Тень на ярком солнце

– Вы уверены, что он не был наркоманом?

– Абсолютно уверена. Не знаю зачем, но он изображал наркомана. Даже нюхал на встречах ваниль под видом кокаина.

– И еще один вопрос. Почему вы уехали из Москвы? Почему оставили Фабио одного? Ведь раньше вы от него не отходили ни на шаг.

Швабра заколебалась. Было видно, что это самый неприятный вопрос. Допрашивающий достал пакетики с героином. Как зачарованная, наркоманка смотрела на эти пакетики.

– Ну, – повысил голос допрашивающий, – и не вздумайте лгать, моя милая. Надеюсь, вы поняли, что мы люди серьезные.

– Меня попросил об этом Роджер.

– Он приезжал в Москву?

– Нет. Он позвонил мне и сказал, что, если я не уеду в тот же день, у меня будут очень крупные неприятности. А если уеду, то в Питере меня будут ждать двадцать тысяч долларов.

– Вы получили эти деньги?

– Получила.

– Кто вам их передал?

– Дима. В тот же вечер.

Прилепин встал и обратился к Романову:

– Поехали. Главное мы узнали. Во всяком случае, для вас. То, что нужно мне, я из нее вытрясу.

– Да, судя по всему, мое расследование закончено. Если только клиент не захочет, чтобы я копал дальше. Можно в этом случае рассчитывать на ваше сотрудничество?

– Разумеется. Только не понимаю, чем я смогу вам помочь. Ведь ваше следствие будет идти в Москве.

– Нужно еще многое узнать о деятельности Фабио в Питере. Кроме того, я не исключаю, что мне понадобятся люди для операций, подобных этой. В Москве таких людей нанимать опасно. Нужно либо иметь своих, либо отказаться от такого рода деятельности. Сотрудники вашего предприятия, судя по всему, люди надежные и профессиональные.

Прилепин не стал пояснять, что эти люди не сотрудники его ЧОПа, а товарищи по нелегальной организации «Самооборона». Все сильно пострадали либо от действий полиции, либо от ее бездействия. Все были не просто повязаны, а повязаны кровью. Самая высокая степень надежности.

В машине Романов осмысливал полученную информацию. Итак, ко всему прочему оказалось, Аньелли не наркоман. Зачем он посадил на иглу Швабру? Какие поручения она выполняла? И главное. Передозировка была. Это показало вскрытие. Но инъекция была сделана явно не самим Аньелли. Кем? На этот вопрос старик Филиппо наверняка захочет получить ответ. Но для этого нужно уже искать не поставщиков героина, а тех, кто был заинтересован в смерти Фабио. Для этого нужно было раскрыть его деятельность в Москве и в Питере.

– Знаете, кто такой Дима? – прервал его размышления Прилепин.

– Понятия не имею. А что, это имеет какое-то значение?

– Самое прямое. Дима – это Королев Дмитрий Николаевич. Депутат Заксобрания Петербурга. И заодно один из лидеров наркомафии в нашем городе.

Романов присвистнул. Сообщение Прилепина толкало его прямо к мысли, которую он старательно от себя гнал. А именно: Аньелли был связан с наркомафией. И если это так, то перед ним дилемма – отказаться от заказа, сообщив старику Аньелли всю правду, или продолжать копать, теперь уже с риском для жизни.

– Скажите, Сергей Николаевич, – обратился он к Прилепину, – вас явно интересует не только гонорар за работу, но и само дело. В чем ваш интерес?

Прилепин ответил не сразу, словно размышлял, стоит ли говорить. Со стороны он выглядел как водитель, внимательно следящий за дорогой. Романов терпеливо ждал. Он, как всегда в подобных случаях, вспомнил поучения отца. Если тебе не отвечают, никогда не задавай вопрос повторно.

Наконец Прилепин коротко бросил:

– Личные счеты.

Романову было ясно, что дальнейшие расспросы скажутся негативно на так хорошо начавшемся сотрудничестве. Он уже неплохо разбирался в людях и знал, что термин, изобретенный Марио Пьюзо, верен не во всех ситуациях, а точнее, верен только в финансовых вопросах. В остальном, особенно когда дело касалось личных счетов, личное играло первостепенную роль.

– Вы будете и дальше, насколько я понимаю, прокачивать эту особу. В принципе, мое расследование закончено, но все-таки, Сергей Николаевич, выясните у нее все московские контакты Аньелли. И пришлите, как можно быстрее. Как вы хотите получить гонорар за работу, на счет или налом?

– Если можно, налом. Я пришлю человека или подъеду сам.

– Буду рад встретиться в Москве. Кроме того, не исключаю, что старик Аньелли, узнав, что это не оплошность внука, а убийство, может попросить найти убийцу.

– И заказчика.

– Разумеется. Это у нас в лучшем случае полиция находит убийцу. В Италии все намного серьезнее. Но я буду рекомендовать старику официально обратиться в правоохранительные органы.

– Если старик хоть немного знает эту страну, то поймет, что это бесполезно. Даже за самые большие деньги.

Романов хотел сказать, что кроме денег у старика имеется возможность воздействовать на высших российских чиновников, но промолчал.

На следующий день, выписавшись из гостиницы, Романов пообедал в «Палкине» и поехал на вокзал. Уже сидя в «Сапсане», он отправил сообщение на смартфон Паолы: «Это была не передозировка, а убийство. Фабио не употреблял наркотики».

Вернувшись в Москву, Василий Ильич первым дело отправился к отцу. Генерал, как всегда, был занят важным делом. Он сидел возле аквариума с сачком в руках. После выхода на пенсию, в отличие от своих коллег-генералов, он не пошел работать. Чем очень гордился. И не стал ни охотником, ни рыбаком, хотя еще лет десять назад любил побаловаться рыбалкой. Он стал завзятым цветоводом и аквариумистом. Его кабинет был покрыт зеленью домашних растений, которые оплели стену и окно. На балконе рос виноград, который даже давал плоды. В гостиной стоял большой напольный аквариум на тридцать ведер емкостью с замкнутой экосистемой, а в спальне – несколько маленьких, в которые он помещал заболевших рыбок или самцов с самками для разведения. Сейчас, видимо, предстояли роды, и генерал был наготове, чтобы отсадить мамашу в другой аквариум, дабы она не съела свое потомство. «Хорошо, что у меня есть ключ от квартиры», – подумал Василий, зная, что в такую минуту он мог звонить до посинения, но генерал не оторвался бы от важного дела, чтобы открыть дверь.

– Как съездил? – спросил старик, не отрывая глаз от аквариума, где металась довольно крупная рыбка серого цвета. У него не было привычки здороваться, когда приходил наследник.


– Расскажу в деталях. Когда освободишься.

– Правильно. У меня гурамиха рожает. Так что ты уж подожди. Кстати, Ванька на той неделе приезжает.

Иван Ильич Романов был старшим сыном генерала. Он был дипломат и работал в российском посольстве в Вене. Отношения между братьями были не совсем братскими, поскольку они росли врозь. Младший сын четы Романовых ездил с родителями по странам Европы. Старший, в силу возраста, учился и воспитывался в специальном интернате для детей сотрудников ГРУ, находящихся за границей.

Минут через сорок все было кончено. Мальки запрятались в траве, мамаша была выловлена и отправлена в большой аквариум, а генерал пипеткой накапал малышам разведенный желток от сваренного вкрутую яйца. На ближайшие недели эта будет их пищей.

– Итак, докладывай, – сказал генерал, когда кофе и коньяк были налиты.

Старик Романов, как Черчилль, пил исключительно армянские марочные коньяки. Больше всего любил «Отборный». Романов в деталях рассказал о своей поездке. Генерал долго размышлял, прихлебывая кофе и ароматный коньяк. Наконец он заговорил:

– Нечто в этом роде я и предполагал. В то, что Аньелли наркоман, не верил с самого начала. А вот то, что ты участвовал в спецоперации, да еще с похищением человека, мне не нравится. Запомни, мы чисто информационная структура. Интеллектуалы, если хочешь. Надо придерживаться профиля деятельности. Во всех видах бизнеса.

– Я не участвовал. Просто присутствовал.

– Раз присутствовал, значит, участвовал. Вы оба, и ты, и этот Прилепин, пока еще далеки от того, чтобы называться профессионалами. Впрочем, что с вас взять! Самоучки. Он что оканчивал?

– ВОКУ.

– Киевское или моспех?

– Моспех.

– Понятно. Ты имеешь в виду продолжить сотрудничество?

– В случае, если Аньелли попросит продолжать расследование.

– Запомни, ты не сыскарь, а шпион. Причем элитный. Аналитик. Что ты можешь сделать в данной области? Кроме того, ясно, что здесь играют крупные игроки.

– У старика Аньелли есть методы воздействия на этих игроков.

Зазвонил телефон. Романов достал трубку из кармана и, посмотрев на номер, хмыкнул:

– Ну вот, кажется, началось.

– Синьор Романов, – раздался голос Паолы, – синьор Аньелли вылетает сегодня в Москву. Он остановится в «Метрополе». Если у вас нет срочных дел, просит вас подъехать в ресторан сегодня к восьми на ужин.

– Вы будете присутствовать?

– Разумеется.





Глава 16

Сам борона




Зазвонил телефон. Прилепин посмотрел на номер, и лицо его приобрело озабоченное выражение.

– Слушаю, слушаю, Виктор Петрович.

– Нужно встретиться, – раздался хрипловатый голос Бати.

– Давайте в «Рубинштейне». В 13 часов.

Виктор Петрович, потомственный ленинградец, жил на улице Рубинштейна. Часто хворал. Поэтому они встречались в ресторане с тем же названием, располагавшемся в доме, где жил старик.

Сергей Николаевич примерно знал, о чем пойдет разговор. Его секретная организация вновь после двухлетнего перерыва провела акцию, в ходе которой были ликвидированы шесть человек наркоторговцев. В принципе, необходимости в этом не было. Но члены организации были сильно обозлены на наркомафию. Кого-то она так же, как Прилепина, упрятала за решетку. У кого-то погубила сына или дочь. Были даже такие, у кого наркомафия разрушила бизнес, который ей мешал. Кроме того, Прилепин прекрасно знал, что люди должны были постоянно действовать, дабы организация не распалась. Первая акция была проведена в 2016 году, вскоре после появления организации. Тогда члены «Самообороны» отстреляли за полгода полтора десятка наркоторговцев, что привело к сильному спаду наркоторговли в Питере. Это были мелкие сошки. Простые распространители. Но слух о том, что какая-то госструктура уничтожает наркоторговцев, искусственно посеянный в городе «Самообороной» с помощью скандальных репортеров, сделал свое дело. Желающих работать в этом бизнесе поубавилось. Расследованием убийств занимался угро, но после очевидной неспособности полиции справиться с этой задачей к делу подключилась ФСБ. «Самооборона» легла на дно. Сейчас за две недели шесть человек действовали по принципу цепочки. Ловили одного, увозили на «базу», допрашивали, получали имя подельника, после чего отвозили километров за тридцать в лес, где заранее выкапывалась могила. После этого наставала очередь подельника. И так по цепочке. Прилепин знал: нет трупа – нет преступления. Поэтому на запросы родственников об исчезновении наркоторговцев полиция будет действовать вяло до тех пор, пока не вырисуется система пропаж. Кроме того, полицаев могли подстегнуть боссы наркомафии, люди которых бесследно исчезали. В этой связи тактика «Самообороны» резко отличалась от той, что использовалась два года назад. Наркоторговцев не отстреливали прямо на улице. И не заталкивали в машину средь бела дня. Прилепинцы очень искусно знакомились с объектом и заманивали его в укромное место, где ждала засада. Чаще всего предлагали взять на реализацию граммов двести героина или кокаина. Кто ж откажется заработать, миную хозяина. «Запомните, – поучал Прилепин своих рекрутов, – жадность – наш главный союзник. Как говорится, жадность фраера сгубила».

Батя, который пришел раньше Прилепина, сидел в самом углу, потягивая какой-то напиток из рюмки. Рядом стоял Антон и что-то объяснял. Прилепин хлопнул парня по плечу и протянул руку:

– Принеси-ка порцию джина и эспрессо, Антоха.

Потом, не здороваясь, плюхнулся на стул. Батя никогда не здоровался, как будто собеседник выходил на три минуты в туалет.

– Ну что, Серега, как жизнь протекает?

– Неплохо, Виктор Петрович, работаем помаленьку.