Тёмные пути

– Вот так просто?

– Жизнь – вообще несложная штука, – усмехнулся Ровнин. – Просто люди отчего-то всегда стараются идти по ней самым запутанным путем. Такова человеческая природа – если нет сложностей, то мы сами их себе создадим. Бери и делай с ними то, что тебе нужно. Прямо сейчас.

– Хорошо, – подумав пару секунд, ответил я. Да, мне не очень хотелось проходить через процедуру соприкосновения с душой предмета на их глазах, но выбора-то не имелось. Или так, или никак. Надо думать, на то расчет и был. – Только вы не пугайтесь, у меня нет эпилепсии или чего-то такого, так что, если я на пол повалюсь и глаза под лоб закачу, скорую не вызывайте.

– Веселая жизнь у Хранителя кладов, – заметил Михеев.

– Не без того. – Я провел ладонью над серьгами, камушки которых посверкивали в лучах вечернего солнца, проникающих в кабинет через окно. – Утром не знаешь, что вечером случится.

– А, ну, тогда все у тебя нормально, – отмахнулся Павел. – Мы всегда так живем.

Отвечать ему я ничего не стал, просто опустил руку на серьги. Раз решил, надо делать, чего зря время тратить?

В ладонь тут же словно две иголки воткнулись, одна – огненно-горячая, а вторая – мертвенно-ледяная, потолок кабинета завертелся, через секунду превратившись в воронку, а следом за тем я ощутил, что куда-то лечу.

Впрочем, это продлилось недолго – уже через пару мгновений ноги снова ощутили под собой земную твердь, вернее, пол, а уши чуть не оглохли от женской перебранки, ведущейся на самых что ни на есть повышенных тонах.

– Да чтоб ты сдохла! – визгливо орала одна дама. – Ненавижу тебя! Ненавижу! Во всех бедах ты виновата! Ты мне мешала! Ты! Ты!

– Я виновата?! – отвечала ей другая. – Это ты всякий раз желаешь чьей-то смерти, а мне такое не по душе! Да, все мужчины – мерзавцы, но убивать зачем?

Пелена перед глазами рассеялась, и я понял, что нахожусь в просторной зале типовой дворянской усадьбы восемнадцатого века. Как было сказано ранее, я по ним вволю поездил и до института, и во время учебы, так что ошибка практически исключена. Более того, мне стало ясно, чья именно это усадьба. Она наверняка принадлежала Марии Кандауровой, той самой, с которой вся эта чехарда и началась.

Правда, некие особенности в этом помещении наличествовали. Оно не имело дверей и было разделено на две части – темную и светлую. Первую скрывали сумерки, настолько густые, что я с трудом разглядел дальнюю стену. Вторая была залита светом, чем-то похожим на солнечный.

И каждая из ругавшихся женщин находилась только на своей стороне, не пересекая некую незримую черту и не залезая на территорию противницы.

Слева от меня находилась румяная красавица в белом сарафане, которую я сразу узнал, хоть и видел всего раз, во сне. И так же, как и в нем, лицо ее было невеселым, она, стоя на одном месте, печально смотрела на свою собеседницу, хмуря при этом соболиные брови.

Ну а та как раз исходила на гнев и злобу, бегая туда-обратно, размахивая руками, сыпля ругательствами и чуть ли не выпрыгивая от переполнявшей ее ярости из черного платья, чем-то напоминавшем вполне себе современные наряды от именитых кутюрье. Лицо этой дамы поражало своей бледностью, в глазах плескался мрак, но это ничего не меняло, сходство ее с женщиной напротив было слишком очевидно.

Эти двое, несомненно, и раньше, при жизни помещицы, и сейчас являлись одним целым, эдаким «инь» и «янь» в среднерусских декорациях.

Побои, унижения и страх, похоже, все-таки свели Кандаурову с ума, просто не очень явно для окружающих, и породили в результате на свет вот эту парочку, которая не угомонилась даже после ее смерти. А может, даже и благодаря ей, учитывая нюансы смерти невезучей помещицы.

Та, что в белом платье, впитала в себя все лучшее от Кандауровой, ну а ее заклятая подруга забрала себе весь гнев, всю ненависть к сущему, а особенно, надо полагать, к мужчинам.

И как только новая владелица вдевала сережки в мочки ушей, эта парочка просыпалась и бралась за свое. Черная тень нашептывала ей всякие гадости, под конец советуя побыстрее избавиться от мужа-изменщика, а белая пыталась как-то своей сестрице противодействовать. Скорее всего, происходила эта борьба неявно, может, во сне, может, еще как, но в конечном итоге, как правило, случалось одно и то же – женщина сходила с ума, раздираемая изнутри чужими, по сути, противоречиями. Оттуда и перепады настроения у жертв, те, о которых говорил Ровнин, – то кровожадное размахивание ножом, то истовое покаяние. Кандаурова-то поступала так же, достаточно вспомнить мой сон. Все зависело от того, кто в данный момент натягивал на себя желтую майку лидера – черная Мария или белая Мария. На самом деле у них, скорее всего, имен вовсе нет, но эти им, на мой взгляд, идеально подходят.

Кстати, в зачете, похоже, все-таки победила темная сторона, поскольку почти всегда дело доходило до убийства или его попытки. Хотя… Может, доставались сережкам и сообразительные владелицы, которые успевали понять, откуда ветер дует, еще до того, как у них мутился рассудок, и быстренько от недоброй вещи избавлялись. Просто про это уж совсем никто не знает.

Впрочем, какая теперь разница? Сейчас надо думать о другом, тем более что эта парочка уже заметила меня, стоящего ровно посередине помещения, на той самой условной незримой черте. Заметила и наконец-то замолчала.

– Привет, девчонки! – весело произнес я и помахал им рукой.

Ну да, тупее фразу придумать сложно, но больше ничего в голову не пришло.

– Мужчина, – недобро прошипела черная Мария и некрасиво оскалилась.

– Ты как здесь оказался? – изумилась белая Мария, всплеснув руками. – Сюда же никому хода нет.

– Вот, пришел дать вам свободу, – ответил я ей. – Небось, надоело сидеть взаперти, верно? Хозяйки вашей уже два с лишним столетия как в живых нет, а вы все тут.

– Мне не надоело. – Черная Мария внезапно припала к полу, став при этом похожей на большую кляксу. Она замерла на секунду, а после тихонечко поползла ко мне. – Мне нравится то, что я делаю. Мне нравятся доверчивые дурочки, которые пляшут под мою дудку. И мне нравится, когда льется кровь. Да, я не чую ее запах, как раньше, но это невеликая цена за удовольствие.

Она бормотала что-то еще, но уже совсем неразборчиво. И самое главное, потихоньку, помаленьку подбиралась ко мне, наверняка не с самыми добрыми намерениями. Выходит, без драки не обойтись.

– А я бы ушла, – сообщила мне белая Мария. – Только если меня не станет, то горя на свете прибавится. Сейчас я могу иногда удержать свою сестру, пусть не каждый раз, но все же. А если уйду, то кто этим заниматься станет?

– Никто, – проклекотала черная Мария, пластавшаяся уже у самых моих ног. – И это замечательно.

Я был готов к тому, что она на меня бросится, это напрашивалось само по себе, собственно, так и случилось. Но вот того, что через секунду эта пакость от меня отпрыгнет в сторону, как черт от ладана, не ожидал. Причем не на свою сумеречную половину, а на светлую.

– Ну вот и все! – уже совсем жутко захохотала черная Мария, вцепившись одной рукой в волосы своей извечной сокамерницы, а второй ударив ее в живот. – Теперь-то уж я тебя точно сгублю!

Конечно же! Я ей на фиг был не нужен, она меня как мост использовала. Не могла эта пакость сама попасть на светлую половину, равно как и ее врагине путь на темную был заказан. Но я не из их сказки, на меня законы этого места не распространяются, вот и…

– Сдохни! – завывала черная Мария, повалив свою соперницу на пол и вцепившись длинными пальцами ей в шею. – Сдохни, чистюля! Как же ты мне надоела!

Вопрос – а что мне делать-то? В принципе? Стоять и смотреть на чужую драку, как советует народная мудрость? Как-то неправильно это.

– Помоги! – слезно пискнула белая Мария.


– А ну отпусти ее! – приняв решение, заорал я и одним прыжком подскочил к женщинам. – Пусти, я сказал!

Но убийца только рычала подобно дикому зверю, а когда мои руки схватили ее за плечи, начала лягаться.

– Да елки-палки! – не выдержал я, вцепился ей в голову и резко крутанул ее влево.

Я знаю, как сворачивать шею, меня и этому дядя Олег учил. Когда про такие уроки проведала мама, она устроила ему и отцу жуткий скандал, где прозвучало много разных слов, из которых «душегубы» и «головорезы» были не самыми резкими.

Но кое-что из уроков, которые мне преподал лучший друг моего бати и бывший офицер ГРУ, я запомнил хорошо. Правда, непосредственно эти знания до сегодняшнего дня мне в ход пускать не приходилось, слава богу.

Да и нынче это произошло, так скажем, условно. Нет, шею я свернул, все нормально, но черная Мария и не подумала умирать. Она, глядя вбок, только еще сильнее ругаться стала, обещая мне смерть страшную и лютую. Дескать, вот сейчас она с сестрицей своей разделается и за меня примется.

Плохо дело-то. С теми, предыдущими обитателями предметов у меня все более-менее получилось, а как к этой твари подступиться, я теперь даже и не понимаю.

Зато активизировалась белая Мария, которой мои действия принесли пользу. То ли они ей веры в себя придали, то ли противница маленько ослабила хватку, уж не знаю, что верно, но я оглянуться не успел, как женщины поменялись местами и сверху теперь оказалась представительница светлой стороны. Способ убийства, правда, остался тот же – удушение.

Черная Мария дергалась, хрипела и пыталась скинуть с себя сестру, но та знай продолжала сжимать пальцы на неестественно вывернутой шее злодейки.

– Помоги мне, – попросила светлая Мария. – Подержи ее, чтобы не вертелась!

Причин для отказа я не видел, рассудив, что с этой дамочкой точно будет проще договориться, потому мигом ухватил костлявые конечности черной Марии и прижал к полу.

Та сначала сипела, потом хрипела, после несколько раз дернулась и наконец затихла.

– Вот и все, – дрожащим голосом пролепетала белая Мария. – Я ее убила. Это нестерпимо больно. Вот тут больно, в груди.

Тело злодейки дрогнуло, замерцало, а после растворилось так, будто его и не было никогда. Впрочем, так ведь оно и есть на самом деле.

– Но я хотела как лучше, – сообщила мне светлая сторона давно умершей помещицы виновато. – Чтобы никто больше не уми…

Воздух на том месте, где она стояла, задрожал, как это обычно бывает при большой жаре, и белая Мария тоже исчезла в никуда. Следом за этим и помещение, где какую-то минуту назад шла схватка не на жизнь, а на смерть, погрузилось в темноту, которая под конец и меня прибрала к себе. Хорошо хоть, что не навсегда.

– Дышит, – услышал я голос Ровнина. – Но ты не прав, это не транс. Тут что-то другое.

Да какая разница, как мое состояние называется? Главное, что мне снова удалось вернуться из тех краев, которые на картах отсутствуют. Замечу отдельно: на этот раз после очень неравной схватки.

Если бы черная Мария победила, то с огромной долей вероятности через три дня состоялись бы мои похороны. Не знаю почему, но я уверен в том, что эта тварь без своей белой половины прекрасно бы обошлась. Куда лучше, чем с ней. И меня бы прибила, можно даже не сомневаться, шансов на победу в данном случае просто не имелось. Да и то – как можно убить бессмертную нежить на ее территории? Да никак!

А вот белая трансформация покойной помещицы после сделанного просто потеряла смысл собственного существования. Она совершила убийство, что полностью претило ее натуре, и это противоречие ее прикончило.

Ладно, все хорошо, что хорошо кончается.

Интересно, а мне как содеянное засчитается? В смысле как один предмет серьги пойдут или же как два? Их же, по сути, две? И сущностей было столько же.

– Ну, не скажи, – произнес Михеев. – Я как-то раз на Кольском…

Закончить фразу он не успел, поскольку я открыл глаза и уставился на него.

– С возвращением, – невозмутимо поздравил меня Ровнин. – Что повидал там, за гранью реальности?

– Ничего интересного. – Я встал с пола, на котором лежал, сел на стул и подвинул к нему коробочку с серьгами. – Все, они больше не опасны.

– Почему-то я так и подумал. – Олег Георгиевич откинулся на спинку кресла. – Ну и замечательно.

– Может, я все-таки что-то для вас сделать могу? Не люблю, знаете ли, в должниках ходить.

– Для нас? – Ровнин снова открыл стол, достал было оттуда массивный золотой перстень, похожий на те, что в 90-е братки носили, глянул на меня и убрал его обратно. – Можешь, Валера, можешь. Но не сегодня. Ты на самом деле утомился за последние дни, а я всегда работаю на результат. Езжай домой, выспись, а там, глядишь, мы еще разок встретимся. Хорошо?

– Как скажете. – Я на самом деле ощущал лютую усталость, она, словно скала, легла на мои плечи. – Тогда просто спасибо. Нет, правда, вы меня здорово выручили.

– Всегда к твоим услугам. – Начальник Отдела встал с кресла и протянул мне руку, давая понять, что аудиенция окончена. – И – рад знакомству.

Я уже почти вышел из кабинета, когда он меня окликнул:

– Да, Валера, есть небольшая просьба.

– Буду рад оказаться полезен, – отозвался я, понимая, что в данной ситуации «нет» не скажешь.

– Ты же непременно будешь общаться с Карлом Августовичем, верно? И он, как воспитанный человек, обязательно спросит у тебя, как дела.

– Скорее всего.

– Абсолютно точно, – заверил меня Ровнин. – Так ты расскажи ему, каковы они. Ну, про нашу встречу можно и промолчать, здесь ничего интересного не случилось, а вот про то, как тебя стая Дормидонта похитила, поведай, если не сложно. В красках, со всеми деталями. Хорошо? И обязательно упомяни о том, что именно этот мощный старик от вас хотел. Ты в разговоре с нашими сотрудниками упомянул про некую вещицу, без которой Дормидонту жизнь не в радость? Так вот, господину Шлюндту про нее непременно поведать следует. Он же антиквар, он в этом разбирается.

Понятия не имею, какую комбинацию эти товарищи крутят, но что она есть – не сомневаюсь. И я стану ее частью.