Тьма императора

София улыбнулась.

— Я заметила, что уважают.

— Уважают — да, но и любят. И причин достаточно. Бывший император, например, глаза закрывал на то, что их высочества горничных портят. А нынешний сразу сказал — кончать развратничать, никаких любовниц среди прислуги. Не все, конечно, довольны были, но недовольных быстро уволили, а остальные знают — если что, можно Бруно пожаловаться, тот скажет императору — и его величество порядок наведет. Вот. Но это так, ерунда, на самом деле. Главное — то, что император для нетитулованных делает. Никто не верил, что подвижки в эту сторону вообще будут, пока Арен на трон не сел.

София кивнула — да, она помнила слова институтских преподавателей, твердо уверенных, что ситуация с аристократией никогда не изменится.

— Аарона тоже любили, — продолжала между тем Мэл. — Он же обаятельный был, шутил все время, смеялся, улыбался. Видела, может, портреты? Они с его величеством похожи, только император улыбается-то редко, а вот Аарон все время улыбался. И никуда не лез, кроме охраны дворца, все думали, он брата поддерживает. А как вышло…

— Получается, — проговорила София задумчиво, — что его высочество Аарон, руководя службой безопасности дворца, был под началом Вано Вагариуса?

— Нет, — покачала головой Мэл. — Дворцовые охранники до этого года были отдельной структурой и подчинялись всегда кому-то из Альго. Император после предательства брата все отменил, передал бразды правления Вагариусу и назначил нового начальника охраны. Здесь вообще теперь все гораздо строже. Раньше, например, горничные могли по всем этажам ходить, а сейчас передвижения ограничили. Ты же живешь на парадном, да? У меня туда нет доступа. Так что в гости зайти не могу, — развела руками Мэл, улыбаясь, но улыбка эта была немного грустной.

— А тебе он нравился? — спросила София, отодвигая в сторону поднос с так и не доеденным завтраком. Есть после этого разговора совершенно расхотелось.

— Кто? Аарон?

— Да.

Девушка пожала плечами.

— Не знаю даже. Он меня не обижал, если разговаривал, то ласково или шутливо, по пустякам не придирался, под юбку не залезал. Я к нему нормально относилась. Как и все остальные, впрочем. Это сейчас они Аарона прям ненавидят за то, что он чуть императора не убил, а раньше все нормально было. И подумать не могли такое.

— Хорошо притворялся…



До завтрака и встречи с детьми Арен решил устранить возникшую накануне проблему. Он так и не решил, что делать с комиссией по родовой магии после вчерашнего доклада Гектора и Вано. Только связался с председателем и попросил пока приостановить работу.

Появившиеся слухи могли как свидетельствовать о том, что предатель среди членов комиссии существует, так и быть просто слухами. В конце концов, он и сам слышал подобные теории, еще когда учился в университете. Но все эти теории упирались в родовую магию Альго. Только Альго имели связь с Геенной, и это подтверждалось древней легендой о спустившихся с неба богах, спасших Альганну.

В нынешних слухах не было никаких подробностей того, о чем он рассказал комиссии во вторник, да и не могло быть — печать работала, рассказать все прямо невозможно. Но намекнуть, не нарушая запрета, вполне. Только вот зачем? Неужели Гектор прав, выдвигая версию о второй волне заговора? И у Аарона есть последователи? Впрочем, они могут быть и без планов самого брата. В конце концов, аристократия действительно очень боится этого закона, особенно боится потерять родовую магию, на которой и строит свою уникальность.

Но Аарон, конечно, молодец — как огромный паук, оплел сетями всю страну, и Гектор с Вано уже замучились зачищать структуры. Больше всего потерь было среди артефакторов — традиционно аристократия предпочитала эту «благородную профессию» опасной работе охранителей, поэтому заговорщиков там хватало. Граагский научно-исследовательский институт артефакторики за три последних месяца потерял больше половины сотрудников. В провинции дела были немногим лучше.

Арен, хмурясь, тер лоб, напряженно рассуждая о том, что делать дальше. Продолжать работу над тайной родовой магии необходимо, только вот как, если есть подозрения в утечке информации? мало того, что он уже подставился, рассказав свою родовую тайну, о которой должен был молчать, как все предыдущие императоры, так может подставиться еще больше, дав предателю — если он существует, — доступ к секретным документам.

Людей, которым Арен абсолютно доверял — доверял без всяких оговорок, — было не так уж и много. Но они все же были. В том числе среди этих людей был один член комиссии по родовой магии.

И император, покинув жену и вернувшись к себе в комнату, начал строить пространственный лифт в дом Арманиусов. Спустя минуту Арен вышел из лифта в прихожей и, поднявшись наверх, свернул в библиотеку. Он хорошо помнил, что это любимая комната Берта, мужа Эн, и, если эти двое уже встали, они должны быть там.

Достигнув двери в библиотеку, Арен толкнул ее и вошел внутрь. Первым, что он увидел, оказался большой огненный шар, полетевший прямо ему в лицо. Император инстинктивно поймал его, схлопнул в ладонях, и сразу после этого услышал возмущенный голос Эн:

— Ваше величество, ну вы бы хоть постучались, что ли!

Девушка, полыхая от недовольства, стояла посреди библиотеки рядом со своим мужем. В отличие от нахмуренной Эн, Берт улыбался.

— Не сердись, Энни. Теперь я могу похвастаться, что пытался убить императора и остался после этого жив.

— А ты ведь действительно пытался меня убить, — хмыкнул Арен, подходя ближе и пожимая Берту руку. — Должен был родовой магией ощутить, что я вышел из лифта. И зачем-то запустил в сторону двери огненным шаром.

— Потому что надо было постучать! — сказала Эн и чуть покраснела, как только Арен легко прикоснулся губами к ее ладони. Она до сих пор порой стеснялась его, но, слава Защитнику, больше не ненавидела. Хотя он на ее месте ненавидел бы.

— Я учту, — произнес Арен, улыбнувшись. — А вы, получается, тренируетесь?

— Да, — кивнул Берт. — Я хотел попросить тебя об испытаниях на звание архимагистра в начале лета.

— Не рано?

— Думаю, нет.

— Хорошо. А мне нужно поговорить с твоей женой. Желательно наедине.

— Желание императора — закон, — сказал Арманиус и, посмотрев на Эн, добавил: — Я подожду в столовой, хорошо? Заодно съем что-нибудь, а то ты совсем умотала меня сегодня.

Хотя Берт явно говорил про занятия магией, делал он это с таким лицом, что Эн покраснела сильнее, надулась, выпалила:

— Еще кто кого умотал! — И смущенно засмеялась, когда мужчины хором расхохотались.

Через минуту, как только Берт вышел из библиотеки, Арен, опустившись на диван — Эн села на другой, напротив, — начал излагать суть дела.

— Вчера я попросил председателя комиссии временно приостановить работу. Тебе сообщили об этом?


Девушка кивнула.

— Причина проста — появились слухи, которые могут свидетельствовать о том, что среди членов комиссии есть предатель.

— Слухи? Но печать…

— Печать работает только в том случае, если ты хочешь что-то сказать прямо. Намеки и иносказания запретить невозможно, Эн.

Она опустила глаза, явно подумав не о том, о чем они говорили. И Арен, пару секунд помолчав, добавил:

— Да, ты могла бы намекнуть Берту о случившемся между нами. Рассказать подробности — нет, но просто сказать что-то отвлеченное, что породило бы в его голове сомнения — могла бы.

— Я не стану этого делать, — она подняла глаза. Арен ожидал ощутить вспышку неприязни, но ее не последовало. — Ваше величество… вы этого не заслуживаете.

— Ты так считаешь?

— Да, — она кивнула. — И не спорьте со мной, пожалуйста.

— Не буду.

Арен не очень понимал, почему Эн сказала именно так — «вы этого не заслуживаете» — но и не хотел понимать. Ее жалость была ему неприятна.

— Итак, возвращаемся к комиссии. Если предатель действительно существует, то не стоит снабжать его информацией такого уровня. И так уж получается, что среди членов комиссии я могу быть уверенным на все сто процентов только в тебе.

Она удивилась.

— Правда? А как же председатель?

— Нет. Только в тебе.

— А Рон Янг? — Эн, не дожидаясь ответа, продолжила: — Я абсолютно в нем уверена, ваше величество. Больше, чем в себе.

— Гектор тоже уверен.

Она радостно улыбнулась, вспыхнув симпатией.

— Вот видите, и Гектор уверен!

Арену стало смешно.

— Эн…

— В конце концов, у вас нет выбора, — прервала она его. — Я не справлюсь одна с вашими родовыми тайнами. Ваше величество, я врач. А Рон артефактор, он занимается в том числе и родовой магией. Если вы хотите, чтобы я продолжала поиски решения проблемы, вам придется оставить мне Рона.

— Я рад, что ты все поняла правильно, и мне даже не пришлось озвучивать просьбу. Но…

— Да не предаст он вас! — вновь перебила императора Эн с искренним возмущением. — Ваше величество, мы же — нетитулованные маги! Ну хорошо, я теперь титулованная. Но Рон! Да он налогов за свой дар уже заплатил больше, чем стоит этот дом!

Арен не выдержал и засмеялся.

— Ты так со мной разговариваешь, Эн. При подобном тоне обращение «ваше величество» как-то выпадает. Может, научишься называть меня по имени?

Щеки Эн вновь вспыхнули.

— Мы с вами про серьезные вещи говорим, а вы… — пробурчала она.

— Называние по имени — тоже серьезная вещь, — ответил Арен, уже не смеясь, и встал с дивана. — Я пойду, Эн. Составьте с Роном график посещаемости, пришлите мне на браслет, я посмотрю. Вы ведь не сможете каждый день, верно? Определитесь и начинайте работать.

— Ваше величество… — она тоже поднялась, расцветая улыбкой. — Спасибо. Я рада. Вы приняли правильное решение.

Арен усмехнулся, отводя глаза.

— Посмотрим.





* * *


Утром в детской София впервые застала не императора, а императрицу. Она сидела на диване, на ее коленях уместился улыбающийся Александр, а Агата что-то рассказывала им обоим, размахивая руками так, как не подобает принцессам. Но Виктория не одергивала дочь — вместо этого она смеялась, фыркала, и щеки ее были розовыми от удовольствия.

— Софи! — воскликнула Агата, оборачиваясь. — А я как раз рассказываю маме свой сон. Мне такой сон снился! Как будто из стен замка радуги вырастают, и мы с Алексом на них катаемся, представляете?! Как на горке зимой!