Тонкая нить
Часть 32 из 47 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Кажется, я должна вас поблагодарить за работу с вышивкой, – сказала Дороти, она выбрала две иголки и теперь смотрела на них, сравнивая размеры. – За которую мне заплатят.
– Не стоит, я всегда рада помочь. Надеюсь, мисс Песел обо всем договорилась от вашего имени?
– Да. Мне кажется, они не вполне понимают, как много времени отнимает вышивка одной подушечки. Но миссис Уотерман собирается упростить узор, так что работа пойдет быстрее. К тому же мне сейчас не нужно проверять тетрадки, и свободного времени у меня гораздо больше.
– В гостинице нормально устроились?
– Пока да.
Дороти поставила коробку с иголками на место в шкаф, коротко улыбнулась и встала в очередь к мисс Песел. Вайолет всегда чувствовала некоторую неловкость при встречах с Дороти, но сейчас была несколько уязвлена: Дороти вела себя так, словно сторонилась ее. Мечты о том, что она способна помочь Дороти и Джильде, рассеялись. В ситуацию властно вмешалась реальная жизнь.
После занятий Вайолет отправилась в собор, чтобы присутствовать на короткой будничной вечерне, но она также надеялась на случайную встречу с Артуром. С самого Нового года Вайолет не видела его и не имела о нем никаких известий, но постоянно о нем думала, хотя ругала себя за это.
В собор Вайолет пришла рано и решила заглянуть в Рыбацкую часовню. Там частенько кто-нибудь был, обычно какой-нибудь рыболов, пришедший засвидетельствовать свое почтение могиле Исаака Уолтона. На этот раз, к удивлению, Вайолет увидела Артура: он сидел на скамеечке лицом к витражу, изображающему сидящего на троне Христа в окружении разных святых. Она хотела окликнуть Артура, но передумала и просто села рядом на скрипнувшую под ней скамейку. Артур повернул к ней голову, но на лице его, как ни странно, улыбки не было. Оно было печальным.
– Что-нибудь случилось? – спросила она шепотом.
Ответил Артур после долгой паузы.
– Гитлер, – проговорил он в голос, не затрудняясь тем, чтобы говорить тихо. – Гитлер, вот что случилось, черт меня побери!
Артур был не из тех, кто любит крепкие выражения.
«Что вы хотите этим сказать? – хотела она спросить. – Какое отношение он имеет к нашей жизни?»
Но Вайолет слишком серьезно относилась к Артуру, ей было не все равно, что он о ней думает, и поэтому не стала торопиться. Дала себе секунду подумать. По радио она уже слышала, что два дня назад, после нескольких недель политических интриг и манипуляций, за которыми она не очень следила, Гитлер стал канцлером Германии. Кто-то протолкнул его на этот пост, припомнила она.
– Вы думаете, он долго продержится? – спросила Вайолет.
Об этом она еще могла кое-что сказать: всюду твердили, что столь спорный руководитель партии меньшинства долго у власти не останется. Разве может человек с такими радикальными взглядами успешно руководить страной?
– Раз сумел подняться так высоко, значит и у власти способен удержаться, – ответил Артур. – Немцы ищут способ, как выбраться из экономической ямы, а яму эту им выкопали в том числе и мы – своими кабальными договорами и санкциями. Это была большая глупость, нашими действиями руководила жажда мести, а не желание найти решение проблемы, чтобы такое больше не повторилось. Кроме того, поражение в войне уязвило их гордость, а мы палец о палец не ударили, чтобы вернуть им самоуважение. До крайности их довели мы, и нам еще придется за это заплатить.
– Вы хотите сказать… – начала было Вайолет, но замолчала, ей не хотелось поднимать эту тему, один раз она уже прошла через это, больше проходить ей не хотелось даже в мыслях.
– Ценности Гитлера – это не наши британские ценности, что бы там ни вещала «Дейли мейл», – сказал Артур. – Если немцы за ним пойдут, то свергнуть его можно будет только войной.
Вайолет содрогнулась. Она сразу вспомнила о своем племяннике Эдди. Ему только семь лет, но все войны имеют обыкновение пожирать самых юных. Слава богу, сейчас у них родилась девочка, подумала она. Новая дочь у Тома с Эвелин появилась на свет две недели назад. Родители дали ей второе имя: Вайолет. И Вайолет этим гордилась, хотя оно стояло рядом с не очень красивым, как ей казалось, первым именем: Глэдис.
Вайолет незаметно вытерла слезу и только тут заметила, что Артур накрыл ее ладонь своею. Ее окутало волной радости, эта волна унесла за собой все остальные мысли – про Глэдис, Эдди, Гитлера и про войну. Вайолет перевернула ладонь и сплела с его пальцами свои. В Рыбацкой часовне было довольно прохладно, но ладонь у Артура была теплая.
Как приятно было ощущать свою руку в его руке – Вайолет хотелось кричать от радости. Чтобы успокоиться и не выдать себя, она принялась разглядывать витраж. Под изображением Христа и святых были изречения из Библии, связанные с водой и рыбой: «Господь восседал над потопом», «Принесите рыбы, которые вы теперь поймали», «Я сделаю вас ловцами человеков». Части витража, посвященные религиозной тематике, были, конечно, очень красивы, но ей больше всего нравились два портрета самого Исаака Уолтона в нижних левом и правом углах: он был изображен в строгих черных одеждах с белым воротничком и в черной шляпе. На обоих портретах Исаак Уолтон сидел над извилистой рекой с удочкой и корзинкой. На одном из изображений рядом находился еще один человек, перед ними была разложена еда, а внизу стояла надпись: «За все благодарите». На другом он был один, читал книгу, а удочка праздно лежала возле него, надпись внизу гласила: «Учитесь жить тихо».
– Мне всегда ужасно нравилось, что Уолтон на этих витражах, в общем-то, рыбу и не ловит, – проговорила Вайолет. – Его самого это очень позабавило бы. У автора витража было неплохое чувство юмора.
Артур искоса бросил на нее взгляд:
– А вы читали его книжку «Искусный рыболов»?
– Да, когда была помоложе.
– Мне кажется, прежде я не встречал женщины, которая читала бы ее.
– Ну не то чтобы читала от корки до корки, скорей, перелистывала. Чтобы сделать отцу приятное.
– Он у вас ходил на рыбалку?
– Да. А вы ходите?
– Конечно. В речке Тест лучшая в стране рыбалка нахлыстом. Жить рядом с ней и не ловить рыбу просто невозможно – хотя я не такой уж заядлый рыбак. Я хожу на рыбалку, когда хочется на несколько часиков уединиться и когда в колокола не надо звонить.
– Мой отец всегда говорил, что в рыбалке главное не столько ловить рыбу, сколько не ловить ее.
– Это правда. И еще ни о чем не думать. Для нас очень важно делать что-то такое, что может избавить нас от самих себя и своих мыслей.
– Для меня это печатание на машинке. И еще вышивание… оно, конечно, дает большее удовлетворение, потому что в результате создаешь что-то красивое.
– А в результате рыбалки – рыбу, которой можно питаться.
– Да.
Они помолчали.
– Артур, вы знаете, у меня до сих пор лежит платок, который вы мне дали, когда мы с вами познакомились. Я так и не вернула его.
– Я помню. Но мне приятно знать, что он у вас. Послушайте, Вайолет, – продолжил он после паузы, – у меня с Джеком Уэллсом был разговор. Однажды вечером он появился в «Пяти колоколах». Я сказал ему, чтобы он оставил вас в покое, иначе будет отвечать передо мной и перед полицией.
Вайолет попыталась взять себя в руки и не дрожать.
– И что он сказал?
– Угрожал, – криво усмехнулся Артур, но, увидев ее встревоженное лицо, торопливо добавил: – Да вы не волнуйтесь. Боб – это наш трактирщик – велел ему собирать вещи и проваливать. В общем, выгнал его. Так что мы его больше не увидим.
– Спасибо вам.
Выходит, есть человек, который заботится о ней, о ее безопасности… при этой мысли Вайолет захотелось плакать. И еще она остро сознавала, что их руки все еще соединены, и думала, чем все это кончится, кто из них первый разорвет рукопожатие.
Это сделали за них мальчики-хористы. Послышалось пение, и она вспомнила, что хотела присутствовать на вечерне. Сама того не желая, Вайолет шевельнула рукой, и Артур отпустил ее.
Они встали, и у нее могло бы возникнуть при этом чувство неловкости, но этого не произошло. Касание рук вложило ей в душу нечто определенное, и Вайолет всегда будет чувствовать это и ценить, что бы там ни случилось. Словно в ладонь ей положили монету и она ощущает ее металлическую цельность, – будет эта монета потрачена или нет, не столь важно, главное, она всегда будет знать достоинство того, что получила.
– Вы, наверное, с нетерпением ждете, когда снова надо будет звонить, – сказала она, когда они вышли из Рыбацкой часовни.
– Да. Я и не думал, что так сильно соскучусь по колоколам собора… В Нетер-Уоллопе я, конечно, звонил, но буду очень рад снова бить на колокольне, где больше пяти колоколов.
– Интересно, Уильям Карвер все еще сердится на вас? Вот возьмет и поставит вас на самый плохой колокол.
– Самого плохого здесь нет, – улыбнулся Артур, – хотя есть такие, в которые бить трудней, чем в другие. А Уильям все уже позабыл. Он знает, что наказал нас, и этого ему достаточно. Хотя Кит все еще обижается. Надо будет поговорить с ним, да и присмотреть за ним тоже. Возможно, в поговорках про вспыльчивость рыжих что-то есть.
Они дошли до южного поперечного прохода, слышно было, что хор уже заканчивает.
– А вы пойдете на вечерню? – прошептала Вайолет.
Артур покачал головой.
– У нас с Уильямом должен быть разговор, надо утрясти кое-какие колокольные дела, мы договорились встретиться и вместе поужинать.
– А шестнадцатого на службу по поводу освящения вышивок придете?
Вайолет очень не хотелось уходить, не узнав, когда они снова встретятся.
Артур пристально посмотрел на нее.
– Мне кажется, это было бы неблагоразумно, – сказал он.
Вайолет представила себе собор, полный уинчестерских женщин, в нетерпении ждущих момента, чтобы разнести по городу сплетню о том, что Артур Найт вдруг явился на службу, посвященную вышивальщицам.
– Да, думаю, вы правы, – кивнула она. – Мне просто хотелось показать вам то, что мы сделали.
Стоящий на самом верху лестницы служитель храма, отслеживающий ход богослужения, уже хмуро поглядывал на них, как когда-то, несколько месяцев назад, поглядывала на нее Мэйбл.
– А вы сами и покажете, – прошептал Артур, взял Вайолет за локоток и провел ее дальше по проходу в сторону нефа. – Встретимся здесь через две недели, хорошо? Покажете мне свои подушечки, а потом, перед колокольным звоном, можно будет поужинать.
– Хорошо. С большим удовольствием.
Это было не свидание, но нечто гораздо большее, чем просто свидание.
Они посмотрели друг другу в глаза.
– Спасибо, – сказал он.
– За что вы меня благодарите? Это я должна вас благодарить.
– Как за что? Вы терпеливо слушали, как я рассуждал про Гитлера, потом вы сменили тему на Исаака Уолтона. То есть перевели разговор на то, что действительно важно в жизни. И правильно сделали. Я вам очень признателен, Вайолет Спидуэлл.
Глава 21
Оставалась всего неделя до церемонии освящения, когда одна из вышивальщиц заболела, и вышивку ее мешочка для пожертвований поручили Вайолет, поскольку совсем недавно она закончила вышивать мешочек с узором в таком же стиле. И теперь Вайолет допоздна сидела в гостиной, остальные жилички и даже засидевшаяся с ней миссис Харви отправлялись спать, а Вайолет твердо обещала хозяйке, что не забудет выгрести угли из камина и погасить свет. Миссис Харви так восхищалась искусством вышивальщиц собора, что ее чувства затмевали настороженность к поведению Вайолет и Джильды, хотя она все еще брюзжала о том, в какой ужас пришла бы Нелл Хилл, если бы узнала о слухах, которые ходят про ее дочь. А потом со значением устремляла взор на Вайолет, ожидая от нее подтверждения либо прояснения того, что она сказала. Но Вайолет просто сменяла тему.
Ей нравилось сидеть одной у огня, в компании с радио, хотя бы до того момента, когда в полночь объявлялся конец вещания и звучала мелодия гимна «Боже, храни короля». В тишине и в состоянии полной сосредоточенности ум ее прояснялся, и она уже ни о чем не думала, ни о Джильде с Дороти, ни даже об Артуре, хотя время от времени улыбалась при мысли о скорой с ним встрече.