Темный поцелуй

– Где? – Анья осмотрелась по сторонам, но пейзаж, казалось, ничуть не изменился. – Я ничего не вижу.

– Там, – указал Люсьен. В голосе его сквозило волнение.

Она проследила за направлением его руки, но поначалу увидела только ленты танцующего снега. Потом из белых облаков полился янтарный свет луны, и она заметила мерцающие очертания изогнутой… двери? Воздух в том месте был почему-то плотнее, подобно чистой, покрытой рябью воде.

Радостно завопив, Анья обняла Люсьена.

– Вот оно. Должно быть оно. Куда, думаешь, ведет эта дверь?

– Возможно, мы ошибаемся, – сказал Люсьен.

Запрокинув голову, Уильям уставился в беззвездное небо. Молится, что ли?

– Возможно, нам стоит повернуть обратно.

– Черта с два! – воскликнула Анья, отпуская Люсьена и выступая вперед. – Веди или уйди в сторону, Вилли. Мы войдем в эту дверь.





Глава 21




Парис был шокирован тем, что Сиенна действительно сняла одежду. При виде ее обнаженного тела его член наполнился кровью и похотью. Как он и подозревал, она оказалась слишком худой и с маленькой грудью, увенчанной, однако, самыми прелестными сосками, которые ему доводилось видеть: розовыми, спелыми, созданными, чтобы их сосать.

Он изумился еще сильнее, когда она взобралась на стол и оседлала его. Без прелюдии, без какой-либо любовной игры она скользнула по его набухшей плоти и целиком поглотила ее своими жаркими ножнами.

Несмотря на это, не было на свете женщины более влажной и готовой ко всему, что предлагал Парис. Когда она задвигалась вперед и назад, скользя по его члену, он взревел и продолжал рычать еще долгое время. Возненавидел свои оковы, потому что они не давали ему сжать ее грудь. Возненавидел цепи, потому что не мог ласкать ее клитор.

Больше всего он бесновался из-за невозможности притянуть ее заурядное маленькое личико к себе и впиться в ее губы неистовым карательным поцелуем с участием языка и зубов.

«Хотя это уже не важно», – мрачно подумал он. Он и так скоро получит возможность наказать ее.

Она кончила очень быстро, испытав мощнейший экстаз, удививший Париса. То же произошло и с ним. Через пару минут оргазм настиг его – вместе с порцией унижения. Он никогда не достигал финиша так быстро. «Не важно», – сказал он себе. Чего не знал ни один из его смертных тюремщиков, так это того, что с каждым сжатием стенок влагалища Сиенны к нему возвращается былая мощь. Парис чувствовал, что становится сильнее, сильнее и сильнее.

Сиенна упала ему на грудь, влажная от пота, тяжело отдувающаяся, удовлетворенная, молчаливая. «Сделай это. Время пришло». Прищурившись, он резко дернулся. Цепи на запястьях и щиколотках сломались, и он обрел свободу, изумляясь тому, как легко они поддались – после стольких-то неудачных попыток!

Услышав звяканье цепей, Сиенна резко выпрямилась. Волосы рассыпались вокруг ее лица каштановыми прядями. В широко распахнутых глазах светилась уязвимость, кожа порозовела. Прежде чем она успела спрыгнуть с него, он схватил ее за талию и соскочил со стола, держа ее под мышкой, точно мешок с картошкой.

Тут же раздался вой сигнализации.

Ну точно, охотники наблюдали за ними. Наклонившись, Парис схватил блузку Сиенны и накинул ей через голову.

– Одевайся.

– Парис, – выдохнула она, сопротивляясь его хватке. – Не делай этого. Пожалуйста! – Теперь она говорила не как бесчувственный предатель, одурманивший его, но как женщина, только что испытавшая лучший оргазм в своей жизни и переживающая за жизнь любовника.

Какая же она хорошая актриса!

– Закрой рот, женщина. – Нимало не тревожась о собственной наготе, Парис зашагал к двери в камеру. – Я сделаю тебе больно. С превеликим удовольствием.

– Если попытаешься сбежать, они могут забыть о том, как опасно выпускать на волю твоего демона, и убьют тебя!

– Словно тебя это заботит! Что ж, будет интересно посмотреть на их попытку. – Парис надеялся, что они так и сделают. Он не может обидеть Сиенну – пока, – но должен сорвать злость на ком-то другом, чтобы выпустить пар. На ком же еще, как не на охотнике?

С потолка посыпался какой-то порошок, наполняя камеру туманом. Париса он никак не затронул, лишь глаза немного заслезились, а вот у Сиенны вызвал рвоту.

– Как мне открыть дверь?

На одном дыхании она выпалила код. Он набрал цифры на маленькой светящейся коробочке на стене, и дверь отъехала в сторону. Внезапно зажегся свет, разгоняя тени.

Крепко сжимая свою ношу, Парис вышел в коридор, вдоль обитых красным бархатом стен которого тянулась вереница обнаженных белых статуй на мраморных возвышениях.

Собор? Серьезно, что ли?

Времени размышлять не было. На него текла лавина охотников, палящих из пистолетов. Бах! Вжик! Живой он им больше не нужен, не так ли? Он понял, что они используют глушители, вероятно, чтобы не создавать лишнего шума. Следовательно, не хотят привлекать внимание посторонних – значит, они находятся в людном месте.

Демон внутри его метался и яростно рычал, быстро и легко уводя Париса с линии огня. Сиенна подпрыгивала у него на боку. Один раз она охнула, и то был единственный изданный ею звук. Что еще лучше, она перестала сопротивляться.

Несясь вперед на полной скорости, Парис пнул двоих охотников в живот, и они отлетели к скульптуре Девы Марии. Та пошатнулась на постаменте, а один из охотников уронил свой полуавтомат. Парис подхватил его свободной рукой и открыл огонь, не сбавляя скорости бега.


Завернув за угол, он обнаружил еще охотников и продолжил стрельбу. В него снова полетели пули, но он уклонился. Только три сумели его задеть. Опустошив обойму, он отбросил бесполезный пистолет и схватил другой. Они валялись прямо на полу – как и мертвые тела. Парис завернул еще за один угол, и грудь Сиенны потерлась о его кожу. Он почувствовал… нет, этого не может быть. Он же только что ее отымел и, следовательно, не мог снова возбудиться. Не мог опять хотеть ее. Но кровь начала наполнять его занывший от желания пенис.

Еще никогда за тысячи лет он не хотел дважды одну и ту же женщину. Даже не был уверен, что случится, поддайся он подобному позыву. Сойдет ли его демон с ума? Или он сам лишится рассудка?

– Куда теперь? – требовательно спросил он Сиенну, оказавшись на развилке коридоров.

– Налево, – выдохнула она.

– Если ты лжешь…

– Я не лгу.

Он повернул налево и понесся вперед, точно спринтер. Впереди показались высокие двустворчатые двери, от которых к нему уже спешили трое охотников. Они решительно направили на него свои пистолеты. Он попробовал отстреливаться, но истратил все патроны.

Тогда он пригнулся и бросился вниз, крикнув Сиенне: «Держись!»

Она послушалась, обвила ногами его талию. Парис ударился об пол, она подпрыгнула, и вместе они подкатились к охотникам, подобно шару в боулинге, сбивая их с ног.

Пока они были внизу, Парис подхватил новый пистолет и убил противников выстрелами в голову. Во все стороны брызнули кровь и мозги. Сиенна захныкала, но промолчала. Париса кольнуло чувство вины из-за того, что она увидела его с худшей стороны, но он быстро подавил его. Ее мнение о нем больше не имеет значения.

Толкнув двери, он выскочил на улицу. Теплый ночной воздух пахнет сладостью и невинностью. Осмотревшись, Парис сообразил, что по-прежнему находится в Греции и действительно побывал внутри собора. Стоящие на ступенях люди таращатся на его покрытую кровью наготу и что-то потрясенно бормочут.

Вдали раздался вой сирены.

Быстрым шагом он спустился к углу здания и нырнул в темный переулок. Сиенна застонала, и в этом стоне отчетливо слышалась боль. Парис окинул ее внимательным взглядом. Она была неподвижна, как кукла.

– Посмотри на меня.

Она медленно повернула голову, и он заметил стоящие в ее глазах слезы и искаженные мукой черты лица. Почувствовав, как что-то теплое течет по его ноге, Парис нахмурился.

Убедившись, что они одни, он усадил Сиенну и осмотрел ее. Она сумела-таки просунуть руки в рукава блузки, и та свисала ей до бедер.

В груди у него все сжалось. Она истекает кровью, на прилипшей к животу блузке ширится багряное пятно.

Ее подстрелили.

– Сиенна! – воскликнул он, расстроенный непонятно отчего. Да наплевать на нее! Он же сам хотел ее наказать. Хотел сделать ей больно.

– Парис, – выдохнула она. – Я должна… была… убить тебя.

Эти слова отняли у нее последние силы, и голова склонилась набок. Парис обнял ее и привлек в свои объятия. Через секунду она умерла.

Люсьен схватил Анью за руку и задержал, не давая пересечь границу плотного, идущего рябью воздуха. Она взглянула на него с любопытством, и он покачал головой.

– Пойдешь первым, – велел он Уильяму на случай, если это ловушка.

Поначалу воин никак не отреагировал, потом прищурился и пожал плечами.

– Хорошо, я пойду первым. – Не говоря больше ни слова, он прошел мимо них в сверкающее сияние.

И исчез, словно его никогда на горе и не было.

Боги всемогущие. Это и правда дверь! Люсьен возликовал. В конце концов они могут-таки найти Клеть Принуждения. От этой мысли радость его омрачилась дурным предчувствием. Чтобы получить артефакт им, скорее всего, нужно будет сразиться с Гидрой. Он ожидал, что придется это сделать, однако вероятность этого никогда не была такой реальной, как сейчас.

– После меня, – сказал он Анье и шагнул вперед, прежде чем она успела возразить. – Приготовься к битве. – Он сжимал по кинжалу в каждой руке, подрагивающей и ослабевшей, но отказывался сдаваться.

В своих предположениях относительно сияния он ошибся. На деле оно оказалось сухим и невесомым, как воздух. Не было ни ощущения потери почвы под ногами, ни головокружения. Минуту назад его окружали снега, а в следующее мгновение он оказался в раю.

Теплый воздух укутал его, согревая, топя лед и заставляя вспотеть.

– Вау! – ахнула за его спиной Анья и встала рядом, сжимая рукоять украденного у Уильяма меча. – Это поразительно. Кто бы мог подумать, что в этих горах спрятано подобное местечко?

Уильям был… А он, кстати, где? Люсьен обвел глазами тропический островок. Здесь произрастают деревья с сочной изумрудной листвой и цветы всех оттенков радуги. В воздухе витает аромат кокосов и ананасов, дурманящий, убаюкивающий, притягательный. Люсьен изумленно вздернул брови, чувствуя, как сами по себе расслабляются мышцы.

«Ты что-то делал. Что? Думал об Уильяме», – внезапно вспомнил он. Трава доходила ему до колен. Он продолжал смотреть по сторонам, сопротивляясь нахлынувшей усталости. Вон там!

Уильям стоял слева от них, прислонившись к громадному серебристому валуну. Он снял куртку, шапку и перчатки и скрестил руки на груди, вместо того чтобы держать в них оружие. Лицо его было сосредоточенным, будто он что-то задумал, хоть и старался изо всех сил казаться беззаботным.

Люсьен снял куртку и маску и отбросил их, так как не хотел отягощать себя их весом. Из-за проклятия Кроноса он и так двигается куда медленнее обычного.

Анья разделась до обтягивающей блузки и коротких шортов, едва прикрывающих ягодицы, и Люсьен при виде ее мгновенно возбудился, невзирая на слабость.

– Здесь бы нам провести медовый месяц! – воскликнула она и со смехом бросилась вперед, принимаясь танцевать среди цветов. Их нежные лепестки ласкали ее так, как хотел бы Люсьен. – Не вижу ни следа чудища. А ты? Да какая разница! Так классно я себя еще никогда не чувствовала!