Тлеющий огонь

Лора обнаружила, что зацикливается на всем, что сделала неправильно, но не обязательно на чем-то очевидном и само собой разумеющемся. Она не просыпалась в холодном поту при мысли о мертвом Дэниеле Сазерленде на его барже и не вспоминала парня с торчащей в руке вилкой. Нет, ей не давал покоя и выбивал из колеи, заставлял съеживаться и краснеть от стыда инцидент в автобусе, когда она накричала на женщину и обозвала ее тупой жирной коровой. Она не могла забыть выражение лица той женщины, ее обиду и смущение. Каждый раз при воспоминании об этом на глаза у нее наворачивались слезы.

Она думала вернуться и проехать тем же маршрутом, надеясь, что встретит ту женщину, чтобы извиниться и объяснить ей причину своего поведения. Сказать, что из-за стресса, усталости и раздражения говорит совсем не то, что думает (это, конечно, неправда: проблема заключалась в том, что она говорила именно то, что думала, но знать это той женщине не обязательно). Однако вспомнить, какой это был автобус, она так и не смогла.

Вместе с тем размышления о женщине в автобусе заставили ее подумать о Мириам, о выражении ее лица, о том, какой потрясенной и обиженной она выглядела, когда Лора над ней насмехалась и говорила колкости. Мириам была неприятной и со странностями, и Лора переживала за свое поведение не так сильно, как в случае с женщиной в автобусе. Во всяком случае, до слез дело не доходило, но все же. Это было чертовски неуместно. Не было никакой нужды проявлять бессердечие, да она и не хотела этого, ее просто понесло. Она не могла извиниться перед женщиной, хотя искренне того хотела, но перед Мириам она извиниться точно может. По крайней мере, она знает, где та живет.

Она нашла «Лоррейн» пришвартованной именно там, где сказала Мириам, — всего в нескольких ярдах от места, где раньше находилась баржа Дэниела. Сейчас ее уже не было, а на ее месте стоял другой плавучий дом, ухоженный и аккуратный, с дорогим на вид велосипедом, закрепленным на крыше. Оказавшись здесь снова, Лора испытала странное чувство — как будто кто-то стер из жизни все следы Дэниела. Но это ощущение было странным в хорошем смысле, словно случившееся никогда не происходило и просто приснилось ей: смотри, здесь нет никакой грязной голубой баржи! А как же быть с тем, что, по-твоему, случилось? А ничего не было. Это был страшный сон. Теперь ты можешь проснуться.

«Лоррейн» была совсем не похожа на грязную голубую баржу, в которой жил Дэниел. Длинная, с обтекаемыми формами, она была покрашена зеленой краской с красной окантовкой, на крыше стояли ухоженные растения в горшках, на одной стороне имелись даже солнечные батареи. Это плавучее жилище выглядело опрятным, чистым и обитаемым. Похожим на настоящий дом.

Лора в нерешительности стояла на тропинке и гадала, каким образом гости оповещали хозяев о своем приходе. Стучали в окно каюты? Но это смахивало на вторжение. Неожиданно дверь отворилась, и на задней палубе показалась Мириам. Ее вьющиеся волосы были распущены и свободно лежали на плечах, повторяя форму напоминавшего палатку льняного платья. Мириам вышла босиком, и ее ступни и лодыжки поражали белизной, как будто давно не видели солнца. Ногти на ногах были длинными и желтоватыми. Лора невольно поморщилась и чуть отступила. Мириам уловила ее движение.

— Какого черта тебе здесь надо? — прорычала она.

— Ваш дом действительно очень красивый, — сказала Лора, тупо глядя на баржу. — Честно.

Мириам промолчала. Она сердито глядела на Лору из-под длинных волос, скрестив руки на груди. Лора покусала ноготь.

— Я пришла извиниться за свою грубость. Я хотела объяснить…

— Меня это не интересует, — оборвала ее Мириам, но не двинулась с места и не отвернулась. Она осталась стоять на задней палубе и смотрела Лоре прямо в глаза.

— Я часто несу ахинею. Очень часто, и это даже не… в смысле, это, конечно, моя вина, но я не всегда могу себя контролировать.

Мириам склонила голову набок. Она слушала.

— Это такое расстройство. Оно называется расторможенностью. Это все из-за аварии. Вы же помните, я рассказывала вам об аварии, в которую попала в детстве? Пожалуйста, — сказала Лора и, опустив голову, сделала шаг к барже. — Я только хотела сказать, что мне ужасно стыдно за свое поведение, я вела себя ужасно, а вы лишь хотели мне помочь, теперь я это понимаю. Мне действительно очень жаль.

Какое-то время Мириам продолжала изучающе ее разглядывать, а потом отвернулась, словно собираясь вернуться в каюту. Но вдруг снова повернулась к Лоре и смягчилась.

— Тогда пошли, — бросила она. — Нечего тут стоять.



— Тут так мило, — Лора обошла каюту. — Все так… по-домашнему, правда? Я не думала, что плавучий дом может быть таким уютным.

Мириам кивнула, поджав губы, но по румянцу на ее щеках и выражению глаз Лора видела, что ей было приятно это услышать. Мириам предложила гостье чаю, поставила чайник греться и достала из буфета кружки. Лора продолжала осматривать каюту, провела пальцами по корешкам книг и взяла в руки фотографию в рамке, на которой была изображена Мириам с родителями.

— Это вы! Вас сразу можно узнать! Вы не так уж сильно изменились, — сказала она, думая, что уже тогда Мириам была противной вонючкой. — А ваши мама и папа похожи на хороших людей.

— Они такими и были, — согласилась Мириам. Она устроилась на скамейке напротив того места, где стояла Лора.

— Ой, — Лора повернулась к ней. — Их больше нет? Простите. А мои родители — отрезанный ломоть. Я же вам об этом говорила, верно? Отец — он доброжелательный, а вот мама — настоящий кошмар. Проблема в том, что, каким бы дерьмом она ни была, в конечном итоге я всегда ее прощаю, сама не знаю почему. Ничего не могу с собой поделать.

Чайник засвистел, и Мириам сняла его с плиты. Снова скрестив руки на груди, задумчиво посмотрела на Лору.

— Ты изранена, вот почему, — наконец произнесла она. — Я говорю это не в осуждение, это просто наблюдение. В детстве тебе пришлось столкнуться с такими вещами, которые оставили шрамы и внутри, и снаружи. Разве не так?

Лора кивнула и, чуть подавшись назад, уперлась спиной в книжную полку.

— Когда я была у тебя дома и ты смеялась и издевались надо мной — нет, нет, ничего не говори, просто послушай, — когда это произошло, я сказала тебе, что мы похожи, а ты сказала, что нет, но ты ошибалась. Я понимаю, какую ужасную травму нанесли твоей душе те события, потому что в свое время тоже пережила трагедию. Когда я была девочкой, со мной тоже случилось нечто, поставившее на мне клеймо.

Лора бочком прошла в заднюю часть каюты к скамейке у стены, забралась на нее с ногами, скрестила их и подалась вперед, сгорая от любопытства.

— Что вы имеете в виду? — спросила она. — Что произошло?

Мириам подняла чайник, потом, снова поставив его на плиту, повернулась к Лоре.

— Когда мне было пятнадцать лет, — тихо произнесла она с самым серьезным видом, — я стала жертвой похищения.

Лора была так поражена, что чуть не рассмеялась, успев вовремя прикрыть рот рукой.

— Вас… вас похитили?! Вы не шутите?!

Мириам кивнула.

— Я была с подругой. Однажды мы сбежали с уроков и отправились в город автостопом. Нас подобрал парень и… отвез в один дом. Деревенский. Там он запер меня в комнате, — она снова отвернулась и уперлась толстыми мизинцами в край стойки. — Он запер меня, но мне удалось разбить окно и сбежать.

— Господи! Это просто невероятно! — Лора произнесла это слово в буквальном смысле — она не знала, можно ли верить Мириам. — Это действительно ужасно. Вы пострадали?

Мириам кивнула.


— Вот черт! Дорогая, мне правда очень жаль… это действительно жутко. А ваша подруга тоже пострадала?

Мириам ничего не ответила. Она не двигалась, но Лора видела, как побелели костяшки ее пальцев.

— Мириам?

— Я не могла ей помочь, — тихо произнесла Мириам. — Я убежала.

— О боже! Боже мой! — На этот раз Лора потеряла дар речи. Прикрыв рот рукой, она покачала головой — в ее глазах стояли слезы. — А потом?…

Мириам коротко кивнула.

— О боже! — снова повторила Лора. — Когда это было? То есть если вам было пятнадцать, тогда это произошло… в семидесятых?

— В восьмидесятых, — поправила Мириам.

— И… что случилось? Потом? Господи! Я даже представить себе не могу. Не могу представить, как вы все это пережили.

Мириам долго стояла и смотрела на нее, затем, не говоря ни слова, отвернулась и протиснулась сквозь дверь каюты в заднюю часть баржи, где, как решила Лора, находилась ее спальня. Вскоре она вернулась с бумажной пачкой в руках.

— Если тебе действительно интересно, — сказала она, — можешь об этом прочитать. Это книга, которую я написала об этом. О том, что произошло, и как это на меня повлияло. — Мириам протянула Лоре увесистую переплетенную рукопись. — Ты можешь… — Мириам раскраснелась, глаза ее сверкали. — Полагаю, ты можешь ее прочитать, если захочешь.

Лора, не подумав, покачала головой.

— Вообще-то я не любительница читать, — сказала она и увидела, как Мириам прижала рукопись к груди, тепло из ее глаз улетучилось, уголки рта опустились, а выражение лица стало кислым. — В смысле… мне бы правда хотелось ее прочитать, — продолжила Лора, протягивая руку, но Мириам отстранилась. — Только быстро у меня не получится, потому что я и правда читаю очень медленно. Дело не в том, что я плохо соображаю, хотя кое-кто так считает. Когда я была маленькой, меня даже называли одаренной, и тогда я читала не переставая. Но потом, после аварии, мне стало трудно сосредоточиться на чем-то одном, и я как бы отвыкла. Понимаете, о чем я? — Лора прикусила губу. — Мне бы очень хотелось это прочитать. Похоже… — А на что это похоже? На что-то ужасное и разрушительное. — Похоже, это очень интересная история.

Мириам осторожно передала ей рукопись.

— Можешь не торопиться. Но, пожалуйста, обращайся с ней аккуратно, — сказала она.

Лора энергично закивала.

— Я с нее глаз не спущу, — пообещала она и сунула рукопись в рюкзак.

В воздухе вновь повисло неловкое молчание. Лора с надеждой посмотрела на чайник.

— Полиция с тобой больше не связывалась? — поинтересовалась Мириам.

Лора покачала головой.

— Хорошо. Это ведь хорошо, правда?

Лора прикусила губу.

— Наверное. Я правда не знаю. Я слежу за новостями, чтобы узнать, есть ли… прогресс, но, похоже, его нет.

— Похоже, что нет, — согласилась Мириам.

И снова наступила тишина.

— Я бы с удовольствием выпила чашку чая, — сказала Лора.

— Ну, конечно! — Мириам с облегчением вздохнула, обрадовавшись, что ей нашлось занятие. Она снова занялась чаем и, увидев, что сахар кончился (Лора положила себе две с половиной ложки), сказала, что сходит в ближайшее кафе и там одолжит немного.

Лора соскользнула со скамейки и принялась уже основательнее осматривать жилище Мириам. Оно оказалось намного уютнее, чем ей представлялось. Опять же, чего она ожидала? Чего-то безрадостного, грязного и унылого, как дом Дэниела? Здесь все было не так, здесь было намного лучше, чем в ее квартире. Тут имелись растения, картины и поваренные книги, а аккуратно сложенные в углу покрывала, пусть не новые и потертые, сохранили яркость красок. В каюте приятно пахло древесным дымом и лимоном. Нигде не было ни пылинки.

На книжном шкафу рядом с дровяной печью стояли небольшие дорожные часы с золотой отделкой. Лора взяла их в руки и почувствовала приятную тяжесть. На полке над книжным шкафом стояла деревянная шкатулка. Лора попробовала поднять крышку и с удивлением обнаружила, что шкатулка не заперта. Она взяла ее с полки и поставила перед собой на скамейку. Внутри оказалась пара золотых сережек-колец, которые никак не соответствовали вкусу Мириам. Лора сунула их в карман и продолжила изучать содержимое шкатулки. Там оказались серебряный крестик с крохотным распятием, жетон, гладкая серая галька, письмо, адресованное Мириам, и брелок с ключом.

Лора так удивилась, увидев его, что сначала даже не узнала. Это был не просто ключ, а ее ключ! Ключ от ее входной двери на деревянном брелоке с изображением птицы. Она взяла его и поднесла к свету, чтобы рассмотреть получше. Позади послышался скрип, и пол каюты слегка качнулся. Краем глаза она заметила какое-то движение, и раздался голос:

— Ты что это делаешь?!

От неожиданности Лора вздрогнула так сильно, что чуть не упала со скамейки.

В дверном проеме стояла Мириам с лицом, искаженным от ярости, и с банкой сахара в руке.

— Какого черта ты копаешься в моих вещах?!

— Ваших вещах? — Лора быстро пришла в себя и перешла в наступление: — Это мое! — заявила она. — Какого черта делает у вас ключ от моей входной двери?!

Мириам шагнула вперед и поставила банку с сахаром на стойку.

— Я его нашла, — ответила она, недовольно поджав губы, словно вопрос Лоры ее обидел. — Я собиралась вернуть его тебе, просто забыла. Я…

— Вы забыли?! Вы были у меня дома и даже не удосужились сказать, что мой ключ у вас?! И где вы его нашли? Где… это что — кровь?! — Она отбросила ключ, словно он раскалился докрасна, и вытерла пальцы о джинсы. — Зачем вы его взяли? — спросила она Мириам, округлив глаза и ничего не понимая. — Вы были там, вы сами сказали, что были там после моего ухода, но зачем… зачем вы его взяли?!