Троица. Охотники на ведьм

Следуя за инквизитором по лестнице на первый этаж, Даймонд понял, куда делись недосчитанные им стражники. Они лежали прямо на ступенях, их кровь уже успела подсохнуть, безмолвные глаза уставились куда-то сквозь потолок.

– Бедолаг застали врасплох, – отметил охотник.

– Да уж, это верно! – Якоб обернулся и с благодарностью посмотрел на охотника, едва не расчувствовавшись. По-видимому, вино еще не до конца оставило его голову. Он выглядел вполне хорошим и добродушным человеком. – Тебя они застать врасплох не сумели, друг! Спасибо за то, что спас мою шею!

– Я просто делал свою работу, – махнул рукой Даймонд. – Разве не для этого вы взяли меня с собой, мастер Якоб?



[1]Дублет – мужская верхняя одежда.

[2]Тринитарии – члены нищенствующего католического ордена святой Троицы.

[3]Викарий – заместитель, наместник.

[4]Донжон – главная башня замка, которая находится внутри крепостных стен. – Здесь и далее прим. авт.

[5]Орден тамплиеров – орден рыцарей-храмовников, основанный в 1119 г. на Святой земле.

[6]Бафомет – демон с головой козла. Во время процесса против ордена тамплиеров в 1307 г., инквизиция обвинила рыцарей Храма в поклонении Бафомету.

[7]Требушет – метательное осадное орудие.

[8]Малефика – от лат. malefica, что в переводе означает ведьма.

[9]Месса – основной обряд католической церкви.

[10]Упелянд – верхняя одежда для прогулок, верховой езды или торжественных случаев.

[11]Капелла – католическое строение, предназначенное для богослужения, молельня.

[12]Клирики – представители духовенства.

[13]Тапперт – мужская верхняя одежда с длинным рукавом.

[14]Эрцгерцог – титул австрийского дома Габсбургов. Эрцгерцог стоял выше герцога, но ниже короля.

[15]Сутана (от итал. юбка, ряса) – верхняя длинная одежда католического духовенства с длинными рукавами, которая носилась вне богослужения.

[16]Суккуб – демон в женском обличии.

[17]Епитимья – (от греч. наказание, кара) вид церковного наказания для раскаявшегося грешника.

[18]Аутодафе – акт веры, торжественное объявление приговора суда, зачастую сопровождающееся казнью «без пролития крови», т. е. сожжением на костре.

[19]Шоссы – мужская одежда для ног, мужские чулки.





Часть II - Охота на ведьм.




Глава VIII.



Декабрь того же года. Тироль, Австрия.



Той холодной зимой благая весть, пришедшая из Рима, подняла весь орден на уши. Особенно счастливым казался инквизитор Якоб Шульц. Обнародованная самим Папой Иннокентием VIII булла, носившая звучное название «Всеми силами души»[1], провозгласила ведовство ересью, что позволило Троице наконец выйти из тени и начать открытое преследование ведьм, колдунов и остальных подозреваемых в поклонении нечистым силам лиц.

– Это именно то, за что мы все это время боролись! – говорил Якоб на проповеди, с вдохновением махая руками. – Это великая благодарность, ниспосланная нам Господом за наши труды и жертвы!

После кровавой резни, случившейся в часовне, в рядах охотников заметно поубавилось. Многие из послушников, которые еще явно не были готовы встать на службу в качестве бойцов Троицы, оказались преждевременно повышены до охотников, а для тяжелой работы по нуждам ордена стали привлекаться наиболее крепкие и здоровые мужчины из числа узников, томившихся в подземельях.

Инквизитор и его лучшие люди теперь редко объявлялись в крепости. Они проводили свои дни, путешествуя из поселения в поселение, заглядывая из города в город, в поисках хотя бы какого-то намека на колдовство. Даже самый незначительный слушок о присутствии ведьм мог оказаться для несчастных жителей начавшимся расследованием, и тогда под раздачу мог попасть любой, кто хоть как-то не угодил Якобу или другому его коллеге. Инквизиторы начали между собой настоящую гонку, соревнуясь в количестве оборванных на кострах жизней.

Именно в эти беспокойные времена за адвокатом Мартином Мюллером наконец пришли. В темнице, в которой Мартин томился уже несколько месяцев, было холодно до дрожи. Если бы не толстый тюфяк и парочка одеял из шкур, которыми его снабдили смотрители, он бы давно замерз и погиб от холода, как тот заключенный из камеры напротив. Мартин не знал, почему к нему отнеслись с такой заботой. Возможно, инквизитор считал, что он еще может пригодиться, поэтому его не заморили голодом и побеспокоились, чтобы он не замерз насмерть.


Ответ на вопрос Мартина пришел сам собой. В одно раннее зимнее утро кто-то из смотрителей открыл дверь в его камеру и вошел внутрь, осветив помещение светом факела.

– Идти сможешь?

Мартин слабо кивнул и, звякнув холодным железом цепей на запястьях, потянул ладони к огню.

– Эй, а ну-ка, не шали! – страж потянулся к оружию на поясе. – Без резких движений!

– Мне холодно, – Мартин громко кашлянул, как бы в подтверждение своих слов.

– Сейчас разогреешься. Инквизитор записал тебя в отряд.

– В какой отряд?

– Скоро узнаешь, – установив факел в скобу в стене, смотритель освободил руки и ноги узника от цепей. – Пойдем.

Впервые за несколько месяцев Мартин оказался вне своей холодной сырой темницы. Он с ужасом обнаружил, что сильно похудел. Выданная стражником шерстяная рубаха повисла на его костлявом торсе словно мешок. Влезая в грубые, но теплые шерстяные штаны, которые раньше пришлись бы ему в самую пору, он понял, какими тонкими стали его ноги. Тем не менее Мартин почувствовал какое-то невеселое удовлетворение, когда его окоченевшие пальцы влезли в теплую обувь, а голову, заросшую длинными вьющимися волосами, покрыла теплая шапка.

Щурясь от ослепительного света, он вышел на улицу и вдохнул морозный воздух. Его ноги вновь обвили тяжелые кольца из железа, соединенные между собой цепью.

– Чтобы не вздумал убегать, – пояснил страж, будто самому себе. – Держи топор и становись в строй.

Кроме Мартина во внутреннем дворе крепости ордена находилось еще с десятка два узников, одетых в теплые одежды из шкур и шерсти. Некоторые держали топоры и колуны, других снабдили пилами. Все без исключения были скованы кандалами. Их отряд окружили пятеро стражников с луками за спинами.

– Двинулись! – скомандовал один из стражей и повел вереницу заключенных через открывшиеся ворота твердыни.

Мартин ступал неуверенным шагом. Его тело ломило от тупой боли, голову сковывал жар, но уже через несколько десятков шагов он почувствовал, что холодный воздух гор будто вдохнул в него жизнь. В голове немного прояснилось, а онемевшее тело стало потихоньку приходить в себя.

– Ускориться! – стражники следовали по обеим сторонам от заключенных, держа лошадей под уздцы и внимательно наблюдая за каждым шагом узников. Впереди их процессии, лениво переставляя копыта, следовал вол, запряженный в небольшую повозку с высокими бортами. В повозке сидел один из охотников ордена, погоняющий вола плеткой.

– Куда мы идем? – спросил Мартин у заключенного, который шел рядом.

– Будем валить лес на склонах гор. Нелегкая, скажу я тебе, работенка, но и то лучше, чем мерзнуть в клетке! Да и кормят лучше. Иногда стражники дают нам попробовать мясо. Хлеб с водой уже в печенках сидит, а живот прилипает к спине, сам знаешь.

Мартин согласно кивнул. Они миновали длинный и каменистый перевал, обдуваемый сильным ветром, затем пошли горными тропами и, пройдя сквозь опасное скалистое ущелье, двинулись по лесной тропе вниз по склону. Воздух стал немного теплее, но мороз все же продолжал неприятно покалывать ноздри. Мартин с удивлением обнаружил, что склон был покрыт сугробами, а лес впереди уже сбросил листву и стоял, качая голыми ветками по ветру.

– Почти пришли, – сказал высокий седоволосый узник, следующий за Мартином.

– Уже зима! – воскликнул Мартин. – Сколько же я здесь пробыл?!

– Да-а, – протянул его собеседник. – Я слышал, что вроде бы как начало декабря. А тебя за что заграбастали?

Мартин понуро покачал головой и тихо проронил:

– Ни за что.

– Да, как и всех нас. Меня зовут Мориц.

– Мартин.

– Будем знакомы, Мартин.

Один из стражей приблизился к чересчур разговорчивой парочке.

– Не болтать! Приступаем!

Мартин работал с трудом. Его худые руки, и так не привыкшие к тяжелой работе, сейчас вообще были готовы оторваться вместе с топором. Каждый удар по твердой, будто сделанной из гранита, коре отдавался неприятным гудением во всем теле. Деревья, окаменевшие от холода, превратились в высокие замерзшие столбы.

Остальные узники оказались в ненамного лучшей форме, чем Мартин, и в первое время работа тянулась медленно и неохотно. Однако вскоре лесорубы понемногу разогрелись и вдруг ускорились. Мартин даже пропотел, радостно отметив, что впервые за долгое время по-настоящему почувствовал тепло. Пока узники валили лес, стуча топорами по деревьям, словно дятлы, пятеро стражей ордена разбили лагерь и присели у костра, готовя что-то в котелке.

– А кто-нибудь пробовал сбежать? – спросил Мартин тихо, приблизившись к Морицу, работающему рядом. – Или напасть на них? Нас ведь гораздо больше и у нас есть топоры.

– Да, пробовали, – угрюмо отозвался старик. – Охотники стреляют метко, а дерутся еще лучше, чем стреляют. С ними лучше не связываться. На прошлой неделе была одна парочка, которая сговорилась сделать ноги. С цепью на ногах, видишь ли, далеко не уйдешь. Они даже дали тем двоим фору, – узник махнул в сторону стражников. – В погоню выдвинулся только один, выследил их, значит, по следам и прикончил. Пришел с отрезанными головами, бросил их прямо перед нами в снег, чтоб остальные не повадились.

– Жутковатая история, – согласился Мартин. – Но я считаю, что лучше умереть, пытаясь вырваться, чем и дальше медленно умирать в камере.

Мартин размахнулся и со всей силы саданул по дереву топором. В следующий момент раздался треск, отдавшийся по всему лесу, и старый каштан с жалобным стоном повалился вниз. Мартин с удовлетворением глянул на сваленное дерево и самодовольно хмыкнул. Еще недавно он был не способен на подобную работенку. Обстоятельства меняют человека.

– Обруби ветви, хватай пилу и режь дерево на пни, – подсказал Мориц. – Я буду колоть их на дрова. Инквизитору будет чем согреть свою задницу.

Мартин постоял немного, чтобы передохнуть, подышал на замерзшие, несмотря на шерстяные перчатки, руки и обернулся на лагерь охотников, от которого веяло приятным запахом еды и тепла.

– Вот бы погреться немного у огня! – мечтательно проговорил он.