Третья пуля

– Я приехал сюда на метро. Мне необходимо находиться в горизонтальном положении, иначе из меня вытечет вся кровь.

– Боже мой, Свэггер! Значит, вы участвовали в этой перестрелке? Мне нужно было сразу догадаться.

– Похоже, я потерял своего друга.

– Вы имеете в виду Стронского?

– Стронский и Свэггер, два старика, против всего мира. Как он?

– Говорят, с предполагаемым объектом покушения все в порядке. Он ранен, но не тяжело, и в скором времени поправится.

– Очень хорошие новости.

– Ладно, сейчас я спущусь. Вас нужно отправить в больницу.

– Нет-нет. Пуля прорвала мышечную ткань, скользнула по стальному стержню в бедре и вылетела. Достаточно перевязки. Может быть, через несколько дней вы доставите меня в посольство, и все будет в порядке. Посольский лекарь заштопает меня. ФБР удостоверит мою личность, и меня отправят домой, в относительной целости и сохранности. Мне совсем ни к чему общаться с московской полицией.

– У вас просто талант попадать во всевозможные переделки.

Кэти спустилась на улицу, пришла на парковочную площадку и обнаружила Свэггера, выбирающегося из-под одного из маленьких «Шевроле», которыми «Вашингтон пост» обеспечивала своих репортеров в Москве. Поднявшись на ноги, Боб выяснил, что может передвигаться, хромая лишь немногим больше обычного. Присмотревшись, Рейли увидела пулевое отверстие и темное пятно вокруг него, что свидетельствовало о потере крови.

– Ни артерии, ни вены не затронуты. Похоже на удар бейсбольной битой. Бок будет фиолетовым еще месяц, но когда мышца заживет, все будет нормально.

– Вас подстрелили! – сказала она. – Это уже не нормально!

– Меня подстреливали и раньше. В этом нет ничего особенного. В данный момент меня больше всего беспокоит Стронский.

– С ним будет все в порядке.

Маленький лифт поднял их на седьмой этаж. Они прошли сквозь металлическую дверь и вошли в просторную двухкомнатную квартиру, заставленную диванами и заполненную книгами, картинами, иконами и предметами искусства, подобранными с большим вкусом. Свэггер никогда не видел такого торжества духа над материей. На его взгляд, эта квартира могла бы быть жилищем какого-нибудь утонченного профессора.

– Здо́рово, – сказал он, – столько книг. Наверняка вы прочитали их все.

– Еще нет. За той дверью находится еще одна квартира, служащая офисом. В ней находится техническое оборудование, компьютеры, связанные с редакцией «Вашингтон пост». Такое впечатление, будто находишься от босса в пяти метрах, а не в шести тысячах километров.

Свэггера больше интересовал диван, нежели чудеса современной журналистики.

– Вот этот мне вполне подойдет. Может быть, через несколько минут я пойду в ванную и приму душ. Кровотечение, кажется, прекратилось.

– Хотите что-нибудь съесть и выпить?

– Да, пожалуй, я голоден.

Кэти сделала сэндвич и открыла бутылку кока-колы. Боб с жадностью проглотил все это и затем рассказал ей о произошедших событиях.

– Бог мой! – сказала она. – Как вы можете говорить об этом с таким спокойствием? Ведь эти люди пытались убить вас.

– Рано или поздно кому-нибудь удастся сделать это. Или же я упаду с крыльца и умру от голода, как старый олень, сломавший ногу. То или иное когда-нибудь случится, и никуда от этого не денешься. Мне нужно довести дело до конца. И этого будет достаточно.

– Как они нашли вас?

– Ни за мной, ни за ним слежки не было. Возможно, они подсунули Стронскому маячок, но это маловероятно. Скорее, им были известны места, где он появляется, и там были расставлены наблюдатели вместе с группами киллеров. Как только он появился в одном из этих мест, они сразу приступили к действиям. Это стоит больших денег. Такие могут тратить только олигархи, голливудские режиссеры или государство.

– Сомневаюсь, чтобы Стивен Спилберг стал бы на вас тратиться.

– Это еще неизвестно.

– Вам лучше лечь спать. Вы не хотите переместиться в спальню?

– Сначала приму душ. Завтра я уже уеду. Вы ведь никому не расскажете, что я был у вас?

– Если я расскажу своим редакторам, что у меня ночевал человек, получивший ранение в перестрелке с русской мафией, который занимается расследованием убийства Кеннеди, они тут же отзовут меня отсюда и отправят в «Энн-Эрандел Каунти Молл»[29].

– Не знаю, что это такое, но раз вы считаете, что там плохо, я готов вам поверить.



Свэггер лежал на диване и думал: «Мне удалось спастись. Завтра я буду в безопасности, московская эпопея закончена, и никто не будет охотиться за мной».

После того как он перекусил и принял душ, ему стало легче. Немного беспокоила рана в бедре. Боб постарался расслабиться и вскоре забылся беспокойным сном.

Спустя некоторое время он проснулся. Постепенно события прошедшего дня уступили место в его сознании образу старого приятеля Оззи Кролика, что было вполне естественно. Тот тоже пытался спастись, но ему не удалось. Здесь, в московской квартире, Свэггер вновь пережил чувство всесокрушающего ужаса, испытанного им в Парке павших героев.


Он поднялся, подошел к окну и окинул взглядом открытое пространство между зданиями жилого комплекса. На горизонте, в ночной тьме, сверкали огнями новые небоскребы, как в Далласе, воплощавшие в себе будущее Москвы. Он едва мог различить контуры своего отражения в стекле. На него смотрел призрак, преследуемый страхом близости смерти.

Ли Харви Освальд расположился рядом: унылый, как всегда, за исключением того момента, когда его застрелили, с всклокоченными волосами, бледной кожей и лицом, излучающим меланхолию и в то же время вызов и гнев, граничащий с безумием. Человек, спасающийся бегством 22 ноября 1963 года.

Он выбрался из здания Книгохранилища за несколько секунд до того, как полиция выставила оцепление и приступила к поискам стрелка. Его остановил полицейский, но после короткого разговора Освальд направился к Элм-стрит и пошел по ней. Прошел мимо здания «Дал-Текс», растворился в толпе и, пройдя четыре квартала, сел в автобус, направлявшийся в обратную сторону. Он так рвался попасть в этот автобус, что загородил ему дорогу и принялся стучать кулаком в закрытую дверцу, требуя, чтобы водитель открыл ее.

Свэггер знал, что в канонической версии убийства президента это является загадкой. Многие ломают голову, почему он решил вернуться к месту преступления, где собралась огромная толпа, вследствие чего автомобильное движение остановилось.

Некоторые утверждают, что у него не было никакого плана, что его просто охватила паника, и он воспользовался первой представившейся ему возможностью убраться подальше от Книгохранилища.

С другой стороны, это был автобус № 2, маршрут которого пролегает мимо Книгохранилища, под тройной эстакадой, далее по Тринити-Ровер и заканчивается в Оук-Клифф, районе Далласа, где проживал Освальд.

Свэггер понял: здесь что-то не так. Понятно, что Освальд спасался бегством безо всякого плана. Это означает, что либо он идиот, действовавший иррационально, не отдавая себе отчета в своих действиях, либо его первоначальный план рухнул по той или иной причине, и он не мог придумать ничего другого, кроме как вернуться домой. Он рассчитывал на что-то, что должно произойти, но не произошло, и тогда ему пришлось импровизировать.

Автобус подъехал к Дили-Плаза, на которой царил хаос. Освальд был вынужден сойти. Он прошел несколько кварталов до станции «Грейхаунд» и – впервые в своей жизни – взял такси.

Свэггеру пришла в голову мысль: этому общеизвестному факту никогда не придавали должного значения. Освальд находился на «Грейхаунд», у него в бумажнике имелись кое-какие деньги, и ведь это была автобусная станция, не так ли? Стало быть, автобусы отправлялись с нее в другие города Техаса. Он не приобрел билет и не сел в автобус. Да, возможно, Освальд знал, что у него мало времени, поскольку полицейские могут проверить записи продажи билетов и сообщить сотрудникам дорожной полиции, в каком автобусе он едет, чтобы те устроили засаду и задержали его. Но если его целью являлось бегство, разве это не лучший способ, с учетом того, что в ближайшее время на него должна начаться охота?

Свэггер не знал ответа на этот вопрос. Он продолжал свое повествование, обращенное к двум фигурам в матовом окне, смотревшем на ночной ландшафт Москвы.

Известно, что Освальд взял такси, чтобы добраться до своего дома в Оук-Клифф. Ему хватило ума выйти за несколько кварталов, дабы проверить, не поджидает ли его полиция. Это свидетельствует о том, что дом, вероятнее всего, является тем местом, куда он стремился. Он знал, что очень скоро полиция проверит наличие служащих Техасского книгохранилища, и обнаружится его отсутствие. Он знал, что спустя некоторое время – какое именно, ему не было известно – она установит существование связи между ним и найденной винтовкой. К нему могли нагрянуть в любую минуту. Тем не менее он едет домой, презрев опасность, чтобы забрать одну вещь: пистолет.

Кем же он себя считал?



На следующий день в 5 часов вечера, когда закрывался офис, Рейли подъехала к американскому посольству в Большом Девятинском переулке. Свэггер, сидевший скрючившись на полу между задним и передним сиденьями, осторожно выглянул в окно и открыл дверцу. Морские пехотинцы находились в семи метрах от автомобиля, через тротуар, и он вздохнул с облегчением.

– Не знаю, как вас благодарить, Кэти, – сказал он. – Если с вами случится что-нибудь подобное, можете на меня рассчитывать.

– Свэггер, постарайтесь выбраться отсюда живым, это будет лучшая благодарность с вашей стороны.

– Хорошо бы. Наконец-то я могу избавиться от этого. – Он вытащил завернутый в газету пистолет, положил его на сиденье и подтолкнул в ее сторону. – Выбросьте его в мусорный бак. Проследить его происхождение невозможно. Извините за это беспокойство, но мне пришлось держать его при себе до самого конца.

– Он заряжен?

– Полностью.

– Я брошу его в реку.

– Еще лучше. Этот замечательный пистолет спас жизнь одному старику. Ваш друг мистер Ексович знает свое дело.

– Иксович. Все олигархи знают свое дело. Кроме того, они устраивают грандиозные приемы. Море икры…

Боб наклонился и поцеловал ее в щеку.

– Кэти Рейли, вы самая лучшая.

– Жалко, что визит на Лубянку не принес результатов. Вы все-таки потратили сорок тысяч на взятку…

– Пятьдесят. Был еще один платеж.

– Вы потратили пятьдесят тысяч, потеряли килограммов десять веса, на вас охотились, как на зверя, в течение двух недель, вам всадили пулю в бедро… И вам так и не удалось найти красного Джеймса Бонда.

Свэггер улыбнулся:

– Да, это так. Но пожалуйста, не сердитесь на меня. Я солгал вам. Или, скорее, сыграл с вами в игру – в определенном смысле.

– Вы не шутите?

– Я сказал вам, что мне нужен красный Джеймс Бонд, секретный суперагент, чтобы у вас была мотивация. Чтобы вы старались отыскать его всюду, в каждой папке, в каждом отчете. Вы сделали все, что могли, но потерпели неудачу. В действительности, это полный успех. Мне требовалось, чтобы вы поработали с полной отдачей, поскольку тогда я знал бы, что если вы не смогли найти красного Джеймса Бонда, значит, его нет. Он все портит – мутит воду, спутывает связи, вовлекает в дело иностранных граждан, придает ему международный масштаб. Это становится похоже на шпионский фильм. Поэтому я очень надеялся, что он не существовал. Но прежде чем продолжить расследование, мне нужно было убедиться в этом. Его требовалось устранить. Здесь многое связано с устранением. Следы вели в советское посольство в Мехико, но, как выяснилось, оно всего лишь послужило каналом информации, и в основном все, что его сотрудники рассказали этому парню Майлеру, было правдой. Роль посольства невелика: их информация об Освальде была перехвачена настоящими киллерами. Теперь я могу приступить к их поиску.

– То есть вы можете выяснить, кто они?

– Нет, миссис Рейли, это мне известно. Кто они, я знал с самого начала. Помните отпечаток следа шины? Это след инвалидного кресла. Я знаю, кто в нем сидел.

– Значит, вы знаете, кто они?

– Мне даже известно его имя и что с ним произошло. Я видел его тело.

– Он мертв?

– Да. Но это не организатор, не секретный агент. Это всего лишь исполнитель. Думаю, секретный агент все еще где-то рядом, поскольку он не прекращает попыток убить меня.

Кэти с изумлением взглянула на него.