Темный поцелуй

– Почему? – Она растерянно всплеснула руками.

– Потому, – упрямо отрезал он.

Исходящий от него аромат цветов усилился, окутал ее, притягивая ближе.

– Если хочешь леденец, в следующий раз просто попроси, черт тебя дери!

– Я не хочу.

– Тогда…

– Хватит болтать. Мне надо работать. – Он отвернулся от нее и направился обратно к своей груде песка.

Но она все же успела заметить пылающее в его глазах пламя.

Почти боясь надеяться, она внимательно всмотрелась в него. Плечи напряжены, спина прямая как палка, словно он борется с желанием. К ней?

Анью захлестнуло еще более горячее и сильное возбуждение. Может, подобно ей, он не имеет в виду и половины из того, что говорит? Может, он по-настоящему томится по ней?

Спросить об этом прямо Анья не могла – он просто отопрется. Что рождало закономерный вопрос «почему?». Почему он не хочет, чтобы она знала? Почему не хочет хотеть ее? Очевидно, считает легкодоступной. Почему же в таком случае не взять то, что, по его мнению, она давала тысячам других? И что он сделает, узнав, какая это на самом деле смехотворная идея?

– Играя в песке, ты только зря теряешь время, – легкомысленным тоном произнесла она, наконец-то решив помочь ему, чтобы он опять обратил на нее внимание.

«Иди сюда и поцелуй меня».

– Хватит разговоров.

– Ты же говоришь.

– Исчезни.

– Заставь меня. – «Пожалуйста. Возжелай меня так же, как я тебя. Не дай мне ошибиться в этом».

Он не ответил.

Снедаемая огорчением, Анья плюхнулась на ближайший валун.

– Я не меньше твоего хочу заполучить эти артефакты, – проворчала она. – А твое холодное обращение не помогает нам достичь цели.

Это заявление привлекло внимание Люсьена. Телепортировавшись к ней, он столкнул ее с валуна на землю и придавил сверху тяжестью собственного тела, так что она едва могла дышать.

«Взять на заметку – почаще упоминать артефакты». Поскольку платье Аньи было совсем коротеньким, она сумела раздвинуть ноги, приглашая в скрытую между ними колыбельку. Ее немедленно затопила волна наслаждения, прокатившаяся с головы до ног.

– Тебе они зачем понадобились?

– Ух. Чтобы получить власть. – Решающий перевес при заключении сделки, но ему об этом знать без надобности.

– Я думал, что мы раз и навсегда закрыли этот вопрос, – надтреснутым голосом произнес Люсьен. – Тебе они ни к чему.

– В таком случае тебе следовало убить меня. – Облизывая губы, она посмотрела на него снизу вверх. Как и всегда, у нее перехватило дух. – Я тут подумала и решила, что очень-очень сильно их хочу.

Люсьен издал низкий рык.

– А я думаю, что ты хочешь умереть. Ты нарочно провоцируешь меня, в то время как я даю тебе возможность насладиться последними деньками твоей жизни.

– Ах, как любезно с твоей стороны, – пробормотала Анья, не предпринимая попыток столкнуть его с себя. Совсем наоборот, она обвила его шею руками. – Я просто пытаюсь выжить, миленький. И заодно немного повеселиться.

Его ноздри раздулись, будто бы он вспомнил что-то неприятное. На скулах заходили желваки, делая шрамы еще более заметными. У Аньи даже слюнки потекли, так захотелось коснуться их языком.

– Сотрудничество со мной тебя не спасет.

Снова здорово, не так ли? Соври разок – и эта ложь будет преследовать тебя всегда.

– Тогда почему ты меня не убил? И не надо тут распинаться про удовольствие последних дней моей жизни. Другим душам ты такого не позволяешь.

Повисла напряженная пауза. Его лицо потемнело.

– Допустим, я пожалел тебя, потому что ты знаешь нечто, что может помочь мне отыскать артефакты, а потом и ларец. Расскажи мне.

– Если б я что-то знала об артефактах, то давно добралась бы до них, осел ты эдакий.

– Тогда мне нет от тебя никакого проку. – Он немного подался назад и занес кулак, будто собираясь ударить ее.


За прошедшую неделю Люсьен много раз замахивался на нее подобным образом, поэтому она знала, что он ее не побьет, но проникнет к ней в грудь своей призрачной рукой и вырвет душу, оставив тело беспомощной ракушкой.

Ей бы стоило наподдать себе за то, что дразнила его. «Я просто хотела провести с ним время», – мысленно проскулила она. Анья в самом деле больше ни о чем не могла думать. Только это и заставляло ее по утрам вставать с кровати. Ну, и еще его поцелуи.

– Я не знаю, где спрятаны артефакты, – поспешно заверила она, – но могу еще рассказать о храме. Идет?

Люсьен кивнул, словно только того и ждал:

– Продолжай.

Получается, что он просто манипулирует ею? Подлый дьявол! Но даже осознание того, как низко он поступил, возбуждало ее еще сильнее. Едва ли кому-то удавалось перехитрить ее так, как ему.

Она сжала его плечи пальцами, немного поцарапав кожу, но он не велел ей остановиться. Его дыхание сделалось рваным, поверхностным. Опустив глаза, Анья залюбовалась обнаженным торсом Люсьена, чувствуя исходящее от его тела тепло. «Я могла бы провести вот так остаток жизни!»

– Анья, – простонал он. Чувствуя на себе ее пальцы, он прикрыл глаза, капитулируя.

– А о чем мы говорили? – спросила она.

– О… храме, – с трудом произнес он. – Да, о храме.

– Я открою тебе секрет про себя и всех богов, которые ходили по этим коридорам, – прошептала она.

– Я весь внимание. Не останавливайся.

Она усилила касание, скользнув пальцами вниз по его спине. К ягодицам.

– Большинство наших сил зависит от сущей малости: действия и противодействия. Люди совершают поступки, и мы получаем свободу реагировать. Помогать. Или вредить, если угодно. Именно поэтому я и не могла помочь Мэддоксу и Эшлин, пока они не сделали того, что, так сказать, развязало мне руки.

Глаза Люсьена распахнулись. В карих и голубых глубинах притаилось наслаждение.

– Должно быть, это тщательно охраняемый секрет, потому что я его не знал. – Помолчав немного, он продолжил: – И Мэддокс, и Эшлин должны были чем-то пожертвовать, чтобы заручиться твоей помощью?

– Да. – Она ослепительно улыбнулась ему. – Теперь ты мыслишь как бог.

– Значит, чтобы узнать то, что хочу, мне тоже надо принести что-то в жертву. – Люсьен кивнул и, заведя руку за спину, схватил ладонь Аньи и положил ей на грудь, но не отстранился, не разорвал связи. Вместо этого, он погладил каждый ее палец.

По ее телу распространилось приятное покалывание.

Плоть Люсьена отвердела и пульсировала у него между ног, Анья это чувствовала. Он не был первым из лежащих на ней мужчин, но определенно являлся самым большим. Самым сексуальным. И самым пленительным. Из-за ее проклятия он также был первым мужчиной, которого она по-настоящему хотела заполучить.

Наконец-то слова Фемиды приобрели смысл.

Анья тогда в слезах бежала домой после встречи с юным красавчиком-богом и столкнулась с богиней. Едва взглянув на нее, Фемида чуть не упала от потрясения. Будучи не в настроении разбираться, что на богиню нашло, Анья поспешила дальше. А на следующий день Фемида заявилась к ним на порог.

– Ты совратила моего мужа! – кричала на ее мать богиня Справедливости.

Дисномия вздернула подбородок и расправила плечи, но не сказала ни слова в свою защиту.

– Твоя дочь – копия моего мужа. Она его отпрыск. Ты же не станешь этого отрицать?

– Нет, не стану.

Анья была потрясена до глубины души. Она всегда гадала, кто же ее отец, и осознание того, что ее родителем является могущественный тюремный страж Тартар, и обрадовало ее – никто больше не будет называть ее второсортной – и разозлило. Почему он игнорировал ее все эти годы?

– Ты же знала, что он связан узами Гименея, – кричала Фемида, – но все равно легла с ним! За это и за то, что выносила его незаконное дитя, ты будешь покарана. Справедливость на моей стороне.

Ужас отразился на красивом лице Дисномии, но она ответила:

– Я та, кем мне было предначертано стать при рождении.

– Это тебя не оправдывает. Начиная с этого дня ты будешь хворать после каждого совокупления с мужчиной, да так, что не сможешь подняться с постели по нескольку дней. Тебе больше не удастся безнаказанно красть мужчин. Так я сказала, так и будет.

Мать Аньи с плачем упала на колени.

– А ты!.. – воскликнула Фемида, прищурившись, глядя на дрожащую Анью, которая выглядывала из-за угла.

– Нет! – вскричала Дисномия, пытаясь встать на ноги. – Оставь ее. Она ни в чем не виновата!

Но богиня продолжала без тени жалости:

– Не виновата? Не думаю. Она твоя дочь – это уже достаточное преступление. Придет день, Анархия, и ты возжелаешь мужчину, который будет желать тебя в ответ. Для вас ничто не будет иметь значения, кроме стремления быть вместе. Тебя не будет волновать, кто он, что он или кому принадлежит. Ты добьешься его. Точно так же, как твоя мать, ты получишь его.

– А ты умрешь в одиночестве, захлебнувшись в собственной злобе и ненависти! – рявкнула в ответ Анья, не в силах представить подобные чувства ни к одному из богов, бросающих на нее плотоядные взгляды. Еще меньше ей улыбалось довольствоваться брошенными возлюбленными других женщин.

– У тебя не будет возможности пойти по стопам своей неразборчивой мамаши. Впустив мужчину в свое тело, ты свяжешь себя с ним навечно. Будешь жить для него, и только для него. Его удовольствие станет твоим удовольствием. Его боль – твоей болью. Если он отвергнет тебя и возьмет новую любовницу, ты испытаешь агонию утраты, но не сможешь уйти от него. Если он умрет, ты не излечишься от тоски. Наследию твоей матери сегодня наступает конец. Так я сказала, так и будет.