Тридцать три несчастья

Грузному, неповоротливому лэндкрузеру кое-как удалось развернуться в лесной чаще. Костя даже не обратил внимания на царапающие капот и крылья ветви кустарников, лишь бы только ехать. Куда-нибудь. Подальше.

Небо уже светлело, сквозь низкие рваные облака просвечивало мутноватое солнце. Навигатор, сволочь, молчал. Да и что он мог сказать в своё оправдание?

Но стоило им проехать пару сотен метров в обратном направлении, как лесок закончился, и машина прямо из зарослей ивняка выпрыгнула на пологий берег огромного водоёма.

— Добрались-таки! — восхищённо замер Костя, вмиг забыв про чебуреки и пышногрудую продавщицу. — Красотень-то какая!

Покинув машину, друзья заворожённо разглядывали озеро, противоположный берег которого утопал на горизонте в синевато-лиловой дымке. А дальше виднелись тёмные верхушки леса.

— Наливать? — не к месту поинтересовался Илья, испортив всю торжественность момента.

— Да подожди ты со своим наливать! Успеешь ещё! Удочки поставим и в деревню за хавчиком смотаемся, пока магаз не закрылся.

— И куда, барин, ехать изволите? Мы, похоже, в грозу совсем заплутали. Деда, помнишь, где оставили? Вроде ж так и ехали…

— Пить меньше надо! Или закусывать больше! Удочки давай!

— Сейчас, — Илья обрадовано полез в багажник, вновь вытряхивая оттуда снасти и спутанные леской за дорогу удочки, на которых он даже не удосужился нормально скрутить катушки.

В желудке давно шла война за выживание глистов. Стенки стянулись вакуумом, заставляя руки друзей шевелиться быстрее. И когда с горем пополам, они забросили в озеро два спиннинга, заправив кормушки вчерашней, уже порядком подкисшей подкормкой, и нацепив оставшихся сморщенных опарышей, то сразу закурили, присев на большой камень и уставившись на водную гладь в ожидании хоть какой-нибудь, пусть и небольшой, поклёвочки.

Но покурить им так и не удалось — спустя минуту оба спиннинга заколотились резкими ударами, грозя ускользнуть в недра озера. Костя с радостным криком подскочил к одному из них, невнятно мыча. Илья уже крутил катушку, подтягивая к берегу нечто большое, сопротивляющееся и заветное. Чем больше сопротивлялась рыба на крючке, тем больший азарт охватывал друзей, которые на минуту даже забыли о том, что есть хочется сильнее. А когда Костя первый вытянул на берег рыбу, похожую на леща, килограмма два весом, он издал такой пронзительный вопль, что даже птицы замолчали, с удивлением глядя на странного, скачущего по песку типа.

— У меня ещё больше, гляди, Костям! — заорал следом Илья, нежно обнимая скользкую рыбу и прижимая её к груди, не обращая внимания на липкую противную чешую. — Где наш фотик, тюлень?! И телефон так и не зарядили!

— Да и фиг с ним, — Костя уже цеплял на крючок нового дохлого опарыша. — Иди, костёр разводи! Ты же у нас специалист по походам. Завтра зарядим — и фоткать будем.

— Сам разводи, Воропаев. Я тоже ловить хочу, раз такое дело пошло, — Илья забросил спиннинг в воду, даже не ставя его, а напротив, ухватился обеими руками за удилище, как будто оно могло ускользнуть. И правильно сделал — ведь там уже сопротивлялась рыбка, размером превышающая предыдущие, а Костя радостно, как кот, подтаскивал к себе другую.

Озеро просто кишело рыбой, то тут, то там из водной глади высовывались перекатывающиеся зеленовато-чёрные покатые спины, и раздавались радующие ухо всплески. Довольно упитанные грузные чайки хищно кружили, высматривая добычу и периодически ныряя в воду и взмывая оттуда с рыбёшками в клювах. Охваченные азартом рыбаки раз за разом забрасывали удочки, не удосуживаясь даже заряжать кормушки, цепляя уже не просто дохлых опарышей, а объеденные половинки личинок. Но вдруг Костя сделал очередной заброс и чертыхнулся:

— Зацеп, блин, — он подёргал спиннингом, но коряга не отпускала. Когда он дёрнул им в очередной раз, раздался протяжный свист, а леска пролетела над его головой, упав где-то позади. — Не помню, куда кормушки забросил. А может ты их складывал, а, Зуев? Хотя на фиг те кормушки, тут и голый крючок сожрут.

— Да хватит уже, — Илья покосился на разбросанных в траве лещей и язей. — Стемнеет скоро, жрать охота. А мы ещё дров не насобирали. Завтра свои кормушки найдёшь — куда они денутся? И улов пофоткаем, чтоб Серёге показать, который свой планшет всем в лицо тыкал, показывая, каких окуней наловил. Да его окушки нашим и в подмётки не годятся! Вот обзавидуется…

Костя неохотно согласился, жадно косясь на прекраснейшее в его жизни озеро. Потом тяжело вздохнул, бросив последнюю рыбу на берег к остальным собратьям по несчастью, жадно хватающим воздух.

— Может, ты и прав. Опарыши всё равно закончились. Проснёмся с утречка — червей накопаем. Смотрю, местным рыбам всё равно, что жрать. А вот мне ой как жрать охота! — он брезгливо вытряхнул из ведёрка кислую подкормку, вокруг которой роились мухи. — Пойду, ополосну чуток.

Они склонились над своим уловом, решая, что делать теперь с таким количеством рыбы. Последние выловленные рыбёшки ещё пытались прыгать по траве и песку, собирая на липкой чешуе слой грязи и сухих травинок. Выловленные раньше уже не прыгали, но всё ещё панически разевали толстые рты, словно пытаясь поддержать своих рыбьих родственников.

Илья достал складной ножик из кармана и, осторожно взяв небольшую рыбку, начал плавно проводить по чешуе. Но рыба никак не желала чиститься и упорно выскальзывала из рук. Наконец-то ему удалось почистить один бок.

— Да-а-а, Ильюха, — недовольно склонился над ним друг. — Ты хоть раз рыбу-то чистил?

— Конечно! — гордо вскинул голову Илья, но, встретившись с испытующим взглядом, притих: — В смысле, конечно, видел, как Ленка чистила. Зато жарил сам. Честно.

— А кто тебя так потрошить учил? — не желал отставать Костя.

— Кто-кто?! Джек-потрошитель! — в сердцах он воткнул нож в землю и поднялся.

— Правильно, лучше дров поищи и огонь разведи, это у тебя лучше получается, — Костя достал из земли широкий охотничий нож, вытирая лезвие о траву, и самостоятельно взялся за рыбу.

Илья извлёк из багажника ещё новый, поблёскивающий на солнце топорик, деловито завязал на бёдрах камуфляжную куртку и направился в лес. Только найти более-менее сухую древесину после такого дождя оказалось делом не простым. Поплутав по самой его окраине и боясь потерять из виду лэндкрузер, ему удалось наскрести небольшую охапку хвороста и подобрать несколько сухих веток, да и то хвойных. Он бросил свою находку около машины и вздохнул.

— Ещё собирай. Этого хватит только руки посушить, — бросил ему вслед Костя, который ловко соскребал крупную, зеленовато-бурую чешую с очередного пузатого леща.

Теперь Илья направился вдоль озера, чтобы не заблудиться. Он заправски, как Робинзон, забросил на плечо топор и, как суровый лесоруб с дикого севера (по крайней мере, ему так казалось), направился к зарослям берегового хмызняка уверенной и твёрдой походкой.

Пробираясь сквозь густые кусты, он расслышал впереди плеск воды. Бесшумно раздвигая ветви, Илья приготовился изловить дичь в виде дикой утки или ещё какой- нибудь водоплавающей лабуды, воображая, как сейчас метнёт свой грозный, поражающий любую цель томагавк, и как обзавидуется такой добыче Костик — это вам не рыбу тупым ножом пилить!

Но вдруг он услышал шум и обернулся. На песчаном пляжике точно кто-то был. Он осторожно раздвинул кусты, рассматривая, что там творится, и замер. Его глазам предстало куда более занимательное зрелище: с десяток полуголых подростков, в одних лишь набедренных повязках, едва прикрывающих небольшое хозяйство, стояли по щиколотку в прохладной воде и тыкали заточенными острогами и импровизированными копьями под ноги. А затем стремительно вытаскивали их обратно, уже с проткнутыми остриём извивающимися рыбёшками, незамедлительно летящими в высокую траву.

Илья не стал мешать деревенским пацанятам играть в робинзонов, сдвинул ветви кустов и бесшумно попятился назад. Но через некоторое время, заплутав в прибрежных зарослях, ему всё же пришлось оказаться на том же самом месте, на этот раз сражаясь с норовящими расцарапать лицо и руки ветками. Вскоре он просто вывалился на берег, не переставая налево и направо размахивать топором.

Горстка ребят в нерешительности замерла, побросав рыбу и сильнее схватившись за древки копий.

— ЗдорОво, пацаны! — неуверенно произнёс он, спрятав за спину топор, и протянул руку самому высоченному и нечёсаному детине, длинная соломенная чёлка которого закрывала пол-лица. Тот швырнул на песок две обугленные палки, которые только что бешено мелькали в его руках, готовые вот-вот выдать сноп искр, и посторонился.

Рукопожатие осталось без ответа. Ребята сбились в стайку, как мыши под веником, и дружненько сделали несколько шагов назад.

— А вы из Новосёлок? — продолжал наступать Илья, ничуть не обидевшись на диковатых сорванцов. — За хлебом не сгоняете? Во, как надо!


Илья чиркнул ребром ладони по горлу, пацанята хором ахнули и отступили ещё дальше.

— Пацаны, да вы чё? — он сделал шаг навстречу. — Сгоняйте кто-нибудь в магаз, вернётесь — копытные оплачу, у нас тут джип недалеко, вон там, — он махнул рукой в сторону их машины и успел заприметить ещё одного паренька, старающегося старинным способом добыть огонь. — Да что трёшь, как ненормальный? Сказал бы я… На, не парься, — Илья выудил из кармана зажигалку.

Ребята стояли как вкопанные, не сводя с незнакомца испуганных глаз. Илья пару раз чиркнул зажигалкой, прикурил, хорошенько затянувшись и с криком «Дарю!» швырнул зажигалку в толпу. Толпа прыснула в разные стороны, только пятки босых ног замелькали. Постояв с минуту на внезапно опустевшем берегу и почесав в нерешительности в затылке, Илья поднял и отряхнул зажигалку, пряча её в карман, пожал плечами и принялся собирать с высокой травы ещё шевелящуюся, оставшуюся без хозяев рыбу, цепляя её за жабры на прут лозы. Не выпуская из рук рыбу, попытался собрать с таким трудом собранные запасы хвороста, но всё сыпалось из рук. Пришлось выбирать: или — или. Плюнув, он бросил рыбу, сильнее прижал к себе хворост и направился сквозь кусты, цепляясь за них и трёхэтажно матеря всех, кто был причастен к этой злополучной рыбалке, начиная со снабженца Серёги и Воропаевской тётки и заканчивая странными пацанами.

— Воропаев! Здесь деревня недалеко! Вон, пацаны местные рыбу ловят!

— И где же они? — Костя даже не обернулся, увлечённо подбрасывая в костёр сухие дрова. — Может, до деревни какой пяток километров, чё не спросил-то?

— Так они это, дикие какие-то — и разговаривать не стали, — растерянно пробормотал Илья и бросил дрова на песок.

— Сам ты дикий! Орангутанг, блин! Чё принёс-то? Такими только в носу ковыряться. Я уже и без тебя собрал, — Костя махнул рукой в сторону стопки вполне пригодных сухих стволов, что притащил сюда из подлеска. — Давай сюда топор, сейчас нарублю. Я тебя, дикий Зуев, буду теперь каждые выходные с собой брать. Проводить с тобой, так сказать, курс молодого бойца. А то если война начнётся — так с голоду сдохнешь. Это тебе последствия «танков» твоих. Кроме компа не видел ничего.

— Да хватит уже, — обиделся Илья и закатил глаза. — Не ценишь ты моих усилий. Давай рыбу. Соль есть?

— В машине. Да бутылку тащи. Уже давно пора начинать. Да музон включи.

— Ага, опять аккумулятор посадить? Нет, Костян. Сегодня будем тишину слушать. Ты споёшь, а я послушаю.

Обилие рыбы позволило друзьям выбирать, и теперь они пекли на костре наспех вырезанное филе. От костра потянулся дымок, а жирный бочок начал подрумяниваться, образовывая хрустящую на вид корочку. Костя уже облизывался, глядя на своё творение. Потянув ещё по сотке, они похватали полупрожаренную первую партию, вывалив на пакеты, и жадно, словно не ели уже неделю, начал глотать. И в тот момент им казалось, что ничего вкуснее в своей жизни они никогда не пробовали. Да это же самая вкусная рыба на свете, во стократ лучше, чем в любом столичном ресторане!

— Наливай, Ильюха. Не поедем мы сегодня никуда. Будем как тюлени, рыбой питаться, — порядком разомлевший Костя лениво развалился у костра на своей куртке. Ему даже петь не хотелось.

— Держи, — Илья протянул другу стаканчик. — Сейчас набулькаю, тюлень. Знаешь, навигатор деду завтра вернём. Он всё равно фуфловый — по кругу провёл и всё.

— Точняк, — согласился Костя. — Проснёмся — и в деревню. А деда не трогай, всё же завёл нас. Интересно, поймал он своих браконьеров?

Раскалённое июльское солнце в красноватом мареве лениво валилось за горизонт, бросало последние кроваво-красные лучи на спокойную гладь необъятного озера. Лягушек слышно не было, в этой местности их щедро заменяли не смолкающие ни на минуту сверчки. В высокой густой траве, разбросав руки и ноги, блаженно развалились удачливые и сьггые рыбаки. Рядом беззаботно потрескивал костерок, и пахучий горьковатый дымок тонкой струйкой уносился ввысь.

Но что-то всё же нарушало эту благословенную тишину. Друзья переглянулись и, не сговариваясь, поднялись. Самый чудесный звук, какой может быть в этом медвежьем диком уголке, донёсся до их слуха — радостный женский смех и плеск воды.

— Думаешь, доярки наши? — Илья поправил воротник и пригладил волосы.

— Будут наши, — струной, как почуявшая добычу борзая, вытянулся Костя, сворачивая голову в сторону доносившихся издалека звуков.

Поднявшись, и расправив прокопченную дымом измятую майку, будто она от этого станет краше, Костя подтянул штаны и, как зачарованный, направился вдоль берега.

Шли как лунатики — напролом, по кустам, позабыв про оставленный, открытый настежь джип, пекущуюся на огне рыбину и вообще про все сегодняшние горести и печали. Над головой одна за другой зажигались далёкие звёзды.

Ожидания оправдались, даже более чем: в бледном мерцании вечерних звёзд у самой воды белели мрамором стройные женские тела. Четверо абсолютно голых длинноволосых красавиц беззаботно резвились в воде, хохоча и задорно окатывая друг друга брызгами.

— Доброй ночи, девчонки! — с ходу начал ослеплённый таким зрелищем Костя.

— Не замёрзли? — смело шагнул он вперёд.

Девчонки и не думали шарахаться, но на доярок они никак не тянули. Вот ведь весёлые бабы в этих Новосёлках! Ну чем не город, а точнее, село невест?

Девушки одна за другой повернули головы, рассматривая незнакомцев. Одна из них махнула подругам рукой, и те, расправив плечи, начали выходить из воды, обступая мужчин. Другая, темноволосая, осторожно дотронулась до Кости, и тут же отдёрнула руку в сторону.

— Новый! — улыбнулась она, а остальные поддержали её дружным смехом.

— В смысле? — не понял Костя.

Она приблизилась к Косте, обняв обеими руками его шею.

— Костя, — представился он и зачем-то поклонился, а после по-джентльменски протянул удивлённо рассматривающей его девушке руку.

— Амила, — протянула тонкую ручку девушка с тёмными, как смоль, волосами и заулыбалась, обнажая мелкие острые зубки. Следом подошла и другая обнажённая девица.

— Девчонки! — вдруг осмелел Илья, глядя, как его друга обнимают две красотки. — А пойдёмте с нами к машине! Там и беленькая, и рыбка жареная, и музон есть! Идём, Милка. Танцевать будем.

— А кто боялся аккумулятор посадить? — вскинул брови Костя.

— Ничего, заведём потом.

— Чувствую, сейчас нас куда-нибудь заведут, — довольно промурлыкал Костя, поворачиваясь к своим спутницам. — Идёмте, девчонки. Чего молчите, как рыбы об лёд? — Он звонко рассмеялся, а потом взял за руки «своих двоих» и повёл к машине.

Над озером поднималась злая оранжевая луна, её колдовское отражение дрожало на воде. Костя подбросил в костёр несколько дров, и пламя вновь заиграло, озаряя золотистыми сполохами голые тела их спутниц.

Девчонки, скрестив ноги, уселись, как стайка пташек, вокруг костра, жадно посматривая на «новых». А Костя прилёг на песок и закурил:

— Будешь? — предложил он сигарету своей соседке.

Та осторожно взяла и вдруг откусила кусок фильтра. Пожевала, выплюнула и в замешательстве уставилась на Костю.