Троица. Охотники на ведьм

– Тебе не понять.

Травница пожала плечами.

– Наверное, нет. Я не ношу с собой меча. Давай-ка сменим тебе повязку.

Она помогла ему присесть и стянула с его тела несколько пропахнувших потом полотенец, которыми ранее перевязала его раны. После этого она принесла несколько чистых полотенец с выпаренными в чане с горячей водой травами, и, быстро, но мастерски, сделала ему новую повязку.

– Раны затягиваются быстро, что на псине, – улыбнулась женщина. – Как тебя зовут, духовник?

Даймонд не ответил.

– Меня вот матушка прозвала Эльзой. А у тебя нет имени?

– Знаешь что, Эльза, у меня ужасно болит голова, и я хочу спать. Ты можешь не досаждать мне своими вопросами?

Она не обиделась. Просто вновь пожала плечами и отправилась заниматься ужином.

Вскоре в хижине запахло похлебкой, но у Даймонда напрочь отсутствовал аппетит. Он опять предпринял попытку вспомнить свой побег из борделя. Но больше всего он беспокоился о том, выполнил ли он миссию. Убил ли адвоката? Он явственно слышал, как стрела проникла в плоть, слышал болезненный крик. Но был ли это Мюллер? Если Даймонду удалось хотя бы ранить свою жертву, то яд, в котором был предварительно смочен наконечник стрелы, должен был убить его. Медленно, мучительно, но все же лишить молодого мужчину жизни.

А что, если Мюллер тоже был ведьмаком?

Даймонд тряхнул головой и подивился собственным мыслям. Он никогда не верил Якобу. Он не допускал и даже отрицал само существование какого-либо колдовства. Но что тогда предстало перед его глазами в той комнате? Чуть не убившая его проститутка совсем не была похожа на обычную женщину, пусть даже и продажную. Она была настоящей ведьмой, одной из тех тварей из потустороннего мира, спящих с самим сатаной, о которых духовники рассказывали по всему Тиролю и далеко за его пределами. Все же стоило в следующий раз попросить у брата Георга крестовидные наконечники...

Вспоминая все новые детали случившегося, Даймонд задавался еще большим количеством вопросов. Кем был покусившийся на него незнакомец с ружьем? Он знал не только его имя, но и происхождение, которое Даймонд тщательно скрывал даже от членов ордена. Это точно был кто-то из своих. Кто-то, предавший Троицу. Даймонд припомнил толстого крестьянина у дома бургомистра. Он говорил о крысах, о предателях, убивающих других охотников.

Тут-то Даймонд и вспомнил, как именно ему удалось выбраться из города. Вспомнил, как бежал по мокрой мостовой, как упал в грязь и уже почти смирился с тем, что ему предстоит истечь кровью и погибнуть, но чьи-то руки подняли его, помогли встать. Это был тот толстяк – смердящий навозом крестьянин, шпионивший для Троицы.

«Не торопись погибать, охотник, – сказал он, поддерживая Даймонда за локоть. – Я проведу тебя к воротам, тут недалеко. Твой конь уже готов отправляться в путь. Об этом я позаботился. Не забудь замолвить за меня словечко в ордене, если доберешься туда живым».

Они побрели узкими улочками. Шпион осторожно проводил Даймонда мимо постов стражи, пока они не добрались до конюшни у городских стен, где стражники, еще не слышавшие об инциденте в борделе, без вопросов выпустили Даймонда за ворота. В кромешной темноте ночи им не удалось разглядеть его подозрительного вида, красноречиво указывающего на то, что он побывал в переделке. Как только конь понесся галопом по дороге, удаляющейся прочь от города, охотник уткнулся лицом в гриву, и его окутал мрак.



___



– Он еще жив? – Мартин очнулся и увидел перед собой лицо бритого мужчины в обтягивающей крепкую фигуру черной сутане[15] из дорогой ткани. Лицо мужчины, изрезанное морщинами, выглядело суровым и жестким. – Кажется, он очнулся. Здравствуй, сын мой!

Мартин никогда прежде не видел инквизитора Якоба Шульца, но почему-то сразу догадался, кто именно стоял перед его мутным взором. Его догадку подтвердило тяжелое распятие на толстой цепи, висящее на груди инквизитора. Он стоял прямо напротив Мартина, прикованного оковами к креслу. Адвокат огляделся и понял, что находится в одной из камер городской тюрьмы. Рядом с инквизитором стоял бургомистр Карл Бюргер, опустивший глаза в пол, как только взгляд Мартина добрался до него. Чуть поодаль от них, кое-как уместив свою громадную тушу на жесткой скамье, восседал судья Йозеф. Рядом с судьей, скромно подвинувшись к стенке, сидел врач, который заговорил тонким, противным голоском, скрипнувшим в ушах адвоката, как ржавый гвоздь о стекло:

– Он пролежал у нас более недели, но нам удалось откачать беднягу. Ранение в руку было несерьезным, а вот яд мог убить его, если бы не те женщины, которые приволокли его к нам.

– А чем они смогли помочь вашему пациенту? – поинтересовался инквизитор.

Врач неопределенно пожал плечами.

– Не знаю, чем именно, но, полагаю, каким-то зельем из трав. Оно частично удалило действие яда, что и спасло ему жизнь.

– Очень интересно... Стало быть, у вас тут в городе завелись знахарки?

– Да они сейчас повсюду! – проворчал врач. – И в городах, и в деревнях. Врачуют, сами не зная чем, но, надо признать, методом проб и ошибок, иногда добиваются результатов, как и в данном случае.

– Молодому человеку повезло, – вставил свое слово судья.

– Это точно, – кивнул врач.

– Так кто же напал на вас, господин Мюллер? – спросил инквизитор. – Вы хоть помните что-нибудь?

Мартин вначале потупил взгляд, но потом, набравшись дерзости, поднял глаза и выпалил:

– А разве вам неизвестно, кто?!

Брови инквизитора поползли вверх.

– Что-что, простите?

– Это был ваш человек! Член вашего ордена!

Бургомистр закрыл лицо ладонями и обреченно покачал головой.

– О чем вы говорите, сударь?! – судья, выказав немалую прыть, спрыгнул со своей скамьи. – Вы разговариваете с инквизитором Римско-католической церкви! Проявите уважение!


Только тут Мартин понял, что ему не стоило так горячиться. Инквизитор прошелся по камере и озабоченно произнес:

– Видимо, его связи с осужденным семейством Орсини попутали его голову всякой ересью, раз он клевещет на священный трибунал и ему мерещатся члены инквизиции, пытающиеся его убить.

– Осужденным? – Мартин с силой дернулся в кресле, бряцнув железными звеньями цепи. – Что вы сделали с Марией? Что с моей невестой?!

– Вашей невестой? – переспросил инквизитор. – Насколько я знаю, она уже не ваша невеста, а невеста графа Стефана фон Шеленберга.

Мартин зажмурился, не веря своим ушам. Это все не могло быть правдой! Это просто дурной сон! Но, когда он вновь открыл глаза, наглая физиономия инквизитора до сих пор была в поле его зрения.

– Господа, – инквизитор обернулся на представителей власти, – у меня к вам только один вопрос, а именно, можно ли как-то устроить смерть этого юноши, не убивая его, а отдав в руки священного трибунала для дальнейшего расследования его связей с еретиками Орсини?

Судья и бургомистр переглянулись.

– Теоретически – да, – взял ответ судья.

– А разве это законно? – вставил свое бургомистр. – Разве мы можем просто взять и подстроить смерть достопочтенного горожанина?

– Законно с точки зрения чего, власти или церкви? – ответил инквизитор вопросом на вопрос. – Этот человек – еретик. Лично у меня нет в этом никаких сомнений, а дальнейшее расследование наверняка даст нам доказательства его вины.

– Что же послужило основанием для обвинения моего подопечного в ереси? – не отступал Бюргер.

Инквизитор оскалился в улыбке, не значащей ни для кого ничего хорошего.

– Во-первых, его безумная клевета на священный трибунал. Во-вторых, его связи с ведьмами из женского дома, которые, несомненно, занимаются колдовством, потому и смогли спасти его жизнь безо всяких лекарств. А в-третьих, данный молодой человек не раз вступал в тесный контакт с людьми, чья вина уже доказана.

– Если он и имеет связи, как вы говорите, с ведьмами, то расследованиями случаев колдовства, насколько я знаю, занимаются власти, а не церковь.

– Бургомистр Бюргер, давайте проясним одну вещь, – инквизитор подошел к старику вплотную и посмотрел на него сверху вниз. – Правильно ли я понимаю, вы вступаетесь за этого еретика? Вас тоже следует допросить по подозрению в ереси?

Пожилой градоправитель испуганно попятился и отвел взгляд.

– Нет. Я не вступаюсь за него. Я лишь ищу справедливости.

– Я представляю не справедливость, – жестко проговорил инквизитор. – Я представляю закон. Не тот закон, который представляете вы вместе с судьей Йозефом, а закон Божий. Если у вас хватит смелости перечить, продолжайте, но потом не ищите прощения в церкви!

Судья вновь поднялся со скамьи и примирительно сказал:

– Господа, давайте не будем так накалять обстановку из-за какого-то адвоката! Вы хотите получить Мюллера, мастер Шульц? Мы его вам дадим. Врач напишет некролог, мы подыщем подходящий труп и отошлем родителям Мюллера весть о смерти сына.

– Ублюдки! – не выдержал Мартин. – Паршивые недоноски! Вы поплатитесь! Вы будете гореть в аду за это!

Инквизитор наотмашь ударил Мартина по лицу.

– Замолчи, пес! Это тебе предстоит пройти через круги ада! Подготовьте его в путь, я забираю этого еретика с собой.

Он развернулся и покинул камеру, вместе с семенящими за ним по пятам, будто верные шавки, судьей и врачом.

– Прости меня, Мартин! – вздохнул Бюргер, когда они остались в камере одни. – У меня семья.



___



– Рано утром приходили стражники из города, – сообщила Эльза, когда Даймонд проснулся около полудня следующего дня. – Вроде как тебя искали, но как-то не очень охотно, даже внутрь не заглянули. Так, пошныряли вокруг землянки, строили мне глазки, а потом удалились восвояси, хотя наверняка приметили твоего вороного на привязи.

Она бросила на него задумчивый взгляд.

– Сдается мне, опасный ты человек, безымянный странник, раз даже городская стража сторонится тебя, словно проказы, и связываться не хочет.

– О чем они спрашивали? Что рассказывали?

– Да ничего. Спросили, не видела ли я одинокого путника, возможно раненого, на черном коне, в темных одеждах. Я и ответить не успела, как они сами сказали, что, дескать, не видела, конечно, сижу здесь в своей хижине и белого света не знаю! На том и ушли.

Даймонд впервые за долгое время поднялся на ноги и немного прошелся по хижине, ступая дрожащими ногами по земляному полу.

– Наружу можно? Сейчас там никого нет?

– Иди. Хоть нужду справь, калека.

Он с удовольствием вдохнул свежий осенний воздух и предал лицо согревающим солнечным лучам. Его конь, увидев хозяина, радостно поднял уши и направился в сторону Даймонда, пока не натянул привязь и не встал на месте, как вкопанный, хлопая глазами и издавая невнятные звуки. Даймонд подошел к животному и погладил его по бокам, потрепал за гриву. Конь был вычищен от грязи и причесан. Даймонд ощутил несвойственное ему чувство глубокой благодарности к приютившей его вместе с боевым другом женщине.

– Спасибо и тебе, друг! – поблагодарил он искренне, поглаживая скакуна. – Если бы ты меня оттуда не вытащил, лежал бы я сейчас в земле, поклеванный падальщиками.