Третий сын
Часть 19 из 40 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Потому что в отличие от обычных они могли, используя свою специальность, убить. Но не это было самым страшным. Гораздо сильнее пугали их возможности по искажению дара или вовсе его лишению, – неожиданно рассказала она о возможностях, о которых я даже не слышал.
– Постой! Ты хочешь сказать, что можно лишить силы? – естественно, поинтересовался я, не ослышался ли.
– В принципе, да. Правда, для этого нужно специальное помещение и определённый ритуал. Но даже последние работы в области генетики не позволяют возродить «боевых кружевниц», тех, кто мог это совершить. Настолько тщательно их уничтожали. Попросту не осталось генетического материала, а по остаточным фрагментам у уцелевших родственников пока нереально, – как-то странно она ответила.
Вроде и подтвердила, а вроде и сказала «нет», но при этом так, будто «да».
– Их за это так? – задал я вопрос шокированно.
– Нет, – коротко ответила Ярослава.
– Тогда почему?! – изумлённо продолжил я допытываться.
– Хватило просто того, что они могли создать, после обработки «прядильщиками», из инфицированных – «куколок», – наконец она рассказала, кто их делал.
Но сделала это так, что только больше вопросов добавилось.
– Это так плохо? – как тут не продолжить искать ответы на них, когда информация сама плывёт тебе в руки.
– Сложный вопрос, относящийся скорее к этике. Ведь инфицированный страдает, сильно, и это нарушает стабильность выдачи энергии «куколкой», и, чтобы этого не происходило, при обработке ему отключают любые связи мозга с телом. Заметь, не убивают, из трупов источники силы не выходят, а, по сути, запирают в его собственном теле без возможности на какое-либо общение. Идеальная тюрьма, с одной стороны, а с другой – то это избавление от личного ада, хотя последнее тоже спорно. И заметь, к подобному никакого отношения «боевые кружевницы» не имеют. Однако на их судьбе это не сказалось, – продолжала шокировать она жуткими подробностями таких технологий.
– Чего-то совсем запутался, – пришлось признаться в итоге.
– Не мудрено, просто они стали жертвой обстоятельств. Главы уцелевших к тому времени родов решили, что это самый простой способ остановить волну безобразий, происходивших тогда. Главная проблема была в том, что стали пленников специально заражать, превратив их в заготовку. Ведь каждая «куколка» – это дополнительная мощь в копилку рода, к тому же ухаживать тогда за ними не умели, потому они приходили в негодность достаточно быстро, и, чтобы избежать катастрофы, их уничтожали. А так, просто некому было завершать процесс, перевозка же в другие государства и обратно занимала время, что приводило к бессмысленности усилий. Вот так ценой смерти непричастных, пусть и весьма опасных, остановили вакханалию и убийства, – пояснила она с печалью в голосе.
М-да, таких подробностей в учебниках по истории не пишут.
– Выходит, со временем процесс усовершенствовали, и мы видим то, что видим. А ничего, что они люди? – задал я мучивший меня вопрос.
– Неправильно ставишь вопрос. Для них уже ничего не изменить, и выбор простой: или убить, или превратить в «куколку». Второе куда как рациональней, ведь источник получается очень сильный, эквивалентный дару полного второго ранга мастеров, и воспользоваться им могут многие. К тому же однажды, возможно, мы сможем избавиться от этого, и появится шанс кого-то восстановить, а с того света вряд ли кто сможет вернуться, – стала она разъяснять свою позицию, но опять как-то так, что сложно было уловить скрытый подтекст сказанного.
– Что-то я тут не почувствовал целой реки силы, – удивился я проскочившей в её словах информации.
Поток-то действительно есть, но какие-то крохи.
– Вот и говорю про необходимость обслуживания, иначе отвечать за последствия уже тебе, – ответила она, как бы намекая, что всё требует ухода, иначе нормально работать не будет.
– И кто может помочь с этим? – последовал сразу следующий вопрос от меня.
– У нас никто, только в империи Мин, – заявила она категорично.
А вот и последствия истребления «боевых кружевниц», если я правильно понял.
– Если так, то нашего брата там обдерут как липку, – констатировал я общеизвестный в Россеа факт.
– Не то слово! – проговорила Ярослава, а потом наклонилась и прошептала сумму мне на ушко.
– Да они там белены объелись, что ли? – изумился я вслух названной сумме, превысившей все разумные пределы.
Во всяком случае, для меня.
– Поверь, это ещё скромно, тебе наверняка дороже выйдет, – совсем не щадила она моих купеческих чувств.
– А может, продать? – попытался я нащупать альтернативный вариант.
– Да кто их без обслуживания-то купит? – спросила она так, что стало ясно: это ответ, не допускающий вариантов.
– Просто подарить?
Должен же быть выход без ущерба для моего кармана!
– Тоже не согласятся, в связи с прошлогодними событиями в империи Мин, купить новых дешевле, чем этих восстанавливать. Ещё французы обещают запустить фермы по выращиванию «куколок», что собьёт цены ещё, так что даже насильно не сможешь их никому всучить, без доплаты, – добила она меня окончательно.
– Да сдохнуть! Если всё распродать, что тут на-шли, а это весьма проблематично, учитывая изготовление мной искусственных самоцветов, и то не хватит восстановить даже двоих. Тем более в реальности вый-дет сумма значительно меньше! Самые ценные образцы заберу для исследований, а остальное не так уж и интересно. Выходит, опять где-то денег изыскивать надо. Лучше б я не заходил сюда! – возмутился я такому развитию событий.
Это не медальон, а подстава какая-то!
– Да не расстраивайся ты так, Иван, – проговорил сочувствующе Лучезар Агафонович.
Ему хорошо говорить, не из его кармана деньги будут вытягивать! А у меня долгов выше крыши, а тут ещё эти «куколки»! Век бы их не видеть!
– Пойдёмте тогда уже на выход, не хочу тут дальше лазить, и этих новостей хватило. Да и времени уже порядком, – последнее я пробормотал, посмотрев на экран умфона.
Непруха продолжалась. Сначала чуть не затоптали, потом лепестка лишили, теперь и до самого дорого сердцу любого купца добрались. Не день, а одно расстройство.
– А что это за модель такая? – вдруг оживилась Светлана.
«Опа, спалился!»
– Ну… Вроде инженерного образца, скорее концепция внешнего вида…
Красота её продолжила меркнуть. Чувствую, сейчас будут экспроприировать.
– Дай гляну, а то не поймешь, чего ты там невнятно бурчишь. Ого, какой экран большой! Постой, второй экран картинку в полноцвете может отображать?! О, так у него и основной цветной! – продолжала она восторгается аппаратом, а я – мрачнеть от перспектив остаться без связи.
Парадокс в том, что основной тут у всех телефонов либо чёрно-белый ЖК, либо электронные чернила. Цвет только-только стал появляться на телефонах и умфонах, и как правило – дополнительный. Энергосбережение. Вот и выходит, умфоны все с двумя экранами с разных сторон. Тут же и первый с цветом, пусть и тусклым, и второй, по местным СИП-технологиям (светоизлучающие полимеры), по воспоминаниям вроде OLED назывался, изготовлен и, пожалуй, первый на телефоне в мире, способный более-менее корректно отображать фотографии. Это не значит, что тут с экранами швах. Всё есть, но есть одно «но». Патентное право больше на наше авторское смахивает. В смысле, почти вечного владения. Потому производятся они на фирмах-разработчиках и не получили такого широкого распространения, как в мире из моей памяти. Тут вполне нормально увидеть и электронно-лучевые трубки. Так, что кажется, будто есть некоторое техническое отставание, но зато в области автономных роботизированных комплексов, как раз наоборот. Это, скорее, эффект финансовой системы. Не было тут революций и противостояния систем, а потому не родился средний класс, в привычном понимании этого термина, вот и не происходит такой активной смены поколений в бытовой технике. А противостояние держав как раз идёт, а значит, развивается робототехника в интересах военных.
– У него ещё камера неплохая, а так почти идентичен серийному, – добавил я уже увереннее.
С потерей почти смирился. А и ладно. Пришлют новый, предсерийный. А он получше будет, а пока придётся, конечно, помучиться. Тут мы как раз вы-шли из амулета Ломоносова обратно в их каюту и оказались не одни. Поджидали нас там несколько женщин.
– Он ещё и тоньше, да и в руке лежит лучше. Подари, а! – наконец она дошла до ожидаемого пункта предсказанной программы.
– Э… – я начал пантомиму раздумывания над её просьбой.
– Ну пожалуйста! – произнесла Светлана и опять посмотрела тем самым жалостливым взглядом.
В этот раз противостоять было легче.
– Я ж совсем без связи останусь! – привёл я как бы аргумент.
– А я тебе свой, – и попыталась всучить мне розовый.
– Хоть карточки-то давай сменим, – констатируя неизбежное, произнёс я в ответ.
Готовься к такому, готовься, а всё равно жалко…
– Да! – радостно провизжала она, за что была награждена укоризненным взглядом своего дяди.
– Только одно условие!
Ну должен был я хоть что-то поиметь от собственного ограбления!
– Какое? – с подозрением в голосе спросила она.
– Ты сегодня гуляешь со мной по Багдаду, – заявил я тоном, не допускающим возражений.
– Да без проблем! Ведь так, дядя? – радостно согласилась она, но зачем-то и его спросила.
Неужто и от такой малости решила откосить?!
– Как-то это неожиданно. Надо бы посоветоваться, – неуверенно произнёс он в ответ.
– Лучезар Агафонович, может, представишь меня молодому человеку? – встряла одна дородная тётка с лисьим взглядом.
Та, что из встречающей делегации.
– Конечно же. Василиса Патрикеевна, – ответил он со странной заискивающей улыбкой.
Надо же угадал! Неужто реально её опасается? Интересно, кто она? Вслух, однако, ничего произносить не стал. В результате от дяди так и не дождался ответа.
– Я думаю, мы уладим вопрос с вашей прогулкой, а пока прогуляйтесь к себе, развейтесь, – обратилась эта дама ко мне.
И стала меня так за локоток выпроваживать, семафоря что-то дяде глазами.
* * *
– Мил, ну что всех вытащила?
– Знаешь, Ярось, в следующий раз ты будешь грузчиком. Учти, наши каюты под завязку забиты, надо бы подумать, где жить будем.
– Ой, не прибедняйся, всего несколько часов, в Багдаде всех на чартер перегрузим. Главное не это, получается, пердуну удалось и они все живы! Знаешь, нашего хозяина даже любить мало, обожать надо!
– Да уж, урвать княжон Ржевских – это нечто!
– Постой! Ты хочешь сказать, что можно лишить силы? – естественно, поинтересовался я, не ослышался ли.
– В принципе, да. Правда, для этого нужно специальное помещение и определённый ритуал. Но даже последние работы в области генетики не позволяют возродить «боевых кружевниц», тех, кто мог это совершить. Настолько тщательно их уничтожали. Попросту не осталось генетического материала, а по остаточным фрагментам у уцелевших родственников пока нереально, – как-то странно она ответила.
Вроде и подтвердила, а вроде и сказала «нет», но при этом так, будто «да».
– Их за это так? – задал я вопрос шокированно.
– Нет, – коротко ответила Ярослава.
– Тогда почему?! – изумлённо продолжил я допытываться.
– Хватило просто того, что они могли создать, после обработки «прядильщиками», из инфицированных – «куколок», – наконец она рассказала, кто их делал.
Но сделала это так, что только больше вопросов добавилось.
– Это так плохо? – как тут не продолжить искать ответы на них, когда информация сама плывёт тебе в руки.
– Сложный вопрос, относящийся скорее к этике. Ведь инфицированный страдает, сильно, и это нарушает стабильность выдачи энергии «куколкой», и, чтобы этого не происходило, при обработке ему отключают любые связи мозга с телом. Заметь, не убивают, из трупов источники силы не выходят, а, по сути, запирают в его собственном теле без возможности на какое-либо общение. Идеальная тюрьма, с одной стороны, а с другой – то это избавление от личного ада, хотя последнее тоже спорно. И заметь, к подобному никакого отношения «боевые кружевницы» не имеют. Однако на их судьбе это не сказалось, – продолжала шокировать она жуткими подробностями таких технологий.
– Чего-то совсем запутался, – пришлось признаться в итоге.
– Не мудрено, просто они стали жертвой обстоятельств. Главы уцелевших к тому времени родов решили, что это самый простой способ остановить волну безобразий, происходивших тогда. Главная проблема была в том, что стали пленников специально заражать, превратив их в заготовку. Ведь каждая «куколка» – это дополнительная мощь в копилку рода, к тому же ухаживать тогда за ними не умели, потому они приходили в негодность достаточно быстро, и, чтобы избежать катастрофы, их уничтожали. А так, просто некому было завершать процесс, перевозка же в другие государства и обратно занимала время, что приводило к бессмысленности усилий. Вот так ценой смерти непричастных, пусть и весьма опасных, остановили вакханалию и убийства, – пояснила она с печалью в голосе.
М-да, таких подробностей в учебниках по истории не пишут.
– Выходит, со временем процесс усовершенствовали, и мы видим то, что видим. А ничего, что они люди? – задал я мучивший меня вопрос.
– Неправильно ставишь вопрос. Для них уже ничего не изменить, и выбор простой: или убить, или превратить в «куколку». Второе куда как рациональней, ведь источник получается очень сильный, эквивалентный дару полного второго ранга мастеров, и воспользоваться им могут многие. К тому же однажды, возможно, мы сможем избавиться от этого, и появится шанс кого-то восстановить, а с того света вряд ли кто сможет вернуться, – стала она разъяснять свою позицию, но опять как-то так, что сложно было уловить скрытый подтекст сказанного.
– Что-то я тут не почувствовал целой реки силы, – удивился я проскочившей в её словах информации.
Поток-то действительно есть, но какие-то крохи.
– Вот и говорю про необходимость обслуживания, иначе отвечать за последствия уже тебе, – ответила она, как бы намекая, что всё требует ухода, иначе нормально работать не будет.
– И кто может помочь с этим? – последовал сразу следующий вопрос от меня.
– У нас никто, только в империи Мин, – заявила она категорично.
А вот и последствия истребления «боевых кружевниц», если я правильно понял.
– Если так, то нашего брата там обдерут как липку, – констатировал я общеизвестный в Россеа факт.
– Не то слово! – проговорила Ярослава, а потом наклонилась и прошептала сумму мне на ушко.
– Да они там белены объелись, что ли? – изумился я вслух названной сумме, превысившей все разумные пределы.
Во всяком случае, для меня.
– Поверь, это ещё скромно, тебе наверняка дороже выйдет, – совсем не щадила она моих купеческих чувств.
– А может, продать? – попытался я нащупать альтернативный вариант.
– Да кто их без обслуживания-то купит? – спросила она так, что стало ясно: это ответ, не допускающий вариантов.
– Просто подарить?
Должен же быть выход без ущерба для моего кармана!
– Тоже не согласятся, в связи с прошлогодними событиями в империи Мин, купить новых дешевле, чем этих восстанавливать. Ещё французы обещают запустить фермы по выращиванию «куколок», что собьёт цены ещё, так что даже насильно не сможешь их никому всучить, без доплаты, – добила она меня окончательно.
– Да сдохнуть! Если всё распродать, что тут на-шли, а это весьма проблематично, учитывая изготовление мной искусственных самоцветов, и то не хватит восстановить даже двоих. Тем более в реальности вый-дет сумма значительно меньше! Самые ценные образцы заберу для исследований, а остальное не так уж и интересно. Выходит, опять где-то денег изыскивать надо. Лучше б я не заходил сюда! – возмутился я такому развитию событий.
Это не медальон, а подстава какая-то!
– Да не расстраивайся ты так, Иван, – проговорил сочувствующе Лучезар Агафонович.
Ему хорошо говорить, не из его кармана деньги будут вытягивать! А у меня долгов выше крыши, а тут ещё эти «куколки»! Век бы их не видеть!
– Пойдёмте тогда уже на выход, не хочу тут дальше лазить, и этих новостей хватило. Да и времени уже порядком, – последнее я пробормотал, посмотрев на экран умфона.
Непруха продолжалась. Сначала чуть не затоптали, потом лепестка лишили, теперь и до самого дорого сердцу любого купца добрались. Не день, а одно расстройство.
– А что это за модель такая? – вдруг оживилась Светлана.
«Опа, спалился!»
– Ну… Вроде инженерного образца, скорее концепция внешнего вида…
Красота её продолжила меркнуть. Чувствую, сейчас будут экспроприировать.
– Дай гляну, а то не поймешь, чего ты там невнятно бурчишь. Ого, какой экран большой! Постой, второй экран картинку в полноцвете может отображать?! О, так у него и основной цветной! – продолжала она восторгается аппаратом, а я – мрачнеть от перспектив остаться без связи.
Парадокс в том, что основной тут у всех телефонов либо чёрно-белый ЖК, либо электронные чернила. Цвет только-только стал появляться на телефонах и умфонах, и как правило – дополнительный. Энергосбережение. Вот и выходит, умфоны все с двумя экранами с разных сторон. Тут же и первый с цветом, пусть и тусклым, и второй, по местным СИП-технологиям (светоизлучающие полимеры), по воспоминаниям вроде OLED назывался, изготовлен и, пожалуй, первый на телефоне в мире, способный более-менее корректно отображать фотографии. Это не значит, что тут с экранами швах. Всё есть, но есть одно «но». Патентное право больше на наше авторское смахивает. В смысле, почти вечного владения. Потому производятся они на фирмах-разработчиках и не получили такого широкого распространения, как в мире из моей памяти. Тут вполне нормально увидеть и электронно-лучевые трубки. Так, что кажется, будто есть некоторое техническое отставание, но зато в области автономных роботизированных комплексов, как раз наоборот. Это, скорее, эффект финансовой системы. Не было тут революций и противостояния систем, а потому не родился средний класс, в привычном понимании этого термина, вот и не происходит такой активной смены поколений в бытовой технике. А противостояние держав как раз идёт, а значит, развивается робототехника в интересах военных.
– У него ещё камера неплохая, а так почти идентичен серийному, – добавил я уже увереннее.
С потерей почти смирился. А и ладно. Пришлют новый, предсерийный. А он получше будет, а пока придётся, конечно, помучиться. Тут мы как раз вы-шли из амулета Ломоносова обратно в их каюту и оказались не одни. Поджидали нас там несколько женщин.
– Он ещё и тоньше, да и в руке лежит лучше. Подари, а! – наконец она дошла до ожидаемого пункта предсказанной программы.
– Э… – я начал пантомиму раздумывания над её просьбой.
– Ну пожалуйста! – произнесла Светлана и опять посмотрела тем самым жалостливым взглядом.
В этот раз противостоять было легче.
– Я ж совсем без связи останусь! – привёл я как бы аргумент.
– А я тебе свой, – и попыталась всучить мне розовый.
– Хоть карточки-то давай сменим, – констатируя неизбежное, произнёс я в ответ.
Готовься к такому, готовься, а всё равно жалко…
– Да! – радостно провизжала она, за что была награждена укоризненным взглядом своего дяди.
– Только одно условие!
Ну должен был я хоть что-то поиметь от собственного ограбления!
– Какое? – с подозрением в голосе спросила она.
– Ты сегодня гуляешь со мной по Багдаду, – заявил я тоном, не допускающим возражений.
– Да без проблем! Ведь так, дядя? – радостно согласилась она, но зачем-то и его спросила.
Неужто и от такой малости решила откосить?!
– Как-то это неожиданно. Надо бы посоветоваться, – неуверенно произнёс он в ответ.
– Лучезар Агафонович, может, представишь меня молодому человеку? – встряла одна дородная тётка с лисьим взглядом.
Та, что из встречающей делегации.
– Конечно же. Василиса Патрикеевна, – ответил он со странной заискивающей улыбкой.
Надо же угадал! Неужто реально её опасается? Интересно, кто она? Вслух, однако, ничего произносить не стал. В результате от дяди так и не дождался ответа.
– Я думаю, мы уладим вопрос с вашей прогулкой, а пока прогуляйтесь к себе, развейтесь, – обратилась эта дама ко мне.
И стала меня так за локоток выпроваживать, семафоря что-то дяде глазами.
* * *
– Мил, ну что всех вытащила?
– Знаешь, Ярось, в следующий раз ты будешь грузчиком. Учти, наши каюты под завязку забиты, надо бы подумать, где жить будем.
– Ой, не прибедняйся, всего несколько часов, в Багдаде всех на чартер перегрузим. Главное не это, получается, пердуну удалось и они все живы! Знаешь, нашего хозяина даже любить мало, обожать надо!
– Да уж, урвать княжон Ржевских – это нечто!