Тьма на окраинах города
Часть 21 из 72 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Лесной домик Хоппера
г. Хоукинс, штат Индиана
За окном падал снег. Медленно опускались сумерки. Хоппер возился на кухне. Он долго говорил без передышки, и теперь как ему, так и Оди требовался отдых. Она не хотела, чтобы он прерывал рассказ, но глаза девочки тут же засияли, когда он упомянул ее любимый перекус (нет, любимую еду, и точка).
Пришло время для замороженных вафель «Эгго».
– Черная… как змея.
Хоппер оглянулся через плечо. Оди пришла к нему и теперь сидела на полу со скрещенными ногами.
– Что это значит? – спросила она.
Хоппер сложил на тарелку разогретые вафли, налил свежего кофе и направился обратно за стол. Оди встала и пошла за ним.
– Кто рассказывает, ты или я? – Хоппер поставил вафли посередине стола и вернулся на кухню за маленькими тарелочками. Когда он вернулся, девочка уже принялась за лакомство. Хоппер подставил ей тарелку.
– Вопросы – это хорошо, – с набитым ртом произнесла Оди.
– Эй, где ваши манеры, юная леди? – напомнил Хоппер и перетащил горячую вафлю к себе на тарелку. – Да, вопросы – это хорошо. И терпение тоже.
– Лерой сказал. – Оди наморщила лоб. – И на дне рождения… Лиза тоже это сказала.
Хоппер взял вилку, помедлил и посмотрел на Оди.
– Ты хочешь, чтобы я продолжил прямо сейчас?
Оди глядела на него молча, только немного прищурилась.
Хоппер отложил вилку.
– Ну ладно. Да, они оба произнесли одинаковые слова. И по правде говоря, я заметил это еще во время беседы с ним. Но потом мы догадались про спецподразделение, и все остальное уже казалось не таким важным. Я рассказал Делгадо и про случай на празднике, и про слова Лероя. Она решила, что это может быть строчка из песни или что они могли услышать это по телевизору. Такое бывает: иногда слышишь новое слово, и оно кажется незнакомым, а потом вдруг начинает звучать отовсюду.
Оди молча смотрела на Хоппера и одновременно жевала. Тот вздохнул.
«Ладно, пример неудачный».
– В общем, так вышло. – Он занялся лежащей перед ним вафлей. – Я действительно заметил сходство, но мы еще долго не могли сложить все части воедино.
Оди перестала жевать, проглотила еду, затем вопросительно приоткрыла рот.
Хоппер нахмурился:
– Что такое?
– «Еще долго»? – повторила она его слова.
– Ну-у-у…
– Ночь черная, как змея.
Хоппер кивнул.
– Гадюка – тоже змея.
– Правильно.
– Черная змея и гадюки! – Оди широко распахнула глаза и всплеснула руками.
Хоппер приподнял бровь.
Девочка снова вздохнула, глубоко разочарованная.
– Тут есть связь.
– Между чем?
– Лероем, Лизой, бандой «Гадюки»… и тем, третьим.
– Третим? Ты имеешь в виду специального агента Джейкоба Хелера?
– Да, этого парня.
Хоппер откусил кусочек вафли и запил кофе. Потом потянулся к открытой пачке салфеток на краю стола и вытер руки.
Этого парня. Оди вообще понимает, о чем он рассказывает? Понимает, что это на самом деле произошло много лет назад? Сложный вопрос, и Хоппер не был уверен, что знает на него ответ. Одиннадцать – сообразительная девочка, которая определенно вырастет в умную и одаренную женщину. В этом Хоппер не сомневался.
Но то, что она росла на попечении (если можно так выразиться) доктора Бреннера, привнесло определенные… перекосы. В одних вопросах Оди была психологически старше своих лет, а в других – не такая развитая, как ее ровесницы.
Хотя нельзя сказать, чтобы у Хоппера был обширный опыт по этой части.
– Да, Джейкоб Хелер, – повторил он с нажимом. Хоппер сам не знал, важно ли это, но боялся, что иначе рассказ станет слишком простым. А ведь он не был ни выдумкой, ни сказкой на ночь.
Эта история была правдой – по крайней мере, насколько знал он сам.
– Будь терпелива, и ты все узнаешь, – сказал он.
Оди нахмурила лоб, прищурилась, однако без промедления взялась за третью вафлю «Эгго». Несколько минут они оба ели молча. Потом девочка снова заговорила:
– Это было странно.
– Что именно?
– Лерой пришел… капитан заставил тебя поговорить с ним. – Она подняла глаза на отца. – Он знал про карточку.
Хоппер улыбнулся и указал вилкой в сторону Оди.
– Молодец, дружочек. Хорошее внимание к деталям. Да, капитан действительно знал про карточку, потому что Лерой начал размахивать ею, как только оказался у нас в участке. Полицейский, который позвонил капитану, упомянул об этом, поэтому тот и выбрал меня. Но ничего не сказал, даже с глазу на глаз – он знал, что нельзя вмешиваться. Капитану тоже очень не понравилось, что дело забрали у полиции, однако он ничего не мог с этим поделать. И помни, он тоже не знал о спецоперации, пока мы с Делгадо это не выяснили. Позже он мне рассказал, как обстояло дело.
Оди кивнула (видимо, такой ответ ее удовлетворил) и продолжила есть.
Потом она спросила:
– А быть полицейским – опасно?
Хоппер нахмурился.
– Бывает, да.
– Вы пытаетесь остановить людей, которые убивают.
– Трудно остановить их до того, как они совершат убийство. Поэтому обычно наша работа – вычислить преступников, когда все уже случилось.
– Чтобы они не сделали этого снова?
Хоппер пожал плечами.
– Не всегда. «Карточное» дело было особым случаем. Когда расследуешь преступления так называемого серийного убийцы, то обычно он убивает, пока его не остановят. Так что да, в этом случае ты пытаешься предотвратить новые убийства. Но такие расследования – редкость, и большинство детективов с ними не сталкиваются.
– Вы ищете плохих людей.
– Совершенно верно.
– Плохих людей, которые могут причинить зло, – добавила Оди и посмотрела на него, словно в ожидании продолжения.
Хоппер сам не знал, может ли он сказать что-то еще. Вопрос был прост, а вот ответ… намного сложнее. Он вздохнул.
– Да. Быть полицейским – значит иметь дело с плохими людьми и опасными ситуациями. Это часть нашей работы, но не единственная. Еще я помогаю людям. Ты и сама об этом знаешь. Например, я помог тебе.
Хоппер умолк. Он вдруг понял: неужели сегодня Оди впервые по-настоящему задумалась о его жизни и работе?
И что еще важней, ее заинтересовало, как то и другое было связано с ней. Не только в прошлом, когда они сражались с Демогоргоном и Свежевателем Разума, но и сейчас, когда они движутся к общему будущему. Как повлияет на нее жизнь Хоппера и его работа?
«Наше общее будущее».
Хоппер сморгнул слезу. Перед ним сидела его приемная дочь, чья жизнь до недавнего времени состояла сплошь из страха и боли.
Оди взяла со стола пустой стакан и протянула Хопперу. Тот улыбнулся, взял его и без возражений ушел на кухню. Вскоре он вернулся с газировкой «Кул Эйд»[31].
Девочка отпила и поставила стакан на стол.
– Опасная работа… – проговорила она.
Хоппер приподнял брови. У Оди потихоньку складывался следующий вопрос. Поразительно видеть ее попытки разобраться в понятиях, которые должны быть простыми для девочки ее возраста, но о которых она никогда не задумывалась. Вот уже не в первый раз Хоппер мысленно проклинал Бреннера. Однако… Оди менялась к лучшему. Хоппер это видел. Он очень старался научить ее всему, но понимал, что дело пойдет лучше, когда Оди по-настоящему интегрируется обратно в реальный мир. Но об этом он будет беспокоиться потом. Сейчас же она сидела перед ним и морщилась, как от боли, пытаясь подобрать верные слова.
Оди покачала головой.
г. Хоукинс, штат Индиана
За окном падал снег. Медленно опускались сумерки. Хоппер возился на кухне. Он долго говорил без передышки, и теперь как ему, так и Оди требовался отдых. Она не хотела, чтобы он прерывал рассказ, но глаза девочки тут же засияли, когда он упомянул ее любимый перекус (нет, любимую еду, и точка).
Пришло время для замороженных вафель «Эгго».
– Черная… как змея.
Хоппер оглянулся через плечо. Оди пришла к нему и теперь сидела на полу со скрещенными ногами.
– Что это значит? – спросила она.
Хоппер сложил на тарелку разогретые вафли, налил свежего кофе и направился обратно за стол. Оди встала и пошла за ним.
– Кто рассказывает, ты или я? – Хоппер поставил вафли посередине стола и вернулся на кухню за маленькими тарелочками. Когда он вернулся, девочка уже принялась за лакомство. Хоппер подставил ей тарелку.
– Вопросы – это хорошо, – с набитым ртом произнесла Оди.
– Эй, где ваши манеры, юная леди? – напомнил Хоппер и перетащил горячую вафлю к себе на тарелку. – Да, вопросы – это хорошо. И терпение тоже.
– Лерой сказал. – Оди наморщила лоб. – И на дне рождения… Лиза тоже это сказала.
Хоппер взял вилку, помедлил и посмотрел на Оди.
– Ты хочешь, чтобы я продолжил прямо сейчас?
Оди глядела на него молча, только немного прищурилась.
Хоппер отложил вилку.
– Ну ладно. Да, они оба произнесли одинаковые слова. И по правде говоря, я заметил это еще во время беседы с ним. Но потом мы догадались про спецподразделение, и все остальное уже казалось не таким важным. Я рассказал Делгадо и про случай на празднике, и про слова Лероя. Она решила, что это может быть строчка из песни или что они могли услышать это по телевизору. Такое бывает: иногда слышишь новое слово, и оно кажется незнакомым, а потом вдруг начинает звучать отовсюду.
Оди молча смотрела на Хоппера и одновременно жевала. Тот вздохнул.
«Ладно, пример неудачный».
– В общем, так вышло. – Он занялся лежащей перед ним вафлей. – Я действительно заметил сходство, но мы еще долго не могли сложить все части воедино.
Оди перестала жевать, проглотила еду, затем вопросительно приоткрыла рот.
Хоппер нахмурился:
– Что такое?
– «Еще долго»? – повторила она его слова.
– Ну-у-у…
– Ночь черная, как змея.
Хоппер кивнул.
– Гадюка – тоже змея.
– Правильно.
– Черная змея и гадюки! – Оди широко распахнула глаза и всплеснула руками.
Хоппер приподнял бровь.
Девочка снова вздохнула, глубоко разочарованная.
– Тут есть связь.
– Между чем?
– Лероем, Лизой, бандой «Гадюки»… и тем, третьим.
– Третим? Ты имеешь в виду специального агента Джейкоба Хелера?
– Да, этого парня.
Хоппер откусил кусочек вафли и запил кофе. Потом потянулся к открытой пачке салфеток на краю стола и вытер руки.
Этого парня. Оди вообще понимает, о чем он рассказывает? Понимает, что это на самом деле произошло много лет назад? Сложный вопрос, и Хоппер не был уверен, что знает на него ответ. Одиннадцать – сообразительная девочка, которая определенно вырастет в умную и одаренную женщину. В этом Хоппер не сомневался.
Но то, что она росла на попечении (если можно так выразиться) доктора Бреннера, привнесло определенные… перекосы. В одних вопросах Оди была психологически старше своих лет, а в других – не такая развитая, как ее ровесницы.
Хотя нельзя сказать, чтобы у Хоппера был обширный опыт по этой части.
– Да, Джейкоб Хелер, – повторил он с нажимом. Хоппер сам не знал, важно ли это, но боялся, что иначе рассказ станет слишком простым. А ведь он не был ни выдумкой, ни сказкой на ночь.
Эта история была правдой – по крайней мере, насколько знал он сам.
– Будь терпелива, и ты все узнаешь, – сказал он.
Оди нахмурила лоб, прищурилась, однако без промедления взялась за третью вафлю «Эгго». Несколько минут они оба ели молча. Потом девочка снова заговорила:
– Это было странно.
– Что именно?
– Лерой пришел… капитан заставил тебя поговорить с ним. – Она подняла глаза на отца. – Он знал про карточку.
Хоппер улыбнулся и указал вилкой в сторону Оди.
– Молодец, дружочек. Хорошее внимание к деталям. Да, капитан действительно знал про карточку, потому что Лерой начал размахивать ею, как только оказался у нас в участке. Полицейский, который позвонил капитану, упомянул об этом, поэтому тот и выбрал меня. Но ничего не сказал, даже с глазу на глаз – он знал, что нельзя вмешиваться. Капитану тоже очень не понравилось, что дело забрали у полиции, однако он ничего не мог с этим поделать. И помни, он тоже не знал о спецоперации, пока мы с Делгадо это не выяснили. Позже он мне рассказал, как обстояло дело.
Оди кивнула (видимо, такой ответ ее удовлетворил) и продолжила есть.
Потом она спросила:
– А быть полицейским – опасно?
Хоппер нахмурился.
– Бывает, да.
– Вы пытаетесь остановить людей, которые убивают.
– Трудно остановить их до того, как они совершат убийство. Поэтому обычно наша работа – вычислить преступников, когда все уже случилось.
– Чтобы они не сделали этого снова?
Хоппер пожал плечами.
– Не всегда. «Карточное» дело было особым случаем. Когда расследуешь преступления так называемого серийного убийцы, то обычно он убивает, пока его не остановят. Так что да, в этом случае ты пытаешься предотвратить новые убийства. Но такие расследования – редкость, и большинство детективов с ними не сталкиваются.
– Вы ищете плохих людей.
– Совершенно верно.
– Плохих людей, которые могут причинить зло, – добавила Оди и посмотрела на него, словно в ожидании продолжения.
Хоппер сам не знал, может ли он сказать что-то еще. Вопрос был прост, а вот ответ… намного сложнее. Он вздохнул.
– Да. Быть полицейским – значит иметь дело с плохими людьми и опасными ситуациями. Это часть нашей работы, но не единственная. Еще я помогаю людям. Ты и сама об этом знаешь. Например, я помог тебе.
Хоппер умолк. Он вдруг понял: неужели сегодня Оди впервые по-настоящему задумалась о его жизни и работе?
И что еще важней, ее заинтересовало, как то и другое было связано с ней. Не только в прошлом, когда они сражались с Демогоргоном и Свежевателем Разума, но и сейчас, когда они движутся к общему будущему. Как повлияет на нее жизнь Хоппера и его работа?
«Наше общее будущее».
Хоппер сморгнул слезу. Перед ним сидела его приемная дочь, чья жизнь до недавнего времени состояла сплошь из страха и боли.
Оди взяла со стола пустой стакан и протянула Хопперу. Тот улыбнулся, взял его и без возражений ушел на кухню. Вскоре он вернулся с газировкой «Кул Эйд»[31].
Девочка отпила и поставила стакан на стол.
– Опасная работа… – проговорила она.
Хоппер приподнял брови. У Оди потихоньку складывался следующий вопрос. Поразительно видеть ее попытки разобраться в понятиях, которые должны быть простыми для девочки ее возраста, но о которых она никогда не задумывалась. Вот уже не в первый раз Хоппер мысленно проклинал Бреннера. Однако… Оди менялась к лучшему. Хоппер это видел. Он очень старался научить ее всему, но понимал, что дело пойдет лучше, когда Оди по-настоящему интегрируется обратно в реальный мир. Но об этом он будет беспокоиться потом. Сейчас же она сидела перед ним и морщилась, как от боли, пытаясь подобрать верные слова.
Оди покачала головой.