Три грани мизерикорда

– Сегодня утром, незадолго до того, как я присоединился к вашему завтраку, со мной связался один тип. Грег Маршалл известен как посредник, доводящий до сведения самых разнообразных людей информацию, которая по тем или иным причинам не может быть передана напрямую. Его репутация известна и принято считать, что к тому, что он говорит, стоит прислушаться.

Адвокат говорил негромко и медленно, словно нехотя. Пальцы затянутой в тонкую водительскую перчатку руки выбивали на руле монотонную дробь.

– И? – поторопила Агата замолчавшего Анатоля.

– Мне порекомендовали отказаться от вас. Вернуть аванс и не вмешиваться.

– Возможно, – осторожно начала девушка, – это действительно было бы разумно, Анатоль. Вы уже нам помогли, а неприятности…

Трейси резко развернулся в водительском кресле, и Варфоломей невольно позавидовал его ловкости и гибкости. Сам он так, пожалуй, не смог бы.

– Неприятности? – прошипел мужчина.

Платина наблюдал сейчас только его профиль и радовался этому. Закатцу было очень жаль Агату, которой достался вид анфас, не говоря уж об эмоциях адвоката.

– Неприятности?! Агата, полтора года назад я не прислушался к предупреждению, переданному Маршаллом. На следующий день были убиты мои жена и сын. Но больше они – кем бы ни были эти «они» – ничем не могут мне пригрозить. У меня попросту не осталось ничего, что было бы мне по-настоящему дорого. И вас я не брошу. Всё, эта тема закрыта. Да!

Последний возглас явно был ответом на сигнал коммуникатора.

– Да, Нед. Не то чтобы занят… беседую с клиентами, но ничего срочного. Я как раз собирался пригласить их на ланч, после визита к коронеру. Гм… думаешь? Ладно, я спрошу.

Теперь Трейси сидел так, чтобы видеть обоих своих подзащитных одновременно. Молниеносная манипуляция, произведенная им со своим браслетом, была, очевидно, призвана не позволить его собеседнику услышать то, что он сейчас скажет.

– Дядюшка Нед приглашает нас к себе. Брат моей покойной матери довольно эксцентричный старый жулик и частенько бывает занудой, но я почти уверен, что он придется вам по вкусу.

Агата переглянулась с Платиной и кивнула, улыбаясь:

– Почему бы и нет!



Агате Эдвард Молбери понравился сразу. Высокий, костистый пожилой джентльмен – язык не поворачивался назвать его стариком – лучился радушием. На секунду девушке даже показалось, что вокруг лысой головы нового знакомого сияет нимб, но дело было, конечно, в солнечных бликах на гладкой, как бильярдный шар, загорелой коже.

С первой же минуты знакомства он потребовал, чтобы девушка называла его Нед, мотивируя это тем, что иначе будет чувствовать себя старой развалиной. Когда хорошенькие молодые леди начинают обращаться к мужчине «мистер», с шутливой напыщенностью вещал… эээ… мистер Молбери, это означает, что ему пора на свалку. Он готов простить излишнюю учтивость Барту – кивок в сторону Платины, – но что касается Агаты… договорились, милочка?

Совсем крошечный домик в пригороде прятался в обширном, отчаянно заросшем саду за высоким глухим забором. Снаружи забор казался таким старым и ветхим, что было совершенно непонятно, как это он ещё не развалился. Зато изнутри он выглядел как крепостная стена, каковой, по всей видимости, и являлся. Во всяком случае, генераторы силового поля были вполне узнаваемы. Но только приблизившись к дому, Агата поняла, что имел в виду Анатоль Трейси, говоря об эксцентричности своего дядюшки.

Дом оказался декорацией. Прекрасно выполненной, да, но именно декорацией. Терраса с плетеными креслами и потемневшим от времени столиком на гнутых ножках (одна, видимо, подломилась когда-то, и ее небрежно обмотали клейкой лентой) была настоящей, а вот всё остальное… За тонкими, чуть ли не картонными стенами и зеркальными стеклами окон не было ни единой комнаты. Только верхний сервисный люк корабля.

Должно быть, ей не удалось совладать с лицом, потому что Нед расхохотался и с довольным видом ткнул в бок подошедшего Анатоля, явно удивленного происходящим.

– Нед? Ты уверен, что стоило…

Но дядя, сразу посерьёзнев, перебил племянника:

– Мой мальчик, тебе следовало бы помнить, что я никогда и ничего не делаю просто так. Покажи девушке сад, а мы с Бартом накроем на стол. Нет-нет, никаких возражений, дорогуша! Если мужчины не в состоянии сервировать ланч без помощи женщины, грош им цена. Ступайте, ступайте. Барт!

Варфоломей с ухмылкой оттеснил Агату от покосившегося крыльца, и ей не оставалось ничего другого, как отправиться на прогулку по саду в сопровождении настороженного Анатоля.

– Вот такой у меня дядя, – начал адвокат, помолчав. – И как вам?

– Восхитительно! – честно ответила Агата. – Нед хорош и сам по себе, но этот дом… и забор вокруг него… это наследственная собственность, или же ваш дядюшка – первый владелец?

– Почему вы спрашиваете? – Трейси явно был не в восторге от того направления, в котором начал развиваться разговор.

Агата нагнулась, сорвала бледно-розовую маргаритку – одну из многих, притаившихся в густой траве – и засунула цветок за ухо. Выражение ее лица было серьёзным.

– Я пытаюсь оценить этого человека, и не могу. Такое случается не слишком часто.

– Догадываюсь, – вздохнул Анатоль. – Во время допроса в участке мне показалось, что вы обладаете довольно специфическим жизненным опытом. Опытом, который, вне всякого сомнения, требовал от вас быстрой и точной оценки встреченных вами людей. Я не спрашиваю о вашем прошлом, – увидев, как напряглась Агата, он примирительно поднял ладони. – Это совершенно не мое дело. Но и вам не стоит интересоваться прошлым Неда. Возможно, он сам вам расскажет. Или не расскажет. Но тоже сам. Без меня.

– Достойный подход, – Агата снова улыбалась. Маргаритка за ухом делала ее лицо странно беззащитным и совсем юным. – Как вы думаете, не стоит ли нам вернуться и всё-таки помочь вашему дядюшке?

Возразить или согласиться Трейси не успел. Оглушительное «Анатоль!!!» пронеслось по саду. Агате показалось, что деревья опасливо присели, а кусты попятились от тропинки. Цветы-то уж совершенно определённо порскнули во все стороны, под защиту давно не кошенной травы.

– Вот вам и ответ, – пробормотал адвокат. – Идемте, сейчас нас будут кормить. И если хотите знать мое мнение, это хорошо, что на вас сегодня свободная одежда. Дядюшкины представления о том, каким должен быть ланч… ну, вы сами всё увидите.

О да, она увидела. Раскладной столик – стол! столище! – буквально прогибался под тяжестью всего того, что Нед Молбери посчитал нужным подать своим гостям. На нем едва осталось место для четырех тарелок и четырех стаканов. Впрочем, ещё несколько стаканов были составлены в стопку и опасно балансировали почти на самом краю столешницы. Назначение их было понятно с первого взгляда: среди многочисленных блюд возвышалось несколько бутылок и высоких, узкогорлых кувшинов, а рядом с местом хозяина притаился в тени разлапистого куста бочонок, небольшой, но внушающий несомненное уважение.

– Ну? Каково? – гордо подбоченившийся Нед явно ждал похвалы.

Агата развела руками, стараясь сохранить на лице невозмутимое выражение, однако глаза её смеялись.


– Бесподобно, сэр! – торжественно проговорила она, но всё-таки не выдержала и расхохоталась. Так она и оказалась за столом по правую руку от Неда – хохоча.

Впрочем, скоро ей стало не до смеха. Пожилой пройдоха решил, похоже, что в его обязанности входит скормить ей как минимум половину того, что было на столе. Замечание Анатоля по поводу одежды оказалось весьма уместным, но никакой свободный покрой не мог спасти Агату от того энтузиазма, с которым Нед подливал ей вина. Неожиданно для себя самой она немного захмелела и почти забыла о том, для чего, собственно, они с Платиной приехали к этому шельмецу.

Это было так здорово – расслабиться, слушать забавные истории, шутить и ни о чем не думать… Уделять внимание только роскошному столу и весёлому собеседнику… Подставлять лицо ветерку, делать сложный выбор между виноградом и персиками, пытаться уговорить Неда, что больше не может проглотить ни кусочка, и безнадёжно проигрывать в споре…

Ее коммуникатор хрипло мяукнул, извещая о принятом сообщении.



Варфоломей от всей души наслаждался ланчем. Кем бы ни был их гостеприимный хозяин, что бы он ни собирался предпринять в дальнейшем для осуществления плана Агаты – сейчас это не имело особого значения. А вот накрытый стол – имел. Ещё и какое!

Платине нечасто доводилось обедать в частных домах – если, разумеется, не считать Заката. И, пожалуй, за пределами родной планеты он впервые столкнулся с таким хлебосольством. Мистер Молбери не забыл буквально ничего. И теперь, отчаявшись сделать выбор между кушаньями, Кондовый решил, что попробует всё. И не по одному разу.

Как вскоре выяснилось, решение он принял на редкость правильное. Что бы там ни говорил Нед о своих кулинарных способностях и тупости киберповара, еда была превосходной. Платина не был ценителем высокой кухни, но на столе её и не было. Всё было очень просто. Просто – и, с точки зрения Варфоломея, правильно. Так и надо кормить людей.

Оторвавшись от тарелки, он поднял глаза на сидящую напротив Агату и облегченно вздохнул про себя. Эдвард Молбери, мудрый старый волшебник, сотворил настоящее чудо. Смеющаяся молодая женщина с привядшей маргариткой за левым ухом как будто забыла обо всех невзгодах. Платину ощутимо встревожила её вчерашняя мрачная целеустремлённость, а сопровождаемая непрекращающейся дрожью бессонница почти напугала. Да и сегодняшнее утро выдалось не из лёгких, какой бы беззаботной ни старалась казаться сестрёнка. Зато теперь… молодец, старикан, подпоить Агату было очень правильной идеей. О делах можно будет поговорить и потом.

Пилот как раз собирался рассказать подходящий к случаю анекдот, как вдруг Агата, извинившись, уставилась на экран коммуникатора. Сигнала Платина не услышал за гулким хохотом Неда, но важно было не это, а то, что с лицо девушки вдруг стало совершенно пустым. Мгновенно почувствовавший наступившую перемену хозяин осёкся, начавший что-то говорить Анатоль умолк на полуслове, и в возникшей вдруг тишине бесстрастный женский голос спросил:

– Что такое остров Дин?

Анатоль быстро поднялся и переместился за спину Агаты, вглядываясь в экран браслета. То же сделал и Молбери. Варфоломею добираться было дальше всех, надо было обогнуть стол, но несколько секунд спустя он уже стоял рядом с посторонившимся Трейси.

Текст – почему-то на интерлингве – был совсем коротким: «остров дин без тела матрица папа гена».



Эдвард Молбери с удивившим его самого любопытством наблюдал за своей гостьей. Она, не отрывая взгляда от браслета, протянула руку и безошибочно нашла на столе большой кувшин, в котором подтаявшего льда было не меньше, а то и больше, чем воды. Племянник сунулся было ей помочь, но не успел. Напрягшиеся под гладкой кожей мускулы со своей задачей справились безукоризненно, подняв кувшин над головой и опрокинув его.

Одежда всех троих мужчин была забрызгана, а маргаритку попросту смыло. Замшевые туфли Анатоля годились теперь только в помойку, тонкий шелк комбинезона весьма пикантно облепил находившееся под ним тело. Женщина подняла почти черные, мгновенно ставшие абсолютно трезвыми глаза, в упор посмотрела на хозяина дома и повторила:

– Что такое остров Дин?

Что-то плескалось в этих глазах; что-то, что Капитан Нед уже видел когда-то, но совершенно не горел желанием вспоминать, когда и где. Неожиданно интерес, проявленный Бельмастым к этому цветочку, стал вполне понятен, и Эдвард почти против воли восхитился старым приятелем. Цветочек был опасен. Не для кого-то конкретного здесь и сейчас, нет. Вообще опасен. А сразу и не скажешь…

– Остров Дин – это место, в котором такому человеку, как вы, абсолютно нечего делать, – процедил Анатоль. Он готов был заорать, схватить свою клиентку за шиворот и встряхнуть, как непослушного щенка. Он готов был…

Агата повернула голову, медленно, словно преодолевая сопротивление мышц. И под её взглядом адвокат не то чтобы попятился, но был близок к этому. Прискорбно близок. В его глазах мелькнуло нечто, подозрительно похожее на… не страх, нет; разумную опаску.

Молбери решил, что пришла пора вмешаться.

– Кстати, о людях и неподходящих местах, – внушительно произнес он. – Езжай-ка домой, племянничек. Ты же не думал, надеюсь, что я пригласил к себе этих двоих исключительно потому, что мне скучно обедать в одиночку? Так что давай, выметайся отсюда. Разговор у нас сейчас пойдёт более чем серьёзный, а я обещал твоей покойной матери не впутывать тебя в свои тёмные делишки.

– Вот что, дядюшка, – голос Анатоля, разучившегося за последние полтора года опасаться кого бы то ни было, а потому склонного сейчас полезть в бутылку, был переполнен вызовом и сарказмом. – Иди-ка ты к дьяволу. Я остаюсь. У меня к тем, кто окопался там, на Дине, свои счеты. И ты знаешь, какие. Хочешь возразить – обоснуй.

Несколько секунд Эдвард Молбери молча смотрел на своих гостей. Агата ждала, какое решение он примет, никак не выказывая своего отношения к назревающей ссоре. Барт, сцепив руки за спиной, едва заметно покачивался с пятки на носок и обратно. Анатоль ощетинился как дикобраз.

– Хорошо, – кивнул Капитан Нед. – Идемте в дом. Хвост тебе, мальчик, обрубать не стали, чтобы не вызвать подозрений. А машину хоть и проверили, но лучше нам убраться с открытого воздуха. Береженого Бог бережет, а внутри мне постановщик помех сам Гринбаттл программировал, не кто-нибудь. Снаружи тоже, разумеется, но там надёжнее.



Биография Эдварда Молбери была весьма пёстрой. Родился он на Нью-Эдинбурге, там же окончил школу и лётное училище. Какое-то время его числили среди самых перспективных военных пилотов, он дослужился до капитана и начал подумывать о женитьбе.

К несчастью, его избранницей стала дочь командира полка. Потому к несчастью, что девица всерьёз решила: раз карьера кандидата в женихи зависит от её папеньки, упомянутый кандидат будет есть с руки, ходить на задних лапках и вообще изображать из себя комнатную собачку. Гордый и независимый капитан Молбери, разумеется, посчитал подобное предположение оскорбительным для себя.

Естественно, последовала ссора. Результатом ссоры стал срочный вызов среди ночи, поступивший от несущего службу дежурным по полку сочувствующего сослуживца, и совет сваливать как можно быстрее и как можно дальше. Обвинение в изнасиловании – не шутки. Убраться с Нью-Эдинбурга Эдвард успел, но что делать дальше, даже не мог представить.

Вот так и встретились почти пятьдесят лет назад эти двое. Не знавший, куда ему податься беглец Нед Молбери – и совсем ещё молодой, но уже весьма перспективный Тони Кертис, которого по причине наличия двух здоровых глаз никто пока не называл Бельмастым.

На Триангле Нед осел куда раньше Кертиса, выбрав именно эту планету потому, что здесь мало кого интересовало чьё-либо прошлое. Впрочем, и настоящее тоже – если оно хоть как-то укладывалось во внешние приличия и не беспокоило местную полицию. А, кроме того, здесь жила сестра, вышедшая замуж за преуспевающего барристера Джона Трейси. Молбери так и не женился (хватит, наигрались!), но племянников обожал. Правда, сейчас в Рейвен-Сити остался только Анатоль, остальные разлетелись кто куда.

Когда мальчик в старших классах школы начал поговаривать о юридической карьере, Нед чуть ли не впервые в жизни вызвал зятя на серьёзный разговор. Джон Трейси, уж конечно, был в восторге от выбора младшего сына, проча его в свои преемники, но у шурина имелась собственная точка зрения на этот счет.

Эдвард ничего не имел ни против Тони Кертиса, ни против того способа, которым тот зарабатывал себе на жизнь. Сам не без греха. Однако обещание, данное умирающей сестре, Капитан Нед намеревался сдержать. История умалчивала, что послужило решающим аргументом в споре: здравые рассуждения Молбери или пистолет калибра девять миллиметров, расцарапавший концом ствола кожу под подбородком старшего Трейси. Так или иначе, в семейный бизнес Анатоль не вошёл.

И вот теперь Анатоль Трейси сидел в дядюшкином доме, как никогда близкий к тому, чтобы быть втянутым в разборки Кертиса не как защитник на одном из явно подстроенных процессов, а как весьма вероятный активный участник. Неду это не нравилось, совсем не нравилось, но поделать он ничего не мог. В чём-то мальчик прав: очень может быть, что это действительно его дело.



Кают-компания корабля оказалась совсем маленькой, но четыре человека разместились в ней легко. Бочонок запасливый Молбери захватил с собой, нагрузив племянника стаканами, и теперь неспешно разливал домашнее пиво, густое и темное. Он намеренно не спешил, давая время протеже Кертиса прийти в себя. Да и Анатоль пока что был не слишком похож на того хладнокровного юриста, к которому Нед успел привыкнуть. События полуторагодовалой давности не в счет.

Кроме того, Эдварда, имевшего свои, весьма далекие от политкорректных, взгляды на равноправие полов, не слишком радовала перспектива вести дела с женщиной. Но выбора не оставалось: сообщение пришло не пилоту, а ей.

– Вы готовы начать обсуждение, господа? И дама, конечно. Простите, Агата.