Трон знания. Книга 3
Часть 25 из 126 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Нет.
Иштар усмехнулся:
— Да. Когда мы вернёмся на берег, он исполнит любое моё желание.
— Это он так сказал?
— Он пообещал мне.
— В обмен на спасение ориентов?
Иштар кивнул:
— Да.
Малика дёрнулась:
— Отпусти меня.
— Я тебя согреваю. Чем ты недовольна?
— Мне жарко.
— Ты дрожишь. Если ты не замёрзла и не боишься меня, значит, я тебя возбуждаю. Я тебя возбуждаю?
— У меня замёрзла голова. — Малика отклонилась назад и развязала на затылке узел волос. — Ты хочешь использовать желание против Адэра?
— Ну, если он твой обидчик… Ты же не простишь ему насилия? Или простишь?
— Мы говорим о разных людях.
— Мне показалось…
— Тебе показалось, — перебила Малика. Запрокинула голову, потрясла волосами. Мокрые тяжёлые пряди хлестнули Иштара по щекам. — У ваших женщин есть кинжалы?
— Нет.
— Как они наказывают своих обидчиков?
— Мы оградили их от неприятностей.
— Заперли в домах?
— Иногда они покидают дома. В паланкинах и под охраной.
Малика поёрзала, усаживаясь удобнее:
— В Ракшаде так опасно ходить по улицам?
— А по вашим улицам ходить безопасно?
— Зато мы свободны.
— Малика! — прозвучал старческий голос.
— Я здесь, Мун. Я с Иштаром.
— Иди к нам, дочка.
— Всё хорошо, Мун. Спи.
Опустив подбородок Малике на плечо, Иштар зашептал в ухо:
— По официальным данным в Тезаре каждая двенадцатая свободная женщина подвергается изнасилованию. В Партикураме — каждая десятая. В Росьяре — каждая шестая. В отвергнутых странах и того больше. А сколько женщин молчат? Вам свобода дороже чести. В моем мире изнасилований нет. Как думаешь, почему?
— В Ракшаде самые жестокие законы.
— Когда в мужчине просыпается животный инстинкт, он забывает о законах. Им управляет нечто большее, чем разум. Наши женщины это понимают. А вашим женщинам плевать на себя и на мужчин. И тебе плевать, поэтому ты сидишь на мне и меня возбуждаешь. Ракшадка никогда бы так не села.
— Ты хочешь меня унизить?
— Мне кажется, я уже сделал это.
Малика попыталась отодвинуться. Иштар сжал её ещё крепче.
— Мне больно, — просипела она.
— Я хочу кое-что объяснить.
— Не надо. Ты уже всё сказал.
— Не всё.
— Дальше мне не интересно. Отпусти меня!
— Ты клей.
— Что?
— Ты клей. Я не могу оторвать от тебя свои руки. Я попался. Тебе нельзя подпускать мужчин так близко. А ты подпускаешь. Специально или неосознанно?
— Я не понимаю, о чём ты говоришь.
— Понимаешь. Тот, кто ставил на тебе метки, тоже попался. Он не отступится. Ты в опасности.
— Я смогу за себя постоять.
— Самая большая ложь.
— Ты меня не знаешь.
— Хорошо. Покажи, на что ты способна. — Иштар подмял Малику под себя и всем телом вдавил её в днище. — Начинай. Ну, что же ты?
— Это всё неправда.
Иштар засунул руки под куртку Малики, сжал её грудь:
— А так? Правда?
— Иштар!
— Ты ахнуть не успеешь, как я сдёрну с тебя штаны.
— Иштар, посмотри на меня.
— Нет, женщина. На эту удочку я больше не поймаюсь.
Малика засучила ногами, но вылезти из-под груды мышц не смогла:
— Я закричу.
— Кого ты позовёшь? Этих полудохлых вшей? Кричи. Пока ты доползёшь до трапа, я раздавлю их. Если бы я в этом сомневался, я бы сделал так. — Иштар зажал ладонью Малике рот. — Но я в себе уверен.
Убрал руку. Упёрся лбом Малике в скулу и повернул её голову набок:
— А так ты не сможешь меня укусить. Но это ещё не все. Эта поза мне не нравится. — Иштар перевернул Малику на живот. — Я возьму тебя, как жеребец кобылу.
Вцепился в пояс её штанов, потянул вверх. Приподнял над полом девичьи бёдра и подпёр их коленями:
— Сейчас начнётся самое интересное.
— Малика, — раздался старческий голос.
Иштар прошептал ей в ухо:
— Началось.
— Малика! Иди к нам, дочка.
— Я сверну им шеи, — предупредил Иштар.
— Я сплю, Мун.
— Тебя не тошнит?
— Нет, Мун. Всё хорошо.
— Умница, — прошептал Иштар и ещё глубже затолкал пальцы под пояс штанов Малики. — А когда я с тобой натешусь, ты будешь молчать, как молчат тысячи свободных женщин.
Иштар усмехнулся:
— Да. Когда мы вернёмся на берег, он исполнит любое моё желание.
— Это он так сказал?
— Он пообещал мне.
— В обмен на спасение ориентов?
Иштар кивнул:
— Да.
Малика дёрнулась:
— Отпусти меня.
— Я тебя согреваю. Чем ты недовольна?
— Мне жарко.
— Ты дрожишь. Если ты не замёрзла и не боишься меня, значит, я тебя возбуждаю. Я тебя возбуждаю?
— У меня замёрзла голова. — Малика отклонилась назад и развязала на затылке узел волос. — Ты хочешь использовать желание против Адэра?
— Ну, если он твой обидчик… Ты же не простишь ему насилия? Или простишь?
— Мы говорим о разных людях.
— Мне показалось…
— Тебе показалось, — перебила Малика. Запрокинула голову, потрясла волосами. Мокрые тяжёлые пряди хлестнули Иштара по щекам. — У ваших женщин есть кинжалы?
— Нет.
— Как они наказывают своих обидчиков?
— Мы оградили их от неприятностей.
— Заперли в домах?
— Иногда они покидают дома. В паланкинах и под охраной.
Малика поёрзала, усаживаясь удобнее:
— В Ракшаде так опасно ходить по улицам?
— А по вашим улицам ходить безопасно?
— Зато мы свободны.
— Малика! — прозвучал старческий голос.
— Я здесь, Мун. Я с Иштаром.
— Иди к нам, дочка.
— Всё хорошо, Мун. Спи.
Опустив подбородок Малике на плечо, Иштар зашептал в ухо:
— По официальным данным в Тезаре каждая двенадцатая свободная женщина подвергается изнасилованию. В Партикураме — каждая десятая. В Росьяре — каждая шестая. В отвергнутых странах и того больше. А сколько женщин молчат? Вам свобода дороже чести. В моем мире изнасилований нет. Как думаешь, почему?
— В Ракшаде самые жестокие законы.
— Когда в мужчине просыпается животный инстинкт, он забывает о законах. Им управляет нечто большее, чем разум. Наши женщины это понимают. А вашим женщинам плевать на себя и на мужчин. И тебе плевать, поэтому ты сидишь на мне и меня возбуждаешь. Ракшадка никогда бы так не села.
— Ты хочешь меня унизить?
— Мне кажется, я уже сделал это.
Малика попыталась отодвинуться. Иштар сжал её ещё крепче.
— Мне больно, — просипела она.
— Я хочу кое-что объяснить.
— Не надо. Ты уже всё сказал.
— Не всё.
— Дальше мне не интересно. Отпусти меня!
— Ты клей.
— Что?
— Ты клей. Я не могу оторвать от тебя свои руки. Я попался. Тебе нельзя подпускать мужчин так близко. А ты подпускаешь. Специально или неосознанно?
— Я не понимаю, о чём ты говоришь.
— Понимаешь. Тот, кто ставил на тебе метки, тоже попался. Он не отступится. Ты в опасности.
— Я смогу за себя постоять.
— Самая большая ложь.
— Ты меня не знаешь.
— Хорошо. Покажи, на что ты способна. — Иштар подмял Малику под себя и всем телом вдавил её в днище. — Начинай. Ну, что же ты?
— Это всё неправда.
Иштар засунул руки под куртку Малики, сжал её грудь:
— А так? Правда?
— Иштар!
— Ты ахнуть не успеешь, как я сдёрну с тебя штаны.
— Иштар, посмотри на меня.
— Нет, женщина. На эту удочку я больше не поймаюсь.
Малика засучила ногами, но вылезти из-под груды мышц не смогла:
— Я закричу.
— Кого ты позовёшь? Этих полудохлых вшей? Кричи. Пока ты доползёшь до трапа, я раздавлю их. Если бы я в этом сомневался, я бы сделал так. — Иштар зажал ладонью Малике рот. — Но я в себе уверен.
Убрал руку. Упёрся лбом Малике в скулу и повернул её голову набок:
— А так ты не сможешь меня укусить. Но это ещё не все. Эта поза мне не нравится. — Иштар перевернул Малику на живот. — Я возьму тебя, как жеребец кобылу.
Вцепился в пояс её штанов, потянул вверх. Приподнял над полом девичьи бёдра и подпёр их коленями:
— Сейчас начнётся самое интересное.
— Малика, — раздался старческий голос.
Иштар прошептал ей в ухо:
— Началось.
— Малика! Иди к нам, дочка.
— Я сверну им шеи, — предупредил Иштар.
— Я сплю, Мун.
— Тебя не тошнит?
— Нет, Мун. Всё хорошо.
— Умница, — прошептал Иштар и ещё глубже затолкал пальцы под пояс штанов Малики. — А когда я с тобой натешусь, ты будешь молчать, как молчат тысячи свободных женщин.