Только с тобой. Антифанатка

– Еще как. Мне неловко перед тобой за то, что я наехал на тебя в зале ожидания. Действительно нужно было поблагодарить за то, что ты подняла мой телефон, а я рассердился, нес чушь и… В общем, Наташа, просто ешь! – велел Антон. – Считай это моими извинениями.

Такого поворота событий я не ожидала. Но его голос был таким искренним, а от блюд на подносе исходил такой манящий аромат, что я решила принять его извинения.

– Хорошо, – медленно сказала я. – Пусть будет так. В конце концов, кто в твердом уме и добром здравии отказывается от бесплатной еды? Только скажи, почему ты не в бизнес-зале сидел, а в общем зале?

– Там скучно, – честно ответил он. – Знаю, мой ответ покажется странным, но там реально скучно.

Я посмотрела на него, как на психа, но промолчала. Наверное, он действительно богатый парень, а у богатых, как говорится, свои причуды. Каждый сходит с ума по-разному. Блюда из бизнес-класса существенно отличались от еды из эконома. Если честно, не во всех ресторанах так кормили, как здесь! Я съела все за исключением мороженого – оно в меня уже просто не влезло, да и холодно стало. Стюардесса из бизнес-класса унесла поднос и принесла вино – Антону и мне. Белое, полусладкое и, судя по всему, дорогое. На вкус оно было насыщенным, но мягким. Я пила его крохотными глоточками, укутавшись в теплый плед, который также принесли по инициативе моего соседа, который перестал мне казаться неприятным. В самолете выключили верхний свет, чтобы дать пассажирам возможность поспать, и атмосфера в салоне стала какой-то уютной и камерной. От вина меня разморило, на тело мягкими волнами накатила приятная усталость, и захотелось свернуться калачиком. Единственное, что причиняло дискомфорт – иллюминатор, от которого веяло холодом.

– Сядь рядом со мной, – сказал Антон, увидев, что я зябко ежусь. – Теплее будет.

Не знаю зачем, но я послушалась его. Села рядом и даже поделилась пледом. Он улыбнулся и, прижавшись своим предплечьем к моему, укутался в мягкую ткань. От него едва уловимо пахло дорогим одеколоном с водными свежими нотками. Этот аромат был звонким, прозрачным и прохладным, и при вдохе в моей голове рисовался вечерний остывающий пляж, на нагретую гальку которого находят морские волны. Одеколон Антона был ветреным, задорным и очень манящим. Я прежде никогда такой не встречала.

– Наверное, в бизнес-классе теплее, – сказала я. Спать больше не хотелось. Почему-то хотелось смотреть на звезды. Мне нравилась мысль, что сейчас я гораздо ближе к звездам, чем на земле, хоть и не вижу их.

– И комфортнее, – улыбнулся Антон. – Тут ужасные кресла, поверь. И ноги нормально не вытянуть. Как вы вообще летаете, сидя в этих убожествах?

– Вернись в бизнес-класс, – лениво посоветовала я. Но почему-то мне не хотелось, чтобы он уходил.

– И оставить тебя? Ну нет. Я с таким трудом оказался рядом с тобой, Наташа.

От его слов на сердце стало теплее. Появилось странное чувство нужности мужчине. И я вдруг вспомнила, что женщина. Молодая, стройная, привлекательная – может быть, не красавица, но мне всегда отвешивали комплименты. Другое дело, что долгое время отношения мне были не нужны. Я в страхе бежала от них.

– К тому же лететь нам не так уж и долго, потерплю, – продолжал Антон, не подозревая о моих чувствах. – А вот перелетать Атлантику в экономе мне бы не хотелось.

– А что, часто перелетаешь? – полюбопытствовала я.

– Часто. По работе – я мотаюсь по всему миру с командировками.

– Поэтому так хорошо знаешь английский? – вспомнилось мне, как он бегло говорил на американском английском.

– И это тоже, – ухмыльнулся бородач. – Я месяцами ни с кем не говорю на русском.

Я хотела спросить, где он работает, повернулась к нему и вдруг увидела то, что заставило меня нервно хихикнуть.

– Ты чего? – поинтересовался он, мягко на меня глядя.

– У тебя борода отклеилась, – изумленно сказала я.

– Что? – поднял Антон голову и, коснувшись лица, улыбнулся. – Черт, опять. Но ничего, до прилета выдержит.

– Она накладная? – непонимающе спросила я.

– Ага, – жизнерадостно ответил он.

– Прости, но зачем? – рассмеялась я. – Своя не растет?

– Растет. Просто маскируюсь, – подмигнул Антон. – Чтобы кое-кто меня не узнал. Я красавчик, когда без бороды. Ну и когда одет нормально. – Видя мое лицо, он расхохотался. – Не веришь? Серьезно, я классный. Просто не хочу лишнего внимания.

Нет, странные они все-таки, эти миллионеры.





Глава 4




Мы болтали о кино, о политике, даже о философии, и я поняла для себя, что Антон нравится мне как человек. Раздражение улетучилось. С ним стало легко и спокойно. Он смешно шутил и смеялся над моими шутками. А еще у нас оказалось много общего: мы оба любили фильмы Спилберга и Дени Вильнёв, книги Айзека Азимова и Терри Пратчетта, игры из сеттинга Мира Тьмы и скорость. А еще оба обожали «Друзей» и «Шерлока» с Бенедиктом Камбербэтчем. Наши вкусы разошлись разве что в музыке и в еде. Я ненавидела рок, а он терпеть не мог рыбу, которую я, надо сказать, готовила отлично.

В какой-то момент Антон вдруг коснулся моего лица и убрал прядь волос, чуть задержав кончики горячих пальцев на щеке. Господи, какое-то жалкое прикосновение, а внутри вспыхнул жар.

– У тебя такие красивые волосы, – сказал вдруг Антон бархатным шепотом и дотронулся до моих распущенных волос. – Цвет невероятный. Будто пламя.

– В детстве меня дразнили рыжей-бесстыжей, я ревела, лупила обидчиков и просила у мамы покрасить мне волосы в другой цвет, – рассмеялась я, вспоминая прошлое. – А как-то раз стащила у нее тональный крем, чтобы веснушек не было видно.

– Глупая, – покачал головой Антон, неотрывно глядя мне в глаза и играя с моими волосами. Жар внутри становился ярче, и мне с трудом удалось подавить желание коснуться его губ. Наверное, это все потому, что у меня давно никого не было.

– Глупая, – легко согласилась я, зачарованная то ли этим человеком, то ли моментом. – Уже только подростком поняла, что у меня редкий цвет волос. И что веснушки – это не так уж и плохо.

– Это твоя изюминка. Ты настоящая ведьма. Рыжие волосы, веснушки, зеленые глаза… Много парней околдовала, ведьма?


– Скорее, прокляла, – горько усмехнулась я. – Я и сама словно проклятая.

– Не верю. С чего ты так решила? Придумала?

– Это наблюдение, не более. Мне кажется, я словно рыба об лед бьюсь. Не подумай, что я жалуюсь, просто делюсь, – улыбнулась я, чувствуя странную потребность поделиться с этим человеком своими проблемами. Наверное, сработал эффект попутчика. Незнакомцу открыться проще – ведь вы больше никогда не увидитесь. А может быть, у Антона, несмотря на глупый юмор, был особый дар располагать к себе людей. В нем было что-то живое, теплое, настоящее. Возможно, даже родное. Ему хотелось довериться. И я сделала это.

– Делись, – кивнул он. – Рассказывай все. Мне – можно.

– Если честно, у меня была не самая легкая жизнь. Я отлично училась, помогала матери, подрабатывала со школы – мы не очень хорошо жили, и я всегда понимала, что мама не сможет дать мне всего того, чего я хочу. Она воспитывала меня и младшего брата одна, а брат часто болел, и все деньги шли на его лечение. На экзаменах я получила очень высокие баллы – мой повод для гордости, но не уехала из родного городка по ряду причин. И не поступила в престижный вуз, о котором мечтала. Зато поступила в техникум, на специальность, которая никогда мне не нравилась. Училась, работала, да все без толку. Только время теряла зря. После окончания техникума из Галаза я все же уехала. Прилетела к отцу через полстраны, думала, поживу у него, поступлю в университет, и у меня начнется новая жизнь. Не получилось. Мачеха выставила меня за дверь, а в университет не приняли, да еще и долг пришлось платить вместо одного человека. Огромный долг, чужой, для меня неподъемный, но я должна была его заплатить. Я снимала ужасную комнату в общаге и работала – хваталась за все. Доставка в пицце, поклейка объявлений, раздача флаеров. Я была уборщицей, посудомойкой, гуляла с собаками. Потом работала официанткой в кафе, и эта работа мне очень нравилась до тех пор, пока меня не стал лапать один урод. Я вмазала ему между ног и убежала, а оказалось, это лучший друг хозяина, и меня выставили вон, не рассчитав. – Я рассмеялась, вспомнив этот случай. – Потом подруга помогла мне устроиться менеджером в автосалон – я отлично знала английский, а им как раз нужен был такой человек. Около года назад салон закрылся, и я удачно перешла в концертное агентство. Выплатила долг, – улыбнулась я. – Думала, как выплачу его, станет легче, но нет. Кажется, будто все тщетно. Что бы я ни делала, не могу заработать нормальных денег. На достойную жизнь.

Я замолчала, вспомнив вдруг прошлое. У меня не было к нему ненависти и страха, просто усталость.

– Что для тебя значит «достойная жизнь»? – спросил Антон.

– Жизнь, когда в продуктовом магазине не считаешь каждый рубль, чтобы хватило денег на кассе, – ответила я. – Или когда занимаешь до аванса, чтобы были деньги на дорогу. Нет, у меня все не так плохо – видишь, я даже скопила себе на самолет. И на подарок маме и брату. Только обратно еду, а в кармане последняя тысяча. Черт, стало стыдно. Я так много работаю, и все равно ничего нет. Такая дура.

– Нет, ты не дура. Совсем не дура. Просто перестань жалеть себя. Кто жалеет себя, тот ничего не получит, – сказал Антон.

– Стоп, я не жалею. Я не жалею, я смирилась. Что так всегда будет, и я не смогу ничего исправить, – ответила я, чувствуя раздражение и злость. На себя, разумеется. Я сказала Антону то, чего не говорила никому, и он решил, что я жалею себя. Но это не так. Я давно этого не делала.

– Глупости, – отмахнулся он. – Сможешь. Может быть, судьба подарит тебе шанс для этого. Совсем скоро. Никогда не знаешь, что будет дальше.

Господи, что за взгляд у него был при этом – словно душу им вытягивал из меня. Выворачивал наизнанку. И, самое ужасное, мне это нравилось!

– А знаешь, уже подарила. У меня есть возможность заработать деньги. Большие деньги, – зачем-то призналась я, хотя о разговоре с Олей старалась не думать. Специально отодвигала это на потом.

– Как же? – полюбопытствовал Антон, прищурившись. У меня возникло ощущение, что я разговариваю с Мефистофелем. Но мне было плевать. На всё плевать.

– Нужно всего лишь сделать несколько фотографий.

– Снять чью-то измену? Или найти компромат? – спросил он.

– Нет, просто сфотографировать лицо, – честно ответила я, не совладав с искушением начать разглядывать его губы в полутьме салона. Какие они на ощупь? Мягкие или жесткие? Горячие или прохладные? А как он целуется? Наверняка, умело. Он из тех, кто разрешает девушке доминировать, но стоит ей забыться, как берет контроль в свои руки.

Мне до безумия захотелось поцеловать его – по-настоящему, чтобы захлебываться от эмоций. Так, чтобы губы приятно ныли, чтобы сталкивались зубы, чтобы в сердце искрились нежность и желание.

– На этом можно заработать? – удивился Антон, не подозревая о моих мыслях, и на миг его глаза стали жесткими. Я нахмурилась, но решила, что это мне показалось. Игра света, не больше.

– Да. Можно. Очень много денег. Очень. Это решит все мои проблемы, – совсем разоткровенничалась я. – Я смогу жить так, как хочу. Смогу помогать своим близким. Смогу стать счастливой.

– Звучит заманчиво, но… – Антон задумался. – Так просто огромные деньги за чье-то лицо платить не будут. Сдается мне, что-то не так в этой истории.

– Тот, чье лицо я должна буду снять, прячет его от всех.

Он холодно улыбнулся.

– А ты решила стать той, которая имеет право это лицо показать всему миру?

– Я решила заработать.

– А у тебя есть на это право? Ты осознаёшь последствия? Он ведь не просто так лицо скрывает. Или ты думаешь, что это тупо игра?

Я нахмурилась. Тон у Антона был таким непреклонным, что всякое желание целовать его пропало. Не знаю, как так получалось, но рядом с ним мои эмоции то и дело менялись.

– А ты что-то имеешь против? – прямо спросила я.

– Мне всего лишь интересно. Ты из тех, кто живет за чужой счет, или я все же ошибся?

За эти слова мне захотелось стукнуть его. Какого черта он так обо мне думает?! Нет, ну какого?

– Я не собираюсь жить за чужой счет, – процедила я сквозь зубы.

– То, что ты хочешь сделать, нельзя назвать иначе, – обидно рассмеялся Антон.

– Такому, как ты, тяжело понять меня. Без обид, но мы из разных миров. Ты – из мира бизнес-класса, комфорта и лоска, а я и на эконом коплю месяцами, – ответила я. – Ты не знаешь, что такое жить бедно. И я не хочу, чтобы знал.

– Эй, не суди меня, Наташа. Все, что у меня есть, я заработал сам, – вдруг совершено другим, каким-то незнакомым голосом сказал Антон, и я вздрогнула. – Да, возможно мне повезло. Но это не значит, что я тружусь меньше, чем остальные. Я на износ работаю, поверь.

– Верю. Я тебе верю. Но пропасть между нами и нашим мышлением меньше не станет.

– Ты просто продолжаешь жалеть себя, – спокойно сказал он.

– А ты просто продолжаешь нести чушь, – фыркнула я.