Тьма императора
Часть 37 из 152 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Между любовью и службой он тоже всегда выбирал службу. Хотя в его случае уместнее было бы употребить слово «долг».
Глава двенадцатая
Следующий день, как ни странно, прошел у Арена относительно спокойно. Относительно предыдущего, разумеется.
Виктория после того, как увидела свой портрет, нарисованный Софией, словно успокоилась — ничего не спрашивала, не говорила глупости и не испытывала негативных эмоций. Но у Арена не проходило ощущение, что это затишье перед бурей. От портрета Виктория действительно была в восторге и даже высказала идею попросить Софию написать придворный портрет — чтобы повесить где-нибудь во дворце.
— Попроси, — пожал плечами Арен, и она слегка смутилась.
— Я думала, ты…
— Тебе София тоже не откажет, Вик.
Она на самом деле не отказала, и когда Виктория за обедом, стараясь держать невозмутимое лицо, попросила Софию нарисовать большой придворный портрет, кивнула, вежливо улыбнулась и ответила:
— Конечно, ваше величество. Но за вежливой улыбкой скрывалась радость, которую Арен ощутил, словно глоток ключевой воды после жаркого дня.
— А сегодня София будет рисовать нас с мамой, — сказала Анастасия. — Не придворный портрет, конечно, но все равно получится здорово.
— Ой! — воскликнула Агата. — А когда, Софи? А можно мы с Алексом посмотрим?!
— Да! — подтвердил Александр, закивав.
— Мы хотели вечером, — пояснила София, чуть покраснев. — В комнате Анастасии.
— Рисуйте в детской, — произнес Арен. — И вам не надо будет нести принадлежности для рисования на другой этаж, и дети посмотрят, как вы рисуете.
— Я тоже хочу посмотреть, — заметила Анна.
— И я, — добавила Виктория. Император не удержался от улыбки.
— Если София не против, пусть приходят все желающие.
Маленькая аньян выглядела слегка испуганной, да и эмоции ее были далеко от словосочетания «не против».
— Не пугайтесь, Софи, — Анна покачала головой, — мы будем вести себя очень тихо, как мышки.
— Да! — крикнул Александр, и этот крик, по-видимому, помог Софии справиться с эмоциями.
— Конечно, приходите. Я буду рада.
Удивительно, но даже Адриан пока не огорчал — вторые сутки ходил на работу в институт артефакторики, и императору докладывали, что племянник старается. Может, Риан наконец угомонится и начнет заниматься делом? Хотелось бы верить.
А еще нужно будет вечером зайти к Эн Арманиус и Рону Янгу, узнать, как там у них дела. Пока они не докладывали о результатах, но это не значит, что они совсем ничего не нашли.
* * *
София была очень рада тому, что императрица оттаивает. В других обстоятельствах она бы, пожалуй, попросила все-таки не мешать рисованию — ей всегда было сложно сосредоточиться, когда на нее смотрели. Но сейчас она готова была потерпеть. Пусть все приходят и смотрят, главное — чтобы был мир в семье.
Около шести часов вечера в детскую пришли Ванесса и Анастасия, а следом стали подтягиваться и остальные: принцесса Анна, императрица, и даже Адриан пришел. Не было только императора. У него еще не закончилось совещание с дипломатическим комитетом.
Ее высочество Ванесса к идее нарисовать себя относилась скептически, и уговорить ее Анастасии удалось только после того, как она предложила сделать совместный портрет — мама рядом с дочерью. И когда они усаживались на диван, Адриан неожиданно заявил:
— А почему без меня? Я ведь тоже член семьи. Лицо у Анастасии растерянно вытянулось, а Ванесса, несколько секунд помешкав, вздохнула и сказала:
— Ты прав, Риан. Иди сюда, к нам.
Он хотел сесть, но София возразила:
— Нет, трое сидящих на диване людей — это чересчур. Встаньте рядом с матерью, ваше высочество.
— И сколько же времени мне стоять? — спросил Адриан весело. — До самой ночи?
— Около часа. Я сделаю набросок, а дорисую позже. Вам уже не придется позировать.
— А чем вы будете рисовать, София? — поинтересовалась Ванесса, глядя на то, как она открывает небольшой чемоданчик с красками и кистями и располагает на мольберте листок бумаги.
— Акварелью. Это мой любимый материал. Если вам понравится и все получится — сделаю потом портрет маслом.
— У тебя все получится, Софи! — воскликнул Александр звонко. — Ты очень холошо лисуешь!
— Спасибо, Алекс.
Поначалу было тяжело — сосредоточиться на рисовании, когда вокруг столько людей и все смотрят, что ты делаешь, непросто. Но София очень старалась не обращать внимания на окружающих и заниматься своим делом. Быстрый карандашный эскиз, а затем, как всегда — два стакана с водой, кисточка, краски, и волшебство началось. Рисование София всегда любила больше, чем что-либо другое. Интересно, а как у Вано?
Все молчали, даже не переговаривались, только изредка шелестели одеждой, словно понимали, как ей важна тишина. Даже дети вели себя тихо, лишь Алекс иногда вертелся на диване, будто мечтал вскочить с него. Мальчик выдержал минут пятнадцать — потом все-таки встал и, потянув за руку Агату, подошел ближе, вплотную к Софии и ее мольберту. Она улыбнулась, оборачиваясь и кивая.
— Стойте рядом, если вам так интереснее.
Конечно, наследникам было интереснее именно так. Странно, что Алекс выдержал целых пятнадцать минут — все же ему еще не исполнилось и четырех, обычные дети его возраста более непоседливы. Но София давно поняла, что ей достались необычные воспитанники.
В этот раз она была не настолько сосредоточена, чтобы не заметить вспышку огня в камине. Да и Агата с Александром не дали ни малейшего шанса остаться безучастной к появлению императора в детской.
— Папа, папа! — закричали они, бросаясь к камину и чуть ли не прыгая туда сами.
Его величество подхватил их на руки сразу, одной ногой еще находясь в огне, и у Софии волосы на голове зашевелились, когда она заметила, как пламя ластится к наследникам и самому императору.
Удивительно. Ей было сложно понять, как огонь может не обжигать.
— Добрый вечер, ваше величество, — сказала София, поднимаясь, и поклонилась.
— Добрый, — он подошел ближе, по-прежнему держа детей на руках, и делал это так легко, словно они ничего не весили. — Вижу, вы рисуете… хм, и Адриана тоже?
— Да, дядя, — раздался от дивана голос, полный ехидства. — А ты против? Император даже не обернулся, продолжая рассматривать рисунок.
— Что ж, Софи, замечательно, — произнес он, проигнорировав выпад Адриана. — Но, как я вижу, вы еще не закончили.
— На сегодня все, ваше величество. Основную работу я сделала, дорисую потом, у себя.
— В одиночестве? — Уголки его губ чуть приподнялись, словно он сдерживал улыбку. — Тогда можете быть свободны на сегодня.
— Пап, а почему ты опять называешь Софи на «вы»? — спросил вдруг Александр, и сделал он это по своему обыкновению очень громко. — Мы же договолились.
На пару секунд в детской повисло молчание.
— Я просто еще не привык, Алекс, — ответил император и поставил детей на пол. — Ко всему нужно привыкнуть, даже к такой мелочи. Но ты прав. Софи, ты можешь идти, на сегодня твой рабочий день закончен.
— Спасибо, ваше величество.
Прежде чем опустить глаза, София посмотрела на императора. Всего одно мгновение, но это мгновение показалось ей очень долгим — потому что она успела в полной мере ощутить, до какой степени соскучилась по его величеству. Глупо, как же глупо — она не имеет никакого права скучать по нему, хотеть увидеть и поговорить. Но сердце не спрашивало у Софии разрешения — оно просто отчаянно ударилось о ребра, будто мечтало выпрыгнуть из груди.
— До завтра, ваше величество.
— До завтра, Софи.
* * *
Перед тем как все вышли из детской, Арен поймал на себе тревожный взгляд Анны. Разумеется, она давно должна была почувствовать отношение Софии к нему. У Адриана и Анастасии на то, чтобы разобраться в эмоциях маленькой аньян, вряд ли хватило бы жизненного опыта и сил — Риан делал выводы, исходя из своего характера, а вовсе не по причине того, что чувствовал, как эмпат, — а вот Анна, конечно, разобралась. И начала тревожиться.
Он заглянул в комнату сестры сразу после ужина, оставив с детьми Викторию. Анна уже уложила спать свою дочь и теперь вязала что-то, сидя у камина. Она всегда любила вязать и шить.
— Арен…
Анна попыталась встать с кресла, но он остановил ее, покачав головой. Сел рядом на пол и улыбнулся, встретив тот тревожный взгляд.
— Ты беспокоишься, сестра. Почему?
Она вздохнула и, отложив вязание, погладила его по голове, как в детстве.
— Я всегда хотела, чтобы ты был счастлив, Арен. Но иногда мне кажется, что ты расплачиваешься за все ошибки нашей семьи.
Он улыбнулся, перехватывая ее руку и целуя пальцы.
Глава двенадцатая
Следующий день, как ни странно, прошел у Арена относительно спокойно. Относительно предыдущего, разумеется.
Виктория после того, как увидела свой портрет, нарисованный Софией, словно успокоилась — ничего не спрашивала, не говорила глупости и не испытывала негативных эмоций. Но у Арена не проходило ощущение, что это затишье перед бурей. От портрета Виктория действительно была в восторге и даже высказала идею попросить Софию написать придворный портрет — чтобы повесить где-нибудь во дворце.
— Попроси, — пожал плечами Арен, и она слегка смутилась.
— Я думала, ты…
— Тебе София тоже не откажет, Вик.
Она на самом деле не отказала, и когда Виктория за обедом, стараясь держать невозмутимое лицо, попросила Софию нарисовать большой придворный портрет, кивнула, вежливо улыбнулась и ответила:
— Конечно, ваше величество. Но за вежливой улыбкой скрывалась радость, которую Арен ощутил, словно глоток ключевой воды после жаркого дня.
— А сегодня София будет рисовать нас с мамой, — сказала Анастасия. — Не придворный портрет, конечно, но все равно получится здорово.
— Ой! — воскликнула Агата. — А когда, Софи? А можно мы с Алексом посмотрим?!
— Да! — подтвердил Александр, закивав.
— Мы хотели вечером, — пояснила София, чуть покраснев. — В комнате Анастасии.
— Рисуйте в детской, — произнес Арен. — И вам не надо будет нести принадлежности для рисования на другой этаж, и дети посмотрят, как вы рисуете.
— Я тоже хочу посмотреть, — заметила Анна.
— И я, — добавила Виктория. Император не удержался от улыбки.
— Если София не против, пусть приходят все желающие.
Маленькая аньян выглядела слегка испуганной, да и эмоции ее были далеко от словосочетания «не против».
— Не пугайтесь, Софи, — Анна покачала головой, — мы будем вести себя очень тихо, как мышки.
— Да! — крикнул Александр, и этот крик, по-видимому, помог Софии справиться с эмоциями.
— Конечно, приходите. Я буду рада.
Удивительно, но даже Адриан пока не огорчал — вторые сутки ходил на работу в институт артефакторики, и императору докладывали, что племянник старается. Может, Риан наконец угомонится и начнет заниматься делом? Хотелось бы верить.
А еще нужно будет вечером зайти к Эн Арманиус и Рону Янгу, узнать, как там у них дела. Пока они не докладывали о результатах, но это не значит, что они совсем ничего не нашли.
* * *
София была очень рада тому, что императрица оттаивает. В других обстоятельствах она бы, пожалуй, попросила все-таки не мешать рисованию — ей всегда было сложно сосредоточиться, когда на нее смотрели. Но сейчас она готова была потерпеть. Пусть все приходят и смотрят, главное — чтобы был мир в семье.
Около шести часов вечера в детскую пришли Ванесса и Анастасия, а следом стали подтягиваться и остальные: принцесса Анна, императрица, и даже Адриан пришел. Не было только императора. У него еще не закончилось совещание с дипломатическим комитетом.
Ее высочество Ванесса к идее нарисовать себя относилась скептически, и уговорить ее Анастасии удалось только после того, как она предложила сделать совместный портрет — мама рядом с дочерью. И когда они усаживались на диван, Адриан неожиданно заявил:
— А почему без меня? Я ведь тоже член семьи. Лицо у Анастасии растерянно вытянулось, а Ванесса, несколько секунд помешкав, вздохнула и сказала:
— Ты прав, Риан. Иди сюда, к нам.
Он хотел сесть, но София возразила:
— Нет, трое сидящих на диване людей — это чересчур. Встаньте рядом с матерью, ваше высочество.
— И сколько же времени мне стоять? — спросил Адриан весело. — До самой ночи?
— Около часа. Я сделаю набросок, а дорисую позже. Вам уже не придется позировать.
— А чем вы будете рисовать, София? — поинтересовалась Ванесса, глядя на то, как она открывает небольшой чемоданчик с красками и кистями и располагает на мольберте листок бумаги.
— Акварелью. Это мой любимый материал. Если вам понравится и все получится — сделаю потом портрет маслом.
— У тебя все получится, Софи! — воскликнул Александр звонко. — Ты очень холошо лисуешь!
— Спасибо, Алекс.
Поначалу было тяжело — сосредоточиться на рисовании, когда вокруг столько людей и все смотрят, что ты делаешь, непросто. Но София очень старалась не обращать внимания на окружающих и заниматься своим делом. Быстрый карандашный эскиз, а затем, как всегда — два стакана с водой, кисточка, краски, и волшебство началось. Рисование София всегда любила больше, чем что-либо другое. Интересно, а как у Вано?
Все молчали, даже не переговаривались, только изредка шелестели одеждой, словно понимали, как ей важна тишина. Даже дети вели себя тихо, лишь Алекс иногда вертелся на диване, будто мечтал вскочить с него. Мальчик выдержал минут пятнадцать — потом все-таки встал и, потянув за руку Агату, подошел ближе, вплотную к Софии и ее мольберту. Она улыбнулась, оборачиваясь и кивая.
— Стойте рядом, если вам так интереснее.
Конечно, наследникам было интереснее именно так. Странно, что Алекс выдержал целых пятнадцать минут — все же ему еще не исполнилось и четырех, обычные дети его возраста более непоседливы. Но София давно поняла, что ей достались необычные воспитанники.
В этот раз она была не настолько сосредоточена, чтобы не заметить вспышку огня в камине. Да и Агата с Александром не дали ни малейшего шанса остаться безучастной к появлению императора в детской.
— Папа, папа! — закричали они, бросаясь к камину и чуть ли не прыгая туда сами.
Его величество подхватил их на руки сразу, одной ногой еще находясь в огне, и у Софии волосы на голове зашевелились, когда она заметила, как пламя ластится к наследникам и самому императору.
Удивительно. Ей было сложно понять, как огонь может не обжигать.
— Добрый вечер, ваше величество, — сказала София, поднимаясь, и поклонилась.
— Добрый, — он подошел ближе, по-прежнему держа детей на руках, и делал это так легко, словно они ничего не весили. — Вижу, вы рисуете… хм, и Адриана тоже?
— Да, дядя, — раздался от дивана голос, полный ехидства. — А ты против? Император даже не обернулся, продолжая рассматривать рисунок.
— Что ж, Софи, замечательно, — произнес он, проигнорировав выпад Адриана. — Но, как я вижу, вы еще не закончили.
— На сегодня все, ваше величество. Основную работу я сделала, дорисую потом, у себя.
— В одиночестве? — Уголки его губ чуть приподнялись, словно он сдерживал улыбку. — Тогда можете быть свободны на сегодня.
— Пап, а почему ты опять называешь Софи на «вы»? — спросил вдруг Александр, и сделал он это по своему обыкновению очень громко. — Мы же договолились.
На пару секунд в детской повисло молчание.
— Я просто еще не привык, Алекс, — ответил император и поставил детей на пол. — Ко всему нужно привыкнуть, даже к такой мелочи. Но ты прав. Софи, ты можешь идти, на сегодня твой рабочий день закончен.
— Спасибо, ваше величество.
Прежде чем опустить глаза, София посмотрела на императора. Всего одно мгновение, но это мгновение показалось ей очень долгим — потому что она успела в полной мере ощутить, до какой степени соскучилась по его величеству. Глупо, как же глупо — она не имеет никакого права скучать по нему, хотеть увидеть и поговорить. Но сердце не спрашивало у Софии разрешения — оно просто отчаянно ударилось о ребра, будто мечтало выпрыгнуть из груди.
— До завтра, ваше величество.
— До завтра, Софи.
* * *
Перед тем как все вышли из детской, Арен поймал на себе тревожный взгляд Анны. Разумеется, она давно должна была почувствовать отношение Софии к нему. У Адриана и Анастасии на то, чтобы разобраться в эмоциях маленькой аньян, вряд ли хватило бы жизненного опыта и сил — Риан делал выводы, исходя из своего характера, а вовсе не по причине того, что чувствовал, как эмпат, — а вот Анна, конечно, разобралась. И начала тревожиться.
Он заглянул в комнату сестры сразу после ужина, оставив с детьми Викторию. Анна уже уложила спать свою дочь и теперь вязала что-то, сидя у камина. Она всегда любила вязать и шить.
— Арен…
Анна попыталась встать с кресла, но он остановил ее, покачав головой. Сел рядом на пол и улыбнулся, встретив тот тревожный взгляд.
— Ты беспокоишься, сестра. Почему?
Она вздохнула и, отложив вязание, погладила его по голове, как в детстве.
— Я всегда хотела, чтобы ты был счастлив, Арен. Но иногда мне кажется, что ты расплачиваешься за все ошибки нашей семьи.
Он улыбнулся, перехватывая ее руку и целуя пальцы.