Тени за холмами

Архивариус — горбоносый старик в черном балахоне, — прошаркал ко мне и обвинительно сложил руки на груди.

— Тинави, — вздохнул коллега, — Там на лестнице валяется несколько ташени. Вы опять закрыли за собой дверь в Архив — зачем?

— Люблю приватность, ничего не могу с собой поделать, — повинилась я. — Птички для меня?

— Я тоже люблю приватность — не читал. Но для вас, вестимо. Больше посетителей сейчас нет, а мне уже лет тридцать… — архивариус задумался, — Или сорок никто не пишет.

— Бедняга вы!

— Почему? — удивился архивариус.

И это удивление было таким искренним, что я не решилась объяснять.

— Но птички ярко-желтого цвета, — проворчал старик мне вслед. — Вестимо, госпожа Селия вас ищет.

— Вестимо, мне конец, — отозвалась я и мрачно потопала прочь.

До кабинета Селии нужно было не только придумать причину того, фигли я опять сплю на рабочем месте, но и преодолеть двести тридцать ступеней узкой винтовой лестницы.

С таким-то входом в Архив и не странно, что у сотрудников туго с социализацией…





ГЛАВА 7. Терновый замок




Беседочный увалень — садовая нечисть; каменный дух, похожий на маленького тролля. Мозг увальня напоминает мозг животного, но иногда с беседочниками случаются «припадки самосознания»: они погружаются в пучину рефлексии, достойную пустынных поэтов прошлого века. Тогда беседочные увальни начинают крушить всё, что видят, стараясь вернуться к привычному, безопасному «отупению».

Энциклопедия «Доронах»

На втором этаже Ведомства я встретила дивную процессию.

Несколько дворцовых слуг плелись по коридору. Они были как муравьи: каждый нес по тяжелому и объемному ящику, во многажды превосходившему человеческий размер. Я хмыкнула, узнав вещи из нашего тридцать второго кабинета.

Сам Полынь стоял тут же, в дверях, меланхолично созерцая переезд.

Когда один из пажей чуть не выронил ношу, Внемлющий насупился, пропел заклинание Глайло и пошевелил двумя пальцами, изображая «походку». Из-за плеча Полыни вынырнула оживленная иджикаянская мумия и колченого пристроилась вслед за последним пажом. Слуга сглотнул так громко, что эхо разнеслось по коридору.

Он тотчас стал гораздо более внимательным, этот слуга.

Я приблизилась к Ловчему.

— Тебе правда нужно всё это во дворце? — я поправила отлетевший бинт у мумии, проковылявшей мимо. — Ты навсегда к королеве уходишь, что ли?

Полынь пожал плечами:

— Просто устроил уборку. Я сентиментален, Тинави. Никогда не решаюсь выкинуть старые вещи. А дворец станет отличным перевалочным пунктом по пути на помойку.

— Ага! Все-таки уборка! — я подловила его. — Значит, было что убирать в твоем "сложносочиненном порядке"!

— Или я сейчас оговорился, — подмигнул куратор.





* * *


Я набегала по крученым лесенкам Ведомства еще километров пять, прежде чем отыскала Селию. Совет: хотите похудеть? Потеряйтесь в нашем министерстве, не будучи магом. Работает на все сто.

Дело в том, что Селия проводила экскурсию группе новеньких Ловчих. Несмотря на хромоту, ассистентка перемещалась очень быстро. У всех, кого я спрашивала о координатах Селии, информация оказывалась устаревшей: пока я добиралась до места, экскурсии уже и след простывал. Спрогнозировать траекторию было невозможно: Селия всегда действует по вдохновению. А оно у умных людей жесть какое непредсказуемое.

Наконец, игра в догонялки завершилась на первом этаже. Экскурсия заканчивалась там же. Ловчие заваливали Селию финальными вопросами, возбужденно перешептывались и перекидывались сплетнями, крутили головами. Настоящие мальки.

— А почему в Шолохе все еще шестеро Ходящих? — спросил один новичок. — Почему король не берет свежих теневиков?

— Это не относится к компетенции нашего ведомства, — отрезала Селия.


— Правда, что многие столичные скульптуры умеют оживать? Оживают ли статуи на фонтане семнадцати знатных Домов?

— Это не относится к компетенции нашего ведомства.

— Скажите, любой Ловчий может подать на генеральство? Я могу сделать это уже завтра?

— Можете. Если жизни не жалко.

Завидев меня, Селия будто бы с облегчением вздохнула. Она рубанула по воздуху сухощавой ладонью, пресекая новые вопросы, рявкнула на мальков: «Завтра в девять чтоб были у своих кураторов!» и сунула мне несколько папок с делами.

Мне повезло. Я-то думала, Селия проведёт показательную экзекуцию под титулом «Кто опять проявил себя тупым сотрудником?». Но ассистентка Улиуса лишь молча оперлась на клюку, ожидая, пока я просмотрю и приму документы. Кажется, она отдыхала от двухчасовой говорильни.

Так. Что у нас тут. Заявление хобгоблина на домашнее насилие… Продление страховки на продажу рамбловских эликсиров подводного дыхания… Беседочный увалень разнёс хижину тернасской ведуньи…

И, наконец: «Ринда Милкис, пятнадцать лет, пропала» — прочитала я в голубой папке с надписью «дело пятого уровня».

Я протянула документ обратно Селии:

— Это я уже вчера закрыла.

— Это новое, — вздохнула коллега. — Девчонка опять исчезла. Загляните вечером к этим… Милкисам, Тинави.

— Вечером, не сейчас?

Ассистентка смерила меня взглядом из-под толстых черепашьих очков:

— Я вижу наклейку «не срочное», а вы?

И, дикое дело, Селия мне подмигнула. А потом отвернулась и устало поцокала тростью прочь.

На душе у меня потеплело. Когда кто-то, с кем вы вечно на штыках, вдруг проявляет если не симпатию, но понимание, ты вспоминаешь: мир прекрасен. Светел мир.

— Хорошего вечера! — с улыбкой крикнула я Селии в спину.

Она, подняв руку, помахала мне невнятно-дружелюбным жестом. Цок. Цок. Цок.





* * *


Вторая половина дня прошла незаметно. Я, как взмыленный пони, носилась по столице. Дела были простейшими, «одноразовыми» (то есть не требовали следствия), но три штуки за день — не считая Ринды — это все же много.

Ну, для обычной Ловчей много. А вот захоти я получить генеральство, как тот малёк, три миссии в день были бы моей геройской нормой.

Ведь если ты подал на звание Генерала Улова, то должен за два года решить 999 случайных дел, где мелочевку перевешивает масштабная охота за серийными убийцами и шантаж высшего уровня. И ни одно дело нельзя проиграть. И нужно быть последовательным в своих подвигах, нельзя поддаваться эмоциям, расслабляться, откладывать «на потом» (на последний день, ага) — а то не выполнишь норму.

Единицы становятся Генералами. Полынь, несмотря на запредельные Умения, и тот едва сумел, попутно загремев в тюрьму.

Будучи не-магом, я бы точно провалилась.

Но… Что, если я все-таки решусь использовать подарок от Рэндома? Если загоню себе в кровь этот энергетический суррогат? Да, тогда я нарушу кучу своих принципов, главный из которых — «можно быть счастливым без колдовства, и я это докажу». Еще я, возможно, лишусь прогулок в Святилище; я навсегда откажусь от надежды — очень слабой, а все же надежды на возвращение "дружественной" карловой магии; я буду вонять червяками и становиться прозрачной, если переборщу с ворожбой… Но…

— Так, а ну прекращай! Это плохая идея. Очень плохая идея, — резко оборвала я саму себя.

Вслух, для верности.

Проказливая садовая нечисть — беседочный увалень, коего в этот момент я тащила в камеру, — испуганно на меня вытаращился. А потом виновато разжал каменный кулак, где, как выяснилось, он уже тихонько растил карманную бурю, призванную сокрушить и наручники, и меня.

— Бесстыжий ты бандюга! — укорила я.

— Я такой… — вздохнул увалень.

И в качестве извинения наколдовал цветочек.





* * *


Жутко не хотелось ехать в Предболотье. Я очень не люблю, когда на меня орут, а мамаша Милкис очевидно была чемпионкой в этом деле.