Тьма императора

— Конечно, дядя Адриан! — воскликнула Агата радостно, а Александр, стоявший на две клетки сзади сестры, закивал. — Присоединяйся к нам! А что, у тебя сегодня выходной?

— Он самый, — ответил его высочество, вставая рядом с Софией на цифру 1.

В клетке сразу стало тесновато, и девушка сделала шаг назад.

— Что ты, Софи? Тут нам обоим места хватит.

— Я после вас встану, — сказала София спокойно. — Сейчас ваша очередь, раз вы вновь прибывший. Знаете правила?

— Ну, — Адриан опять широко улыбнулся, и ее кольнуло каким-то неприятным чувством, — теоретически знаю. Но лучше ты мне объясни.

— Хорошо. Всего пятьдесят клеток. Можете идти по порядку или прыгать как можно дальше с клетки на клетку. Каждая клетка зачарована, поэтому никогда не знаешь, стоит ли делать шаг к ближайшей или прыгать подальше. Если увидите радугу над головой — двигаетесь на две клетки вперед, если…

Адриан слушал с внимательным интересом и благосклонностью, и все вроде было в порядке — но Софии почему-то не хотелось, чтобы он с ними играл. Странно, удивительно — если бы пришел император или императрица, она была бы рада. А вот Адриан ее чем-то настораживал.

И не ее одну — София заметила, что с момента его появления оба охранника ни разу не улыбнулись, хотя до этого улыбки с их лиц не сползали вообще.

— Все ясно. Будем прыгать. Э-э-э-эх!

Длинноногий, высокий Адриан чуть присел, помахал руками, резко выпрямился и прыгнул. На клетку номер семь.

Белый контур вспыхнул пламенем.

— Сголел! Сголел! — запрыгал Александр. — Возвлащайся в начало!

— А я и не против, — сказал Адриан с очень довольным видом. — Мне нравится стоять рядом с Софи. Сейчас твой ход?

— Нет, ваше высочество. Сейчас очередь Агаты.

— Ага! Дядя Адриан, смотри, как я умею прыгать! Агата прыгала действительно хорошо — на целых четыре клетки вперед. И счастливо завизжала, увидев радугу над головой. — Ура! Я побеждаю! — воскликнула она, шагая вперед еще на две клетки.

— Погоди! — Адриан погрозил девочке пальцем, и она засмеялась. — Я тебя скоро догоню!

Следующим ходил Александр. К удивлению Софии, мальчик нисколько не расстраивался тому, что выигрывала Агата — а она готовилась менять иллюзии местами, чтобы брат и сестра хоть немного шли наравне, Алекс ведь не мог так далеко прыгать. Но мальчик радовался за сестру точно так же, как за себя, и София расслабилась. А сейчас наследнику и вовсе повезло — он тоже оказался на клетке с радугой.

— Теперь ты, Софи, — проговорил Адриан довольным голосом, и она поняла, почему голос был таким довольным, как только сделала шаг вперед, на клетку номер один, где стоял сам принц. Он тут же положил ладонь ей на талию — не крепко, а легко и слегка дразняще, чуть пошевелил пальцами, поглаживая…

— Ваше высочество-о-о… — негромко протянул один из охранников, и Адриан, страдальчески вздохнув, убрал руку.

— Кошмар. И как в таких условиях за девушкой ухаживать?

Охранники промолчали, София тоже. Вместо ответа она прыгнула на цифру три, к растениям, и объявила пропуск хода под разочарованные вздохи Агаты и Александра. Как она и думала, Адриан старался в дальнейшем прыгать следом за ней и попадать на те же клетки. Несколько раз он легко дотрагивался до ее запястья, зарабатывая предупреждение от охранников, а один раз и вовсе погладил по плечу. После чего пробормотал в пространство:

— Да ладно вам. Ну не испепелит же он меня, в конце концов?

«Плохая шутка», — подумала София, покачав головой. К концу игры она полностью разобралась в том, что ее так настораживало. Если императрица была вполне искренна в своей неприязни к ней, то Адриан казался неискренним в этом дружелюбии и симпатии.

И такое поведение настораживало гораздо больше, чем ревность ее величества.





* * *


Охрана доложила о поведении Адриана, и этот доклад не добавил Арену добродушия. Племянник в принципе обожал ухлестывать за женщинами, и ему было безразлично, кто они — аристократки или нет, замужем или свободны. Никаких моральных принципов. И никакого смущения по этому поводу.

— Да ладно тебе, — фыркал он, когда Ванесса, его мать, пыталась что-то сказать насчет нравственности, — я за детьми не ухаживаю, а у взрослых девушек своя голова на плечах есть, должны понимать, что к чему. Кто я, а кто они. И я не виноват, что в этих самых головах фантазий больше, чем мозгов.

Адриан всегда был не виноват. Ни в чем. И неважно, что случилось. У него на все был ответ, причем такой, от которого Ванесса расстраивалась, ее муж и отец Адриана приходил в ярость, а Арен просто недоумевал.

Ему было сложно понять, как можно делать что-то безо всякой на то причины. Точнее, причина была.

— Мне просто захотелось, — отвечал племянник, пожимая плечами.

Император с трудом осознавал это. Точнее, он не осознавал совсем, потому что никогда и ничего не делал только из-за того, что ему этого хотелось. Если только жениться на Агате он собирался именно поэтому, но то была любовь, тогда как у Адриана — исключительно похоть и желание развлечься.

Во дворце среди служанок ловить ему давно было нечего — от него все шарахались, дорожа работой намного больше, чем перспективой интрижки с принцем. И вот теперь он решил направить свои сомнительные чары на Софию.

Арену так сильно захотелось немедленно покинуть зал для совещаний и пойти треснуть племянника по наглой физиономии, что это, видимо, отразилось на его лице — докладчик вдруг замолчал, резко бледнея и сглатывая слюну. От него отчетливо плеснуло страхом. А еще — недоумением.

— Продолжайте, — произнес император холодно, выпрямляясь в кресле и стараясь успокоиться. — Вы рассказывали о том, что Корго желает торговать с нами некоторыми видами редких деревьев в обмен на наши товары. Я слушаю.


Докладчик продолжил, а Арен, опустив голову, понял, отчего мужчина так перепугался. Карандаш, который император держал в руке, был переломан пополам.

На этот раз получилось вырваться на обед, и это было весьма кстати. Стоило только проследить за тем, чтобы Адриан на него тоже явился, а то ведь наверняка струсит. Так что Арен попросил передать племяннику, что ждет его к обеду. И попросил не кого-нибудь, а начальника дворцовой охраны — что автоматически означало «доставят к месту требования в любом случае».

Когда император вышел из камина в столовой, все уже были в сборе. Он почувствовал, как похолодела и напряглась Виктория, и едва удержался от того, чтобы не поморщиться. Эта проблема была гораздо сложнее выходок Адриана.

Оградив себя от эмоций жены, Арен прислушался к чувствам Софии. Аньян ощущала легкое беспокойство. Интересно, отчего?

— Всем добрый день, — он кивнул, обводя глазами столовую и, остановившись на детях, улыбнулся. — Агата, Александр, как вы?

— Отлично! — сказали оба хором, а Агата добавила: — Мы играли с Софией и дядей Адрианом в классики, и я выиграла!

Прекрасно. Даже спрашивать не пришлось.

— С дядей Адрианом? — Арен посмотрел на племянника. Тот сидел, выпрямившись на стуле так, будто проглотил длинную палку, и криво усмехался. Глаза его лихорадочно блестели. — И как тебе классики, Адриан? Понравились?

— Очень, — ответил племянник со злым весельем в голосе. — Увлекательная игра.

— Я рад. — Император опустился в кресло и продолжил: — Очень рад за тебя. Но будь осторожнее. Если много играть, можно и доиграться.

За столом повисла звенящая тишина. И только Агата и Александр не обращали на нее никакого внимания, продолжая спокойно есть. Они, конечно, ничего не поняли — в отличие от остальных.

— София, — Арен перевел взгляд на девушку, — а откуда вы знаете правила этих «волшебных классиков»? Вирджиния не играла в такое ни разу.

— «Волшебные классики»? — тут же поинтересовалась Виктория и тоже посмотрела на Софию. А императору хотелось улыбнуться — от того чувства облегчения, которое испытывала в этот момент аньян. А еще — от нежности. Конечно, от ее нежности.

Которая предназначалась только ему одному.





* * *


За обедом, рассказывая о том, как придумала «волшебные классики» по заданию в институте — улучшить существующую игру, — София мысленно рассуждала о том, как бы обсудить с императором, во что еще можно играть с наследниками.

Он не говорил, что зайдет вечером — значит, наверное, не зайдет. Тогда как? Связаться по браслету? И вроде ничего особенного, а Софии почему-то было не по себе. Она никогда не стеснялась связываться по браслету с родителями детей, а тут вдруг смутилась. Император все-таки. И ведь имеет право, у нее даже на браслете номер его величества отдельно вынесен, и все равно — неловко.

Неловко было и из-за того, что произошло за обедом. София слишком хорошо понимала, на что намекал император, говоря Адриану, что тот может доиграться. Он защищал ее честь и ставил на место зарвавшегося племянника. Хочешь играть — играй, но не заигрывайся.

Софии было приятно, что его величество заступился за нее. Мог ведь просто оставить без внимания, Адриан же не делал ничего предосудительного и никак не принуждал Софию к близости, не оскорблял. Да и прикосновения его нельзя было назвать неприличными — так, легкий флирт, ерунда, за ней и настойчивее ухаживали институтские ребята. Однако у тех ребят фамилия была не Альго. И София понимала — даже если бы она нравилась принцу на самом деле, ему следовало бы оставить свою симпатию при себе, потому что ничего хорошего у них все равно не получится. Кроме того, она может потерять работу, а этого София хотела меньше всего на свете.

В общем, хорошо, что император заступился — теперь, возможно, Адриан побоится быть более настойчивым. По крайней мере София на его месте поостереглась бы. И не только из-за того, что три месяца назад его величество сжег заживо собственного брата на глазах у множества людей, но и просто — зачем нарываться на неприятности?

Вот только София прекрасно знала, что некоторые люди очень любят нарываться на неприятности, и ей казалось, что принц Адриан как раз из их числа.

После обеда, проведя с Агатой первый урок по игре на фортепиано — Александр рисовать отказался, просто сидел рядом и смотрел на их занятия, — София все же решила сообщить императору о необходимости поговорить. Для этого она использовала не проекцию[8], а текстовое сообщение.

«Ваше величество, мне нужно посоветоваться с вами насчет игр с детьми».

Ответ пришел через минуту и, прочитав с проекции текст, София ощутила одновременно радость, смущение и недоумение.

«Я зайду к вам вечером. Не говорите об этом детям».

Не говорить детям? Почему? Ничего же особенного… И тут смущение усилилось, потому что София поняла — особенное все-таки есть. Не для детей — для императрицы. Если Агата или Александр случайно скажут ее величеству, что папа ходит по вечерам к аньян, Виктория точно с ума сойдет от ревности.

«Может, предложить императору встретиться где-нибудь не в моей комнате, а в месте, где есть люди?» — подумала София с отчаянием, но почти сразу, вздохнув, поняла — не поможет.

Виктория все равно в курсе, что ее муж прекрасно умеет передвигаться по замку через камины. Около шести часов вечера ее величество освободила Софию, придя в детскую, и девушка, немного подумав, попросила у императора разрешения сбегать в город к маме и сестрам. Разрешение она получила, сообщила, как полагалось, дворцовому управляющему и службе безопасности дворца, и примерно половина седьмого уже выходила на улицу.

День прошел тревожно и суматошно, но теперь София могла вздохнуть полной грудью. Императорский парк, по которому она шагала к задним воротам для слуг, заливало закатное солнце — небо было ярко-малиновым, с желтым отливом к горизонту, и в воздухе так отчетливо и свежо пахло весной, что София невольно заулыбалась. Красота, какая красота! Придет обратно во дворец — и нарисует эту красоту. Чем бы только?..

— Акварелью, — сказала она себе, подпрыгивая от нетерпения и ловя себя на мысли, что делает это точь-в-точь как Агата с Александром. — Да! Весну надо рисовать акварелью.

А после София и вовсе развеселилась — так обрадовались ее приходу мама и сестры. Сжимали в объятиях, целовали, расспрашивали про работу во дворце и даже немного плакали.

— Все хорошо, Софи? — говорила Синтия Тали, с тревогой вглядываясь в лицо дочери. Глаза ее были влажными. — Все правда хорошо?

— Конечно, мам! Не волнуйся, — отвечала София, радуясь, что сейчас не приходится врать. — Во дворце, как оказалось, работают неплохие люди. И мои подопечные — очень милые детишки. Все отлично!

— А ты видела императора-а-а? — хором спросили сестры в который раз.

Мама покачала головой, смеясь, но София поняла, что ей тоже любопытно. Врать сейчас не хотелось, да и зачем? Не было ничего особенного в том, чтобы видеть императора, когда работаешь во дворце.