Тьма

– Около двух часов ночи. Мы не можем точно быть уверены во времени смерти, но ты мог быть последним человеком, видевшим его живым.

Люк переваривает это с непроницаемым лицом. Я жду, что он заговорит, но ничего не происходит.

– Поэтому мне интересно, каким он был? Когда ты его видел.

Легкая улыбка, игравшая на губах Люка, мгновенно исчезает.

– Тебе ведь интересно, что я там делал, да?

– Это тоже, – признаю я.

Люк откидывается назад на шезлонге.

– Почему бы тебе не присесть, – говорит он, потирая лицо, пока раздумывает.

– Я лучше постою. – По правде говоря, жар внутри иглу настолько удушающий, что я не решаюсь заходить дальше. К тому же я хочу остаться поближе к выходу.

На всякий случай.

– Ладно, – вздыхает Люк. – Честно сказать, я пошел к нему в спальню одолжить его вейп. Я не мог найти свой, а мне нужно было покурить. Кроме того, я беспокоился о нем. Он выглядел совсем не в себе, когда пошел спать; я хотел убедиться, что он в порядке.

– Как долго ты был в его комнате?

– Ты разве уже не знаешь? – огрызается он. – Из данных?

Я не отвечаю. Просто жду его слов.

– Мне хочется спросить, Кейт, каким образом это тебя касается? Как это относится к твоему медицинскому отчету?

Я снимаю перчатку и вытираю пот со лба.

– Я доктор станции, Люк. Алекс мертв, и я пытаюсь выяснить почему. Как это может быть не мое дело?

Он разглядывает меня мгновение.

– Я был там примерно пять минут, понятно? Он не отреагировал, когда я стучал, поэтому я открыл ее, позвал его по имени. Алекс едва ответил, просто заворчал. Он был совсем в отключке – я решил, что он что-то принял, может, снотворное. – Люк смотрит на меня вопросительно, но я не отвечаю; Алекс последовательно отказывался от медикаментов. – Поэтому я осмотрелся, нашел его вейп в ящике.

– Ты взял его?

– Да. – Люк снова пожимает плечами. – Я подумал, он не будет против. Я делал ему достаточно похожих одолжений.

– Например?

– Делился травой, и все такое. – Его выражение лица вызывающее, будто он провоцирует меня упомянуть правила АСН насчет наркотиков.

– Я здесь не для того, чтобы судить, Люк. Но я все же не уверена, что, давая Алексу марихуану, ты делал ему одолжение.

– Почему?

– Алекс казался обеспокоенным некоторыми вещами, – вздыхаю я. – Можно сказать, у него была паранойя.

– И ты винишь наркотики? – фыркает Люк.

– Скорее всего, это все усугубляло.

Лицо Люка искажает злостью, его челюсть напрягается от сдерживаемых эмоций.

– Давай проясним. Ты серьезно обвиняешь меня в чем-то, Кейт?

Я обдумываю это. Обвиняю ли я его в чем-то? Я не уверена.

– Я просто хочу понять, что случилось с Алексом, вот и все. Я должна ему хотя бы это. Мы все должны ему это.

Взгляд Люка обращается к ледяному потолку над нашими головами. Неожиданно его плечи опускаются.

– Я не знаю, – говорит он тихо. – Я понятия не имею, что думать, но я не верю, что именно курение дури убило его. Кроме того, он недолго это делал. Жан-Люк не одобрял, а Алекс считал нашего почившего доктора чуть ли не Богом. – Он вздыхает. – Мне это казалось ошибкой – трава помогала смягчить его. У него были довольно странные идеи.

– Например?

– Что на станции было что-то опасное. Кто-то, кому мы не можем доверять. Он заявлял, что Жан-Люк их вычислил.

– Он говорил с тобой об этом? – Я удивленно хмурюсь.


– Немного. Пока Жан-Люк не убедил его, что я представляю риск для его здоровья, мы неплохо дружили до этого.

– Алекс говорил что-то еще? Насчет расследования Жан-Люка?

Люк качает головой.

– Я пытался выпытать это у него несколько раз, когда мы были одни, прежде чем он стал воздерживаться, но он закрывался. – Он наклоняется вперед и почесывает бороду. – По правде говоря, я не так много об этом думал. Люди говорят всякие глупости, когда накурены, ты привыкаешь не воспринимать это слишком серьезно. Кроме того, Алекс был… ну… все это дерьмо насчет того, что Жан-Люка убили. Ты видела, какой он – у него было не все в порядке с головой.

– Так что ты думаешь с ним случилось? С Алексом, я имею в виду.

Люк задумывается над моим вопросом.

– Я вообще понятия не имею. Может, он просто слетел с катушек. Решил, что с него хватит. Он не был бы первым, это точно – это место может сделать с тобой всякое. – Он поднимается на ноги. – Я подвезу тебя обратно к «Альфа».

– Не нужно. Я знаю дорогу.

Люк вскидывает бровь.

– Как после авроры? Не глупи, Кейт.

Я игнорирую подколку, гадая, как продолжить разговор. Я не могу не чувствовать, Люк что-то скрывает. Я не задавала правильных вопросов. Включая тот, что витал у меня в мыслях.

Был ли Люк когда-нибудь и в моей комнате?

Не иди туда, Кейт, предупреждает голос в моей голове. Нет смысла еще больше настраивать его против тебя. Кроме того, его объяснение, почему он был в комнате Алекса, кажется вполне правдоподобным.

– Ладно, – говорю я, признавая поражение. – Поехали.





Глава 26. 4 июля, 2021 года




– Кейт, можно с тобой поговорить?

Лицо Сандрин появляется из-за двери, когда я иду мимо ее офиса созваниваться с сестрой в Скайп. Как она умудряется это делать, гадаю я, шагая за ней внутрь. Она никак не могла увидеть, кто в коридоре, из-за своего стола.

Она что, узнает наши шаги? Чует какой-то витающий в воздухе запах? Или, может, у нее есть скрытая камера?

Не глупи, Кейт. Это уже совсем паранойя.

Усаживаясь за стол, Сандрин разглядывает меня.

– Это уже входит в привычку, не так ли?

– Что именно?

– Эти разговоры. Когда мне приходится тебя спрашивать, чем именно ты занимаешься. Я слышала, ты разговаривала с несколькими членами команды.

Откуда она об этом узнала? Я чувствую маленький ребяческий укол предательства. Люк или Элис что-то сказали? Дрю?

– Хочешь объяснить почему? – подсказывает Сандрин.

– Нужно убедиться, что у меня есть полная картина обстоятельств гибели Алекса, – я отвечаю ей таким же ледяным взглядом. – Это моя обязанность как доктора станции – проверить, что я расследовала каждую возможность, особенно, учитывая, что аутопсии не будет еще несколько месяцев.

Это противостояние, понимаю я. Одна коллега бросает вызов авторитету другой, и враждебное лицо Сандрин говорит мне, что она так же отчетливо это понимает, как и я.

– Твоя работа как доктора станции – лечить живых, а не разжигать слухи о мертвых.

– Моя работа, – медленно говорю я, – быть ответственной за благополучие всех здесь. Я должна убедиться, что ничего не проглядела. Это педантичность, Сандрин.

– Зачем ты отправила те снимки АСН? Алекса. Мы об этом не договаривались.

– Ты имеешь в виду те отметины на его лодыжках? – Слишком много льда в моем тоне, но мне плевать. Меня захлестнула вспышка злости и раздражения. – Ты отмахнулась от них, Сандрин. Ты просто решила, что это было самоубийство. Ты не приложила никаких усилий…

– А ты не думаешь, что если бы у АСН были какие-то подозрения, ты бы уже получила от них ответ? – перебивает меня начальница станции.

Я делаю паузу, раздумывая.

– Мне нужно быть уверенной, – добавляю я, зная, что проиграла спор.