Тёмные московские ночи

- Надо бы его осмотреть, не исключено что и в нём и есть дырка.

- Пока всё складно, - сказал Васильков. - Что дальше?

- Бригадир не сплоховал, дал чужакам отпор. В короткой схватке он получил несколько ножевых ранений, в итоге был убит. Бандиты по быстрому вытащили труп через лаз, бросили между пристройкой и забором и стали ждать Курочкина.

- Похоже на правду. Ну а что же с Курочкиным?

- Саня, что ты привязалась а? Ей богу. Ч и сам пока путаюсь. Позови местного опера, предъявим ему труп, а сами будем думать.

За нерасторопность и невнимательность, допущенные при работе на месте преступления, капитан Неделька выслушал в свой адрес пару ядрёных матерных фраз от Старцева. Он покрылся пунцовыми пятнами, хотел было возразить, сказать что-то в свою защиту, сослаться на нехватку специалистов и времени. Но когда его ткнули носом в труп, лежащий по соседству с раздевалкой, этот тип виноват засопел:

- Прошу извинить, товарищ майор, не заметили дырку в стенке, не доглядели, - сказал он.

Погибшего человека звали Никита Овсянников, он руководил бригадой, в которой работал грузчиком и Курочкин. Неделька осмотрел убитого и кликнул на подмогу пару свободных мужиков грузчиков, они протащили труп через лаз и раздевалку, уложили на кусок брезента расстеленный во дворе.

Здесь инициативу в свои руки взял подполковник Волошин:

- Ну и чего столпились мужики? - бросил он в толпу работников станций. - Мертвецов что ли никогда не видели? Отходим.

- Чего зря давишь, начальник? - прогудел кто-то в ответ. - Дай с бугром проститься по человечески.

- Вот назначат похороны, тогда и проститесь, а сейчас тут оперативно-следственные действия проводятся. Трофимов, давай машину, в морг его.

Старцев с Васильковым стояли неподалёку и курили.

- Есть у меня предчувствие, что лаз использовался грузчиками не только ради того, чтоб справлять нужду, - задумчиво сказал Иван.

- Думаешь приворовывали они? - спросил товарищ.

- Не исключаю, нам с тобой их делишки неинтересны, но мы должны понять и разобраться как бандиты устроили засаду. Пошли посмотрим.

Друзья вернулись в раздевалку. Александр вылез через лаз наружу, и тщательно выбирая место куда наступить, принялся изучать забор:

- Ты прав, - доложил он через пару минут.

- Нашёл ещё одну дырку?

- Да, в заборе.

Внешний забор, полностью огораживающий товарную станцию, тоже был деревянным, сделали его на совесть, пустили поверху пяток рядов колючей проволоки. Но разве это остановит ушлых мужиков, желающих во время обеденного перерыва от кушать спиртного или свистнуть что-нибудь по мелочи? Нет конечно. Кто-то из грузчиков аккуратно вытянул снизу пару длиннющих гвоздей, в результате одна из досок могла отъезжать в сторону, открывая проход шириной сантиметров сорок.

- Всё правильно, - подтвердил догадку Васильков, высунув голову наружу. Тут и травка слегка притоптана, народная так сказать тропа.

- И куда же она ведёт?

- Похоже к ближайшему селу.

- Там есть село?

- Да, метрах в трёхстах. Вон, крыши домов видать.

- Понятно, где село там и магазин с вином или водкой, - проворчал Старцев. - Что ещё?

- Пока не знаю, пойду осмотрю ближайшие кусты.

Следующую четверть часа Старцев провёл в раздевалке изучая буквально каждый сантиметр цементного пола и деревянных стен. Васильков с той же тщательностью исследовал территорию, прилегающую к забору, осмотр округи практически ничего не дал. Да, петляла среди кустарника и редких деревьев тропинка, протоптанная в направлении ближайшей деревушки, кое-где слева от неё, была примята трава, рядом с одинокой берёзой Александр обнаружил недавно сломанную ветку и следы от легкового автомобиля, вероятно какое-то время ожидавшего водителя и пассажиров. Больше ничего - ни пятен крови, ни окурков, каких-либо других намёков на присутствие бандитов и бывшего сержанта разведроты.

Перед тем, как отбыть в Москву сыщики объехали на своей Эмке по периметру всю товарную станцию Дягилева. Им не верилось, что бандиты сработали настолько чисто, что не наследили. Поэтому, при малейшем подозрении, они просили Петра Степановича тормознуть, покидали авто и пока не стемнело ползали по землице в поисках разгадки. Однако безрезультатно. Будто и не произошло в раздевалке никакого убийства.

В Москву опера возвращались вечером. Старцев сидел рядом с водителем, покручивал свою трость и молча глядел на дорогу. Васильков тоже не затевал разговор, изо всех сил пытался представить себя на месте Курочкина. Как он повстречался в раздевалке с бандитами, пытался от них защититься, что делал после схватки, если оставался к тому моменту жив. Вопросов и версий в голове у него рождалось множество, а вот ответов и подтверждений не было.

Старцев полез в карман за папиросами, пачка оказалась пустой, он опустил стекло и швырнул её в темноту.

- Держи, - Васильков протянул ему свои папиросы.

Друг закурил закашлялся и прохрипел:

- Чёрт, полторы пачки сегодня выкурил, аж голова по швам трещит.

- Так бросай Харитоныч, - добродушно заметил Пётр Степанович. - Я вот завязал с этим на втором году войны и не жалею.

- А как бросил то?


- Случай помог. Доставили меня в госпиталь, с тяжёлом ранением. Доктор поковырялся у меня в груди, достал осколок и сказал - легкие у тебя теперь ни к чёрту, начнёшь курить, через год подохнешь. Так и покончил я со все этой гадостью. Не жалею.

- Хитёр ты, Пётр Степанович, - сказал Старцев. - Так бы я бросил.

Он докурил папиросу, обернулся к товарищу и спросил:

- Как Валентина?

- Нормально, сегодня похоже опять меня не дождётся, - ответил Александр и устало улыбнулся.

– Ничего, вот найдём этого чертова Хирурга, я выбью комиссара парочку выходных для каждого, чтобы отоспаться, с семьёй побыть, прогуляться по нашим Сокольникам.

Васильков мечтательно вздохнул:

- Хорошо бы.



С будущей супругой - Валентиной Новицкой, Александр познакомился в августе сорокового года. Он возвращался тогда с Северного Урала, в переполненном пассажирском вагоне поезда Свердловск – Москва. Геологи торчали в поле с апреля, искали железорудные месторождения, а домой возвращались в конце августа. Все уставшие, но довольные и счастливые.

На крохотном полустанке, во Владимирской области, в вагон поднялась молодая девушка с чемоданом. Стройная симпатичная, белокожая. Компания геологов потеснилась, устроила её на свободном местечке, Александр вызвался закинуть на верхнюю полку нехитрый багаж попутчице. Потом они сидели рядом, познакомились, пили чай, разговорились.

Девушка училась в медицинском институте. Во время летних каникул навещала в деревне престарелую бабушку. Узнав что её собеседник по профессии геолог и возвращается с партией домой, Валя пришла в восторг и с интересом расспрашивал его о трудной романтической профессии. Весь путь оставшийся, до столицы, молодые люди болтали.

К моменту расставания обоим казалось будто они знают друг друга много лет. На перроне парень и девушка обменялись координатами, Александр написал на листке блокнота номер рабочего телефона, а Валентина продиктовала в ответ адрес квартиры, где она с подругой снимала небольшую комнату.

Из короткого общения с девушкой Александр понял, что она слишком скромно и первой ни за что не позвонит. Поэтому денька через три, отоспавшийся, приведя себя в порядок, он решил наведаться к ней сам. Приехал по указанному адресу и позвонил в дверь, открыла её пожилая строгая хозяйка. Она критично осмотрела молодого человека, довольно хмыкнула и удалилась.

Валя была рада появлению Александра и с удовольствием приняла букетик ромашек. Потом они долго гуляли по вечерней Москве, болтали о школьном и студенческом времени, стояли на набережной, любовались недавно открывшемся движением небольших прогулочных пароходиков.Так и начинались их долгие и крепкие отношения.

Александр ушёл на фронт на второй день войны. Сборы и отправка происходили настолько быстро, что он едва успел попрощаться с Валей. Девушка отпросилась с дежурства и прибежала на вокзал, откуда отправлялся очередной воинский эшелон. Она тихо плакала, он крепко её обнимал. Расставаясь они поклялись после войны снова встретиться в Москве и сделали это.

Васильков вернулся с фронта в июне 1945 года, получив контузию и несколько ранений. Досталось и Валентине - прервав на время учёбы в институте она устроилась медсестрой в один из московских госпиталей, где по двенадцать часов кряду выхаживала раненых красноармейцев.



Васильков, заснувший на заднем сидении, не сразу понял что машина остановилась.

- Саня, приехали! - проговорил Старцев и потряс его за плечо. - Просыпайся товарищ.

- Что уже? - встрепенулся тот, поглазел по сторонам, не увидел большого здания МУРа и удивлённо спросил. - А где это мы?

Иван невольно засмеялся:

- Вот даёт, рядом с твоим домом. Не узнаёшь?

- Рядом с домом? А зачем ты меня сюда привёз? Мы же хотели по мозговать в управлении?

- Знаешь дружище, нам всем пора немного перевести дух. Что толку от мозговых потуг, если котелки ни у кого не варят? Иди отдыхай.

- Выговор от Урусова не схлопочешь. Сколько у нас осталось времени?

- Ещё целые сутки, так что спи спокойно, а завтра утречком мы что-нибудь придумаем.

Васильков попрощался с Иваном и с пожилым водителем и покинул служебный автомобиль.

Небо было усыпано звёздам,и город давно спал, лишь в некоторых окнах горел свет. Поравнявшись с одиноким фонарём Александр посмотрел на часы, - «Половина второго ночи, Валя наверное отдыхает, ей ведь завтра на работу, - подумал он заходя в подъезд, - надо бы по тише, чтоб не разбудить».

Света в подъезде не было, Васильков нащупал стенку и начал подниматься по ступенькам. Глаза его немного привыкали ко мраку. Проходя мимо окна между первым и вторым этажами, он заметил в углу фигуру человека, правая ладонь недавнего военного разведчика машинально дёрнулась к пистолету, торчащему за поясом. Это движение он отработал на фронте до автоматизма, через пол секунды должен был грянуть выстрел.

Но из темноты вдруг послышался знакомый голос:

- Александр Иванович, это я - Курочкин.





Глава 10




Вид у Курочкина был потрёпанный – ссадины и небольшие порезы на лице и шее, левая рука сильно располосована ножом, однако глаза его снова горели азартом, как когда-то во время опасных боевых вылазок за линию фронта. При первом посещении Рязани ничего подобного бывший командир роты за ним не заметил. Тогда отставной сержант, конечно же, радовался встрече но смотрел устал, с безнадёгой и тоской.