Тёмные церемонии

– Неужели? – подняла брови Лисс.

– Так получилось.

– Э-э-э… – Девушка хотела напомнить, что всего несколько дней назад Тыжеумер горячо отговаривал её от сопротивления, уверяя, что нужно потерпеть, но промолчала. Во-первых, потому что тот разговор мог быть – и скорее всего был – проверкой, а во-вторых, сейчас у неё было очень хорошее настроение.

С яичницей справилась, круассан не захотела, зато налила ещё кофе.

– Это была настоящая магия, Лёня, магия силы духа! Да, мы не можем или пока не можем начать настоящую войну с Альянсом. Да, мы всего лишь рисовали лозунги и отбивались от факторов Агемы. Да, наш порыв может показаться необдуманным, но он был искренним. И те, кто вчера остался дома, сегодня захотят к нам присоединиться.

– Много ребят погибло? – тихо спросил Клопицкий. На этот раз – внятно.

И Лисс осеклась.

Сначала почувствовала злость: зачем Тыжеумер заговорил о потерях в такой момент? Затем поняла, что он специально ударил по больному, но не для того, чтобы обидеть, – Лёня жёстко, даже слишком жёстко вернул её в реальность.

Вчера случился не только порыв. Вчера пролилась кровь.

– Они знали, на что шли, – тихо произнесла Лисс.

– Все знали? Каждый из погибших?

Ответа не последовало.

– Ты уверена, что знали? Что не восприняли порыв, который для тебя так много значит, как игру, которая ни в коем случае не может закончиться смертью. Максимум – внушение от недовольных родителей и штраф. – Клопицкий помолчал. – Кого вчера убили?

– Сергея, – еле слышно ответила девушка. – Моего друга.

– Он понимал, что его могут убить?

– Он – понимал. – Лисс всхлипнула, но тут же взяла себя в руки и почти зло спросила: – Зачем ты спрашиваешь?

– Затем, что ты должна понимать, что предлагаешь своим друзьям.

– Ты уже объяснял мне это – когда заставил убить вампира!

– Когда предложил убить вампира, – спокойно парировал Клопицкий. – Решение ты приняла сама. Ты видела смерть своими глазами и от своих рук. А они? Они понимают, на какой риск идут?

– Да.

– Да?

– Сомневаешься?

– Сильно сомневаюсь, – не стал скрывать Лёня. – В вашем возрасте ценность жизни ещё не стала абсолютом, причём ни своей жизни, ни чужой. Твои ровесники ещё не понимают, что теряют… что могут потерять. То есть они примерно представляют, что такое жизнь, но не осознают её. А знаешь, когда приходит осознание?

Ответ лежал на поверхности.

– С последним вздохом, – негромко произнесла Лисс.

– С последним вздохом, – подтвердил Клопицкий. – К сожалению – с последним вздохом. В вашем возрасте – так. Когда становится очень-очень больно. Когда понимаешь, что дорога закончилась. Когда понимаешь, что красивые и правильные слова, которые произносились чуть раньше, – это слова. А кровь – настоящая.

Тыжеумер был настолько серьёзен, что даже Киви изменил своему обыкновенному поведению и притих, не шевелился, действительно напоминая чучело.

– Предлагаешь ничего не делать? – спросила девушка, отставляя чашку с кофе.

Он сильно горчил.

– Предлагаю подумать над тем, что на самом деле произошло этой ночью, – ответил Клопицкий.

– Я подумала, я очень хорошо подумала. – Лисс судорожно вздохнула, на мгновение её вновь накрыло, как в «Михельсоне», от известия о смерти Сергея, но только на мгновение. – Лёня, если я кажусь бездушной стервой, то ты ошибаешься. Я… я едва сдержалась, узнав о смерти друзей, но нужно понимать, что войну начали не мы. Мы не просили ломать наш мир и создавать Альянс, нам не нравится произошедшее, и мы… мы должны хотя бы попробовать. – Девушка посмотрела Тыжеумеру в глаза. – Хотя бы попробовать что-то изменить.

Пусть не все, но хоть кто-то. Самые смелые, неравнодушные, не желающие покорно принимать происходящее. Не факт, что у них получится, но они не могут не попробовать.

Даже рискуя жизнью.

– Мне жаль, что приходится об этом говорить, – тихо произнёс Клопицкий.

– Я понимаю.

– И мне жаль, что тебе приходится через это проходить.

– Тут я с тобой согласна. – Лисс изобразила улыбку и сделала глоток кофе. – Но так уж получилось.


– Единственное, что мы не можем выбрать, – это время, в которое нам предстоит жить. Но мы можем постараться его изменить.

– Время?

– И время тоже.

Киви неожиданно взмахнул крыльями и вылетел из столовой. А когда шум крыльев стих, девушка услышала доносящиеся из холла голоса.

– У нас гости?

– Да, – кивнул Тыжеумер, задумчиво разглядывая вилку. – К нам кто-то пришёл.

– Ты кого-то ждёшь? – насторожилась Лисс – ей не понравился тон Клопицкого.

– Не то чтобы жду… Догадывался, что они явятся. – Он улыбнулся: – И удивляюсь, что так поздно.

– То есть? – нахмурилась девушка и вздрогнула, увидев, что вернувшийся в столовую попугай держит в лапах её сумочку.

– У нас мало времени, Лисс…

– Кто к нам пришёл? – выкрикнула девушка, подхватив брошенную Киви сумочку.

– Сегодня ночью противники Альянса вовсю использовали артефакты и сожгли «протуберанцами» около десятка вампиров. Я – самый лучший и самый известный артефактор Города. Неужели ты действительно считала, что ко мне не придут?

Лисс похолодела:

– Лёня, я…

– Всё в порядке, ты об этом не подумала. – Клопицкий продолжил улыбаться и вертеть вилку. – Но слушай внимательно, у нас действительно мало времени. Всё, что тебе необходимо, тебе доставят…

– Лёня! Ты знал, что они придут!

– Я позаботился о том, чтобы ничего не потерялось и ты получила всё, что нужно.

– Почему ты ничего не сказал?

– А зачем? – поинтересовался Лёня, прислушиваясь к голосам. – Но сейчас не об этом. Сейчас ты должна исчезнуть: мне нужно выйти к гостям.

– Я останусь.

– В этом нет необходимости, Лисс, я улажу эту проблему.

– Лёня! – Она поняла. Она всё поняла, и на её глазах выступили слёзы. – Давай убежим вместе!

– Не в этот раз, – мягко ответил Клопицкий и активировал артефакт портала, отправляя и девушку, и стул на другой конец Города.





///


– Тыжеумер!

Тишина. Неприятная, очень напряжённая тишина – дому гости не понравились, и он без стеснения давал это понять тишиной, которая могла стать мёртвой. Для гостей.

– Тыжеумер! – повторил Идо. – Выходи, стервец!

– Не нравится мне здесь, – пробормотал Силантий.

– Никому не нравится, – поддержал его Стак. И вопросительно посмотрел на вожака, намекая, что, раз хозяин не откликается, можно зайти в другой раз.

Однако Идо не собирался отступать.

– Тыжеумер! Ты ведь знаешь, что мы не уйдём! Так что обойдись без своих шуточек! Выходи!

Где-то в доме кто-то зарычал. Так зарычал, что привыкший ко всему Силантий поёжился, а Идо почувствовал, как по спине пробежал неприятный холодок. Все знали, что особняк Клопицкого набит неприятными артефактами, способными прихлопнуть любого незваного гостя, и не хотели, чтобы эти артефакты были задействованы. Но ещё Идо совершенно точно знал, что дом уже был взломан, причём не так давно, причём взломан жёстко и быстро, так быстро, что Тыжеумер с трудом унёс ноги. А значит, его защитные артефакты можно пройти. И Лёня об этом знает.

– Выходи!

– Иду, иду… – Артефактор появился за спинами вампиров. Вышел из незаметной дверцы, одетый в домашний халат и тапочки, удивлённо оглядел посетителей, а когда Идо представился, не забыв добавить: «центур Внутренней Агемы», дружелюбно протянул: – Идо… Идо… Ты же умер?

– Мы что, знакомы? – проворчал Идо. Он знал о знаменитой на весь Город присказке Клопицкого, но попался на неё, вновь – второй раз подряд! – ощутив пробежавшийся по спине холодок.