнюю одежду они сняли в приёмной, мокрые сапоги и штаны были облеплены грязью.
— Это Тунай, — представила Малика ориента. — А это Париз, клим.
Замкнутое проживание в резервациях сохранило чистоту крови этих людей. Клим — высокий, зеленоглазый, со светло-русыми волосами. Ориент смотрелся как человек, которому в детстве не хватило витамина роста, но над ним не хотелось подшучивать. Серьёзное, загорелое до черноты лицо, сине-зелёные глаза, которые видели немало штормов. Воинственная поза, словно ориент приготовился к столкновению с волной.
— Говори, Париз, — велела Малика.
Клим поклонился:
— Мой правитель! Мы каждый год сеем озимые. И в этом году посеяли, а половину посевов снесло дождями. Если на голую землю придут морозы, погибнет вторая половина.
— Чем я могу помочь?
— У нас оставалось зерно, но вы приказали продать его государству.
— Я приказал продать излишки, — уточнил Адэр.
— Мы просим продать нам зерно обратно.
— Зерна нет.
Клим потёр ладонями бока:
— А можно у кого-то взять? В долг. Мы отдадим с урожая. Если весной мы не засеем поля заново, начнётся голод.
— До весны ещё есть время.
— Тунай, говори, — сказала Малика.
Ориент поклонился:
— Мой правитель! Мы уже голодаем. В море стекает грязь. Она отогнала рыбу на глубину. Начался прилив, побережье сужается. Мы боимся, что скоро зальёт пещеры. Йола просит дрова, парусину или брезент. Мы разобьём лагерь в степи, возле обрыва.
— Зимой, на краю обрыва, где не прекращается ветер, брезент вам не поможет.
— Мы привыкли бороться с бедами, — вымолвил Тунай.
— Сколько у вас людей?
— Пять тысяч.
— Пять тысяч… — повторил Адэр. — Необходима как минимум тысяча палаток. У меня нет столько брезента.
— Пусть ориенты идут к нам, — отозвался клим.
— Нет! — воскликнул Тунай. — Ваши земли далеко от моря. Наши женщины и дети не дойдут. Дайте брезента сколько есть. И немного хлеба. Детям.
Адэр разложил карту:
— Покажи, где ваш лагерь.
Малика и Тунай склонились над столом.
— Здесь, здесь, здесь… — говорил ориент, тыкая пальцем в чертёж.