Темный поцелуй

– Некоторые страшатся моего гнева.

– Жаль разочаровывать тебя, Смерть, но думаю, что они перестанут это делать, увидев тебя прикованным к кровати с покрывалом, прикрывающим пах.

Жар бросился Люсьену в лицо.

– Я тебе отплачу за это, так и знай!

Страйдер неожиданно посерьезнел.

– Не угрожай мне. Ты же в курсе, что я одержим демоном Поражения и сделаю все – даже убью собственную мать, имейся таковая в наличии, – чтобы выиграть. Не смогу остановиться.

Люсьен бросил в него подушкой:

– Тогда забери камеру и уходи.

Снова заулыбавшись, Страйдер наконец-то выполнил приказ. Ну, по крайней мере один из приказов. Он спрятал камеру в карман.

– Слушай, а ты не видел Париса?

– Нет. А что?

– Он ушел за покупками, и с тех пор о нем ни слуху ни духу.

– Он наверняка с женщиной. Или с двумя. Я бы за него не переживал. Насколько я его знаю, он предпочтет достигнуть пика силы, прежде чем присоединится к поиску. А это значит, что мы его еще несколько дней не увидим. В последнее время секс ему нужен, как никогда прежде.

– Очевидно, не ему одному. – Страйдер бросил на Люсьена хитрый взгляд. – Гидеон рассердится, если Парис уедет без него. Полагаю, мне стоит дать им самим разобраться между собой. Мне надо на рейс в Южную Африку. Жду не дождусь начать поиски маленькой мисс Гидры и сокровища, которое она прячет, что бы это ни было.

– Ты звонил Сабину?

– Да. Он чертовски обрадовался. Сказал, что в храме Неназываемых удача им не улыбнулась, даже после нескольких пожертвований крови. Но он чувствует, что там все же что-то есть, и не хочет покидать храм.

– Хорошо. – Остается надеяться, что кто-то что-то найдет, – лучше рано, чем поздно. – У меня не было возможности побывать у них. – Его мысли были заняты Аньей!

Телефон Страйдера громко запищал. Воин вытащил его, открыл крышку и ухмыльнулся.

– Кстати о Сабине, я уже отправил ему твое фото, и он только что ответил. Говорит, что ты отлично получился и что тебе стоит почаще позировать.

Люсьен откинулся назад, ударяясь головой об изголовье кровати. Цепи звякнули.

– Пошел вон. Нам с Аньей надо кое-что сделать.

– Чувак, ты такой счастливый сукин сын. Я бы тоже хотел «кое-что» сделать с этой сладенькой булочкой.

Люсьен прищурился, глаза его метали молнии.

– Не говори о ней в подобном тоне.

Страйдер удивленно заморгал, но не стал развивать тему.

– Я буду поблизости, пока не узнаю, что ты на свободе. Увидимся, Смерть. Повеселись как следует.

Он вышел из комнаты, а потом и из дома, хлопнув дверью.

– Я сейчас один! – крикнул Люсьен.

Ответа не последовало.

– Анья!

Ничего.

Выждав еще несколько минут, он снова позвал ее по имени. Она все не отвечала. Проклятье! Играет она с ним, что ли? Наказывает его?

Или с ней что-то стряслось?

Внезапно в его мозгу возникла ужасающая картина, такая реалистичная, что прошиб пот. Анья стоит посреди своей квартиры в Швейцарии, а Кронос нависает над ней. И они яростно спорят.

Демон Люсьена зарычал, заподозрив, что картинка действительно взята из жизни. Уж слишком она детальная, вплоть до капелек пота на висках Аньи.

О чем эти двое говорят? Будучи не в состоянии услышать, Люсьен запаниковал.

Значит, Кронос решил сам ее убить? Люсьен принялся бороться с оковами с удвоенной яростью, но те не поддались.


– Анья!





Глава 12




– Я хочу Ключ от всего, Анья.

Напрягшись от внезапного вторжения, с бешено колотящимся сердцем, смотрела Анья на своего недруга. Вот он собственной персоной: Кронос, новоиспеченный Верховный бог Олимпа. Гнусный ублюдок, приказавший Люсьену выследить ее и убить, точно зверя.

«Хм, неплохое объявление для колонки знакомств получится, – язвительно подумала она. – Могущественный одинокий мужчина, склонный к доминированию, ищет одинокую женщину для совместного управления миром. Заинтересованы? Потешьте мое эго – отдайте мне то, что вам дороже всего».

– А я хочу вечного спокойствия, – ответила она, – но мы не всегда получаем желаемое, не так ли? Кронос клацнул зубами.

Анья вернулась в свою цюрихскую квартиру переодеться, что и успела сделать пару минут назад, вновь обретя привычный сексуальный образ. Хвала – не богам, конечно, – что Кронос не материализовался в тот момент. Ей не понравилось бы, если бы какой-то другой мужчина, не Люсьен, увидел ее наготу.

Люсьен.

Поглощенная мыслями о нем, она не заметила появления Кроноса, пока тот не заговорил. Это совсем на нее не похоже. Обычно она настороже, чувствует подобные вещи и убегает.

Она и сейчас могла бы телепортироваться, но не сделала этого. Ей вдруг захотелось послушать, с чем этот большой глупец явился. Уж не на Люсьена ли жаловаться собрался?

– Ключ, – рявкнул Кронос. – Отдай мне его.

– Мы это уже обсудили, беби-босс. Ответ не изменился.

Гневно сверкая глазами, он обошел вокруг нее и снова встал лицом к лицу, так близко, что его густая серебристая борода щекотала ей подбородок. Его длинное белое одеяние касалось ее ног, в воздухе разлился аромат амброзии. Кронос так и лучился могуществом.

Олимпийцы тоже были могущественны: Зевс со своими молниями и Гера со склонностью к ревнивому мщению. Но это чудовище смахнуло их, словно незначительную мошкару, и с удовольствием сделало бы то же самое с ней.

Неожиданно он выпрямился, и его лицо прояснилось.

– Я видел твои игры со Смертью.

– И что? – спросила Анья, изо всех сил сдерживая дрожь в голосе. Каким играм он стал свидетелем? При мысли о том, что он наблюдал их с Люсьеном в спальне, ей стало дурно. – Что с того?

– Он тебе нравится.

– Опять же, что с того? Мне нравятся многие мужчины. – «Пожалуйста, не услышь лжи в моем голосе», – мысленно добавила она.

– Отдай Ключ от всего по своей воле, и я привяжу его к тебе. Он будет в твоем распоряжении на веки вечные.

Кронос, вероятно, и не догадывается, какой щедрый дар предлагает. Тогда она наконец-то уравняется в правах с мужчиной. Владеть Люсьеном столько, сколько захочет, просто велеть сделать что-то, зная, что он подчинится, представлялось Анье очень соблазнительным. Но она веками старалась избежать собственной подобной участи, поэтому не может пожелать ее другому, особенно гордецу вроде Люсьена. Он и без того уже привязан к своему демону. К тому же он только что освободился от проклятия смерти Мэддокса. Забрать у него свободу будет преступлением.

– He-а. Извини. Он мне за неделю наскучит. В данный момент его потуги убить меня забавляют, и я наслаждаюсь игрой с его привязанностью, но… – Анья передернула плечами, будто бы уже устала от всего этого. – Почему бы тебе просто не забрать у меня ключ? – поинтересовалась она и похлопала ресницами, изображая неведение. – Почему ты не убьешь меня за него?

Кронос опять нахмурился.

– Тебе бы этого хотелось, правда?

– Разве что самую малость, – поддразнила она.

В ее голове снова зазвучал голос отца, так отчетливо, будто бы тот говорил с ней вчера, хотя с тех пор минуло бессчетное число лет:

«– Мужчины не оставят попыток убить тебя за то, что я собираюсь тебе дать, потому что будут ошибочно думать, что так смогут этим завладеть.

– Убить меня. Но за что? Я не понимаю. – Она тряхнула головой. – Впрочем, не важно, не нужно мне ничего давать. Я не хочу, чтобы за мной охотилось еще больше мужчин. Просто выпусти меня.

– И рисковать тем, что тебя найдут и снова заточат? Нет. Вскоре ты поймешь, что польза от владения ключом перевешивает недостатки. Ты больше никогда не будешь связана. Ты сможешь отправиться куда пожелаешь одной только силой мысли. Ты будешь свободна. Навсегда.

– Ключ? Отец…

– Послушай меня. Если тебя убьют, то смогут захватить ключ, но нанесший смертельный удар лишится сил до конца своих дней. Из-за этого многие оставят тебя в покое. Однако некоторые в своей жажде контролировать мощь ключа позабудут о последствиях. Ты слушаешь? – проворчал Тартар, встряхивая ее. – Сохраняй бдительность. Чтобы получатель остался сильным, ключ надо отдать добровольно. Но тогда сил лишится дающий. Потому что ключ живой, он часть тебя, пропитывается частичками тебя, которые будут отняты, если передашь его другому. Поняла теперь?

– Нет!

– Получив его, никогда не отдавай. Он твой, он – мой дар тебе. Доказательство моей любви».

Со слезами на глазах Анья открыла было рот, чтобы спросить, ослабеет ли он, отдав ей этот таинственный ключ, но Тартар, так сказать, взял дело в свои руки. Он уже начал терять силы.