Третий дневник сновидений

– Да, было бы хорошо. – Генри кончиками пальцев постучал по столу. Весь вечер он слишком нервничал, занимаясь своими делами. – Артур… – Он кашлянул. – Он явно что-то затевает. Неприятно это признавать, но у меня пробегает по спине холодок при одной мысли о нём.

Артур в тот день действительно снова появился в школе с перевязанной рукой, и его там чествовали как героя. Каковым он всем и представлялся. Ведь он привёл в чувство Персефону и пережил укус опасной ядовитой змеи – его поневоле надо было признать самым мужественным в мире человеком. Получалось, что он, жертвуя собой, оказался перед змеёй и спас всех учеников школы от верной смерти.

Многие девочки, особенно из младших классов, чуть не падали в обморок, когда рядом оказывался Артур, а под конец недели появился официальный клуб фанатов Артура Гамильтона с собственным сайтом в интернете и карточная игра «Артур». Персефона в ней наверняка участвовала.

Я в тот день лишь однажды увидела Артура: он был окружён девочками, просившими у него автограф на свои карточки. Он не казался особенно польщённым, скорее, его это тяготило, но моё злорадство было недолгим. Достаточно было представить, как меня саму, словно в фильме ужасов, окружили хихикающие зомби-девочки, протягивающие свои карточки и готовые разорвать меня на куски. Артуру бы это понравилось.

Как его ни напрягало это чествование, он не упускал возможности застигнуть врасплох Генри и Грейсона.

Жалко было, что я не присутствовала при их разговоре. Псле этого они оба меня откровенно избегали.

– Хуже всего, что в любой момент может произойти что-то ужасное и он не пощадит даже прежних своих друзей, бла-бла-бла, – только и ответил Грейсон на мой вопрос.

Чем дальше, тем больше в тот вечер я убеждалась, что они намеренно скрывают от меня какие-то подробности. Может быть, потому, что они касались меня и речь шла об особенно жутких способах убийства. Или о чём-то другом. Но как бы они ни изображали спокойствие, то, что им сказал Артур, вызывало у них страх.

– Что касается демона, я узнал много нового. – Рот Грейсона больше не был занят пирогом, теперь его можно было понять, когда он попытался рассказать нам о новых результатах своего расследования.

Первым делом он поднял перед собой пакетик с перьями.

– Марабу, пуховые перья, покрашенные в чёрный цвет. Стоят в магазине канцтоваров двадцать пять фунтов за сто граммов, в больших универмагах – дешевле. Но даже сто граммов – это, скажу вам, уже большое количество.

Марабу, вот оно что!

Пусть так, но это не объясняло, как проклятые перья попали в комнату Грейсона, хотя всё же успокаивало, что они попали к нам из промежуточного мира. Демонов, чьи перья продавались в магазине канцтоваров, можно было не принимать всерьёз.

Но Грейсон выяснил не только это.

– Не хочу утомлять вас деталями, но завтра я разберусь с «Кровавым мечом – 66», – сказал он и заметно обрадовался, увидев, как мы разинули рты. – Не волнуйтесь, тут нет ничего опасного. Этот тип работает медбратом в доме для престарелых в Ислингтоне, по телефону голос его звучит очень мило.

– Какого чёрта ты ему наобещал, что он согласился на встречу? – Я уставилась на Грейсона.

– Я же сказал, что не хочу докучать вам подробностями. – Грейсон скромно улыбнулся. – Могу лишь повторить, что, проникнув в психологию человека, можно узнать многое, даже не заглядывая в сны. – Он помолчал, потом сказал, вздохнув: – Ну да, мне просто повезло. Хорошо, если у тебя есть робот боевого дроида из «Звёздных войн» в человеческий рост… Ладно, завтра я вам, наверно, расскажу, какое отношение имеет «Кровавый меч – 66» к демону Анабель. По-настоящему этого типа зовут Гарри Триггс, и он родом – да-да-да! – из Ливерпуля.

– Как и тот кровельщик, что основал секту.

Это было хорошо, во всяком случае, что-то сдвинулось.

Но Генри был не так оптимистичен.

– Боюсь, что для Анабель уже поздно, – сказал он, нахмурившись. – Нам лучше подумать, как справиться с Артуром без её помощи. Раз он выжил после укуса змеи, она решит, что демон его пощадил. И, боюсь, в следующий раз она попробует что-нибудь на нас.

– Ты всё ещё думаешь, что змею в шкафчик Артура подложила Анабель? – спросила я.

Генри пожал плечами.

– А кто ещё это мог быть? Я не знаю, кто на такое способен.

Тут он прав.

– Пока Анабель думает, что демон может наказать нас, она для нас так же опасна, как Артур, – угрюмо продолжал Генри. – Кто знает, что ещё нашепчут ей голоса.

– Надеюсь, не про змей, – пробормотала я.

– Но Анабель нам нужна, – сказал Грейсон. – И я уверен: если она поймёт, что вся эта чушь о демоне основана на большой лжи…

Генри не дал ему договорить:

– Я знаю, ты всё ещё веришь в здравый рассудок Анабель, которую можно освободить от безумных фантазий, если привести ей несомненные доказательства. Я уже в это не верю. – Он посмотрел на ноги и тихо продолжил: – Я до сих пор вижу её в той яме на кладбище с кинжалом в руке, когда она собиралась перерезать Лив сонную артерию… – Секунду он помолчал, потом поднял голову и посмотрел на Грейсона. – Что Анабель делает во сне, мне, в общем, безразлично, но я бы чувствовал себя гораздо уверенней, если бы она опять оказалась в психушке.

Грейсон покачал головой:

– Я слишком далеко зашёл, нельзя останавливаться.

– А что, если Анабель нельзя излечить? – Генри скрестил на груди руки.

И до меня впервые дошло, что во всей этой истории для Грейсона было важно не поддержать Анабель против Артура, для него речь шла больше о собственном спасении. Генри знал Грейсона лучше, чем я, он давно это понял.

Какое-то время оба смотрели друг другу в глаза.

– Думаю, попытаться стоит, – сказал Грейсон. – К тому же это единственное, что я могу сделать. Вы можете разработать план Б. Чтобы план В не вступил в силу.

– А что это за план В? – поинтересовалась я.


Генри с Грейсоном быстро переглянулись.

– План В заключается в том, чтобы покончить с Артуром прежде, чем он покончит с нами, – пробормотал Грейсон, и Генри что-то проворчал.

Я переводила взгляд с одного на другого. Чего-то они всё-таки недоговаривали.

– Что же такого на самом деле сказал этот проклятый Артур? – попыталась я узнать последний раз, когда Генри позже прощался со мной у дверей. Надо бы прошептать это ему на ухо, потому что Флоранс в двух метрах от нас что-то искала в шкафу и никак не могла найти. – Если вы хотите меня защитить, то не надо.

– Нет, я знаю, у тебя нервы как проволока. – Генри поцеловал меня, что Флоранс тотчас отметила покашливанием, хотя вообще-то смотрела в шкаф.

– Этот дурак Артур испортил нам всё настроение. Нельзя ли нам поговорить о чём-то другом, о приближающейся субботе, например? – шепнул Генри. – Я отправлю мать, Мило и Эми в аэропорт, весь дом будет принадлежать нам. – Его дыхание щекотало мне кожу за ухом. – Не могу тебе передать, как я радуюсь этому. Потом, клянусь, я позабочусь, чтобы ты забыла Артура и всю эту гадость.

Да, уж это наверняка, если здание воздвигнутой мной лжи обрушится на меня. Генри не заметил, как я замерла в его руках, потому что в этот момент Флоранс, торжествуя, подняла «ароматный» пакетик и воскликнула:

– Так я и знала!

Встретив вопрошающий взгляд Генри, она что-то ему сказала, но я не разобрала ни слова – слишком боялась предстоящей субботы. (Так до сих пор и не узнала, что было в этом «ароматном» пакетике). Генри поцеловал меня на прощание и вышел за дверь. Мне вдруг стало ясно: этой ночью я снова должна отыскать Матта, и на этот раз я не позволю своему подсознанию запаковать меня в ужасное бельё колбасного цвета. Теперь я должна со всем справиться.

Матту виделись сумасшедшие полёты, когда я вошла в его сон. Я оказалась в салоне заполненного двухпалубного аэробуса: десять мест в ряду, по три у иллюминаторов и четыре в середине. Вид из иллюминаторов и тихий гул моторов давали понять, что мы летим высоко над облаками. И Матт был не пилотом, а пассажиром. Я увидела его впереди, на сиденье у прохода, где он (на этот раз праздно расслабившись, с отросшей за неделю щетиной) листал газету. Его красная дверь сновидений располагалась рядом с дверью туалета, и, несмотря на яркий красный цвет, вполне подходила этому месту. Если, по крайней мере, не смотреть на неё в упор, как Матт.

Чтобы дверь была первым, что я увидела в этом сне, я заставила исчезнуть толстую женщину, сидевшую у прохода в среднем ряду, как раз за Маттом, и незаметно заняла её место. Ага! Матту, значит, снилось, что он летит в самолёте и решает кроссворд. Ну, почему нет? Мне целую ночь снилось, как я вожусь с книжной полкой. Ничего плохого ждать не приходилось, даже если я почему-то оказалась в переполненном самолёте. Местоположение ничего не меняло. Лучше всего мне, наверно, было бы оказаться в форме стюардессы и самой предложить ему бокал шампанского. Банально, да, но во сне Матт ничему бы не помешал.

Поскольку стюардесса как раз появилась со своей тележкой в проходе, а Матт всё ещё смотрел в газету, размышлять не было времени. Не прошло и секунды, как я уже толкала тележку, немного гордясь тем, что перемены никто не заметил. Я была несомненно лучше стюардессы, которую заставила исчезнуть. Не только потому, что на мне было примерно на четверть кило меньше макияжа, – я немного улучшила униформу. Юбка теперь была короче, блузка – с более глубоким вырезом и тесней прилегала. Если так модно, значит, правильно. Содержание продуктов на тележке я расширила, добавила в шампанское кубик льда, который обычно подавался лишь пассажирам бизнес-класса. Прежде чем подойти к Матту и наклониться к нему, я проверила вырез на блузке: видно ли в нём кружево тёмно-синего бюстгальтера, а не жуткое бельё колбасной расцветки.

– Бокал шампанского, сэр? – пропела я и выдала самую очаровательную из своих улыбок. – Или, может, что-то из нашей изысканной коллекции виски? – добавила я. – У нас есть двадцатипятилетний, выдержанный в дубовой бочке. Не желаете?

Матт жестом поманил меня и показал на сиденье рядом с собой, а палец прижал к губам:

– Тс-с, не говорите, не обращайте на себя внимания, просто послушайте меня. Речь идёт о жизни и смерти.

Я уставилась на него вытаращенными глазами. Похоже, он меня не узнал.

– В этом самолёте находятся террористы, – продолжал он. – Они вооружены, и у них, наверно, есть взрывчатка.

– Но это исключено, – зашептала я в ответ и на секунду забыла, что вообще не сопровождаю полёт. – У нас очень строгая служба безопасности, и…

Матт невольно покачал головой:

– Службу безопасности можно подкупить, спорить об этом поздно. Смотрите! – Он вырвал страницу из газеты, и я увидела, что он вовсе не решал кроссворд, просто отмечал цифры и буквы. – Вот это номера кресел, где сидят террористы, которых я уже сумел определить. Шестеро в этом салоне. Но можно предположить, что они есть и на верхней палубе. Их задача – захватить самолёт. Очень надеюсь, что на борту найдётся не один воздушный маршал[36].

– А-а… – Немного напряжённо я взяла у него листок и свернула его в трубочку.

В такого рода снах я не особенно ориентировалась. Когда показывали фильм, где террористы захватывают самолёт, я либо дремала, либо его выключала. Я, правда, знала, что под конец самолёт (или хотя бы все, кто остался в живых) спасает чаще всего не воздушный маршал, а храбрец в штатском – отставной полицейский или получивший недавно травму агент ФБР, оказавшийся в самолёте совершенно случайно. Часто это бывала ещё храбрая стюардесса, которая сама в себя не верила и была либо вышвырнута из самолёта, либо истекала кровью от раны. Я, может, охотней превратилась бы в беременную женщину, у которой наверняка начнутся преждевременные роды и в разгар хаоса на свет появится ребёнок, – она чаще всего остаётся жива…

– Чего вы ждёте? – Матт нетерпеливо смотрел на меня. – Капитан может попросить о помощи. А мне нужно хоть какое-то оружие. – Он взял с моей тележки бутылку виски.

Я оглядывала ряды кресел, улыбаясь, по возможности, невозмутимо. Да, этот тип в кресле 64D выглядел в самом деле подозрительно.

– Хорошо, – пробормотала я, размышляя, как дать сну новый поворот, чтобы получился не триллер о катастрофе, а любовная драма. А ещё лучше – любовная комедия. – Один вопрос: кто вы и откуда всё это знаете?

– Не имеет значения, – сказал Матт угрюмо. – Важно одно: чтобы мы выбрались отсюда живыми.

– Это может быть трудно, – вмешался пассажир в кресле за спиной Матта.

У меня дрогнуло сердце, когда я узнала Генри.

Прежде его здесь не было, в этом кресле сидел невысокий юноша, упакованный в одежду фирмы «D&G»[37].

– А-а-а!

– Ведите себя спокойно, – предупредил Матт Генри. – Вы можете навредить всей операции.

– Вы не понимаете, – сказал Генри и подмигнул мне. Он выглядел чертовски привлекательно. Будь здесь в самом деле кино, ему наверняка досталась бы главная роль. – Наша Лив в этом безумно сексуальном наряде на самом деле агент из «МI-6»[38] под прикрытием, а я её коллега. Так что вы не одни.

Хотя я за это время ещё не преодолела свой страх, но, по крайней мере, теперь могла дышать. Лихорадочно стала соображать, как выйти отсюда, не выдав себя. Главное, сохранять спокойствие. Генри не мог точно знать, кто я. Матту, возможно, снилась только я. Я смотрела на него сдвинув брови.

– Что вы говорите? Меня зовут Марианна Дашвуд[39], и я не агент. А вы, похоже, душевнобольной.

– Позвольте девушке пройти к капитану, – прошипел Матт. – Неизвестно, сколько у нас времени.

– Лив, Марианна Дашвуд – персонаж из романа Джейн Остин.

Генри поднялся и взглянул мне прямо в лицо. Хорошо, что между нами стояла тележка. И я досадовала на себя, что не додумалась стереть родинку с щеки или скрыть щербинку между зубов – такие мелочи могут ужасно изменить любого. И я бы стала менее похожей на себя.

– Что это ещё за больной тип? – Подсознание Матта позволило бы ему придумать имя, так что я изобразила высокомерную мину. – Я не знаю никакой Дженни Остер. А теперь позвольте мне пройти в кабину пилота! – Я повернулась на каблуках и зацокала по проходу.