Тринадцать этажей

* * *


Вообще-то, добраться от Уайтчепела до Дебдена было не так уж и сложно, однако в зависимости от того, как стыковались между собой в каждый конкретный день различные транспортные системы, дорога могла занять и полтора часа.

Но Джейсона выматывало не время. Было в долгой поездке в громыхающем поезде через пригороды и окраины что-то угнетающее. Одни и те же ориентиры, день за днем проплывающие за окном, снова и снова, отмечающие промежуток времени между работой, не доставляющей никакого удовлетворения, и домом, где он уже до тошноты надоел своим родителям. Гигантский маятник, туда и обратно, отсчитывающий недели и месяцы бесцельно прожитой жизни, которые больше никогда не вернутся.

Разумеется, свой вклад вносила и жара. Джейсон где-то читал, что перевозить летом по Центральной линии скот запретил бы закон, поскольку существуют нормативы того, какая максимальная температура может быть в вагоне для перевозки коров. А вот для перевозки людей таких нормативов нет. Джейсон рассудил, это потому, что люди могут позволить себе не садиться в вагон, в котором, по их мнению, слишком жарко; но почувствовав, как капельки пота пропитывают насквозь его форменную рубашку, он понял, что особого выбора у него нет.

Затуманенным взором Джейсон следил за проплывающим за окном псевдосельским пейзажем лондонских пригородов. Со стороны они, залитые светом нарождающегося дня, выглядели привлекательно, но Джейсон знал, что ни о каком бодрящем, освежающем ветерке здесь не приходится и мечтать, и душная влажная жара все так же наполнена автомобильными выхлопами.

Маленький домик его родителей представлял собой как раз то, что нужно удалившейся на покой супружеской паре, и именно с таким намерением они продали дом в Мьюзуэлл-Хилл, где родились и выросли Джейсон и его братья, и перебрались сюда. Отперев боковую дверь, Джейсон неслышно проскользнул в дом. Он неизменно испытывал чувство стыда, когда, доставая ключ, видел надпись «ЗАПАСНОЙ», выполненную тонкими черными буквами, несмотря на то что ключ висел на связке уже почти полгода. Еще одна жизненная неудача.

Родители еще не встали, и можно было обойтись без пустого обсуждения того, как у него прошел день. Джейсон бесшумно поднялся по застеленной ковровой дорожкой лестнице, избегая скрипящие ступени, и прошел в комнату, которую отец по-прежнему упрямо называл «свободной». Эту дверь открыть без шума он не смог, учитывая то, сколько за ней громоздилось коробок, но, похоже, при этом он никого не разбудил. Пробравшись через лабиринт бурого картона, до сих пор содержащего бо́льшую часть того, что он нажил в своей жизни, Джейсон вытянулся на заправленной кровати.

Его захлестнула усталость. Это была далеко не та комната, в которой прошло его детство, но он все равно увесил стены всем тем, что считал своим. Плакаты рок-групп, которые он не слушал с тех пор, как ему стукнуло пятнадцать, вырезки из журналов с кадрами из фильмов, которые он смотрел, учась в университете, абстрактная картина, купленная им вместе с Тамми, когда они впервые стали жить вместе. Взгляд Джейсона задержался на картине. Вообще-то, он не должен был забирать ее себе. Строго говоря, это был его подарок Тамми, но он смутно надеялся, что если заберет картину вместе с остальными вещами, у Тамми будет повод ему позвонить. Однако она так и не позвонила. Это было глупо: с таким же успехом можно было повесить свидетельство о разводе в рамке, раз ему так хочется иметь на стене что-нибудь такое, при виде чего он будет всякий раз расстраиваться. Нужно ее снять. Как-нибудь потом.

Джейсон открыл коробку с надписью «Кухня», сделанной рукой Тамми четыре года назад. Затем два года назад она сменилась на «Кухня – сковородки», когда они «навсегда переехали в свой дом». И, наконец, шесть месяцев назад – «Книги», уже его почерком. Джейсон достал старую потрепанную книгу в мягкой обложке, триллер Мэттью Рейли, который он уже читал добрый десяток раз, и погрузился в сумеречный мир бывалых моряков, пока наконец не забылся сном.





* * *


Когда Джейсон приехал на работу, чтобы заступить на следующее дежурство, на стойке лежала коробка. Большая, квадратная, не примечательная ничем, кроме того, что она была адресована Тобиасу Феллу. Макс сидел за столом, глаза у него искрились мрачным весельем.

– Это… Ты не отправил это наверх? – Джейсон внезапно насторожился, сам не зная, почему.

– Ждал тебя. Я знаю, что ты любишь лично доставлять посылки его высочеству.

Джейсон покраснел, пусть и незаметно. Это была правда; он испытывал трепетный восторг, отправляя посылки наверх в маленьком кухонном лифте, поднимающемся до самого пентхауса. О самом мистере Фелле ему не было известно ничего, кроме того, что это был очень важный и очень могущественный человек.

– Ну да, – сказал Джейсон, стараясь скрыть свое возбуждение. Взяв коробку, оказавшуюся на удивление тяжелой, он направился в угол, где находился маленький лифт.

По пути Джейсон переместил коробку, прижав ее к груди, чтобы лучше удерживать ее неудобную тяжесть. Резкая острая боль пронзила его плечо. Вскрикнув от неожиданности, он выронил коробку. Пока та словно в замедленной съемке летела к полу, Джейсон непроизвольно потянулся к раме. Он успел только почувствовать липкую влагу крови, как коробка разорвалась от удара об пол, разбрасывая во все стороны острую сталь.

Тяжелые кухонные ножи. Тесаки для рубки мяса. Крюки из нержавеющей стали. Плотный толстый фартук и нечто, напоминающее электрическую пилу для костей. Набор мясника – причем некоторые инструменты были уложены так неудачно, что проткнули Джейсону плечо сквозь коробку.

Он осмотрел порез. Хоть и неглубокая, рана кровоточила, но Джейсон, несмотря на струящуюся по руке кровь, поразился тому, что было рассыпано перед ним. Он постарался как мог собрать все обратно в коробку.

– Говорил я тебе, – послышался у него за спиной голос Макса, в котором прозвучали нотки самодовольного торжества.

– Ты будешь мне помогать или?..

Макс кивнул на инструмент, сверкающий в ярком свете люминесцентных ламп.

– Я так полагаю, все только начинается.

Мрачно усмехнувшись, он развернулся и ушел.





* * *


– Разумеется, сэр, я договорюсь о том, чтобы к вам прислали уборщицу, – повторил Джейсон, как ему показалось, уже в шестой раз.

– Вы меня не слушаете, – продолжал мистер Коупленд из 15-й квартиры, судя по всему, изо всех сил стараясь сдержаться. – Уборщица ко мне уже приходила, но от нее не было никакого толку. Моя жена…

Джейсон оглянулся на Макса, выразительно показавшего рукой: «козел». Было не совсем ясно, к кому он обращался, к своему приятелю или к телефону, но Джейсон был признателен за поддержку.

– Послушайте, мистер Коупленд, я даже не знаю, что вам сказать. Я могу договориться о том, чтобы уборщица заглянула к вам, хотя… – Он помолчал. – На самом деле у нас сейчас работает сантехник. На одном из верхних этажей. Попросить его, чтобы зашел к вам? Посмотрел, что к чему?

– Чудесно, чудесно, дайте мне знать, когда он будет.

– Непременно. Был рад вам по… – В трубке послышались гудки. – …мочь. Восхитительно.

Джейсон вымученно улыбнулся Максу.


– Успешно свалил проблему на чьи-то чужие плечи? – спросил приятель, и его здоровенное лицо растянулось в ухмылке.

– Пожалуй.

– Говорил я тебе, – пожал плечами Макс. – Что-то происходит.

Джейсон собирался было отмахнуться от зловещего пророчества, но тут его приятель, оглянувшись на входную дверь, предостерегающе кивнул. Проследив за его взглядом, Джейсон напрягся, увидев приближающуюся фигуру.

– Мистер Эриксон, – начал было он. – Пожалуйста, мы уже проходили через все это. Вы не можете пройти…

Шагнув вперед, Макс заслонил ему журналиста своей внушительной фигурой.

– Больше предупреждать вас не будем. – Одна рука выразительно легла на твердое дерево дубинки.

– Послушайте, я понимаю, что вы не любите прессу. – Голос Дэвида Эриксона оставался спокойным. – И я приношу свои извинения за то, что в прошлом доставлял вам хлопоты. Я не собираюсь обманом проникать внутрь. Я просто хотел кое-что у вас проверить.

Очевидно, газетчик мастерски владел искусством разряжать напряженность именно в таких ситуациях. Однако с Максом он прежде не встречался, и по выпяченному вперед подбородку своего приятеля, по напряжению мышц Джейсон чувствовал, что тот, напротив, решительно настроен напряженность усилить. Он медленно направился к Дэвиду, словно кошка, подкрадывающаяся к добыче.

– Мистер Эриксон, – не повышая голоса, продолжал Джейсон. Почему его внезапно охватил леденящий страх? – Будьте добры, покиньте здание, иначе мы будем вынуждены снова выставить вас силой.

– Ну хорошо, хорошо, я ухожу.

Увидев, что журналист развернулся и направился к двери, Джейсон заставил себя расслабиться. По крайней мере, сейчас Эриксон понял намек.

Но тут он остановился. Обернулся. Направился обратно. У Джейсона в груди все оборвалось.

– Я только хо…

Шмяк!

Странно, но звук удара дубинкой по лицу оказался невыразительным: приглушенный влажный шлепок куска говядины, упавшего на пол. Дубинка попала Дэвиду чуть выше скулы, прямо под левым глазом, и он, даже не пискнув, упал на пол.

– Убирайся отсюда, – прогремел Макс. – Живо! Иначе в следующий раз я ударю в полную силу.

Хоть Джейсону и было крайне неприятно в этом признаться, Макс действительно сдержался. Когда Дэвид уселся на полу, он увидел, что хотя удар оставил отвратительную ссадину, кожа осталась целой. Избитый журналист перевел взгляд со здоровенного верзилы, застывшего перед ним, на Джейсона, безмолвно умоляя его вмешаться.

– Уходите, – сказал Джейсон.

С трудом поднявшись на ноги, Дэвид выбежал в дверь.

Запрокинув голову, Макс удовлетворенно вздохнул, и его лицо растянулось в широкой усмешке.

– Терпеть не могу журналистов, ты это знал? – сказал он Джейсону, возвращаясь на свое привычное место за стойкой.

Джейсон это знал. Макс не раз озвучивал вслух свои чувства, но насилие… Насилие было чем-то новым. Стараясь не смотреть в торжествующе горящие глаза друга, он сглотнул нарастающую тревогу.





* * *


Джейсон швырнул трубку на аппарат.

– Господи!

– Снова Коупленд? – окликнул из каморки Макс.

– Угу.

– Говорил я тебе, дружище. Все психи выползают из своих щелей!

Джейсон шумно выдохнул. В чем-то его приятель был прав. В последние несколько дней было уже несколько звонков от жильцов. И не только из 15-й квартиры. Технократ-компьютерщик присылал разные странные запросы, Жезуш, долбаный любитель искусства, требовал такси, днем и ночью, и сантехник Янек приходил на этой неделе чаще, чем за весь прошлый год, все более недовольный. И это не считая старухи, которую обнаружили мертвой в квартире в задней половине (формально не их ответственность, но все равно неприятно), и этого журналиста. Все это становилось… становилось каким-то странным.

Усугубляло ситуацию то, что Макс говорил о происходящем как о каком-то отмщении, злорадно ухмыляясь всякий раз, когда случалось что-либо необычное. Однако в его глазах застыло тревожное предвкушение, словно он выжидал подходящий момент для того, чтобы нанести удар.

После всего, что произошло на прошлой неделе, теперь Джейсон, видя Макса на экранах мониторов, помимо воли обращал внимание на его движения. Они стали медленными, но уверенными, дубинка больше не ходила из стороны в сторону, а застыла в готовности, голова поворачивалась вправо и влево. Джейсон начинал опасаться, что произойдет, если кто-нибудь из жильцов наткнется на Макса, когда тот будет совершать обход. Если честно, многое из того, что прежде веселило его в Максе, теперь вызывало у него страх.

– Эй, – донесся из каморки зычный голос, – ты меня слушаешь?

Джейсон подскочил от неожиданности, ход его мыслей прервался.

– Да, Макс. Да. Извини.