Тени теней

Мари рассмеялась.

– Лично мне понравилось. Может, малость эпатажно, но многие истории из жизни как раз такие.

– Мари – просто кладезь местного фольклора, – сообщила мне Дженни.

– Ты уж мне поверь: всяких историй про здешние места и вправду хватает.

– Я знаю, – сказала Дженни. – Знаю.

При этой мысли я немного воспрянул духом. Поскольку всегда считал Гриттен серым и скучным местом, мечтая когда-нибудь вырваться из него и оказаться там, где люди живут более насыщенной и яркой жизнью. До этого мне и в голову не приходило, что там, где я живу, может происходить что-нибудь столь же по-своему интересное, как в тех местах, которые я себе воображал.

– Пол тоже отправил рассказ, – сообщила Дженни. – Так ведь?

– Угу.

Я уже успел поступить так, как присоветовала мне мать. Помню, как отец насмехался надо мной, когда я попросил его два конверта с марками: один, чтобы отправить рассказ, а другой – с собственным обратным адресом, на тот случай, если его отвергнут и вернут.

Хотя какие там «если»?

– У меня тоже ничего не выйдет. – Повернувшись к Дженни, я быстро добавил: – Это я не в том смысле, что у тебя ничего не выйдет. Я просто уверен, что выйдет. Твой рассказ гораздо лучше моего.

– Этот ты еще не читал.

– Ну да, не читал. Но хотел бы. В смысле – если ты не против.

– Ну да, конечно не против. Но только если ты сам не против.

Мари следила за нашим обменом репликами, поглядывая то на меня, то на нее с недоверчивым выражением на лице.

– Эх, молодежь, молодежь!..

– Что такое? – спросила у нее Дженни.

– Ничего, лапочка. Ну ладно – дай-ка посмотрю, что ты там мне принесла, книгочейка ты наша.

Дженни принялась разгружать пакет, и они обе углубились в изучение его содержимого. Все книги были подержанными, и я пришел к заключению, что здесь же они и куплены. Наблюдая за тем, как Мари одну за другой раскрывает их и переписывает указанные на них карандашом цены на листок бумаги, я предположил, что по крайней мере некоторые ее клиенты рассматривают это место скорее как библиотеку, а не как книжный магазин.

Мари пригляделась ко мне сквозь очки.

– Можно попросить тебя об одном одолжении, Пол?

– Конечно.

– Замечательно! Мне он уже заранее нравится, Дженни… В общем, на вид ты парень большой и сильный, а у меня возле черного хода оставлена коробка с книгами, с которой мне одной не управиться. Не будешь так добр принести ее сюда?

– Запросто.

Мари вытащила из-под прилавка связку ключей и вручила ее мне.

– Можешь пройти вон там, через коридорчик. – Она мотнула головой куда-то в глубину зала. – Моя машина прямо у двери. Старый оранжевый «Форд». Мимо не пройдешь, он там один.

Я взял ключи.

– Коробка – в багажнике. Хотя будь поосторожней. Металл сильно нагревается на солнце, а я не хочу, чтобы ты обжег руки. – Мари покосилась на Дженни. – И уверена, что Дженни тоже этого не хочется.

Я успел заметить, как Дженни жутко краснеет, прежде чем решительно выбросить это замечание из головы и поспешить на зады магазина.





* * *


Оставшаяся половина последней четверти учебного года ползла, как улитка. Я ловил себя на том, что подсчитываю дни, оставшиеся до летних каникул, уже отчаявшись хоть когда-нибудь сделать ручкой опостылевшей школе под названием «Гриттен-парк».

Чарли, Билли и Джеймса я старательно избегал, и по большей части мне это успешно удавалось. Но не всегда, конечно же. Иногда они все-таки попадались мне на глаза, и всякий раз это не выглядело такой уж полной случайностью. Джеймс смотрел себе под ноги, а Чарли улыбался у него за спиной, словно демонстрируя мне отвоеванный у меня трофей.

Я всегда быстро отворачивался.

«Да пошли они в жопу!»

Но даже когда я не сталкивался с ними нос к носу, случалось, что я все равно почему-то ощущал их присутствие. Стоило оказаться возле лестницы, спускающейся к комнате «С5-б», как словно некий пульс начинал размеренно биться подо мной, и я невольно гадал, что там сейчас происходит. Что им всем троим снится.


Но каждую свободную минутку я старался проводить с Дженни. Мы столько раз сидели на этой ее скамейке на переменах, что та уже стала казаться нашей скамейкой, а не только ее. Мы делились своими заметками о прочитанных книгах и сюжетами рассказов, которые подумывали написать; просто сидели и разговаривали; иногда вместе прогуливались по окрестностям. По выходным я бывал у нее дома. Ее мать тоже всегда была там, что ограничивало наши возможности, но, помню, мы проводили много времени в ее комнате, целуясь и дурачась. Невидимая связь между нами крепла с каждым днем. Я ни с кем еще не чувствовал себя так комфортно и раскованно – ни с кем не был способен настолько быть самим собой, не опасаясь, что это может создать какие-то проблемы, – и от знания того, что она чувствует то же самое, просто захватывало дух.

И, конечно, мы ходили в тот книжный.

Мари угощала нас кофе с кексом и время от времени каким-нибудь игривым комментарием, но последнее вызывало все меньшее и меньшее смущение. Частично потому, что мы с Дженни чувствовали себя друг с другом все более непринужденно, но также и по той причине, что на тот момент шуточки Мари уже малость отстали от жизни. Но в основном мы втроем просто беседовали. Мне нравилась Мари, и я всегда старался ей чем-нибудь помочь, когда мы к ней заявлялись: переставлял и распаковывал коробки, наводил порядок на полках…

Как-то раз она болтала с Дженни, а к прилавку подошел покупатель. Она позвала меня.

– Пол? Не обслужишь этого джентльмена?

– Конечно!

Я и понятия не имел, как обращаться с кассой. Но нажал на несколько самых очевидных кнопок, повозился с выдвижным ящиком, произвел кое-какие мысленные подсчеты…

Потом Мари подошла ко мне.

– До летних каникул уже всего ничего, насколько я понимаю?

– Десять дней… – Я изобразил, будто смотрю на часы, которых у меня не было. – А еще шестнадцать часов, десять минут и пятнадцать секунд.

Она рассмеялась.

– Ну что ж, я тут подумала… У тебя появится бездна свободного времени. – Мари бросила взгляд на Дженни. – И мне почему-то кажется, что уезжать ты никуда не собираешься. Короче говоря: не хотелось бы тебе немного поработать?

Я заморгал, а потом оглядел магазин.

– В смысле, здесь?

– Давай покажу, как работать на кассе, – быстро сказала она.





* * *


Мать была довольна, что я нашел приработок и не буду болтаться без дела.

– Да еще и в книжном! – воскликнула она.

Можно было ожидать, что отца это тоже обрадует, но я давно уже оставил надежду произвести на него впечатление, и, если что, книжно-магазинная часть уравнения – а тем более букинистическая, – похоже, удостоилась еще большего презрения, чем обычно. Но вместо того, чтобы обескуражить, это скорее меня даже приободрило. Казалось, что работа в «Джонсон и Росс» каким-то образом приближает меня к моей мечте.

Когда начались каникулы, я стал помогать Мари в магазине на регулярной основе, три дня в неделю, а стоило мне освоить кассовый аппарат, как эта работа действительно стала доставлять мне удовольствие. Без дела я не сидел – то требовалось навести порядок на полках, то разгрузить и распаковать коробки с новыми поступлениями, и вскоре постоянные покупатели начали меня узнавать. Без Дженни, которую можно было подкалывать, Мари вела себя куда менее провокационно. Даже показала мне несколько самых дорогих книг в магазине и начала обучать тому, как самому в случае чего опознать потенциально ценное издание. Она все больше и больше мне нравилась. И Дженни была права: Мари оказалась просто-таки кладезем всяких историй про наши края, и не проходило и дня, чтобы она не попотчевала меня очередным местным преданием, от которого у меня иногда просто глаза на лоб лезли.

Поздними вечерами, когда родители отправлялись спать, я по-прежнему пытался и сам что-нибудь написать. Дело шло туго. Хотя в идеях у меня недостатка не было, проблема возникала, когда я садился за письменный стол и пытался облечь их в слова. Мари была просто природной рассказчицей, и я подозревал, что и Дженни тоже. Но только не я. Сюжеты, представлявшиеся блестящими у меня в голове, становились плоскими и безжизненными на бумаге. Я много чего начал, но так ничего и не закончил.

Все свободное же время я проводил с Дженни.

Сила моих чувств к ней пугала меня. Просто не укладывалось в голове, что в начале учебного года я вообще едва ее замечал. Теперь я едва ли мог заставить себя не думать о ней. Сердце билось как-то странно, словно втайне брало уроки и научилось новым незнакомым трюкам. Если мы с Дженни не сидели у нее дома, то не спеша прогуливались по улицам в ее части Гриттена. Она показала мне парк, в котором играла маленькой девочкой, и те места, где некогда располагались магазины, которые она помнила с детства… С одной стороны, совершенно обыденные и несущественные подробности, но наша растущая близость делала каждую чепуховую деталь яркой, живой и особенной. Дни стояли жаркие и ясные, и я вдруг поймал себя на том, что повсюду подмечаю яркие краски. Наконец-то наступило лето. В мире, который не так давно казался тусклым и серым, с каждым днем все сильнее закипала жизнь.

И ни Чарли, ни Билли, ни Джеймс мне больше на глаза не попадались.

Все эти годы спустя, когда я впервые увидел Дженни после возвращения в Гриттен, она напомнила мне, что здесь у меня остались и хорошие воспоминания, пусть даже и наряду с плохими. Полная правда. И никуда они не девались – воспоминания о той поре, когда я впервые в жизни влюбился. Три недели в начале тех летних каникул были счастливейшими во всей моей жизни.

А вот на четвертой все пошло вразнос.





28




В наши дни

Первый же шаг за порог «Джонсон и Росс» вызвал едва не ослепившую меня вспышку узнавания.

Фасад, может, и подновили, но внутри мало что изменилось. Стеллажи и шкафы были все так же битком набиты книгами, многие из которых были такими старыми и потрепанными, что было легко поверить: это те самые книги, которые стояли тут двадцать пять лет назад. Запах и вообще сама атмосфера оказались точно такими же, какие остались в памяти. Каждое ощущение было столь сильным, что я сразу припомнил, как впервые оказался здесь – как показалось, будто я попал домой, и на миг промелькнула совершенно сумасшедшая мысль: уж не совершил ли я какой-то совершенно невероятный скачок во времени, мгновенно переместивший меня из той поры в нынешнюю, и не возникали ли мои давно похороненные воспоминания из будущего, а не из прошлого?

На чуть подкашивающихся ногах я двинулся по проходу между стеллажами.