Трон знания. Книга 3
Часть 19 из 126 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Мебо! Принеси вина и что-нибудь поесть! — крикнул Адэр в коридор и стянул с софы меховой плед. — Садись в кресло.
Вилар опустился перед камином на корточки, закрыл лицо ладонями.
— Вилар!
— Адэр, помолчи.
Адэр накинул плед ему на плечи. Мебо принёс жареное мясо и бутылку вина, поставил на кофейный столик.
— Раздобудь тёплую одежду, шубу и сапоги, — приказал Адэр стражу и присел перед камином. — Ты что-то не договариваешь. Вилар… Тебе плохо?
— Плохо, — прошептал он в ладони.
— Что случилось?
Вилар потёр руками лицо и поднялся:
— Извини, я тебе тут напачкал. — Налил вина в бокал. Залпом выпил. Вновь наполнил бокал. — Малика на шхуне. Я знаю, тебе всё равно. А мне плохо. Я не знаю, куда засунуть голову, чтобы не думать.
Ощутив дрожь в мышцах, Адэр перебрался в кресло:
— Шторм не может продолжаться вечно.
— А если шхун уже нет?
— Не смей так говорить!
Вилар выпил вино. Посмотрел на грязные руки:
— Плевать. — Оторвал от мяса кусок. — У них провизии на два дня и воды в обрез. Сегодня пятый день. А там дети… и Малика!
— Малика и дети не одни.
Вилар бросил мясо на тарелку:
— Она всё делает по-своему. Всё! Я знаю, почему ты выгнал её из замка. Правильно. Сидела бы у себя в гостинице.
— Я думал, она возьмёт машину, а она уселась к тебе в грузовик.
— Всем назло! Даже в этом! — Вилар прошёлся по комнате, открыл окно, подставил лицо морозному воздуху. — Боже, как же мне плохо…
— Почему ты разрешил ей сесть на шхуну?
— Её можно переспорить? Если она втемяшила себе что-то в голову — не выбьешь. Сказала, что Иштару нельзя доверять. Ориенты обозлятся и прикончат его. А она, видите ли, знает, как говорить с ним. Бред! — Вилар закрыл раму, повернулся к Адэру. — Мы с ней поженимся. Да, я решил… весной. — Потёр лоб. — Вот скажи: как с ней до весны дожить? Хоть бери и приковывай к трубе в ванной.
В дверь постучали.
В комнату вошёл Мебо:
— Прошу прощения. — Положил на софу одежду, поставил на пол сапоги. — Маркиз Бархат! Урбис просил передать, что машины готовы.
— Забери её в замок. Адэр! Пожалуйста! Забери! — попросил Вилар, торопливо переодеваясь. — Приставь к ней стражей. Пусть ездит с ними, куда она хочет. Мне будет так спокойнее. Заберёшь? А весной мы уйдем. — Застегнув шубу, безвольно уронил руки. — Лишь бы Иштар не натворил глупостей. Как ты додумался отпустить его? А если он погнал шхуны в Ракшаду? Там ни черта не видно. Я ехал за трактором и не видел задних огней. А в море?
В коридоре затихли шаги. Адэр смотрел на огонь в камине и пытался поймать ускользающую мысль.
— Мебо! — Адэр выскочил в коридор. — Кангушар!
Через пять минут во дворец Зервана побежала сотня защитников. Через полчаса в каждом окне дворца зажёгся факел.
Часть 07
***
В трюме горели три лампы, в остальных закончился керосин. Люди кутали детей в одеяла, жались друг к другу и молчали. Кто-то не выдержал, затянул заунывную песню. Иштара потянуло в сон. Но спать нельзя. Морской народ злопамятен.
Шотююн — младший брат прадеда — рассказывал, как ракшадские золотодобытчики взяли в плен несколько ориентов, затолкали их в штольню, а ночью рухнул свод. Когда из Ракшады пришёл корабль, на моряков напали соплеменники погибших. Шотююн стоял на носу фрегата и наблюдал; прозрачная вода позволяла много чего рассмотреть. Потуги пловцов вызывали усмешку. На корабле были капроновые сети, гарпуны, луки. При желании ориентов уничтожили бы в два счёта, но ракшады бьются с врагом на равных. А тут не было врага — горстка морского народа. Мстители использовали эффектом неожиданности, перевернули пару шлюпок и утащили на дно гребцов. Уверовав в свою непобедимость, закружили вокруг корабля.
Шло время, с берега кричали: объясняли, из-за чего началась эта морская «баталия», расспрашивали о Ракшаде, интересовались, какие привезли им продукты. Шотююн наблюдал за ориентами и не понимал: что ещё им надо? Погибли пятеро их людей; они забрали жизни десятерых. Всё. В расчёте. Кровная месть должна быть соразмерна ущербу. А они отомстили с лихвой. Ожидание утомило, и Шотююн пообещал, что никогда не тронет тех, чей дом — море. Ориенты высунулись из воды и проорали: «Йола!»
Морской народ злопамятен. Спустя столько лет вновь напал на ракшадов. Двух убили криком, а его, великого воина, взяли в плен.
— Рядом с тобой свободно? — прозвучал тягучий голос.
— Как видишь.
Малика села на ступеньку трапа:
— Не спится?
Иштар прожевал кусок вяленой рыбы, вытер пальцы о куртку:
— Не спится.
— Где мы сейчас, Иштар?
— В море.
— Где ветонский кряж?
— Где-то здесь.
Иштар навалился спиной на трап, скрестил на груди руки. Борясь со сном, разглядывал Малику. На голове платок. В нём она как старуха. Пальто — когда-то чёрное — похоже на половую тряпку. Из мятых штанин выпирают острые колени. У сапог сбиты носки. Губы потрескались. Глаза ввалились. Щёки втянулись. Невзгоды женщину не красят.
Малика прислонилась плечом к стенке:
— Куда мы плывём?
— Мы стоим на месте.
— Не обманывай меня, Иштар.
— Мы стоим на месте.
— На якоре?
Иштар рывком наклонился к Малике, прошептал в ухо:
— Как ты догадалась, что я гоню корабли в Ракшаду?
Малика нахмурилась:
— Догадалась.
— Давно?
— Какая разница? Сначала я думала, что ты потопишь шхуны.
Иштар хохотнул:
— Принять смерть рядом с женщиной — для воина несмываемый позор. А тут, посмотри, сколько их. На том свете ни за что не отмоюсь. Мне нельзя умирать с вами.
Малика потёрла дрожащей ладонью лоб:
— Не понимаю…
— Что тебе не понятно?
— Зачем ты рисковал? Прыгал со шхуны на шхуну. Зачем?
— Выбирал самую прочную.
Прижав кулак к губам, Малика уставилась на людей.
— Не надо им говорить, — попросил Иштар.
— Они всё равно узнают.
— Паника на корабле хуже пожара. Разгорится — не потушишь.
— Тебе конец, Иштар.
— Ну, кинут меня за борт. И что? Сейчас нос шхуны направлен на Ракшаду. Ваши люди не смогут её развернуть и пойти по ветру.
— Они справятся.
— Мы слишком далеко ушли. Я съел последнюю рыбу и выпил последнюю воду. Море будет штормить ещё десять дней. За это время все умрут.
— А ты?
Вилар опустился перед камином на корточки, закрыл лицо ладонями.
— Вилар!
— Адэр, помолчи.
Адэр накинул плед ему на плечи. Мебо принёс жареное мясо и бутылку вина, поставил на кофейный столик.
— Раздобудь тёплую одежду, шубу и сапоги, — приказал Адэр стражу и присел перед камином. — Ты что-то не договариваешь. Вилар… Тебе плохо?
— Плохо, — прошептал он в ладони.
— Что случилось?
Вилар потёр руками лицо и поднялся:
— Извини, я тебе тут напачкал. — Налил вина в бокал. Залпом выпил. Вновь наполнил бокал. — Малика на шхуне. Я знаю, тебе всё равно. А мне плохо. Я не знаю, куда засунуть голову, чтобы не думать.
Ощутив дрожь в мышцах, Адэр перебрался в кресло:
— Шторм не может продолжаться вечно.
— А если шхун уже нет?
— Не смей так говорить!
Вилар выпил вино. Посмотрел на грязные руки:
— Плевать. — Оторвал от мяса кусок. — У них провизии на два дня и воды в обрез. Сегодня пятый день. А там дети… и Малика!
— Малика и дети не одни.
Вилар бросил мясо на тарелку:
— Она всё делает по-своему. Всё! Я знаю, почему ты выгнал её из замка. Правильно. Сидела бы у себя в гостинице.
— Я думал, она возьмёт машину, а она уселась к тебе в грузовик.
— Всем назло! Даже в этом! — Вилар прошёлся по комнате, открыл окно, подставил лицо морозному воздуху. — Боже, как же мне плохо…
— Почему ты разрешил ей сесть на шхуну?
— Её можно переспорить? Если она втемяшила себе что-то в голову — не выбьешь. Сказала, что Иштару нельзя доверять. Ориенты обозлятся и прикончат его. А она, видите ли, знает, как говорить с ним. Бред! — Вилар закрыл раму, повернулся к Адэру. — Мы с ней поженимся. Да, я решил… весной. — Потёр лоб. — Вот скажи: как с ней до весны дожить? Хоть бери и приковывай к трубе в ванной.
В дверь постучали.
В комнату вошёл Мебо:
— Прошу прощения. — Положил на софу одежду, поставил на пол сапоги. — Маркиз Бархат! Урбис просил передать, что машины готовы.
— Забери её в замок. Адэр! Пожалуйста! Забери! — попросил Вилар, торопливо переодеваясь. — Приставь к ней стражей. Пусть ездит с ними, куда она хочет. Мне будет так спокойнее. Заберёшь? А весной мы уйдем. — Застегнув шубу, безвольно уронил руки. — Лишь бы Иштар не натворил глупостей. Как ты додумался отпустить его? А если он погнал шхуны в Ракшаду? Там ни черта не видно. Я ехал за трактором и не видел задних огней. А в море?
В коридоре затихли шаги. Адэр смотрел на огонь в камине и пытался поймать ускользающую мысль.
— Мебо! — Адэр выскочил в коридор. — Кангушар!
Через пять минут во дворец Зервана побежала сотня защитников. Через полчаса в каждом окне дворца зажёгся факел.
Часть 07
***
В трюме горели три лампы, в остальных закончился керосин. Люди кутали детей в одеяла, жались друг к другу и молчали. Кто-то не выдержал, затянул заунывную песню. Иштара потянуло в сон. Но спать нельзя. Морской народ злопамятен.
Шотююн — младший брат прадеда — рассказывал, как ракшадские золотодобытчики взяли в плен несколько ориентов, затолкали их в штольню, а ночью рухнул свод. Когда из Ракшады пришёл корабль, на моряков напали соплеменники погибших. Шотююн стоял на носу фрегата и наблюдал; прозрачная вода позволяла много чего рассмотреть. Потуги пловцов вызывали усмешку. На корабле были капроновые сети, гарпуны, луки. При желании ориентов уничтожили бы в два счёта, но ракшады бьются с врагом на равных. А тут не было врага — горстка морского народа. Мстители использовали эффектом неожиданности, перевернули пару шлюпок и утащили на дно гребцов. Уверовав в свою непобедимость, закружили вокруг корабля.
Шло время, с берега кричали: объясняли, из-за чего началась эта морская «баталия», расспрашивали о Ракшаде, интересовались, какие привезли им продукты. Шотююн наблюдал за ориентами и не понимал: что ещё им надо? Погибли пятеро их людей; они забрали жизни десятерых. Всё. В расчёте. Кровная месть должна быть соразмерна ущербу. А они отомстили с лихвой. Ожидание утомило, и Шотююн пообещал, что никогда не тронет тех, чей дом — море. Ориенты высунулись из воды и проорали: «Йола!»
Морской народ злопамятен. Спустя столько лет вновь напал на ракшадов. Двух убили криком, а его, великого воина, взяли в плен.
— Рядом с тобой свободно? — прозвучал тягучий голос.
— Как видишь.
Малика села на ступеньку трапа:
— Не спится?
Иштар прожевал кусок вяленой рыбы, вытер пальцы о куртку:
— Не спится.
— Где мы сейчас, Иштар?
— В море.
— Где ветонский кряж?
— Где-то здесь.
Иштар навалился спиной на трап, скрестил на груди руки. Борясь со сном, разглядывал Малику. На голове платок. В нём она как старуха. Пальто — когда-то чёрное — похоже на половую тряпку. Из мятых штанин выпирают острые колени. У сапог сбиты носки. Губы потрескались. Глаза ввалились. Щёки втянулись. Невзгоды женщину не красят.
Малика прислонилась плечом к стенке:
— Куда мы плывём?
— Мы стоим на месте.
— Не обманывай меня, Иштар.
— Мы стоим на месте.
— На якоре?
Иштар рывком наклонился к Малике, прошептал в ухо:
— Как ты догадалась, что я гоню корабли в Ракшаду?
Малика нахмурилась:
— Догадалась.
— Давно?
— Какая разница? Сначала я думала, что ты потопишь шхуны.
Иштар хохотнул:
— Принять смерть рядом с женщиной — для воина несмываемый позор. А тут, посмотри, сколько их. На том свете ни за что не отмоюсь. Мне нельзя умирать с вами.
Малика потёрла дрожащей ладонью лоб:
— Не понимаю…
— Что тебе не понятно?
— Зачем ты рисковал? Прыгал со шхуны на шхуну. Зачем?
— Выбирал самую прочную.
Прижав кулак к губам, Малика уставилась на людей.
— Не надо им говорить, — попросил Иштар.
— Они всё равно узнают.
— Паника на корабле хуже пожара. Разгорится — не потушишь.
— Тебе конец, Иштар.
— Ну, кинут меня за борт. И что? Сейчас нос шхуны направлен на Ракшаду. Ваши люди не смогут её развернуть и пойти по ветру.
— Они справятся.
— Мы слишком далеко ушли. Я съел последнюю рыбу и выпил последнюю воду. Море будет штормить ещё десять дней. За это время все умрут.
— А ты?