Точка зеро

Но парень остановил его.

— Подождите, я заметил, как он что-то выбросил на бегу. Давайте проверим.

Пройдя несколько шагов вперед, они увидели бумажник, валяющийся на тротуаре.

Парень подобрал его, раскрыл, заглянул внутрь и спросил:

— Вы мистер Свэггер?

— Он самый, — подтвердил Боб, забирая бумажник.

— Сомневаюсь, что грабитель успел что-либо из него достать.

Боб быстро проверил бумажник. Пачка двадцаток, полученных в банкомате, была на месте, и, проведя пальцем по сложенным в специальном кармашке кредитным карточкам, он убедился в том, что ничего не пропало.

— С вами точно все в порядке? Я имею в виду, в физическом плане?

— Ну, несколько царапин, быть может, одна-две ссадины. Но никаких серьезных травм.

— Я могу вызвать «Скорую помощь».

— Нет, — решительно отказался Свэггер. — У кого есть на это время?

— Ладно. Тогда я пойду и что-нибудь перекушу. Все в порядке? Помощь точно не нужна?

— Нет, и еще раз спасибо. Наверное, вы в прошлом играли в американский футбол?

— Много лет назад, — со смехом подтвердил парень. — Господи, я думал, что все перехваты остались в прошлом.

Оба рассмеялись, Боб протянул руку, и они попрощались. После чего он направился к своей машине, размышляя: «Какая странная вещь, черт побери».



Джексон, штат Южная Каролина,

стоянка перед гостиницей «Хилтон»,

23.00

— Вы уверены?

— На все сто, — подтвердил Крекер. — Там было написано «Боб Ли Свэггер», черным по белому, права выданы в Айдахо.

— И ты подбросил карточку? — обратился Мик к Тони Зи.

— Подбросил. Засунул ее между двумя другими в пластиковый кармашек, знаешь, для карточек. А Клоун тем временем мутузил меня по кишкам, твою мать.

— Эй, ты тоже здорово мне врезал, черт бы тебя побрал, — обиженно заметил Крекер.

— Совершенно верно, твою мать. После того, как ты отправил меня в нокдаун, словно Майк Тайсон.

— Ты что, забыл, что я в свое время был чемпионом?

— Такой сопляк, как ты…

— Полегче, девочки. Я буду звонить Макгайверу. Это хорошая новость, мы сделали это, и никаких ляпов нам не нужно. Давайте повторим все еще раз.

Они сидели во внедорожнике напротив «Хилтона», расположенного на окраине города, рядом с автострадой и в семи милях от главных ворот базы Кэмп-Леджен. Это был квартал ярких неоновых вывесок, сетевых ресторанов, автосалонов, кафе, сияющих пластиком и хромированной сталью. Ребята еще раз описали то, что произошло, не спеша, шаг за шагом.

В конце концов Мик остался удовлетворен. Взяв спутниковый телефон, он нажал волшебную кнопку, и через несколько секунд соединение установилось.

— Итак, — сказал Мик, — у меня есть для вас хорошая новость. Мы подбросили УОРЧ, он ничего не заметил. Мы следили за ним с расстояния мили, без зрительного контакта, все «железо» работает превосходно, старик лег спать. Теперь, что бы ни случилось, мы будем знать, где он.

— Ну прямо самые настоящие профессионалы, — язвительно заметил Макгайвер.

— Мы будем просто оставаться вместе с ним, на удалении, ни во что не вмешиваясь. Если он разыщет Круса, мы окажемся рядом и завалим обоих.

— Это как раз то, что вам нравится больше всего. Маленькие дети любят игрушки… Кстати, а что вам дали? Я даже не знаю.

— Несколько «М4», один «МП-5»,[17] полно магазинов к ним, «ЗИГ-Зауэры» и «беретты». «Сако».[18] И, что лучше всего, еще один «барретт». Еще я бы ничего не имел против РПГ. Из такого не промахнешься.

— Не говори глупостей. Мы не допустим, чтобы вы разнесли к чертям какой-нибудь Дерьмотаун здесь, в Штатах.


— Так или иначе, пулей 50-го калибра я попаду в цель с расстояния в милю, а 338-го — с вдвое меньшего.

— В прошлый раз ты промазал, техасец.

— Нет, не промазал. Просто я свалил не того типа, поскольку не знал, который из них наш. А когда взял нужного на мушку, тот уже пришел в движение. Крепкий орешек. Этого не сделал бы никто.

— Крус сделал бы. И Свэггер тоже. Так что проследи за тем, Боджер, чтобы не оказаться у них в прицеле. Они не промахнутся, гарантирую. И ты в следующий раз не промахнись.

— Не промахнусь, черт побери. Мы сейчас устроимся на ночь, будем наблюдать за стариком. Полагаю, завтра он снова отправится на базу встречаться с новыми людьми. А сегодня вечером больше уже ничего не произойдет…

— Проклятие! — выругался Клоун Крекер, сидящий впереди с портативным компьютером. — Он движется.



Ресторан «Макдоналдс»,

пригород Оклахома-Сити,

13.22

Клоун удивленно таращился на трех довольно потрепанных мужчин. У него были большие глаза, огромный красный нос, торчащие непокорными пучками рыжие волосы и губы размером с два огурца. На сто процентов состоял из полиуретана. Под его ногами кошками и собаками ползали на четвереньках светловолосые дети. Строгий отец тщетно пытался навести порядок. Двое ребятишек, мальчик и девочка, поссорились из-за молочного коктейля, и девочка стала одерживать верх, но тут вмешался папаша, встав на сторону маленького, слабого мальчика.

— Вы вероотступник, — сказал доктор Фейсал.

— Увы, это правда, — подтвердил профессор Халид.

— Вас нужно уничтожить.

— Несомненно, я буду уничтожен, — согласился профессор.

— Вы не попадете в рай.

— Моя вера утверждает, что никакого рая нет.

Повернувшись к Билялю, доктор Фейсал гневно спросил:

— Вы это знали? Он изменник, чудовище, язычник!

— Да, я знал, — сказал Биляль. — Я читал его принципиальную статью в исламабадском «Исламском курьере». Но профессор Халид не христианин, если вы вдруг так решили. Насколько я понимаю, он атеист.

— Я бы сказал, реалист, — поправил его Халид.

— Реалист, атеист, какая разница? Он не придерживается истинной веры.

— Дело не в вере, — возразил Халид. — Дело в политической воле.

— Опять же, — заметил Биляль, отпивая глоток шоколадного коктейля, — если я правильно понимаю, его политическая воля сильна — возможно, так же сильна, как ваша вера. Поэтому вы оба ввязались в это предприятие, оба рискуете всем. Вы оба мученики. А личные нюансы, обитающие между каждой парой ушей, не имеют значения.

— Я потрясен, — сказал доктор Фейсал.

— Под реализмом, — объяснил Халид, — я понимаю принадлежность к определенному племени. Лично я принадлежу к племени, которое по своей культуре близко к исламу. А то, какого бога кто ставит в центр, — это бессмыслица, самообман. К тому же нужно учесть, что я получил образование на Западе…

— Я тоже получил образование на Западе, не забывайте. Однако это никак не повлияло на мою веру. Наоборот, она сделалась только еще крепче.

— Дайте ему высказаться, — вмешался Биляль. — Мне много раз приходилось сражаться бок обок вместе с людьми, равнодушными к вере. Они такие же стойкие бойцы, как и истинные верующие. Среди них и те, кто пил вино и ел свинину, а некоторые даже были извращенцами-гомосексуалистами. Кто-то был нечистоплотен и плевал в бога, однако под огнем все как один шли на смерть.

— Но почему, — спросил доктор Фейсал, — человек готов смотреть смерти в лицо, если верит, что за ней не будет ничего, кроме вечного забвения? Можно мне еще один молочный коктейль?

— Нет, — решительно заявил Биляль, — больше никаких молочных коктейлей. Нам пора идти, мы уже и так выбились из графика, мне предстоит много миль вести машину, да и денег у нас осталось в обрез.

— Если вы позволите мне объяснить… — не унимался Халид.

Его лицо стало серьезным. Профессор постарался изобразить достоинство прилежного студента, который постиг истину и теперь стремится ее распространить. Он подался вперед, скромный и набожный, под пристальным взглядом пластмассового клоуна с красным носом, изучающего его как своего собеседника.

— Хотя все эти люди вокруг нас внешне кажутся такими милыми, — продолжал Халид, — в действительности это исчадия ада. Не в своем повседневном поведении, которое, как вы видите, пристойное, полное семейной любви. Речь идет об экономических последствиях тех ресурсов, которые им требуются, чтобы жить в таком незаметном комфорте. Эти люди понятия не имеют, какие преступления совершаются во имя этой чудовищной подушки уюта, и если попытаться объяснить им все с точки зрения логики, они ничего не поймут. Им это покажется обманом, кошмарным сном. Увидев отстойник лагерей беженцев, не знающих ничего, кроме нищеты и голода, они скажут: «О, как же все это печально» — и, быть может, даже дадут доллар-другой на какую-нибудь благотворительность, после чего будут целый день вспоминать, какие же они хорошие. Однако на самом деле они, в своем пристрастии к кокону удовольствий, хотят проехать квартал и купить молочный коктейль, тот самый, о котором вы так жадно мечтаете, доктор Фейсал. Они ответственны за войну против нашего народа, за наши страдания, нашу боль. И их вина ничуть не меньше, чем вина израильских парашютистов, убийц, управляющих вертолетами, и индусов, строящих ракеты…

— Все это очень сложно, — прервал его доктор Фейзал. — Биляль, пожалуйста, умоляю, еще один молочный коктейль!



Шоссе 541,

на выезде из Джексона,

штат Южная Каролина,