Тьма императора

Впрочем, у Виктории, возможно, какое-то другое мнение, она все-таки женщина и видит иначе. Но интересоваться этим вопросом Арен не собирался — ему и так было, чем заняться.

— Комиссия в сборе? — спросил он у своего секретаря, бросив быстрый взгляд на часы.

— Да, ваше величество. И с ними еще Эн Рин… то есть, Эн Арманиус и Рон Янг.

— Прекрасно. Тогда запускайте их сюда. — Арен отложил очередной отчет, на этот раз по дворцовым делам, и выпрямился в кресле, глядя на дверь.

Комиссия по родовой магии… Он довольно долго откладывал разговор с ними, надеясь, что его помощь не понадобится. Все же, принимая титул императора, он клялся и хранить тайну своего наследия. Но сейчас на карту было поставлено гораздо больше, чем просто чьи-то амбиции.

Интересно, а отец понял бы это? Нет, скорее всего, бывший император даже отчитал бы сына за подобные крамольные мысли.

— Значит, и к лучшему, что тебя уже нет в живых, отец, — пробормотал чуть слышно Арен, глядя на то, как заходят в кабинет члены комиссии.

Точнее, первой сюда вошла совсем не член комиссии, а заместитель главного врача Императорского госпиталя Эн Арманиус, не далее чем месяц назад носившая фамилию Рин. Она и ректор магического университета были единственной столичной парой, сочетавшейся браком после принятия закона о титулах. И причина подобного игнорирования этого закона была, по мнению Арена, в родовой магии. Нетитулованные маги ею не обладали, и аристократия боялась лишиться уникальных свойств родовой крови. Справедливо они боялись или нет — император не знал. Но ему было, что рассказать комиссии, и уже давно.

Вошедшая в кабинет Эн неловко присела, чуть покачнувшись, и Арен поспешил сказать:

— Не нужно этого, просто садись.

От нее плеснуло отчетливым облегчением, и она с благодарностью кивнула, располагаясь на одном из диванов справа от его письменного стола. Парой секунд спустя рядом с Эн опустился Рон Янг — талантливый молодой артефактор, разработки которого всегда очень хвалила его начальница, директор института артефакторики. Но присматриваться к этому юноше Арен начал совсем недавно — когда Янг стал связным-артефактом ректора магического университета. А пару недель назад он впервые в истории смог перенести живое существо размером больше кошки — а именно собаку, — через стационарный пространственный лифт.

Остальные члены комиссии тоже постепенно рассаживались, и император ощущал от них волны удивления и недоумения. Ну да, на их месте он бы тоже не понимал, что здесь делают врач и артефактор. Ладно еще артефактор, они тоже изучают родовую магию, но врач?..

— Что ж, добрый вечер, — сказал Арен, кивнув и обводя глазами присутствующих. Дождался, пока все прошелестят в ответ «добрый вечер» и продолжил, обращаясь к председателю комиссии, высокому седовласому мужчине: — Винсент, напомните мне, сколько лет уже вы и ваши коллеги работаете над разгадкой тайны родовой магии?

— Пятнадцать, ваше величество, — ответил председатель, чуть напрягшись — скорее всего, воспринял как упрек. — Начали еще при вашем отце. Мы, конечно, совершили множество открытий, но главного так и не сделали, признаю.

— Я спросил это не для того, чтобы обвинять вас в чем-то, Винсент. Я хотел бы, чтобы вы и ваши коллеги понимали, для чего я позвал уважаемых Эн Арманиус и Рона Янга. И Эн, и Рон зарекомендовали себя как неплохие ученые, уже совершившие несколько уникальных открытий. Эн — в области лечения больных со сломанным магическим контуром, Рон — в стационарных пространственных лифтах. И я хочу, чтобы они вошли в комиссию. Во-первых, вам нужен новый, свежий взгляд на вещи, а во-вторых, они — нетитулованные маги.

— Эн уже титулованная, — возразил Янг сердито, и император усмехнулся — артефактор смотрел на него очень недовольно, и от него волнами шло раздражение. И Арен понимал, почему — ведь он не спросил ни у Эн, ни у Рона, хотят ли они состоять в комиссии. Поэтому и не спросил, что они бы не захотели. Но придется.

В конце концов, у него тоже никто не спрашивал, хочет ли он быть императором.

— Тогда я перефразирую — вы не аристократы по праву рождения и не обладаете той самой родовой магией, над разгадкой тайны которой бьются присутствующие.

— Но чем мы можем помочь, ваше величество? — спросила Эн осторожно. Арен прислушался к ее эмоциям — нет, она не боялась. И в отличие от Янга, совсем не сердилась. Скорее, ощущала легкое беспокойство — вероятно, опасалась, что он выдаст ее секрет, о котором Арену на днях рассказал Берт Арманиус, муж Эн. — Особенно я — чем? Я не представляю даже, с какого конца заходить к этой проблеме.

— Я сейчас расскажу кое-что еще, — произнес император, вставая из-за стола. — Но не здесь. Прошу вас всех следовать за мной.

Никто, кроме самого Арена, не знал, что в главном рабочем кабинете находится небольшая потайная комната. Стоило вынуть с полки несколько книг, нажать на стену за ними в определенном месте и, почувствовав, как палец легко колет тонкой иголкой, забирая каплю крови, толкнуть шкаф вперед — и он отодвигался, освобождая проход в соседнее помещение.

— Здесь, к сожалению, всем негде разместиться, — пояснил Арен, заходя внутрь. — В эту комнату никому нет доступа, кроме императора, поэтому и кресло одно, и стол такой небольшой. Не слишком удобно для работы, но придется потерпеть. Эн, садись.

Единственная женщина в этой компании чуть испуганно помотала головой.

— Спасибо, я постою… — Садись-садись, — повторил Арен твердо. — Здесь и так мало места, кто-то должен сесть, и это будешь ты.

— Хорошо, — вздохнула Эн и все же опустилась в кресло.

Остальные в это время рассматривали помещение, и император, глядя на выражения лиц членов комиссии, немного развеселился — такими обескураженными они были. Конечно, в самом наличии потайной комнаты не было ничего необычного, а вот в том, какой здесь был бардак…

В небольшом помещении полукруглой формы, кроме кресла и стола посередине, находились только книжные шкафы, заполненные, правда, далеко не одними книгами — какие-то бумаги, письма, альбомы, шкатулки с неизвестным содержимым, и все это выглядело так, будто по комнате пронесся ураган, разметав предметы.

— Лучший способ что-то спрятать — устроить бардак, — хмыкнул Арен, открывая небольшую резную деревянную шкатулку, стоящую на столе.

Стол вообще был единственным местом, где царил порядок — но просто потому что на нем ничего, кроме этой шкатулки, не стояло и не лежало. — Итак… После коронации я унаследовал не только силу правящего монарха, но и маленькую шкатулку — не эту, а другую, — в которой лежало описание, как попасть в комнату, где мы с вами сейчас находимся, а также предупреждение — о том, что там обнаружится, никому нельзя рассказывать. — Арен иронично улыбнулся. — Все мои многочисленные предки свято хранили тайну, и скоро вы поймете, почему.

— Ваше величество, — перебил его явно обеспокоенный председатель комиссии, — может, не надо? Это ведь тайна вашего рода…

— О да, — император кивнул. — Вы правильно поняли, Винсент, тайна рода. И над чем вы работаете последние пятнадцать лет? Над родовой магией. Я не знаю, насколько поможет вам в ваших исследованиях то, что я сейчас прочитаю. Но если поможет — я буду рад.

— Мы все равно не сможем никому рассказать, — пробормотала Эн.

Арен опустил голову — она смотрела на него и легко, с пониманием улыбалась. Он улыбнулся ей в ответ и продолжил:

— Естественно. А теперь слушайте. — Он аккуратно достал из шкатулки древнее письмо, зачарованное так, чтобы не рассыпаться от времени, и начал читать.

«Приветствую тебя, мой дорогой потомок. Я, первый император Альганны Алаистер Альго, обращаюсь к тебе из глубины веков. Храни и береги страну нашу, защищай ее от порождений Бездны, и помни — то, что ты здесь прочитаешь, ты никому не должен рассказывать».

— Бездны?.. — шепнул один из членов комиссии, и Арен, прервавшись, кивнул.

— Да. Как я понял, так раньше называли Геенну.


«Когда я был маленьким, Альганны не существовало. Существовали вотчины, каждой из которых правил сильнейший магический род. И так продолжалось много, много веков, и войны были между ними, и споры за земли, и дружба, и предательство. Но однажды случилось то, что отец мой назвал Великим Разломом — на севере, поглотив сразу несколько вотчин, возникла Бездна. И полезли из нее жуткие существа, и с каждым днем, с каждым часом Бездна ширилась, поглощая наш мир. Объединились тогда сильнейшие маги из всех магических родов и, создав заклинание мощное, заставили Бездну прекратить расширяться. И защиту поставили огненную, чтобы сгорала в ней часть тварей жутких. Но сделано это было ценой великой — все маги, что заклинание читали, погибли, отдав силу свою на удержание защиты. А было их больше тысячи человек.

Отец мой, Бернард Альго, был среди них главным, и он погиб, и мать моя. А меня короновали в тот момент императором. Помни, потомок мой, что связан род Альго с Бездной, и только мы защиту удержать можем, на нас она завязана, на нашей крови. А легенду про Защитника уже после придумали. И хорошо это — та власть крепче, что на вере зиждется. Поддерживай ее, потомок мой далекий, но помни — не боги то были, а люди обычные, маги сильнейшие, силу и жизнь отдавшие ради детей своих, ради будущего».

Закончив читать, Арен положил письмо обратно в шкатулку, закрыл ее, и только после этого поднял голову и посмотрел на присутствующих.

Выглядели они так, словно император по очереди бил их лопатой по голове.

— Это все, что я знаю, — сказал Арен спокойно. — У меня есть предположение, что здесь, в этой комнате, можно найти еще какие-то документы о тех временах, но я не проверял. Я дам вам допуск — вы сможете смотреть и читать все, что тут находится.

— Ваше величество… — начал Винсент хриплым и будто бы простуженным голосом — прокашлялся и продолжил: — Это что же получается, Защитник и Защитница…

— Это легенда. Легенда о двух богах, что спустились с неба, спасли Альганну и посадили на трон своего наследника — Алаистера Альго. Красивая легенда. — Арен улыбнулся: он давно уже пережил то шоковое состояние, в которым пребывал сразу после коронации, когда прочитал это письмо. — Но, как вы понимаете, не было никаких богов, а были люди, и не двое, а намного больше.

— Скорее всего, дело в заклинании, — сказал вдруг Рон Янг, и выглядел он при этом немного безумно — бледный, глаза вытаращенные, волосы торчком. Пока слушал, руки в них запускал, что ли?.. — В этом заклинании, которое превратило Бездну в Геенну. Сильнейшие маги родов… Это же мощнейшая цепочка! Как артефакт, понимаете?..

— Нет, — отрезал Арен. — И Защитника ради, не надо мне объяснять. По крайней мере сейчас уж точно. Вам всем нужно успокоиться, переварить эту информацию, а затем приступить к дальнейшим исследованиям. Обсудите это между собой и… да, в пятницу доложите мне, что решили, Винсент. А сейчас все могут идти. Прошу прощения, — поправился тут же Арен, — все, кроме Эн Арманиус. Эн, останься на пару минут.

Она совершенно не удивилась этой просьбе — только выпрямилась в кресле, кивнув Янгу:

— Рон, подожди меня, пожалуйста, в коридоре.

Артефактор, обдав императора волной неудовольствия, вышел вслед за всеми, ничего не сказав, и когда шаги членов комиссии полностью стихли, Арен протянул Эн руку.

— Пойдем в кабинет. Там я тоже смогу сесть, и ты не будешь чувствовать себя так неловко.

— Да, это было бы неплохо, — вздохнула Эн, принимая его руку и поднимаясь с кресла. — А то мне постоянно хочется вскочить, и я не могу сосредоточиться. Хотя после этого письма в принципе сложно сосредоточиться…

— Это пройдет.

Арен довел девушку до одного из диванов, усадил, а сам опустился на другой конец сиденья. Он слишком хорошо помнил, как она боялась его раньше — до тошноты и паники — и совершенно не желал, чтобы это ощущение вернулось.

— Я хочу попросить тебя кое о чем.

— Попросить? — Она едва заметно улыбнулась. — Значит, мне будет дано право отказаться?

— Да, Эн. В этом случае — да. Ты же знаешь, Берт на днях рассказал мне о твоей беременности…

— Голову ему оторвать, — буркнула она беззлобно.

— … и я тебя поздравляю. Но этот ребенок — первый после принятия закона о возможности заключать браки. Он уникален. И я хочу просить у тебя разрешения изучать и его, и тебя. Конечно, никакого вреда или рисков для жизни — только изучение.

— Я понимаю. Думаете, я откажусь? — Она покачала головой. — Нет, ваше величество, я тоже хочу, чтобы у моего ребенка была эта демонова — простите — родовая магия. Пока я не чувствую в нем вообще никакой магии, но еще рано. И если это поможет вашей комиссии… что ж, я согласна.

— Я рад.

На самом деле Арен был уверен в ответе Эн — именно поэтому он сделал это предложение именно в такой форме. Если бы он понимал, что она откажется, то просто приказал бы.

— А я… могу я вас попросить?

От Эн плеснуло неуверенностью и опаской — и император неожиданно развеселился.

— Что, опять кровь? — спросил он, широко улыбнувшись, и с удивлением ощутил, как его собеседница мгновенно перестала бояться.

— Нет. Прядь волос…

— Ты продолжаешь свои эксперименты с резервом Берта? — поинтересовался Арен, вставая с дивана. Подошел к письменному столу, взял ножницы и, отрезав маленькую прядь возле шеи, вернулся и отдал ее Эн.

— Спасибо, ваше величество, — сказала она, обдав императора такой бешеной радостью, что у него даже голова закружилась. — Да, я хочу попробовать связать сеть из…

— Ладно, ладно, — Арен махнул рукой, продолжая улыбаться. — Я понял. Иди, Эн. Если тебе понадобятся еще волосы, ногти или какие другие части моего тела — обращайся.

Она кивнула, немного покраснев, и почти выбежала из кабинета. Император проводил ее взглядом и, погасив улыбку, подумал о том, что некоторые люди просто не умеют сдаваться.

— Но это и хорошо, — сказал он тихо сам себе, поглядев на часы, и повернулся лицом к камину. — Именно они и двигают мир.





* * *


София даже не заметила, как пролетел ее первый рабочий день во дворце.