Тьма

Я чувствую, как мой собственный пульс начинает учащаться, когда еще одна последовательность точек появляется в коридоре. Мгновение спустя они оказываются прямо в комнате Алекса.

– Кто бы это ни был, он остался на… – Роб кликает на экран, – три минуты и тринадцать секунд.

Мое дыхание замирает.

– Кто это был? – спрашиваю я.

Роб выглядит странно смущенным. Я вижу, как он сомневается, на грани нерешительности, и я жду отказа, слов, что я пересекаю этическую границу.

Но он все-таки отвечает. Только одно слово. Имя.

– Люк.





Глава 25. 3 июля, 2021 года




У меня уходит вечность на поиски Люка. В итоге Соня дает мне подсказку, после того как я обыскала всю станцию, включая каждую мастерскую и кладовую в «Бета».

– Ты проверяла иглу? – спрашивает она, когда я ловлю ее, выходящую из прихожей.

– Иглу? – эхом отзываюсь я. – С чего бы ему быть там?

– Предчувствие, – бросает Соня.

– Спасибо, – говорю я, а сердце уходит в пятки. – Я посмотрю.

– Хочешь, я пойду с тобой?

Я обдумываю ее предложение. В этом есть смысл. Не только потому, что я боюсь выходить наружу в темноту одна, но и потому, что вступать в конфронтацию с Люком наедине в отдаленной локации вне базы, возможно, не лучшая в мире идея.

– Все в порядке. Я знаю дорогу.

– Тебе не стоит идти туда одной, Кейт, – взгляд Сони задерживается на мне.

Я глазею на нее в ответ. Что она имеет в виду? Она говорит о темноте? Или намекает, что Люк может на самом деле представлять угрозу?

– Я буду в порядке, – заверяю я ее, пытаясь выглядеть более уверенно, чем есть на самом деле. – Я ненадолго. И ты знаешь, куда я иду.

– Ладно, – соглашается она, направляясь к столовой. – Но не забудь взять рацию.



Я наведываюсь в клинику, где одеваюсь в спецодежду и угощаюсь увесистой дозой «Валиума» для успокоения нервов. Все равно, когда я натягиваю уличное обмундирование в прихожей, меня захлестывает страх. Я избегала выходить на улицу после инцидента с авророй и, чем ближе я к выходу во тьму, тем большую тревогу ощущаю.

Я не могу отогнать образ Алекса. Выражение, застывшее на его лице.

Сжимая зубы, я засовываю рацию в пуховик. Беру один из фонариков побольше, затем для верности запихиваю еще один маленький в карман; если потеряю один, у меня будет второй запасной.

Готовясь к шоку от холодного воздуха, открываю дверь и осторожно спускаюсь по лестнице на лед. Только добравшись вниз, я понимаю, что на самом деле не уверена, как добраться до иглу. По крайней мере, не в темноте. Дрю и я обычно берем пробы снега как раз за западным периметром станции, но иглу находится где-то между метеорологической будкой и «Гамма». При дневном свете я бы без проблем нашла ее, но в непроглядной темноте?

Я стою там, с бешенно колотящимся сердцем, свечу фонариком во тьму. Лунного света нет, только черный небосвод. Это глупо. Мне стоит вернуться внутрь и сказать Соне, что я передумала, позвать ее с собой. Или попросить Арне или Дрю подвезти меня на снегоходе.

Но мне нужно поговорить с Люком наедине, не опасаясь, что нас подслушают. Последнее, что я хочу сделать, так это усугубить охватившую станцию непрекращающуюся игру в сломанный телефон, которая еще сильнее ухудшилась теперь, после загадочной гибели Алекса.

Я колеблюсь, проклиная себя. Почему я не научилась водить снегоход? Арне предлагал научить меня, Дрю тоже, но я всегда придумывала отмазки; правда в том, что они меня нервируют. Я слышала много историй о том, как снегоходы переворачиваются, прижимая собой водителей.

Провести два часа заключенной в перевернутой машине мне хватило на всю жизнь.

Собравшись с силами, я отправляюсь в направлении, кажущемся мне правильным, используя веревки для продвижения в сторону «Гамма». Желание развернуться и поспешить назад в безопасность усиливается с каждым неуверенным шагом. Даже звук моего дыхания, становящийся громче, чем дальше я отхожу от базы, нервирует меня.

Я чувствую себя так, словно вхожу в пустоту.

Через несколько минут я останавливаюсь, пытаясь выровнять прерывистое дыхание и замедлить зачастившее сердцебиение. Глубоко вдыхаю, заставляя себя успокоиться. Но я не могу стоять на месте слишком долго. Холод уже проникает сквозь толстые слои одежды, заставляя кожу покалывать, а мышцы болеть. Я пытаюсь не думать о том, как Алекс был здесь практически голышом, и вместо этого фокусируюсь на Люке.

Почему он был в комнате Алекса той ночью? И почему не признался в этом Сандрин, когда она расспрашивала всех на прошлой неделе? Сам факт, что он готов врать – или, как минимум, скрывать правду, – несомненно является тревожным сигналом.

Ты всегда можешь сама пойти с этим к Сандрин, говорит голос у меня в голове. Пусть она с этим разберется. Оставь ей допрашивать Люка.


Но я не доверяю ей, понимаю я, вспоминая, как мы осматривали тело Алекса; ее поспешный вывод, несмотря на странные следы на его лодыжках. Я чувствую, что наша начальница станции хотела все это быстро и аккуратно свернуть, что больше всего она питает ненависть к нерешенным проблемам.

А это однозначно нерешенная проблема.

Внезапно рука натыкается на пустое место, когда я дохожу до конца вспомогательной веревки. Я снова останавливаюсь, вглядываясь в густую черноту за пределами света фонаря и пытаюсь оставаться спокойной.

Ты можешь это сделать, убеждает меня моя внутренняя чирлидерша. Что там говорил Рузвельт? Нам нечего бояться, кроме самого страха.

Я еще раз глубоко вздыхаю и пускаюсь в направлении, которое, я надеюсь, окажется правильным, кристаллы льда хрустят под сапогами. В заключении тесного капюшона пуховика, пульс стучит у меня в ушах, прерывистый звук каждого выдоха, когда я срываюсь в ночь, почти оглушает.

Но, чем дальше я иду, тем более напуганной становлюсь. Я не могу стряхнуть постоянный безымянный ужас, мне кажется, что-то скрывается в окружающей тьме. Как будто я не одна. Я непрерывно борюсь с желанием развернуться и проверить, что у меня за спиной.

– Соберись! – шиплю я себе на этот раз вслух, рука болит от того, как сильно я сжимаю фонарик. Как говорил Арк, монстры только у нас в голове.

Они ненастоящие.

К моему безмерному облегчению, я наконец-то замечаю белый купол, маячащий вдали. Я спешу к нему, спотыкаясь на неровной земле. Добравшись до иглу, я вижу один из снегоходов, припаркованный снаружи, приглушенный свет пробивается через большие блоки льда, формирующие стены. Несколько красных курток лежат на полу, смахивая на лужи крови на белом снегу.

Я снова останавливаюсь, чувствуя еще одну неожиданную иррациональную волну беспокойства. Кто угодно может быть там. И что, если им не понравится вторжение?

Не глупи, Кейт.

Я выключаю фонарик и приближаюсь к входной арке. Толкая самодельную деревянную дверь, я стою, таращась на открывшийся передо мной вид: Люк и Арк, оба раздетые до пояса, растянулись на чем-то, похожем на пару шезлонгов. Яростный жар вырывается из двух парафиновых обогревателей, включенных на полную в крохотном пространстве, а дым выходит только через маленькую дыру в потолке. Несколько керосиновых горелок создают уютное оранжевое сияние.

– Какого хрена? – Люк смотрит на меня пораженно, быстро роняя что-то на пол и придавливая ботинком. Не нужно быть гением, чтобы понять, что это было. Вонь марихуаны густо наполняет воздух, даже больше, чем запах парафина.

– Кейт, – улыбается Арк, когда я снимаю лыжные очки. – Как мило, что ты к нам присоединилась. – Он морщится, когда большая капля воды падает с потолка ему на нос.

– Если честно, – говорю я запинающимся от холода и удивления голосом, – я искала Люка.

Арк приподнимает бровь.

– Тогда ты везучая – я все равно ухожу. – Он встает и надевает утепленную кофту, подбирая фонарик, лежащий рядом. – Присаживайся, – он жестом указывает на шезлонг, протискиваясь мимо меня. – Я пошел на базу, – говорит он Люку.

Люк не двигается, просто недовольно смотрит в моем направлении, пока Арк исчезает в ночи. Я не вижу его зрачки, но догадываюсь, что он изрядно накурен.

Я колеблюсь. Стоит ли мне вернуться с Арком? Отложить разговор с Люком, пока он не вернется в «Альфа»?

Нет, решаю я. Сейчас или никогда.

– Это насчет чего? – спрашивает он с настороженным выражением лица.

– Я хотела кое-что у тебя спросить.

– Не могла подождать? До хрена усилий, чтобы прийти сюда.

– Нет, не могла. Мне нужно разобраться в нескольких вещах, прежде чем я закончу отчет для АСН.

Люк прищуривается, ожидая, пока я продолжу.

– Ты ходил с Дрю осматривать местность, где нашли Алекса, не так ли?

Он кивает.

– Заметил что-то?

– Вроде? – В его тоне безошибочно узнается враждебность.

– Вроде любых подсказок о том, как он умер.

– Ничего такого. Мы проверили везде, даже вокруг башни.

– То есть ты не видел его следов на снегу?

Люк пожимает плечами в своей безразличной манере.

– Там много следов, Кейт. Народ ходит в «Омега» все время.

Он прав. Я глубоко вдыхаю и настаиваю дальше.

– Я просматривала данные с наших браслетов ранее… – я делаю паузу, внимательно наблюдая за его выражением лица, но ничего не меняется, – и заметила, что ты был поблизости от спальни Алекса той ночью.

– Той ночью. Ты имеешь в виду ночь, когда он умер?

Я киваю.