Темный поцелуй

– Мой господин, она…

– Молчи, Смерть. Ты снова не справился с работой, а мне надоело ждать. Убей ее. Здесь, сию минуту.

Взгляд Люсьена вернулся к Анье. Мышцы его точно окаменели. Он перестал излучать жар страсти и теперь распространял вокруг себя ледяную решимость.

Умирать Анья не хотела, но не хотела и чтобы Люсьена наказали из-за нее. Если бы она держалась от него подальше, ничего бы этого не случилось. Вот уж точно, ничего. Ни поцелуев, ни касаний, ни… любви?

Нет, она не может любить его. Любовь наверняка уничтожит ее, лишит свободы, словно ее снова посадили под замок.

«Просто отдай Кроносу ключ».

«Я не могу». Она потеряет все. Свою независимость, свои силы, свои воспоминания. Она может даже позабыть собственное проклятие, переспать с каким-нибудь мужчиной и нечаянно привязать себя к нему навечно. Боги, что же ей делать?

– Я не причиню ей вреда, – гордо вздернув подбородок, объявил Люсьен. Однако в голосе его звучала мука.

– Так я и думал. С трудом верится, что олимпийцы некогда доверяли тебе свою защиту. – Напряженная пауза. – Слушай меня. Ты будешь слабеть с каждым уходящим днем, если у меня не будет этого ключа.

– Что? – выдохнула Анья.

– Сначала я полагал, что любовь к друзьям заставит его действовать. Теперь-то знаю, что подталкивать с самого начала нужно было тебя, Анья.

Чувствуя леденящий кровь ужас, Анья пыталась подыскать подходящий ответ.

– Кронос…

– Я видел, какой ты становишься с ним. Он не просто игрушка, как ты пыталась меня уверить, но тот, кто действительно имеет значение. Придется выбирать, кто тебе дороже – он или ключ? – Кронос рассмеялся, словно победа уже была у него в руках. – Слышишь, как тикают часики? Я слышу.

И снова воцарилась тишина.

Анья догадалась, что Кронос ушел, потому что исчезла сопровождающая его присутствие пульсация силы. Она задыхалась, потому что была не в силах втянуть в легкие достаточно воздуха. Потерять Люсьена? Нет!

– Не говори ни слова, – прорычал Люсьен, отказываясь смотреть на нее. – Сейчас как никогда важно отыскать артефакты. Они – источник его силы, и мы можем ими воспользоваться. Соберем необходимое – и в путь.

– Но…

Он зашагал прочь, оставив ее одну в кабинете.

О, боги. Что, черт подери, ей теперь делать?





Глава 16




Что, черт подери, ему теперь делать?

Он любит Анью. Теперь Люсьен это признавал. В глубине души давно знал и больше не мог отрицать. Он любит ее. Он не в силах убить ее, и ему невыносима мысль, что она будет привязана к Кроносу, что царь богов сможет в два счета найти ее. Нестерпимо, что она сделается слабой и бессильной. Только не теперь, когда она значит для него больше, чем собственная жизнь.

Ей нравится красть, она часто лжет, способна убить без угрызений совести и не может заниматься любовью, за ее голову назначена награда, но, несмотря на все это, Люсьен испытывает к ней куда более сильные чувства, чем даже к Мэрайе. Он и не думал, что такое возможно. Но Анья – его вторая половинка, его лучшая половинка. Она заставляет его чувствовать себя цельным, полнокровным, скорее мужчиной, чем демоном. Привлекательным мужчиной, не меньше.

Она придает его жизни смысл, стирает его боль, его прошлое и – когда целует – его неуверенность в себе. Его развлекает ее чувство юмора, а поступки интригуют. Просто находясь в ее присутствии, он ощущает большее наслаждение, чем от близости с любой другой женщиной.

Имеется лишь один способ спасти жизнь Аньи: как можно скорее найти артефакт и молиться, чтобы Кронос захотел его сильнее ключа. Люсьен с радостью обменяет артефакт на жизнь Аньи, и пропади пропадом ларец Пандоры.

Теперь, зная все, Люсьен ни за что не позволит Анье отказаться от ключа. Она утратит свои силы, воспоминания и свободу, которую ценит превыше всего. Жизнь? Без способности телепортироваться она сделается уязвимой для разного рода нападений. Она будет беспомощной. В ловушке. Если мужчина решит привязать ее к себе, проникнув в нее, она не сможет исчезнуть или отбиться.

Зарычав, Люсьен ударил кулаком в стену спальни, которую занимал прошлой ночью. Спальни, которую разделил с Аньей. Прекрасной, игривой, пылкой Аньей. Стена треснула, а из поврежденной кожи на руке пошла кровь.

Анья единственная женщина, сумевшая сквозь шрамы рассмотреть в нем мужчину. В ее присутствии он чувствовал, что может покорить весь мир, и не хотел, чтобы это ощущение заканчивалось. Держать ее в своих объятиях стало лучшим событием в его жизни, с которым ничто не могло сравниться. Даже близко.

Люсьен потер лицо пульсирующей рукой. Пульсирующей? Да. Она не исцелилась мгновенно, но осталась порезанной. На костяшках появились темно-синие и багровые синяки.

«Ты будешь слабеть», – предупредил Кронос.

Люсьен мрачно усмехнулся. Что бы он ни сделал, какой бы путь ни избрал, он будет слабеть.

– Мы найдем его, – мягко сказала Анья.

Он обернулся. Она прислонилась к дверному косяку – видение в белом. Толстая белая шуба, облегающие белые штаны. Белые меховые сапоги, обнимающие ее восхитительные ноги. Светлые волосы рассыпались по плечам и груди. Его сердце пропустило удар.


В руках у нее ворох белой одежды.

– Ты уже знаешь, что Кронос приходил ко мне вчера. В общем, ты был прав. Он угрожал мне, и потому я вела себя с тобой так жестоко. Я не хотела, чтобы он знал, что я… что я…

Она сглотнула.

– Я люблю тебя, Анья, – признался Люсьен хриплым голосом. – Я люблю тебя и никогда не обижу. Поняла?

Ее рот раскрылся, а одежда выпала из рук.

– Люсьен. Я… я…

– Ты не должна ничего отвечать. Я узнал тебя, Анья. Ты неистова и свободолюбива, и мысль о любви к мужчине приводит тебя в ужас.

Она уставилась на свои ноги и в первый раз не отругала себя за это. Люсьен обрадовался, потому что хотел, чтобы ей было комфортно делать с ним все, даже это.

– Я чувствую к тебе то, чего никогда не чувствовала ни к кому другому, – негромко призналась она. – Рядом с тобой я счастлива. По какой иной причине стала бы я увиваться вокруг тебя, в то время как ты делал все, чтобы от меня избавиться? Но любовь… – Она снова сглотнула и покачала головой. – Всю свою жизнь я старалась держать мужчин на расстоянии. Каким-то образом тебе удалось залезть ко мне в душу, но я не могу любить тебя. – Последние слова она произнесла, страдальчески вздыхая.

– Знаю.

Признавшись, что любит его, она почувствует себя обязанной отказаться от своей свободы. Он не станет ее об этом просить. Не сейчас.

– Я очень долго была одна, – с отчаянным смешком сообщила она, – и тебе, и мне прекрасно известно, как много мне осталось. Я не могу поставить себя в зависимость от кого-то другого.

– Знаю, – снова повторил он.

– Но я… уверена, что не хочу причинять тебе боль. Я… Мне надо время, чтобы подумать.

Согласно Кроносу, времени в запасе у Люсьена не так много. «Скоро. Часики тикают». Люсьен будет искать Гидру, сколько бы ему ни было отмерено. Он вдруг понял, что, если не удастся найти ее и забрать артефакт, он не станет противиться судьбе. Честно говоря, он уже смирился. Он не может причинить вреда Анье и не может позволить Кроносу завладеть ключом. Если ему суждено умереть, чтобы обеспечить ее безопасность, он умрет.

Он любит Анью так сильно, что готов отдать за нее свою жизнь. Не колеблясь, безоговорочно.

Он не мог отдать жизнь за Мэрайю, хоть и хотел этого. Желал этого на протяжении долгих столетий. До настоящего момента. Теперь он радовался, что выжил. Он жил и умрет ради Аньи. Больше никаких сожалений о прошлом. Он не проведет еще одно тысячелетие, томясь о том, что не в силах заполучить.

Он будет наслаждаться Аньей столько, сколько им отведено.

– Почему я чувствую себя такой виноватой? – прошептала она со стыдом в голосе. – Словно я должна отдать Кроносу ключ?

Ответ был только один: она действительно полюбила Люсьена. Его сердце переполняли радость и гордость. Ему было достаточно знать, что она любит его, хоть и не может произнести этих слов вслух.

– Ты не отдашь ему ключ. Пообещай мне. Пообещай, что ты никогда не отдашь его.

На глазах у нее выступили слезы. Несколько минут прошло в молчании.

– Обещай мне, Анья. Сними камень с моей души.

Черные заострившиеся ресницы отбрасывали тени под ее льдисто-голубыми глазами. Или, возможно, из-за терзаний там залегли синяки.

– Обещаю, – наконец вымолвила она и горько усмехнулась. – Отлично. Теперь я чувствую себя еще более виноватой.

Люсьен протянул руку и пропустил между пальцами пряди ее шелковистых волос.

– Ты не должна так себя чувствовать.

– Что же, по-твоему, я должна чувствовать? – Она шмыгнула носом.

– Иди ко мне, – сказал он, легонько потянув ее за локоны.

Подходя, она скользнула влажным от слез взглядом по его руке. Схватила запястье, перевернула ладонью вверх и нахмурилась.

– Ты поранился.

– Крошечная царапина, ерунда.

Она поднесла его руку к губам и нежно поцеловала ранку.

– Мой бедный малыш. Мне не нравится видеть твою боль.

Электрические разряды побежали вверх по его руке, горячие и прожорливые. О да, он любит эту женщину. Кончиком пальца он провел по теням у нее под глазами, и их взгляды встретились.

– Я бы с радостью позволил разорвать себя на куски, если бы знал, что меня будут лечить с такой заботой.

– Ты веришь, что он может это сделать? Думаешь, что будешь слабнуть? – надрывно прошептала Анья, хотя оба уже знали ответ. – Ведь ты так силен. В тебе столько жизненной силы.