Троица. Охотники на ведьм

– Погреешься. Работаем почти дотемна. Как солнце пойдет вниз, уходим обратно в крепость. Там нас запрут в большой казарме с дубовой дверью и железными решетками на окнах. В ней и будем спать. Разведем огонь, сварим кашу. Все же лучше, чем умирать в холодной темнице, жуя хлеб и запивая талым снегом. Поэтому никто и не бежит. Работать на лесоповале терпимо и обращаются с тобой лучше. Рабочая сила нынче ценится.

Дровосек не соврал. Как только стало темнеть, их повели обратно. Каждый узник теперь был нагружен вязанкой дров, остальные вязанки охотники навьючили на лошадей и погрузили в повозку. Ветер на перевале заметно усилился, когда они пересекали его, возвращаясь в крепость. Мартин дрожал от холода, спотыкался о камни и падал, роняя вязанку с дровами, чем вызвал недовольство погоняющих сзади охотников.

– Держись, приятель! – подбадривал его напарник. – Немного осталось. Думай о теплом очаге, мягком тюфяке и горячей каше. Это придает сил.

Он оказался прав. Эти мысли, как ни странно, заставили Мартина идти быстрее и тверже. У него появилась цель, которую он хотел достичь во что бы то ни стало.

– Тебе еще повезло, новенький, – раздался голос откуда-то из начала строя заключенных. – Мы валили лес с весны, когда еще было тепло. Днем снег таял на солнце, а оползни сбивали нас с ног. Многие погибли тогда...

– Заткнуться! – рявкнул охотник, идущий во главе отряда. – Скоро вступаем в ущелье, всем тихо!

Дровосеки послушно замолчали. Они опять приблизились к тому ущелью между двумя отвесными склонами, с краев которых свисали большие и тяжелые снежные глыбы. Малейший шум мог обвалить эти глыбы на головы путников и убить их всех. Даже лошади охотников, казалось, осознавали опасность, нависшую над ними, и шли, не издавая ни звука, кроме хруста снега под копытами. Только лишь когда ущелье было пройдено, Мартин смог облегченно выдохнуть.

Когда дровосеки и их надзиратели вернулись в крепость, на улице окончательно стемнело. Озябших и уставших рабочих загнали в просторную казарму и заперли на засов. У стен, на деревянном полу, лежали тюфяки и одеяла, а в небольшом очаге уже разгорался огонь. Мартин тут же занял место поближе к огню и, упав на свой тюфяк и укрывшись, сразу уснул. Он проснулся от легкого толчка. Это был Мориц. Он принес ему миску с кашей, краюху черного хлеба и горячий бульон в чашке.

– Ешь, набирайся сил. Завтра с утра все повторится.

Мартин последовал совету, а потом опять провалился в бездну, заснув под разговоры дровосеков и трескотню дров в печи.

Утром все повторилось. Холод, снегопад, тяжелый переход, а затем работа топором и пилой. Руки адвоката стерлись и стали походить на руки крестьянина, но он не жаловался и старался работать наравне с остальными, боясь, что его сочтут бесполезным и бросят обратно в темницу, чего ему очень не хотелось.

Так прошла неделя. Мартин вскоре перестал считать дни, понимая, что с их течением ничего не изменится. Выходя во внутренний двор крепости перед отправкой на работу, он жадно впитывал все, что его окружало. Он с любопытством разглядывал тренирующихся охотников с мечами и луками, смотрел на разгуливающих по двору послушников и монахов, а как-то раз сумел даже увидеть одного из охотников, возвращающегося с задания с очередной жертвой.

– Пополнение в наши ряды, – усмехнулся Мориц. – Лишние руки нам не помешают! Правда, еще нескоро он сможет к нам присоединиться.

– А если будет упираться на допросе, то и вовсе может не присоединиться никогда, – добавил другой заключенный. – Так и сгинет в тюрьме или испустит дух во время пытки.

– Почему они так поступают с нами?! – не выдержал Мартин. – Это ведь незаконно! Они похищают нас и держат здесь, будто мы не свободные люди, а их рабы!

– Плевать они хотели на твои законы, Мюллер. У них свои законы. Законы Божьи...

Мартин гневно сжал губы, но промолчал. Несправедливость, происходящая здесь, злила его еще больше, чем собственное бессилие что-либо изменить. За все время, проведенное на лесоповале и в казарме, Мартин успел со многими познакомиться и разговориться. По большей части в его отряде лесорубов были крестьяне, но порой встречались и ученые, врачи и даже солдаты. Никто из них и не задумывался о побеге. После темноты, холода, голода и пыток, работа на свежем воздухе, горячая еда и мягкая постель казались им не меньше, чем божьим благословением. Их вполне устраивало нынешнее положение вещей, но только не Мартина.

Его размышления вертелись вокруг родных людей. Как там сейчас Мария? Инквизитор упомянул о графе фон Шеленберге. У Мартина сжимались кулаки от одной только мысли о том, что его невеста находилась рядом с этим старым самодовольным пройдохой, который, к тому же, был очень богат и влиятелен. Неужели она отправилась к нему по своей воле? Узнала ли она о той лживой вести, что Мартин был смертельно ранен во время посещения борделя? А как к этому отнеслись его бедные родители? Отцу и так в последнее время нездоровилось, а подобные новости и вовсе могли выбить его из колеи. Все эти раздумья, кружившиеся в его голове, наталкивали молодого адвоката на помыслы о побеге. Да, это было опасно, но, как считал Мартин, вполне осуществимо. Правда, один бы он не справился. Несмотря на то, что мужчина заметно окреп, с тех пор как покинул темницу, а его самочувствие улучшилось, он все равно не мог в одиночку бросить вызов тренированным бойцам Троицы. Но если весь их отряд в двадцать с лишним человек возьмется за топоры...

Шанс был. Хотя и небольшой.



Очередное утро перед работой выдалось непогожим. Сильный ветер и падающие с неба крупные снежинки серьезно ухудшили видимость, но пятеро охотников, невзирая на тяжелые условия, повели лесорубов на работу.

– Инквизиция готовится к большой охоте, – поведал Мориц, как обычно следуя рядом с Мартином. – Костров будет так много, что мы не прекратим работать без устали всю неделю. Отдохнуть удастся только в воскресенье.

В их отряде прибавилось. На этот раз стражники привели еще двоих мужчин. Судя по их виду, они провели в темнице не слишком долго: оба выглядели довольно свежими и крепкими. Позже Мартин узнал, что эти двое были из разбойников, орудующих в лесах неподалеку. Они нарвались на отряд бойцов ордена по случайности. Всех остальных перебили охотники, а эту парочку взяли в плен.

Когда лесорубы принялись стучать топорами по твердой коре деревьев, Мартин из любопытства стал тайком наблюдать за новичками. По лицам неудачливых разбойников было видно, что они не привыкли зарабатывать на хлеб тяжелым трудом. Работали они медленно и неохотно, состроив на лицах кислые, враждебны мины. Мартин заметил, что они периодически поглядывали на стражников, греющихся у костра, и о чем-то переговаривались. Адвокат узнал в их осторожных взглядах знакомое выражение. Когда-то он и сам озирался точно так же, прикидывая, как можно быстро и незаметно улизнуть от стражей, которые, казалось, совершенно не наблюдали за узниками, будучи твердо уверенными в их полном повиновении.

– Что бы вы ни задумали, оставьте это, – негромко, но убедительно проговорил Мартин, приблизившись к новичкам. – Эти парни очень метко стреляют и хорошо выслеживают беглецов. Они убьют вас.

– Держался бы ты от нас подальше, молокосос! – прошипел тот, что постарше. – Мы и не с такими имели дело, это не твои проблемы!

– Как знаете, – пожал плечами адвокат. – Дело ваше, но в этих кандалах и с цепями на ногах вы все равно далеко не уйдете. Если и хотите сбежать, то вначале обдумайте все еще раз.

Он уже хотел вернуться к работе, но слова второго разбойника заставили что-то в его груди резко сжаться от сладкой, хотя и слишком далекой надежды.

– А что, если мы сможем избавиться от оков?

Мартин обернулся.

– Это правда?

Молодой разбойник неуверенно кивнул.

– Тогда ради Бога, повремените с этим! – от волнения Мартин даже повысил голос. – Вечером они отведут нас в казарму, дадут погреться у огня и поесть горячую пищу. Там мы сможем все обсудить и спланировать наш побег.

– Наш побег?! – возмутился старший. – А ну, отвали от нас, молокосос! Ты нам тут не нужен. Сами справимся. Я сейчас стражу позову!

– Зови, если не особо умный, – усмехнулся Мартин. – Ты ведь собрался бежать, а не я. В любом случае подумайте над моими словами. У меня, по крайней мере, есть план. А у вас его нет.

Мартин как ни в чем не бывало отошел от бандитов и вернулся к своему дереву.

Треск падающих в снег стволов и частые удары топоров и колунов стояли в лесу до самого вечера. Охотники уже успели поесть и теперь сворачивали свой лагерь, готовясь в путь. Лесорубы завершали с распилом последних на сегодня бревен и стали связывать дрова в вязанки. Эти вязанки они складывали в центре расчищенной площадки, где двое охотников грузили их в повозку. Тут Мартин заметил, что старший из разбойников, чересчур долго возившийся с одной вязанкой, освободил свои ноги от оков и, с опаской озираясь по сторонам, стал потихоньку перемещаться к краю лесоповала, где начиналась линия еще не вырубленного леса. Его напарник тревожно посмотрел на Мартина и покачал головой, показывая, что сам он бежать не собирается. Мартин оглянулся на стражу. Видимость была плохой, снег так и валил, к тому же начинало темнеть. А может и правда, стоило попробовать?

Как только он, казалось, уже решился и стал понемногу пробираться ко второму разбойнику, один из охотников все же увидел бесшумно сорвавшегося с места заключенного, ноги которого не были обременены кандалами.


Бандит бежал вниз по склону, перепрыгивая через пни и утопая в сугробах. Охотник молча снял с плеча лук и достал стрелу из колчана на спине. Он наложил ее на тетиву, одновременно поднимая оружие и прицеливаясь. Расстояние между ним и его целью неумолимо увеличивалось. Мартин даже подумал, что при таком ветре у старого разбойника есть все шансы остаться невредимым. Каким же было его удивление, когда стрела, просвистев в морозном воздухе, вонзилась в спину беглеца и уронила его в снег.

Охотники с улыбками переглянулись между собой и рассмеялись.

– Хорошая работа, Ганс! Похоже, Даймонд неплохо обучил тебя владению луком.

Даймонд. Мартин вспомнил высокую плечистую фигуру убийцы, который пришел за ним в ту злополучную ночь, когда он решил скрыться в борделе. Вряд ли в ордене был второй человек с таким же именем.

Пока Мартин размышлял, раненый бандит с торчащим из спины древком стрелы, стеная, поднялся на ноги и продолжил путь в сторону леса. Правда, теперь он не бежал. Шатаясь и переваливаясь из стороны в сторону, несчастный нетвердо шагал по снегу, придерживая рукой кровоточащую рану. Остальные заключенные, оторвавшись от работы, изумленно глядели ему в след.

– Добить его? – спросил Ганс, доставая следующую стрелу.

– Нет, не трать стрел. Он и так уже мертвец. На таком холоде, да и с такой раной у него нет шансов.

– Но я все же хочу попрактиковаться, – возразил лучник и вновь прицелился.

– Ну, тогда как знаешь, Ганс! Стреляй, а мы поглядим! – они вновь рассмеялись, вглядываясь в удаляющуюся вниз по склону фигуру беглеца.

Вторая стрела пролетела мимо. Ганс выругался и достал следующую. Ветер опять не позволил ему попасть, а его цель уже успела удалиться на приличное расстояние. Охотники гоготали, с удовольствием наблюдая за развернувшимся зрелищем.

– Дьявол! – Ганс повесил лук на плечо. – Только испортил впечатление от первого попадания!

– Не огорчайся, приятель! – другой стражник ободряюще хлопнул его по плечу. – Ты свою работу сделал. Ублюдку не уйти далеко. Скоро испустит дух.

Он был прав. Беглец упал, так и не добравшись даже до начала линии не вырубленных деревьев. Мартин огорченно вздохнул и прикрыл глаза.

– Все, зрелище окончено! – гаркнул один из стражников. – Грузите дрова в повозку и в путь! Нужно добраться до крепости пока совсем не стемнело.

Мартин водрузил на спину вязанку дров и побрел к телеге. Его ждал тяжелый путь наверх.



Глава IX.



Даймонд поправил промерзшую на морозе перчатку и покрепче ухватил арбалет.

Он лежал на скате черепичной крыши одного из городских зданий. С неба падал влажный предрождественский снег, который укутал своей пеленой весь город. Солнечный диск уже скрылся за горизонтом, а сумерки постепенно становились все гуще. Город засыпал.

Но семеро охотников во главе с самим инквизитором Якобом Шульцем только начинали делать свою работу. Прямо напротив здания, на котором пристроился Даймонд, располагался женский дом – тот самый бордель, где Даймонд подвергся нападению двух озлобленных бестий, пытающихся помешать ему выполнить свою священную миссию. В этот поздний час, когда добропорядочные горожане готовились ко сну, это увеселительное заведение только начинало свою работу. Узкая улочка, ведущая к двери борделя, понемногу заполнялась людьми, преимущественно мужчинами, спешащими к своей цели. Они обшаривали на ходу карманы, чтобы прикинуть, на какие услуги им хватит денег. Все они были совсем не прочь погреться в холодную зимнюю ночь в объятиях какой-нибудь горячей девки из местных. Хотя посетителей было не так много, как обычно, а те, что все же пришли, вряд ли смогли бы порадовать управляющих женским домом хозяев большой выручкой. А все потому, что уважаемые горожане сидели по домам, закрывшись на замки и стуча зубами от страха. Ни один член городского совета, ни один духовник или богатый торговец не собирался пользоваться услугами этого заведения в эту злосчастную ночь, когда в город явился Якоб Шульц.

Атака на бордель была заранее обговорена с городскими властями. Ни бургомистр, ни новый судья не осмелились выступить против инквизитора. Все, что они могли сделать – пустить молву между высшими слоями общества о том, что инквизиция планирует большую зачистку женского дома от присутствия нечистой силы. До обычных горожан эта дурная весть не дошла, поэтому многие завсегдатаи из простолюдинов радостно перли напролом, чтобы успеть купить себе девушку помоложе и покрасивей.

Тем временем Даймонд как раз наблюдал за окном, из которого выпрыгнул во время своей охоты на адвоката Мартина Мюллера, и под которым получил рану, едва не ставшую для него смертельной. Теперь выбитое окно было восстановлено. Охотник видел, как за стеклом кто-то зажег свечи и расхаживал взад-вперед, по всей видимости, подготавливая спальню к прибытию гостей.

– Кажется, все готово, – прошептал напарник Даймонда, молодой новобранец, которого приставили к более опытному бойцу Троицы. Новичок, как и все остальные охотники, был облачен в черные одеяния ордена. Руки, сжимающие арбалет, дрожали от волнения перед первой охотой.

– Нет, – Даймонд покачал головой. – Думаю, мастер Якоб хочет, чтобы собралось как можно больше народу. Он даст сигнал. Наблюдай за соседней крышей.

Новобранец кивнул и медленно отодвинулся от Даймонда, осторожно переставляя ноги и стараясь не соскользнуть с крутого ската.

Даймонд протер уставшие глаза и поежился от пробирающего холода. За последние несколько недель он успел соскучиться по своей теплой келье[2] в монастыре.

Он и другие опытные воины сопровождали инквизитора в его ежедневных поисках приспешников дьявола. Как ни странно, они находились. Их было немало. Даймонд потерял счет замученным до смерти детям, сожженным на кострах женщинам, повешенным или обезглавленным мужчинам. Методы пыток инквизитора становились все изощреннее и жестче. Зачастую он самолично брал на себя обязанности палача, пытая жертв собственными руками. За прошедшие несколько недель Даймонд насмотрелся таких событий, коих не видывал за все время службы Троице. В какой-то момент времени эти зрелища перестали вызывать в нем какие-либо эмоции. Работа по отлову, допросу и умерщвлению еретиков стала не более, чем методично выполняемым процессом, обычной рутиной.

Впрочем, как бы Даймонд ни старался убеждать себя в правоте действий инквизитора, его совесть начинала взывать к нему все громче с каждой новой жертвой, а чувство вины все нарастало, тяжелым пластом оседая на душу охотника. Как бы он ни силился не думать, остановить этот поток мыслей, роившихся в голове, у него не получалось стереть из воспоминаний скорчившиеся в муках лица жертв, которых теперь стало гораздо больше. Охота на ведьм стала официальной, а охотникам не было необходимости действовать скрытно. Это сберегло для них время, но увеличило работы.

Однако сколько бы ни появилось новых жертв, Даймонд так и не увидел в их рядах никого и ничего подобного тому, что он видел в этом борделе. Сожженные, повешенные и обезглавленные не превращались в ведьм, у них не отрастали клыки и когти, кожа не покрывалась буграми и не зеленела. Они были обычными людьми. Такими же, как и их палачи. В конце концов, Даймонд не выдержал и сам напомнил инквизитору об инциденте в женском доме, чтобы раз и навсегда убедиться в существовании ведьм. Якоба не пришлось долго уговаривать.

– Пора, – сообщил напарник задумавшемуся охотнику.

Даймонд поднял голову и перевел взгляд на противоположную крышу. Якоб зажег факел. С крыш ближайших зданий ответили ему тем же сигналом.

– Зажигай, – велел Даймонд новобранцу, а сам потихоньку заскользил вниз по скату, чтобы спрыгнуть с крыши в снег.

Приземление оказалось неудачным – Даймонд чуть не свернул ногу, но все же успел вовремя перевести вес тела вниз и перекатиться в сугроб. Остальные охотники во главе с Якобом уже собрались у входа в бордель. Даймонд подождал своего напарника, а после присоединился к ним.

– Слушайте сюда! – сказал Якоб тихо, когда весь отряд построился в линию перед ним. – Несколько месяцев назад наш брат Даймонд был отправлен в этот дом похоти и разврата для выполнения особой миссии во имя нашего ордена. Внутри его ждала засада. Две нечестивые малефики околдовали брата Даймонда неизвестной нам магией, лишившей его сил и возможности сражаться.

Охотники с улыбками переглянулись, отлично понимая, какая именно магия подействовала на брата Даймонда. Они и сами были нередкими клиентами этих ведьм и зачастую пользовались этой магией красивой и нежной женской плоти. Инквизитор не оценил их веселья и смерил своих людей строгим взглядом, после чего серьезно продолжил:

– Всем нам известно, что брат Даймонд, хвала Господу, выжил, но был серьезно ранен. Последствия этой раны до сих пор сказываются на его здоровье. Этой ночью мы отомстим за нашего брата! Заходите туда и рубите, режьте, убивайте эту нечисть, пока последняя шлюха дьявола не испустит дух! Уничтожайте всех грязных тварей, что там встретите и не щадите никого.