Только с тобой. Антифанатка

После впечатляющих селфи, от которых сердце стучало громче, мы снова пошли гулять – нам нравилось шагать по шумным московским улицам без маршрута, идти, не зная, куда приведет нас выбранный путь, но понимая, что одолеем любую дорогу. Кирилл все еще бесил меня, но порою я посматривала на него совсем иначе – не как на зазвездившуюся мечту миллионов девушек, а может быть, и парней, а как на обычного человека. Хотя… такие, как он, априори не могли быть обычными – слишком ярким был этот парень, слишком ярко светились его глаза, слишком яркие идеи посещали голову с вечно растрепанными, словно в художественном беспорядке, волосами. Кирилл был не такой, как остальные, и, глядя на то, как он улыбается на ходу, держа в одной руке сладкую вату, а в другой – кофе, я сама начинала улыбаться. Мне казалось, что Кирилл – Маленький принц, тот самый, из сказки, только его не укусила желтая змейка и не отправила обратно на свой астероид. Этот Маленький принц остался на земле и повзрослел. Узнал, что такое грязь, и не раз падал в нее, обрел популярность и любовь других, но сам остался одиноким.

Не знаю, почему я думала, что Кирилл одинок. Мне так казалось с того момента, как он сказал про «Клуб 27». Но я не хотела спрашивать у него ни о чем – решила, что сделаю это позднее, когда мы станем ближе. Откуда в моей голове вообще появилась эта мысль – о том, что мы станем ближе, я понятия не имела. Она пришла ко мне тогда, когда мы встречали закат на Воробьевых горах – специально для этого нашли смотровую площадку после прогулки по набережной. Несмотря на усталость, прохладу, которая медленно, но верно приходила на смену жаре, на огромное количество туристов, и на то, что нам так и не удалось прокатиться на канатной дороге, я чувствовала себя умиротворенной. Стоя рядом с Кириллом, я касалась его предплечья своим и ловила взглядом последние лучи уходящего медного солнца, которое, словно бы на прощание, окрасило небо золотисто-медовыми красками. Да так, что все фото казались «открыточными» – яркими и красочными.

Домой мы приехали поздно – решили, что было бы здорово посмотреть на ночной город со смотровой площадки. Ну как мы… Я решила, это мне было интересно. А Кириллу было все равно – он видел столько за свою жизнь, сколько мне и не снилось. Бывал в самых больших и прекрасных городах этого мира и наслаждался лучшими пейзажами.

– Если тебе надоело, мы можем уехать, – осторожно сказала ему я, но он отмахнулся:

– Нет, останемся.

– Тебе наверняка тебе все это наскучило, – сощурилась я.

– Мне ничто не может наскучить, если рядом интересный человек, – ослепительно улыбнулся он.

– Значит, я интересная? – склонила я голову на бок.

– Может быть, лапуля, – уклончиво ответил Кирилл. – Нравится наблюдать за тобой.

Мне захотелось улыбнуться, но я не собиралась показывать ему своей радости.

– Наблюдать, как за зверем в зоопарке? – усмехнулась я.

– Как за ребенком, у которого восторг могут вызвать даже огоньки на зданиях, – развеселился Кирилл, намекая на мои восторги по поводу небоскребов вдали.

Ему действительно нравилось наблюдать за мной – изредка я ловила на себе его взгляды, но делала вид, что не замечаю их. Все-таки он был странным – человеческие эмоции доставляли ему больше удовольствия, чем живописные городские пейзажи. Я не выдержала в такси, когда мы ехали домой. Я смотрела в окно, с восхищением ловя взглядом каждую мелочь ночного мегаполиса, каждый отблеск ярких вывесок, каждый отсвет огней большого города. А Кирилл смотрел на меня.

– Влюбился? – неожиданно для самой себя спросила я, не поворачиваясь к нему.

– Я бы и рад, но не могу, лапуля, – ответил он со своей обычной небрежностью в голосе, однако за этой небрежностью улавливалось что-то еще. Быть может, отголоски тоски.

– Почему же? – сделала я вид, что обиделась. – Я что, недостаточно хороша для тебя, мистер Суперстар?

– Достаточно, – ответил Кирилл и, развязно подмигнув, положил мне руку на плечо. – Более чем. Хотя белье я тебе рекомендую носить другое. Знаешь, с кружевами и…

– Заткнись, – пихнула я его локтем в ребро. Я делала это, не задумываясь, что передо мной звезда первой величины – я поймала себя на мысли, что вообще забыла об этом.

– И быть более нежной! – поднял указательный палец Кирилл. – Знаешь, мы, мужики, любим покорных женщин и все такое.

– Жена должна быть послушной, – встрял с переднего сидения водитель, в чьем голосе слышался акцент.

– Точно! – тотчас подхватил Кирилл.

– А больше она ему ничего не должна? – нахмурилась я, на что таксист минут десять с готовностью перечислял мне, что, по его драгоценному мнению, должна делать жена своему мужу. Делать она должна была столько, что у меня глаза закатывались. И от его слов, кажется, устал даже Кирилл – он откинул голову назад и закрыл глаза.

– …И на мужа обижаться тоже не должна. Вот какой должна быть хорошая жена! – торжественно заявил водитель, наконец выговорившись.

– В такую жену надо потыкать палкой, – хмуро ответила я.

– Зачем это?

– Проверить, жива ли она.

Я хотела донести таксисту свой взгляд на то, какими должны быть жена и муж, а также рассказать про равноправие, однако этого у меня не получилось – у него зазвонил телефон, и таксист, как-то вдруг подобравшись, прокашлялся и заговорил неуверенно и лебезяще. Я не сразу поняла, что позвонила его жена, а когда до меня дошло, я чуть не подавилась со смеху. Причем орала она так, что слышала даже я с заднего сидения.

Я повернулась к Кириллу, чтобы поржать вместе с ним, но поняла, что он заснул. Его глаза были закрытыми, а грудь, обтянутая футболкой с Человеком-пауком, мерно вздымалась. Во сне он казался милым и каким-то беззащитным, и я поймала себя на мысли, что хочу смотреть на него еще и еще. На его лицо то и дело падали отсветы фонарей и вывесок, мимо которых мы проносились, и я, словно зачарованная, не могла оторвать от него взгляд.

Не знаю, когда мои губы начало покалывать от странного, нестерпимого желания поцеловать его. Я с досадой прикусила нижнюю, но желание от этого никуда не исчезло, а противная память словно специально подсовывала мне воспоминание, в котором мы целовались в самолете.

Я не заметила, как склонилась к Кириллу – меня тянуло к нему, словно магнитом. И вздрогнула, когда он вдруг, не открывая глаз, хрипло сказал:

– Хочешь поцеловать меня?

Я коротко выдохнула, поняв, что меня поймали, но положение неожиданно спас таксист. Закончив разговаривать с супругой, он резко затормозил с воплем, что мы приехали.

– Хочу разбудить тебя, балбес! – тотчас выкрикнула я довольно громко. – Вставай, уже дома! Алло, вставай, бестолочь!

Кирилл нехотя открыл взгляд и широко улыбнулся, словно знал, что я лгу.

«Я же знаю, чего ты хочешь», – вот что говорил его взгляд. А мой… Мой взгляд ничего не говорил. Я старалась быть максимально отстраненной. Он не должен знать о моих чувствах. Ни к чему это.

Кирилл расплатился, щедро оставив таксисту на чай, а когда мы вышли, этот замечательный мужчина высунулся из машины и с укоризной мне заявил:

– С мужем ласково обращаться надо, да. Не орать, как шакал.

На этом под хохот Кирилла таксист умчался. Видимо, так хотел поддержать щедрого клиента.


– Орать… – Сквозь смех говорил музыкант, едва ли не согнувшись пополам. – Как шакал… Я сейчас сам орать буду!

– Ты его подговорил! – фыркнула я, недовольная, что нас приняли за мужа и жену.

– Клянусь, нет! Респект мужику! Хочешь, я буду звать тебя шакалом, а? Или Шакаликом. Вместо лапули? – в край развеселился он. Да он сейчас лопнет от смеха! Скотина! А я его еще с Маленьким принцем сравнивала! Да он великовозрастная детина, вот кто!

– Ты не в курсе, шакалы рыжие? – не успокаивался Кирилл, хоть и видел, что я злюсь. – Вроде рыжие… Хотя в «Короле льве» шакалы были какие-то серые в крапинку. А ты выть умеешь? Покажи мастер-класс?

– Отстань!

– Серьезно!

– Если я шакал, то ты у нас кто? Благородный Симба?

– Как знать, Шакалик, – не затыкался Кирилл.

– Я знаю только одно – домой ты не попадешь, – милым голосом сказала я, ловко вытащила у него из кармана джинсов ключи, заставив прекратить ржать в одно мгновение, и рывком открыла подъездную дверь.

Пока этот олух хлопал ушами, я захлопнула дверь у него прямо перед носом и в гордом одиночестве поднялась в квартиру. Почти тут же я оказалась на лоджии и, выглянув с нее, увидела Кирилла, так и стоящего внизу. Он больше не смеялся. Упер руки в боки и злобно смотрел на меня. Я со счастливой улыбкой показала ему язык. Пусть знает, как называть Наташеньку шакалом.

– Открой! – приглушенным голосом потребовал Кирилл. Я помотала головой. – Открой, я сказал! Наташа!

– Что, я больше не шакал? – спросила я с довольной улыбочкой. Мне нравилось мучить его. В отместку, разумеется.

– Ты прекрасная фея, – сообщил мне Кирилл и, решив, что эти слова подействовали на меня, потянулся к домофону. Он заиграл в прихожей, однако я не побежала открывать дверь. Пусть помучается.

– Открывай уже! – потеряв терпение, выкрикнул музыкант. Ему явно не хотелось проторчать во дворе всю ночь. Ну или в подъезде.

Я с загадочной полуулыбкой, достойной самой Моны Лизы, покачала головой, глядя на него сверху вниз.

– Быстро открой! – выкрикнул Кирилл громко, совсем позабыв, что на дворе ночь. Это у него получалось хорошо – не зря же он был вторым солистом в группе.

– Хватит орать! – раздался из окошка на втором этаже недовольный женский голос. – Сейчас полицию вызову! У нас тут дом образцового содержания, а не богадельня.

Глядя на меня, Кирилл молитвенно сложил ладони у груди, прося смилостивиться, и я, сжалившись над ним и решив, что на этом воспитательные меры можно прекратить, скинула ключи. Скинула, признаюсь, неудачно – они попали прямо в живописную клумбу, и Кириллу пришлось лезть в цветы, чтобы эти ключи отыскать.

– А ну отошел от клумбы! – заорал все тот же женский голос. – Мы тут сажаем-поливаем, а вы топчите, наркоманы проклятые! Что ты там рыщешь, как псина?!

– Ключи ищу, мадам, – вежливо ответил Кирилл, но его не расслышали. И додумали того, чего не было:

– Чего-чего ищешь? Закладку, что ли? Ах ты образина бессовестная! Хоть бы молчал! Да как язык только повернулся мне такое сказать!

Я зажала рот ладонью, чтобы не засмеяться в голос. Кажется, в каждом дворе есть своя Фроловна.

Кирилл все-таки нашел ключи и юркнул в подъезд, а уже через пару минут оказался в квартире, крайне возмущенный.

– Вот ты подлая, а, – заявил он мне. – Подставила меня!

– Ты этого заслужил! – задорно ответила ему я и закрылась в ванной комнате – хотелось принять прохладный душ. Кирилл, правда, решил, что я спряталась от него. И пока я раздевалась, ломился в дверь, как молодой бычок. А зря. Когда на мне ничего не осталось, за исключением разве что банного полотенца в руках, он, сломав замок, распахнул дверь ванной.

Не знаю, как у Кирилла это вышло – скорее всего, что-то было с замком. Он то ли слабым оказался, то ли сломанным – короче, не выдержал напора этого психа. Кирилл сам не ожидал, что у него получится сломать замок и открыть дверь, однако еще больше он не ожидал увидеть меня.

– О май гад! – вскликнул он и закрыл глаза ладонью, пока я стояла, как вкопанная, сжимая несчастное полотенце так, что побелели костяшки. – Я не смотрю! Честно! Наташа, я ничего не видел!

– Пошел. Вон. – Отрывисто сказала я, надеясь, что полотенце прикрыло хоть что-то.

– Наташа, прости, пожалуйста! Я не думал, что…

Больше ничего говорить ему я не стала – молча запустила гелем для душа. Промахнулась – попала в стену.

– Понял-понял! – выкрикнул он даже без обычного своего веселья в голосе, а с вполне отчетливым раскаянием. – Прости, я придурок!

В него полетел шампунь, но Кирилл умудрился выскочить за дверь, все так же прикрывая глаза ладонью. Интересно только, как он понял, что пора делать ноги? По звуку? Понял, что в него летит шампунь? Или как?

Кирилл аккуратно захлопнул дверь и ушел, а я набрала полную ванну воды, со вздохом подобрала бутыльки, которые сама же швыряла и, чуть подумав, добавила в воду пену с ароматом мяты и каких-то трав. Произошедшее не то чтобы испугало меня или расстроило, скорее, заставило чувствовать неловкость. Мне нечего было стесняться – я любила себя такой, какой была, и знала, что выгляжу неплохо, но было так странно, что посторонний мужчина мог видеть меня без одежды.

Что Кирилл мог видеть меня без одежды.

Набрав полную грудь воздуха, я с головой погрузилась в ванную и вынырнула только тогда, когда сдавило от нехватки кислорода легкие.

Вода помогла расслабиться – тонкий аромат мяты и трав приводили мысли в порядок, а вода приятно успокаивала кожу и расслабляла мышцы. Я и не заметила, как уснула прямо в ванне. А проснулась от того, что кто-то трепал меня за плечо.

– Наташа, Наташа, – слышала я сквозь сон, не понимая, почему мне ужасно холодно.