Три грани мизерикорда

У ног женщины, помимо небольшой дорожной сумки (Трейси с удовольствием отметил хороший вкус, подкреплённый хорошими деньгами) стоял металлопластовый ранец. Ярко-красная нашлепка на нём – обвившая чашу крылатая змея – яснее ясного говорила о профессиональной принадлежности хозяйки ранца. Вот только Анатоль готов был поклясться, что врачом эта дама стала совсем недавно, и медицина не основная её профессия. Какая основная? А чёрт ее знает…

Светловолосый крепыш в лётном комбинезоне, выглядевший ровесником дамы (если брать за отправную точку двадцать пять), являл собой типичный пример «звёздного бродяги»: хоть в ток-шоу выставляй, хоть на любой транспорт засовывай. Его кожа была более естественного оттенка, должно быть, он чаще оказывался на открытом воздухе – или, напротив, в замкнутом пространстве корабля. Явный выходец с тяжёлой планеты, мускулистый, обманчиво неуклюжий, он был громогласен и бодр, демонстрировал отменный аппетит и хохотал по поводу и без.

По идее, подобное поведение сотрапезника должно было раздражать женщину, в которой чувствовалась некая утонченность, но почему-то не раздражало. Она с улыбкой посматривала на блондина и, кажется, получала уйму положительных эмоций от бьющей через край жизнерадостности парня. Что же касается третьего…

Трейси задумчиво прищурился. Мужчину в неброской, практичной одежде он едва разглядел, а теперь тот сидел почти спиной к Анатолю. Лет ему было около пятидесяти, причём скорее «за», чем «под» – либо же его изрядно потрепала жизнь – и жёсткие тёмные волосы уже пронизали заметные росчерки седины. Разворот плеч, короткая уставная стрижка, манера двигаться – всё выдавало в нём военного, более того – офицера, и в компанию он не вписывался категорически. Не вписывался – но, тем не менее, принадлежал к ней.

Именно ему предназначались серьёзные, благожелательные взгляды врача и старательные попытки пилота развеселить и обнадёжить. Трейси был уверен, что не ошибается, хотя и не понимал ни слова из доносящихся до него возгласов летуна: язык был ему незнаком. Анатоль мог только предполагать, что это какой-то из славянских.

Но если мужчины, по всей видимости, действительно были славянами, то женщина не несла в себе никаких ярко выраженных национальных черт. Гражданка мира во всей своей красе. Что она делает здесь? Что все они здесь делают?

Каждый из этих троих был интересен сам по себе. Каждый прекрасно сочетался с одним из оставшихся двух – по отдельности. Врач и пилот. Военный и пилот. Даже врач и военный. Но все трое… Трейси не мог понять, какой взбрык судьбы сделал из этих людей команду – а в том, что речь шла именно о команде, сомневаться не приходилось. Чего только ни случается на свете!

Внезапно Анатоль понял, что смотрит прямо в темные глаза женщины. А секунду спустя она, не сводя с него взгляда, что-то сказала своим спутникам, и они синхронно развернулись на табуретах. Пилот глядел на Трейси с любопытством, в холодном прищуре офицера сквозила угроза.

Анатоль дружелюбно улыбнулся, поднялся из-за стола и направился к так заинтриговавшим его людям. Раз уж его интерес замечен, следует представиться, этого требует простая вежливость. А, кроме того, он почему-то был уверен, что, если знакомство завяжется, оно может стать весьма и весьма примечательным.



Платине хотелось раздвоиться: с его места было почти невозможно одновременно наблюдать за приближающимся мужчиной и реакцией Агаты. Впрочем, расширившиеся было зрачки сестрёнки очень быстро вернулись к нормальному размеру, а плечи расслабились. Стало быть, явной опасности незнакомец не представлял, и можно было смотреть только на него.

Варфоломей Кондовый, в принципе, не был завистливым человеком. Однако существовали люди, чьим способностям он завидовал, и подошедший к столику тип был именно из таких. Ну как, как он ухитряется с самого утра быть в костюме и при галстуке и чувствовать себя вполне комфортно? Сам Платина надевал костюм только на переговоры, да и то исключительно по настоянию Агаты. Особенно скверно он чувствовал себя, если в процессе деловой беседы подавались напитки и закуски: вот ни разу, ни единого разу не удалось сохранить пиджак чистым! То ли дело комбинезон!

А худощавый шатен с жёсткими, рублеными чертами лица завтракал – Варфоломей это заметил – чем-то тёмно-коричневым и тягучим и, тем не менее, на голубом пиджаке и белоснежной сорочке не наблюдалось ни пятнышка. Да уж… что умеет, то умеет.

Между тем незнакомец дошёл до их столика и заговорил на интере глубоким, хорошо поставленным баритоном:

– Добрый день, мисс, господа… прошу извинить меня за назойливое внимание к вашим персонам, но моя профессия делает наблюдение за людьми необходимостью.

– Вы – актёр? – приподняла бровь Агата.

– И это в том числе, – усмехнулся мужчина. В его правой руке как по волшебству возникла старомодная (и очень дорогая, настоящая картонная!) визитная карточка, которую он протянул девушке.

– Трейси и Вильсон, юридическое сопровождение. Анатоль Трейси, адвокат, – прочитала она вслух. – Вы правы, мистер Трейси, хороший адвокат просто обязан быть актёром – и наблюдать за людьми. Меня зовут Агата Ставрина.

– Доктор Ставрина? – уточнил, улыбаясь, адвокат. Подбежавший официант уже приставил к столику ещё один табурет, и мужчина, пробормотав: «Вы разрешите?», и получив в ответ легкий кивок Агаты, присоединился к ним. Ещё через несколько секунд с его столика перенесли шоколад и стакан с водой и новый знакомы мог продолжать беседу, не отрываясь от завтрака.

– Доктор Ставрина, – подтвердила девушка. – А это мои друзья: мистер Кондовый…

Рукопожатие нового знакомого оказалось весьма крепким. Платина не отказал себе в удовольствии сжать ладонь посильнее, но мужик даже не поморщился, только весело блеснул серо-зелёными глазами.

– …и мистер Десница.

Командир ограничился кивком, впрочем, Трейси и не протягивал руку Диме. Это ему в плюс, соображает.

Между тем Агата, явно довольная тем, как идут дела – чем этот красавец ей приглянулся, интересно? Ну не тем же, что красавец? – продолжила беседу, не обращая специального внимания на насупившегося майора.

– А если не секрет, мистер Трейси, чем мы привлекли ваше… гм… «назойливое внимание»? Именно мы?

Тот слегка пожал плечами.

– Ваша компания показалась мне несколько… пёстрой, что ли? Слишком пёстрой для единомышленников и даже, не побоюсь этого слова, соратников. И всё же вы – соратники.

– Так и есть. Мы трое владеем на паях небольшой торговой фирмой. Совсем небольшой: один корабль, один экипаж. Я совмещаю обязанности бортового врача и суперкарго, мистер Кондовый – пилот всегда и торговый представитель в течение последнего года, а мистер Десница осуществляет общее руководство и отвечает за безопасность.

– Вот как? А какими судьбами к нам, на Триангл? Боюсь, что конкуренция здесь довольно велика и…

– Мои компаньоны решили, что после года напряженной учебы и защиты диплома мне следует отдохнуть и немного развеяться, а Радужные водопады Триангла славятся на всю Галактику. Не говоря уж о горе Мизерикорд. Потом отправимся куда-нибудь ещё. Почему бы и нет? Всех денег не заработаешь, знаете ли.

– Я согласен с вами, доктор, – в голосе адвоката сквозила еле заметная ирония.

Не очень-то он поверил Агате, понял вдруг Платина. Но предпочитает делать вид, что принимает всё за чистую монету. Должно быть, решил, что так интереснее.

– Позволите быть вашим чичероне?

– А что такое чичероне? – поинтересовался Варфоломей.



Простодушный вопрос пилота подействовал на Трейси как ведро ледяной воды, вылитой на голову. Адвокат внезапно осознал, что всё это время разговаривал только с мисс Ставриной, и даже не замечал этого. Зато легкое недовольство, промелькнувшее и тут же погасшее в её глазах, он разглядеть успел. Пилот явно испортил женщине игру. Игру ли?

– Вы всегда доверяете доктору Ставриной ведение переговоров, мистер Десница? – повернулся он к до сих пор молчавшему военному.


Тот неопределённо пожал плечами.

– У вас хорошие лингвистические способности, мистер Трейси. Мало кто из представителей вашей языковой группы способен с первого раза правильно произнести мою фамилию.

Уяснив, что ответа на заданный вопрос можно и не дождаться, Анатоль решил дать пояснения пилоту:

– Чичероне, мистер Кондовый, это что-то вроде гида. Вы в Рейвен-Сити новички, и я могу рассказать вам о разных мелочах, которые сделают пребывание здесь приятным. К примеру, в этом кафетерии подают лучший в городе горячий шоколад, о чём знают даже не все аборигены.

– А что, – иронически улыбаясь, вновь вступила в разговор женщина, – у адвокатов здесь так мало работы, что приходится подрабатывать сопровождением приезжих?

– Зависит от адвоката, доктор, – Трейси почувствовал, что снова попадает под власть исходящего от Агаты обаяния. А ведь, в сущности, сейчас она не сказала ему ничего приятного, более того, смеялась над ним. Но… – Что касается меня, то я достаточно состоятелен, чтобы брать только интересные дела и защищать только тех, кого обвиняют несправедливо. Я везунчик: мне не приходится ради куска хлеба отмазывать от справедливой кары разнообразных подонков. Если в ходе подготовки к процессу я понимаю, что клиент меня обманул и на самом деле обвинение имеет под собой твёрдую почву, я передаю дело кому-нибудь из своих коллег. Поверьте: зачастую убедить суд оправдать человека, который просто оказался не в том месте не в то время, куда сложнее, чем выудить у присяжных нужный приговор для мерзавца, действительно совершившего преступление. Порядочные люди не умеют защищаться. Чем и пользуются непорядочные. В общем, сегодня я не занят, и вполне могу позволить себе потратить время на общение с интересными людьми.

– В таком случае, скажите, что вы думаете об отеле «Джордж Инн»? Мы заказали номера ещё с орбиты, но – знаете, как это бывает? – просто ткнули пальцем в список.

Анатоль слегка пожал плечами:

– «Джордж Инн» знавал и лучшие времена, но в целом – вполне приличное заведение. Довольно тихо, удачное расположение, обслуживание на уровне. Если вы уже закончили завтрак, я вас отвезу.

В глазах девушки Трейси уловил проблеск веселья. Она кивнула, отодвинула тарелку и встала из-за стола. Вслед за ней поднялись мужчины.

Анатоль, испросив взглядом разрешения, поднял с пола сумку Агаты. Ранец наверняка был более тяжёлым, но свой профессиональный багаж врач носит сам – таково правило – и соображения галантности на него не распространяются.



Десница, отговорившийся делами, велел своим спутникам отправляться в отель без него. Анатоля это нисколько не удивило – офицер произвёл на него впечатление человека, занятого продвижением к цели. И этой целью уж точно была не развлекательная поездка к водопадам. Впрочем, адвоката вся эта история никоим образом не касалась – пока.

На полупустой в утренние часы стоянке Трейси подошел к роскошному низкому мобилю. Темно-синие борта благородно поблескивали в солнечных лучах, черная, прозрачная изнутри крыша мягко скруглялась к багажному отсеку. Несмотря на приземистость и подчеркнутую вальяжность, мобиль производил впечатление сильного, опасного зверя. Платине он понравился с первого взгляда. Заметивший это Трейси с тщательно скрываемой гордостью выдал несколько технических характеристик «Кондор-Президента», полюбовался произведённым эффектом и приосанился.

Попутно выяснилось, что, несмотря на благоприятный отзыв Десницы, имя «Варфоломей» представляет для адвоката определённые трудности. Предложенное девушкой «Бартоломью» или «Барт» устроило обе высокие договаривающиеся стороны, и Анатоль предложил садиться.

Агата расположилась на переднем сиденье, Варфоломей сел сзади, и мобиль, постепенно набирая скорость, двинулся в сторону города по широкой, обрамленной высоченными деревьями, авеню. Трейси, как заправский экскурсовод, комментировал пейзаж за окном, время от времени прерываясь на пояснения по поводу местных реалий.

– Полуостров, на котором расположен город, имеет форму вороньего клюва, отсюда и название[3]. Сейчас мы проезжаем промышленную зону, неразумно было бы приближать жилые кварталы к космопорту…. Трущобы – неизменный спутник порта, соваться в них без оружия не рекомендуется и белым днем, а ночью сюда не загонишь даже полицейских… Частный транспорт – почти весь наземный, лицензия на атмосферники стоит таких денег и её получение сопряжено с такими трудностями, что это могут себе позволить только очень, очень богатые люди. Да и смысл? Всё равно приоритет в воздухе имеют машины государственных и муниципальных служб. Есть, конечно, гравибайки, но на них закрывают глаза – невыгодно держать аппарат по лицензированию. А, кроме того, в коридоры, предназначенные для «скорых», пожарных и патрульных каров полиции их владельцы не суются. Тут ведь как? Носишься на гравибайке – носись. Собьют – сам виноват. Выживешь при столкновении – штрафов на всю жизнь хватит. Конечно, студентов и уличных отморозков это не останавливает, но общий принцип таков: презумпция абсолютной виновности по отношению к владельцу гравибайка… Въезжаем на Мэйн-сквер, обратите внимание на мемориал. Колонизация Триангла, надо это честно признать, особых проблем не составила, но населению нужны герои, даже если они высосаны из пальца. Поскольку колонизация осуществлялась выходцами из Северной Америки, это не могло не сказаться на склонности создавать историю на пустом месте. И на планировке города, конечно… Что? Какай-какой метод? Квадратно-гнездовой? Язык у вас, доктор, что бритва!.. Нет уж, пожалуйста, мэтром меня называть не надо, мне этого хватает в суде. Договорились, Агата, но и вы тогда зовите меня Анатоль… Слева – Сити-холл, здание спроектировано Джоном Фурье, и до сих пор не утихают споры, был ли он за всё время работы трезв хоть одну минуту… А почему вы решили, что я хочу о чём-то спросить? Вы правы, хочу. Но я полагал, что лучше владею лицом. Эмпат? Всё, тогда вопрос снимается… Армстронг-драйв – одна из основных городских магистралей, названа в честь Нейла Армстронга, который, как принято считать, первым высадился на Луне… А вот и ваш отель. Вы всё-таки не выбрасывайте карточку, Агата. Даже туристу могут понадобиться услуги адвоката, да и потом – вдруг вы решите, что без гида не обойтись? Было приятно познакомиться. Желаю вам хорошо отдохнуть.

И Трейси уехал, оставив врача и пилота в окружении почуявших жирные чаевые служащих отеля.



Заселённые человечеством планеты отличаются порой друг от друга так, что трудно поверить в то, что на них живут одни и те же, в общем-то, люди. Но есть одна примета, остающаяся неизменной вне зависимости от того, занесло путешественника в имперскую колонию, к американцам или на один из Вольных Миров Окраины. И примета эта – бардак и свалка, царящие в складской зоне космопорта.

Триангл, вполне ожидаемо, не был исключением из правила. Уже через полчаса блужданий в кажущемся организованным хаосе Десница взмок и проклял всё на свете. Отыскать нужный сектор никак не удавалось, стрелка на забитой в память браслета карте то заводила в тупик, то самым нахальным образом возвращала на то место, с которого майор только что ушел. Попытки выяснить что-либо у аборигенов – спешащих и неторопливых, бранящихся и гогочущих, абсолютно трезвых и пьяных в хлам – проваливались одна за другой.

Не спасали ни хорошая физическая подготовка, ни скорость реакции. Пару раз Дима чуть не попал под погрузчик. Ему чувствительно сунули в бок каким-то громоздким предметом – предмет волок на плече хлипкий мальчишка лет четырнадцати. Ему отдавили ногу. Его обматерили – он так и не понял, за что.

Дмитрию было жарко, плотная куртка давно перекочевала на левое плечо. Очень хотелось пить, но здесь не было ни одного самого захудалого киоска или лотка с напитками и закуской. Единственный встреченный торговый автомат отказался принимать имперские рубли. А карточку нагло выплюнул, заявив, что связи с сервером нет и не предвидится. Ещё и извинился, паскуда.

А, кроме того, время стремительно утекало. До встречи, назначенной ещё на подлете к планете, оставалось всего ничего, а ждать, подозревал Десница, его никто не будет.

Контакт он получил ещё на Закате. Дергачёв расстарался, Алексей Алексеевич. Правда, честно предупредил, что за безопасность ручаться не может: агентурная сеть на Триангле была слабой и ненадёжной. Ладно, разберемся, только бы добраться в срок.

Он опять чуть было не пропустил нужный поворот, мимо которого проходил уже пятый примерно раз. Но что-то вдруг похолодело в районе солнечного сплетения, однако немедленно отпустило, стоило Диме свернуть налево. Отпустило – и тут же сжалось с утроенной силой. Потому что в закутке, обозначенном на карте таким долгожданным крестиком, привольно разлегся на солнышке труп. И принадлежал труп тому самому «контакту», на встречу с которым торопился и всё-таки опоздал майор Дмитрий Валерьевич Десница.



Дима осторожно прикоснулся костяшками пальцев к щеке покойника и негодующе скривился: даже если сделать поправку на жару, мужик стал трупом буквально несколько минут назад. Вот чёрт!..

Первейшее правило любого оперативника, работающего под прикрытием – если покойничка соорудил ты, вали! Если не ты – вали вдвое быстрее. Вали, и дай бог ноги, потому что подстава не только возможна, но и более чем вероятна.

Свалить Десница не успел.

У любой медали есть две стороны. И положительная в данном случае состояла в том, что, выскочив непонятно откуда, накинулись на него с трёх направлений отнюдь не копы. Если рассудить трезво и не торопясь, сторон медали было тоже три. Суть второй (условно-положительной) заключалась в расположении места действия: лёгкие металлические стены вокруг принадлежали складам горючего, а стало быть, огнестрела можно было не слишком опасаться. И прибегать к нему, увы, тоже не следовало. Третья же сторона (вот он, Триангл![4]) не радовала совсем – почти год практически только кабинетной работы не мог не сказаться на умении Димы драться, а три противника – это три противника. Хреновая арифметика. И вот тут-то майор Дмитрий Десница разозлился всерьёз.

Когда на него набросились сзади с двух сторон, заламывая руки, он повис в захвате и обеими ногами ударил под челюсть того, кто набегал спереди. Хруста Дима не услышал, но необходимости в звуковом сопровождении и не было: судя по запрокинувшейся голове, одним жмуром на свете стало больше. Удержать его на весу у нападавших не получилось, и они начали заваливаться вперед вместе с майором.

Поскольку Десница этого не только ожидал, но и рассчитывал на такой поворот событий, сам он не упал. Поджатые после удара ноги приняли на себя вес сгруппировавшегося организма. И как только пятки коснулись земли, Дмитрий стремительно распрямился.

Не ожидавшие такого «здрасьте» обормоты потеряли хватку. Один из них, тот, что послабее, не удержавшись, просто отлетел в сторону, попутно чувствительно зацепив скулу майора. Второй всё ещё цеплялся за руку Десницы, но уже не столь уверенно. Дима притянул его к себе и свободной рукой обхватил за шею, чем освободил прежде удерживаемую конечность: в тщетной надежде ослабить давление на горло, парень вцепился в предплечье майора всеми десятью пальцами.

Повернувшись вместе с захваченным противником, Дмитрий встретил его корпусом удар ножа со стороны отлетевшего, который уже оклемался и снова ринулся в бой. Хватка на предплечье и шея удерживаемого заметно ослабли, что позволило эту шею тут же свернуть до, как пишут в технических инструкциях, «характерного щелчка». Отшвыривая уже не представляющее опасности тело, Десница почувствовал острую боль в правом бицепсе и понял, что всё-таки пропустил удар.

Выровнявшись, он посмотрел на противника и демонстративно повесил правую руку, сделав вид, что удар полностью достиг своей цели. Как только купившийся на столь нехитрую уловку головорез рванулся вперёд, пытаясь нанести колющий удар ножом в область сердца, Дима левой рукой поймал его за запястье. Потом довернулся корпусом вполоборота влево, проводя замах мимо себя, и едва туловище нападавшего оказалось на уровне его собственного, всем весом нанес удар, роняя мужика на землю и припечатывая сверху своим телом.

Незадачливый убийца потерял дыхание, а вместе с ним и инициативу, чем не преминул воспользоваться Десница, вырвав из ослабевшей руки нож и воткнув его вертикально между рёбрами.

– Всё? – хрипло поинтересовался он. – Лежим? Понаберут мудаков по объявлению… два дебила – это сила, три дебила – это взвод. Теперь бы ещё с вашим взводным пообщаться.