Тьма

– Там, – она накрывает ладонью низ живота.

Я мягко нажимаю на живот, наблюдая за ее лицом. У нее на глазах выступают слезы даже от слабого давления моих пальцев.

Какой у нее сейчас срок? Я быстро подсчитываю в уме. Почти тридцать две недели – роды должны быть только через несколько месяцев.

Я достаю стетоскоп и прикладываю его к животу, прослушивая сердцебиение. Тишина.

Сохраняя непроницаемое выражение лица, я пробую снова, располагая мембрану в другой части живота.

– Все в порядке? – слабо спрашивает Каро.

– Одну секунду. – Я пробую третью позицию и внимательно прислушиваюсь. К моему облегчению, я улавливаю приглушенный звук сердцебиения. Взглянув на вторую стрелку настенных часов, я считаю удары за шесть секунд. Около восемнадцати или девятнадцати. Это больше ста восьмидесяти ударов в минуту.

Слишком быстро. Явный признак патологического состояния плода.

Я быстро прикрепляю манжету к руке Каро для измерения давления. Пятьдесят пять на сорок.

Черт. Оно слишком занижено.

Диагноз кажется очевидным. Отслоение плаценты скорее всего из-за падения.

Но что делать? Я опустошена тревогой и отчаянной изнуряющей усталостью, нехваткой сна и ломкой. Мне нужен аппарат УЗИ, кардиомонитор для измерения сердцебиения плода, совет от эксперта в АСН. Ничего из этого недоступно.

Я сама по себе.

– Ребенок в порядке? – снова встревоженно спрашивает Каро.

– Сильное сердцебиение, – отвечаю я, пытаясь сохранить спокойствие. Я проверяю прокладку, уже пропитанную свежей кровью. Если Каро будет и дальше кровоточить с такой скоростью, она и ребенок могут умереть в считаные часы, если не раньше.

Я отворачиваюсь от Сони и Элис, от их обеспокоенных лиц, их веры в то, что я смогу разрешить эту ситуацию, и обдумываю варианты: я могу придумать только один, и то его сложно осуществить без электричества и надлежащего медицинского оборудования.

К тому же у меня нет опыта в этой сфере.

Я стою, у меня кружится голова. Что мне делать?

Думай, Кейт. Думай.

– Можешь взять Элис и отыскать Дрю? – тихо говорю я Робу, который только что вернулся с горелкой и несколькими керосиновыми лампами и установил их в противоположных концах комнаты. – Свяжитесь с ним по рациям. Скажите, что мне нужна его помощь. – Я округляю глаза, давая понять, что дело срочное, избегая говорить это при Каро.

Соня мрачно разглядывает меня, пока они спешат к выходу – она отлично понимает, что она и Дрю являются двумя зимовщиками, обученными ассистировать мне в любых медицинских процедурах.

– Мы будем оперировать? – одними губами спрашивает она.

Я киваю, пытаясь выглядеть решительно и уверенно, но я вижу, что не обманула Соню. Я подзываю ее пройти за мной в клинику, закрывая дверь в операционную, чтобы Каро нас не слышала.

– Нам нужно провести срочное кесарево сечение, – быстро говорю я.

– Это единственный способ? – округляет глаза Соня. – Это очень рискованно, не так ли? Учитывая обстоятельства.

– Не так рискованно, как позволить ей истечь кровью. И, нет, у нас нет выбора.

– Но как мы сделаем общую анестезию? – спрашивает она, выглядя растерянно. – Мы не сможем включить вентиляцию легких без электричества.

– Нам придется использовать «Энтонокс»[25] и местную анестезию.

После короткой паузы Соня кивает.

– Ладно.

– Можешь поставить ей капельницу? – спрашиваю я ее. – Помнишь, как я тебе показывала?

– Да. – Она вытаскивает пакет физраствора из шкафа. Я просматриваю медицинские справочники на полке над столом, копии руководств, предоставленные АСН. Быстро проглядываю заметки об отслоении плаценты.

Ничего хорошего. Высокий риск смерти матери и ребенка без срочного вмешательства. Нужно действовать быстро.

Это безумие, взвывает часть меня. У тебя нет опыта и необходимого оборудования.

– Ты в норме? – спрашивает Соня, вводя иглу в вену на левой руке Каро.

– Да, – лгу я.

– Ты справишься, – твердо говорит она, словно прочитав мои мысли.


Ты справишься, повторяю я про себя, пытаясь в это поверить. Ты опытный врач неотложки, ты знаешь, что делать.

Без медицинского оборудования? Диагностики? Электричества и света?

– Что происходит? – стонет Каро, заметив что-то в моем лице.

Я наклоняюсь над ней.

– Послушай, я практически уверена, что падение спровоцировало отслоение части плаценты от стенки матки, и из-за этого у тебя кровотечение. Поэтому я дам тебе анестетик и приму роды. Хорошо?

Каро смотрит на меня несколько секунд, потом слабо кивает. Она словно не в себе, думаю я, гадая, как много крови она уже потеряла. Если я не приступлю прямо сейчас, она может впасть в шоковое состояние.

Мгновение спустя дверь распахивается и появляется Дрю.

– Элис сказала, что я тебе нужен.

– Каро пострадала. Будем делать операцию. Вам с Соней придется ассистировать.

Его лицо становится спокойным.

– Что мне нужно делать?

– Для начала можешь найти фонарики получше? Больше всего нам нужен свет.

Он кивает и исчезает. Я поворачиваюсь к Соне.

– Ты готова?

Я хватаю бутылку антибактериального геля и очищаю руки так тщательно, как только могу в отсутствие воды, натягиваю хирургические перчатки и халат, прежде чем вернуться в операционную.

– Ты когда-нибудь дышала «Энтоноксом»?

– Нет, – шепчет она, заметно ослабев.

Я подтаскиваю цилиндр и передаю ей маску.

– Через минуту я дам тебе медикаменты, которые помогут облегчить боль, но если тебе нужно будет больше, просто прислони это ко рту и глубоко дыши. Сможешь это сделать?

Каро закрывает глаза. Я замечаю, что она не просит объяснить никаких деталей того, что я буду делать. Ей слишком плохо, чтобы беспокоиться об этом, или же она просто чересчур напугана.

Это к лучшему. Счастье в неведении, да и как минимум так будет проще все пережить.

Пока я подготавливаю ее живот с помощью спирта и антисептических салфеток, Дрю возвращается с Люком, каждый несет по большому фонарику, прикрепленному к штативу для телескопа. Они расставляют их по обеим сторонам кушетки, направляя лучи на живот Каро.

Глаза Люка округляются, когда он видит пропитанную кровью прокладку между ног Каро.

– С ней все будет хорошо?

– Она будет в целости и сохранности, – живо отвечаю я. – Пожалуйста, убедитесь, что все, кто не работает над починкой генератора, остаются в гостиной. Я не справлюсь с другими пострадавшими.

Люк удаляется из комнаты. Я полагаю, он плохо переносит вид крови.

– Дрю, можешь надеть халат, а потом контролировать пульс и давление Каро, давая мне измерения, когда я попрошу?

– Конечно.

– Соня, ты должна промокать кровь, пока я работаю, иначе я не смогу видеть, что делаю.

Она сглатывает. Впервые за все время на станции она растеряла свой стоицизм и выглядит откровенно встревоженной.

Я добываю маленькую бутылку «Фентанила», игнорируя порыв, который он вызывает у меня, и наполняю шприц.

– Ладно, Каро, – говорю я, старательно держа голос ровным. – Это должно полностью убрать боль. Но если ты что-либо почувствуешь, начинай глубоко дышать через маску. Дрю, тебе, возможно, придется подержать ее.

– Ты это раньше делала? – Он встречается со мной взглядом.

– Десятки раз, – лгу я, зная, что Каро нас слышит. По правде говоря, я наблюдала за несколькими кесаревыми сечениями во время обучения, но никогда не делала этого сама. Медленно, осторожно я делаю Каро укол с сильным обезболивающим, затем открываю стерильную упаковку со скальпелем. Беру холодный металл в ладонь.

Здесь все еще холодно, маленькие печки с трудом борются с резко наступающим холодом. Еще одна причина действовать быстро.

Я сжимаю скальпель и мысленно провожу линию разреза. Потом стою в нерешительности.

– Кейт? – спрашивает Соня, глядя на мою руку. – Ты точно в порядке?

Я смотрю вниз, вижу, что пальцы дрожат. Я на мгновение закрываю глаза и делаю несколько глубоких, медленных вдохов. Найди таблетки, шепчет голос у меня в голове. Просто для успокоения нервов.