Толстый

— Нас приказали оставить, более того, пока требуют оставить и лагеря по городу.

— А не пошли бы они? Лагерям этим жить осталось всего ничего. Давно надо всем в Динамо валить и там капитально окапываться. И пусть оружие подбрасывают, крупняк, чтобы у нас гранатомёты были, «Шмелей» пусть дадут.

— Ага, разбежались, они автоматов-то толком дать не могут. Единственное, вертолёты военные стали присылать, они часто над городом летают, высматривают большие скопления тварей и бьют по ним чем-то тяжёлым.

— Кстати, да, — Сергей Иванович вспомнил последнюю схватку. — А что используют? Термобарические заряды?

— Я не разбираюсь, — отмахнулся Павел Зиновьич, — но бьёт хорошо, что есть, то есть, от тварей только скелеты обгорелые остаются, по идее надо всю нежилую часть города так прошерстить, да опять же, они сами решают, кого, где и как, им в голову не залезть.

Над головами снова пролетел вертолёт громко стрекоча двойным винтом. Видно было, как его периодически окутывает облако белого тумана. Распылители, даже на такой высоте боятся заразу подцепить. Да и пилоты, надо полагать, в космических скафандрах.

— Так что сейчас делаем? — спросил Сергей Иванович, недовольно окинув взглядом пустующий лагерь.

— Сам видишь, никакой активности. Собирались ещё колючки натянуть, но признали нецелесообразным. Будем в Динамо перебираться. Хотя бы на стадион, там палатки стоят, будем в них жить. Тишина поэтому, все, кто не на постах, отсыпаются. Когда ещё нормально поспать доведётся? Ещё группа в десять рыл уехала продуктовый склад потрошить. Уже, кстати, должны были приехать, если их не сожрали, конечно. Кстати, связь сотовая заработала часа два назад, можно им позвонить.

Боря уже и не помнил, где его телефон, и включен ли он. Сунув руку под бронекомбинезон, он нащупал и вытащил пластиковую пластинку и, нажав кнопку, увидел, что телефон, оказывается, всё это время был включен, что он сохранил десять процентов заряда и что имеется один пропущенный звонок.

— Звонил кто-то, — рассеянно проговорил он.

Номер телефона не был забит в память (недавно купил этот аппарат, не успел всё перенести из старого), но показался смутно знакомым. Кто бы это мог быть? Тем более, что сотовая связь действует только внутри кольца карантина.

— Так перезвони, — посоветовал отец.

Боря набрал номер, приложил трубку к уху и выждал гудок, но печальный голос из трубки сообщил ему, что связи нет, абонент оказался отключен.

— Пошли спать, — в приказном тоне сказал Сергей Иванович. — На нашу долю сегодня приключений хватит.

Часы показывали всего три часа дня, но спать и правда хотелось сильно, сказалось нервное напряжение последних дней, да и в прошлую ночь в магазине они особо не выспались. Это был, скорее, не сон, а пьяное забытье. В высотном доме, включенном в периметр, им выделили одну двухкомнатную квартиру, где имелся широкий диван и старая пружинная койка. К тому же на несколько часов в день давали электричество и воду, чем оба немедленно воспользовались, наперегонки рванув в душ. Длительное нахождение в доспехах на летнем солнце и активная беготня не способствуют чистоте. Нижнее бельё, не желая стирать, просто бросили в мусорный контейнер. Боря, помимо прочего, ещё и чисто выбрился, удалив с лица почти полноценную бороду, отросшую за те дни, что прошли вдали от комфорта.

Новые вещи у них имелись с запасом, всех размеров и фасонов. Выбрав из кучи натасканного из магазинов хлама семейный трусы подходящего размера, Боря натянул их на себя и рухнул на кровать, крепко обнимая подушку.

— Хоть простынь постели, — раздался напутственный голос отца.

Но Боря уже храпел, как уставший от подвигов богатырь, простынь, наволочка и пододеяльник так и остались лежать стопкой на стуле.

С графиком дежурств пока не определились, так что, вряд ли кто-то поднял их до завтрашнего утра. Но сложилось так, что разбудили его уже в десять часов вечера. Телефон, что он так и не выключил, начал отчаянно вибрировать, угрожая слететь на пол. Приоткрыв один глаз, Боря поднёс к нему дисплей и разглядел на нём тот самый номер.

— Алло, — лениво произнёс он.

— Боря? — раздался на том конце растерянный девичий голос. — Боря, это ты?

— Я, — так и не проснувшись полностью, сказал он. — А кто звонит?

— Боря, это Кристина, Кристина Еловская, помнишь меня? Мы учились вместе. Хоть кто-то отозвался, — девушка шумно всхлипнула. — Боря, только трубку не бросай. Мы тут сидим, выйти не можем, кругом эти…

— Стоп, — Боря привстал на кровати, прогоняя сон. — Как это, сидим? Где это, здесь? Кто это, мы?

— Здесь, на улице Джамбула. Мы тут квартиру снимали, я, Наташа, и ещё парни с нами. А потом, когда всё началось, мы в квартире закрылись и сидим до сих пор. У нас воды уже нет, полкружки на всех осталось. Выйти не можем. Один попытался, его сразу загрызли, сто метров не прошёл… — слышно было, что девушка уже капитально плачет. — Телефон садится, света уже два дня нет. Боря, ты сможешь на помощь прийти? Или сообщи куда-нибудь, приведи кого-то, нас ведь забрать должны были. Спасатели или полиция.

— Нет больше ни спасателей, ни полиции, — угрюмо проворчал Боря. — Только мы, простые люди с оружием. Говори адрес, подумаю, что можно сделать.

— Джамбула тридцать четыре, квартира восемнадцать. Третий этаж.

— Спроси, сколько их, — напомнил отец, он уже давно проснулся, сел рядом и слышал почти весь разговор.

— Сколько вас там? — спросил Боря.

— Шестеро, двое парней и девчонки, Боря, пожалуйста… — она заплакала громче.

— Скажи, пусть завтра ждёт, — снова подсказал отец.

— Завтра? — шёпотом переспросил Боря. — Почему?

Сергей Иванович молча указал на окно, за которым сгущались сумерки, это аргумент, бодание с мутантами в темноте точно было плохой идеей.

— Жди нас завтра, — сказал Боря, но тут связь оборвалась, видимо, телефон Кристины сел окончательно.

— Теперь давай сначала, — отец сел у себя на кровати, быстро натягивая брюки. — Я не всё расслышал, но, так понимаю, где-то кто-то крепко влип?

— Ещё как, Кристина звонила, мы с ней в одной группе учимся… Учились. Они сидят в квартире на улице Джамбула тридцать четыре. Их там шесть человек, студенты, они толпой квартиру снимали. Там и застряли, как я понял, звонили всем подряд, а только мне дозвонились. Надо как-то их выручать.

— Сегодня мы уже точно ничего не сможем, но, раз они столько дней там просидели, ещё сутки выдержат. Пойдём, будем думать, как туда попасть.

Боря встал и начал искать в полутьме разбросанную одежду.


— Слушай, а ты, вроде как, похудел чутка, — сказал ему отец.

Боря с интересом посмотрел в зеркало. Хм. Так и есть. Стройным, как кипарис, он не стал, но килограммов восемь точно слетело. Постоянная беготня с грузом, нервные стрессы, которые физически не получается заесть плюшками, редкое и нерегулярное питание всякой гадостью, отсутствие в рационе пива. В таких условиях любой похудеет, организму пришлось выбирать, что для него важнее, жировые запасы или жизнь. А у него из-под жира даже мышцы стали выглядывать.

— Кстати, — продолжал отец. — А Кристина эта, она красивая?

— Очень, — Боря вздохнул. — Прямо фотомодель. Мы все на неё любовались, а она нас просто игнорировала.

— А у неё кто-нибудь есть?

— Откуда мне знать, наверно, есть кто-то. Впрочем, может, раньше был, да умер. Сейчас это просто. А может, этот кто-то сейчас рядом с ней сидит и тоже думает, как спастись.

— Сидит и ничего не делает, — нарочито равнодушным тоном заметил отец, — а тут является тот, кого она раньше в упор не замечала, жестоко мочит тварей и спасает ей жизнь.

— И что с того? — скептически спросил Боря. — Скажет мне спасибо, а потом с ним же останется. Да и нечестно это, пользоваться её положением, чтобы любовные вопросы решать.

— Как с тобой трудно, — отец вздохнул. — Надевай уже портки, да пойдём. Там Зиновьич не спит, надо с ним вопрос обсудить.

Боря натянул штаны, которые стали велики, размера на два больше, он только сейчас это заметил, после чего, решив, что ночь тёплая, и футболка не особо нужна, вяло потопал вслед за отцом на улицу. Зиновьич, по причине раннего времени и старческой бессонницы, сидел за небольшим пластиковым столом, на который падал свет от прожектора, считал что-то на калькуляторе и записывал результаты в толстую тетрадь. Рядом стояла стеклянная кружка с кофе, над которой поднимался столб пара. Увидев друзей, он отложил ручку и тетрадь и снял с носа очки.

— Чего не спится, молодые люди, решили старика проведать.

— Старик, ты меня всего на два года старше, — фыркнул Сергей Иванович. — Дело есть у нас. Серьёзное. Настолько, что вдвоём мы не справимся. Нужна помощь, пока хоть советом.

— А у меня новости, не знаю только, к добру или к худу, но нам оружия из Динамо подбросили, точнее, подбросили с материка, но через Динамо. Пока вы спали, фура подошла и разгрузилась.

— И что там? — тон у отца был скептический.

— Да как тебе сказать, — Павел Зиновьич взял со стола очки и начал протирать их салфеткой. — Такое чувство, что вскрыли какой-то древний склад, времён очаковских и… Короче, выгребли старьё и привезли к нам. Хотя и лучше, чем ничего.

— Пулемёт Максима? — ехидно спросил Боря.

— Максимов не видел, но могут быть, ещё не все ящики распаковали, а вот Дегтяревых восемь штук. Тех ещё, старых, с «блином» которые.

— Зря иронизируешь, — Сергей Иванович нахмурился. — По здешним меркам машина в самый раз, если, конечно, исправна.

— А что в ней хорошего? — уточнил Боря.

— Приличный калибр, мощный винтовочный патрон, который точно череп пробьёт, при этом он относительно лёгкий, можно одному переносить, а в случае необходимости стрелять с рук. Даже в голову целиться нет нужды, очередь дырок наделает, любому монстру хватит. Единственное: старый уже, металл от времени тоже портится.

— Насчёт калибра, — вставил свои пять копеек Зиновьич, — привезли и крупняк. ДШК, тоже, конечно, старьё, но очень уж убойное. И патронов целая гора, хоть, извиняюсь, жопой ешь. Сейчас огневые точки делают. Чтобы все направления перекрыть, благо, их не так много. Ещё гранаты и взрывчатку. Не просто взрывчатку, а прямо трансформеров, пластит, готовые осколки, формы пластиковые разного размера, в которые можно это дело заряжать. Кустарщина, но сделана с толком. Взрыватели, правда, самые простые, с фитилём.

— Завтра и опробуем.

— Так что за дело? — Зиновьич добился идеальной чистоты очков и водрузил их обратно на переносицу. Скомканная салфетка полетела в переполненную мусорку.

— Тут люди на связь вышли, — отец указал на Борю. — Его знакомые. Где-то на Джамбула в квартире сидят. Завтра будем их спасать. Карта нужна, надо хоть какой-то план наметить.

— Джамбула… Джамбула… — Павел Зиновьич задумчиво почесал небритый подбородок, потом приоткрыл стоявший рядом шкаф и вытащил из него карту. — Это же где-то в самом центре мёртвой зоны.

— Ну, не в центре, — поправил его Сергей Иванович, — к нам ближе. Вот тут, отсюда и вот сюда поворачивает.

— А дом какой?

— Тридцать четыре, — вспомнил Боря. — Квартира восемнадцать.

— Квартиру сам искать будешь, тут бы с домом определиться.

Некоторое время они молча смотрели на карту, измеряли циркулем расстояние, вспоминали короткую дорогу, потом Зиновьич неуверенно сказал:

— В принципе, недалеко, можно при желании доехать. Дорога туда почти свободна.

Отец покачал головой.

— Мы вот здесь на «Тундре» не проехали, а Джамбула ещё дальше. Там от тварей не протолкнуться, проехать можно только на броневике, да и то не поможет, атакуют в тот момент, когда людей заводить будем.

— Можно вплотную к подъезду встать.

— У нас связи теперь нет, у них телефон сел, — посетовал Боря. — Встать-то мы встанем, да пока они сообразят, что это за ними, пока баррикаду разберут, орда тварей уже машину под собой похоронит.

Павел Зиновьич на пару минут погрузился в раздумья. Потом, снова почесав щетину на подбородке, выдал вердикт:

— Сами точно не справимся, нашу администрацию надо дёргать, броня у них есть, хоть и самопальная, тяжёлое оружие тоже, они же могут и вертолёты навести. Глядишь, устроят мутантам локальный геноцид, а вы под шумок проберётесь и людей вывезете.