Тринадцать этажей

Лора Локвуд.

В прошлом Хенли-стрит, 52



Лора терпеть не могла квартиру старика. Еще до того, как он умер, она оставалась для нее непроходящей головной болью. Но теперь, когда квартира стала свободной, казалось, старик из могилы продолжал разыгрывать с Лорой какую-то безвкусную шутку всякий раз, когда та пыталась сдать ее в аренду.

– А здесь мы видим ванную комнату. Оснащенную полноразмерной ванной и отделанную красивой плиткой.

В ванне оставались царапины от специального стульчика, на котором мылся старик, а плитка была испещрена оспинами дырок под поручни, установленные им. Лора постоянно предлагала хозяевам сделать ремонт, изгнать последние свидетельства пребывания предыдущего жильца, но те неизменно отказывались, предлагая Лоре и ее агентству сдать квартиру в ее нынешнем состоянии.

– Как с напором воды?

Потенциальными арендаторами была молодая пара, одежду которой можно было бы назвать убогой, если не знать, какой дом моделей ее предлагает. Когда пара только обратилась в агентство, Лора мысленно предположила, что мужчина работает в медиа-компании, принадлежащей его близкому родственнику, а женщина делает карьеру в преуспевающей рекламной фирме.

– Предложение практически идеальное. – Улыбнувшись, Лора взяла душ и повернула кран, выпуская мощный каскад воды. – Именно то, что нужно после напряженного рабочего дня в офисе…

Где они работали (если вообще где-нибудь работали), они не говорили. К счастью, они также ничего не говорили про различный ущерб, нанесенный квартире приспособлениями, посредством которых старик повышал свою мобильность. Справедливости ради нужно было сказать, что он был не таким уж и значительным: дырка тут, полоса содранной штукатурки там, кое-где царапины на бамбуковом полу. Вся беда заключалась в том, что речь шла о квартире по адресу Баньян-Корт, 21, а те, кто смотрел такие квартиры, хотели совершенства.

– Можно нам взглянуть на спальню? – спросил молодой мужчина, выразительно подмигнув своей спутнице с искренней верой в то, что Лора ничего не заметит.

Та, разумеется, заметила, но у нее были очень большие надежды относительно этой пары. Они не только ни словом не пожаловались на мелкие недочеты, которые неизменно запарывали все предыдущие просмотры; у них не было ни намека на то, что Лора уже начинала считать «истерикой 21-й квартиры». Возможно, ей наконец удастся снять со своей шеи этот риелторский камень.

Спальня была, по крайней мере, оформлена со вкусом, с широкими окнами от пола до потолка, выходящими на центр Лондона. Лора тщательно избегала привлекать внимание к открывающемуся виду, поскольку прекрасно сознавала, что в такой день, как сегодня, серые миазмы выхлопных газов образовывали отчетливо видимую ауру вокруг небоскребов «квадратной мили» [14]. Хотя сама она уже давно привыкла к этому зрелищу, по собственному опыту она знала, что потенциальных арендаторов, представляющих себе Лондон более привлекательным, от него может стошнить.

Однако на этот раз Лора могла не беспокоиться, поскольку ее потенциальные клиенты прошли прямиком к двуспальной кровати и плюхнулись на нее, проверяя матрас.

– Да, я могу представить нас здесь. – Парень снова подмигнул своей спутнице, и та игриво хлопнула его по руке.

Лора старалась не обращать внимания на неприятное чувство, неизменно возникавшее у нее в спальне. Она только что не умоляла хозяев сменить кровать после смерти старика. Но приличные кровати стоят дорого, и, по-видимому, матрас класса люкс обойдется в такие деньги, какие ей не заработать и за целый год. Да, конечно, пусть лучше такая квартира пустует! Подобная ложная экономия действовала Лоре на нервы.

Пара лежала совершенно неподвижно, притворно закрыв глаза, изображая сон. В комнате стояла полная тишина, и Лора остро чувствовала звуки своего собственного дыхания.

Секунды складывались в минуты.

– Итак, – нарушила молчание она, – что мы…

Молодые люди разом уселись в кровати, словно получив электрический разряд. Мужчина издал звук, похожий на всхлипывание, а женщина просто молча смотрела перед собой.

Лора даже не стала спрашивать, в чем дело. Она прекрасно понимала, что произошло. Вздохнув, она проводила взглядом, как молодые люди схватили свои сумки и буквально выскочили из квартиры, захлопнув за собой дверь.

Лора осталась одна в безмолвной проклятой квартире. Похоже, ей суждено вечно показывать эту квартиру.





* * *


Лора печатала отчет о просмотре, клавиатура стучала неестественно громко. В это время года в конторе «Дин Бишопс» обычно бывает тихо. Разумеется, агентство продолжает работать, но летняя жара заставляет риелторов проводить как можно больше времени на природе; они предпочитают знакомить с загородными домами, чтобы можно было насладиться погодой. Коммерческая недвижимость сдается в холодное время года. Усугубляло дело то, что кондиционер работал из рук вон плохо, а несколько окон в офисе не открывалось. В ходу была шутка о том, что сами риелторы вынуждены ютиться в отвратительном здании, но Лора слышала ее уже столько раз, что ей было не смешно.

Допечатав отчет, она решила подобрать фразу, лучше всего описывающую то, что случилось в этот раз. Почему потенциальные жильцы сорвались так резко. Конечно, можно было бы написать: «Испугались призрака старого хрыча», но вряд ли кто это поймет. Естественно, Лора не верила в привидения, мысль эта была абсурдной, хотя она начинала подозревать, что в призрака постепенно превращается она сама. Психологический и эмоциональный багаж, связанный с этой квартирой, начинал потихоньку вытекать из нее в словах и поведении, отпугивая людей. Это было разумное объяснение, хотя оно и не позволяло Лоре свалить злосчастную квартиру на кого-то другого.

Оставив отчет недописанным, она направилась в притихшую кухню. Лора никогда не любила старика, даже когда он еще был жив. До того как у него начались проблемы, он разговаривал с ней излишне фамильярным тоном, даже по телефону, и она сразу же невзлюбила его за это. Мистер Роберт Одли. Неприметное имя жильца, который и внешне был неприметным. Самым примечательным в нем был его друг, сэр Артур Чарльз, бывший генерал, рыцарь Британской империи. Почему именно он снял необычайно дорогую квартиру для мистера Одли, вместо того чтобы жить в ней самому – что ж, Лоры это не касалось, но когда здоровье старика начало ухудшаться, именно сэр Артур оплатил приспособления, которые облегчили его существование в квартире. Потом лекарства, медицинские аппараты и сиделки, поддерживавшие жизнь старика. Страшной трагедией явилось то, что сэр Артур умер первым.

Какими бы ни были конкретные причины – возможно, отсутствие юридического признания или мстительные родственники, – но старик не получил ни пенни из денег сэра Артура, когда того хватил инфаркт. А не имея других источников дохода помимо скромной пенсии, мистер Одли не мог сохранить за собой эту роскошную квартиру. Но не мог он и никуда уехать из нее, поскольку все необходимое для жизни застряло в ней вместе с ним, да и перебираться ему было некуда. Поэтому, когда платежи за аренду прекратились, на Лору взвалили неприятную ответственность выселить старика.

Она до сих пор хорошо помнила звонки по телефону. Сипящее, натужное дыхание, отчаяние в голосе старика, умолявшего ее. Он названивал снова и снова, бесконечно, хотя в положении дел с обеих сторон ничего не менялось. Лора всегда гордилась тем, что остается в подобных ситуациях беспристрастной, однако в этот раз это было уже слишком. Сначала ей было жалко старика, но под конец она прониклась к нему презрением. Этот жалкий старикашка бросил себя на милость той, которая не имела возможности ему ее даровать. Взвалил на нее ответственность, в то время как она была непричастна к тому, в каком положении он оказался. Это было просто несправедливо.

Старик умер где-то за неделю до того, как вызвали судебных приставов. От естественных причин, как гласило заключение, так что по крайней мере тут все было чисто. Тогда это показалось Лоре облегчением, но вот чем все обернулось. Она застряла в 21-й квартире точно так же, как под конец своей жизни в ней застрял старик.

Вернувшись за свой стол с кружкой зеленого чая, Лора продолжила печатать. На самом деле она не любила весь Баньян-Корт. Она одинаково хладнокровно оценивала обе половины, презирая и ту, и другую. Безразличные к окружающему богачи из передней половины не переставали выдвигать все новые требования, выполнять которые нужно было исключительно на их условиях, в то время как жильцы бедной части выплескивали непрерывный поток порчи имущества, задержек с арендной платой, мошенничества и выселений.

Лора не смогла бы точно сказать, какая сторона отнимает у нее больше времени. Но «Дин Бишопс» занималось таким огромным количеством квартир в Баньян-Корте, что в агентстве шутили, что истинным начальником Лоры был сам Тобиас Фелл. И в этом была определенная доля правды: он платил фирме большие деньги за то, чтобы все вопросы с недвижимостью решались быстро, профессионально и без лишнего шума.

Лора закончила отчет – указала в качестве причины отказа, что квартира не соответствовала ожиданиям клиентов, – и перешла к следующей работе: новому сообщению, которое нужно было отправить по электронной почте.



Это уведомление выдано в соответствии со статьей 21 часть 4 раздел А Закона о жилой недвижимости от 1988 года.




Не желая набирать текст заново, она скопировала его из предыдущего уведомления о выселении. Вздохнув, Лора взглянула на календарь. Пять дней до того, как придется вызывать судебных приставов. Эту часть своей работы Лора искренне ненавидела. Ей еще ни разу не доводилось встречать пристава, который не был бы законченным мерзавцем, в чем был свой смысл. Суть профессии судебного пристава заключалась в том, чтобы тем или иным образом разбивать людям жизнь, а для того, чтобы преуспеть в этом ремесле, требовалось ожесточиться и не воспринимать боль и страдания, которые оно причиняло. Если человек начинает заниматься этой профессией, еще не будучи конченой сволочью, она его непременно таковым сделает.

Однако это было неизбежным злом, и отвращение Лоры не меняло того факта, что она должна была написать письмо в службу приставов.

Стоящий на полу компьютер ворчал ритмичными порывами, подобно хриплому свисту пылесоса. Лора потягивала чай и размышляла о квартире номер 21.





* * *


– Здравствуйте, агентство недвижимости «Дин Бишопс», с вами говорит Лора. – Фраза слетела с ее языка легко, маскируя раздражение тем, что ее отрывают от работы. Лора только-только приспособилась к работе в полной тишине, и блеяние телефона оказалось совсем нежеланным.

– Здравствуйте. – Голос был негромким, но твердым. – Я звоню из Баньян-Корта.

Только этого ей не хватало. Что это будет? Неисправный водопровод? Проблемы с электропроводкой? Сломавшийся водонагреватель? Делайте ставки. К этому времени Лора уже успела всего наслушаться.

– Чем я могу вам помочь, сэр? – учтиво поинтересовалась она.

– Я насчет чертежей.

– К сожалению, сэр, в наших архивах чертежей нет. Попробуйте обратиться в администрацию Тауэр-Хамлетс.

– Да, просто я… мне нужно их посмотреть. – В его голосе прозвучало отчаяние.

– Сожалею, – солгала Лори.

– А как насчет поэтажных планов? Планов квартир?

Лора ответила не сразу. Что-то в подсознании подсказывало ей, что она не должна делать этого. Быть может, что-то говорил мистер Фелл? Распорядившийся не выдавать строительные чертежи?

– Если вы снимаете квартиру через наше агентство, сэр, разумеется, мы пришлем вам ее план. Но, к сожалению, прислать вам планы других квартир мы не можем.

Кажется, получилось хорошо. Убедительно. На самом деле это выглядело разумно. Возможно, такой подход уже является официальной политикой агентства, а она просто забыла.

– Нет. Про свою квартиру я уже знаю. Мне нужно посмотреть, какие размеры в других местах.

Значит, какой-то чудак.

– Что ж, извините, но я ничем не могу вам помочь.

– Просто… Понимаете, тут что-то не так.

– Сожалею, что у вас сложилось такое впечатление. – Лоре не терпелось поскорее закончить разговор. – Но это официальная политика нашей фирмы.

– Нет, я хочу сказать, со зданием что-то не так.

Лора застыла. В голосе незнакомца была какая-то уверенность, отчего она крепче стиснула трубку. Потому что она поняла, что он имел в виду. Смутное ощущение, вызывающее мурашки по спине, от которого она безуспешно пыталась избавиться почти два года, сжатое в одно емкое предложение.

– Ч-что вы имеете в виду? – спросила Лора, чувствуя, как поставленный телефонный голос на мгновение покинул ее.

– Я провел кое-какие измерения. У меня есть записи, и они…

– Сожалею, сэр, но я ничем не могу вам помочь, – повторила Лора, на этот раз твердо, усилием воли прогоняя беспокойство прочь.

– Ну, – сказал неизвестный, правильно истолковав ее тон, – в таком случае благодарю за то, что уделили мне время.

Он положил трубку. Лора сидела молча. Ее сознание хотело задержаться на разговоре, разобрать его по частям, препарировать в поисках смысла. Вместо этого она прогнала этот порыв и вернулась к составлению закладной.



Хсск.

– Алло! – Лора говорила отрывисто, стараясь сохранить свой голос профессионально-вежливым, но в то же время выражая нетерпение.

Хсск.

Из трубки снова послышался этот звук. Механическое шипение.

– К сожалению, связь плохая, я вас не слышу, – в третий раз повторила Лора. День близился к концу, и ей уже было достаточно неприятных звонков. – Попробуйте перезвонить еще раз. Может быть, из другого места, где лучше связь.