Темный поцелуй

При виде ее Люсьену показалось, что он все же вступил во врата рая. Грудь сдавило так сильно, что сердце едва не перестало биться.

– Действительно, незачем было и стараться, – проворчала Анья. – Твоя реакция была бы такой же, даже если бы я весила девятьсот фунтов, пахла канализацией и разгуливала в мусорном пакете вместо платья.

– Пленники, – мрачно напомнил он.

Она пожала изящным плечиком, и легкая ткань поползла вниз по руке до локтя, обнажая дюйм за дюймом кремовую кожу. Неужели это… о, великие боги, так и есть. Люсьен рассмотрел очертание ее полной груди. Ему так сильно захотелось припасть к ней ртом, что заломило зубы.

– А что с ними? – спросила она. – Они смертные.

Люсьен испытывал искушение предложить Кроносу собственную душу, если бог пощадит Анью и позволит ему лизнуть ее. Одно-единственное касание языка. Это все, что ему надо. Пожалуйста.

– И что еще?

Ее пухлые губы медленно изогнулись в улыбке.

– Эти люди могут обладать информацией, которую вы так упорно разыскиваете. Больше ни о чем меня не спрашивай, все равно не скажу. Ты не удосужился даже похвалить мое платье, а мне стоило огромных усилий его украсть.

– Воровать нехорошо. Но оно… миленькое. – Какое преуменьшение! Ложь! Платье идеально ей подходит. А еще лучше оно смотрелось бы на полу его спальни. «Что за дурацкая мысль!»

– Им известно про ларец Пандоры?

– Сказала же, тебе не узнать от меня больше ни слова, – гневно огрызнулась Анья. – Не следовало говорить, что платье миленькое. Предполагалось, что ты велишь мне его снять, поскольку без него я выглядела бы лучше. Люсьен, клянусь богами, что я вот настолько близко… – она свела два пальца вместе, – чтобы поставить на тебе крест. Так близко!

«Не обращай внимания на ее слова». Он готов побиться об заклад, что пленникам что-то известно о ларце Пандоры. Да, эта тема куда более безопасна. Зачем бы иначе охотникам их запирать? Прищурившись, Люсьен посмотрел на туннели. Нельзя рисковать и навредить пленникам. А ему хотелось не только спасти невинные жизни, но и завладеть их знанием.

– Ты сплошное разочарование! Уж лучше бы снова попытался убить меня, чем игнорировать.

Он со вздохом перевел взгляд на окружающие их заросли. Воины по-прежнему ждут его сигнала, гадая о причине задержки. Не сказав Анье ни слова, он телепортировался к Парису и Страйдеру, попросил их быть осторожнее со смертными пленниками и сообщил, что ему требуется еще несколько минут. Затем проделал то же самое с Аманом и Гидеоном.

Все воины, за исключением предсказуемо молчаливого Амана, стали ворчать.

Люсьен перенесся обратно к Анье. Он упал на нее сверху, испытав невероятное наслаждение от прижатого к нему теплого тела и от соприкосновения ее округлых грудей с его торсом.

«Мог бы приземлиться рядом с ней!» Да, мог бы, но не захотел. И добился, что она не сбежит. По крайней мере, именно такое объяснение он для себя придумал.

– Почему бы тебе немного… м-м-м. – Голос ее затих, и она застонала от удовольствия и полуприкрыла глаза, так что от ресниц на щеках появились остроконечные тени. – Хочешь перепихнуться?

«Да», – мысленно ответил он, но вслух произнес прямо противоположное:

– Нет. Жди здесь.

Он телепортировался в свою спальню в крепости Будапешта, унеся с собой ее раздраженные протесты. В продолжение наложенного на Мэддокса проклятия смерти, казавшегося бесконечным, остальным воинам приходилось каждую ночь приковывать его цепями к кровати, чтобы удержать от взрыва неконтролируемой жестокости и самим не подвергаться риску.

Когда проклятие было снято, Мэддокс хотел уничтожить оковы, но, как ни старался, ничто не сумело расплавить или сломать цепи, созданные богами. Не в силах избавиться от них, отказываясь заковать в них Аэрона и опасаясь, как бы их не нашли охотники и не воспользовались против самих Владык, Люсьен хранил их в своей спальне.

Вытащив цепи из шкафа и спрятав в карман ключ от них, Люсьен прикрепил два конца к столбикам кровати, а остальные два оставил открытыми и наготове. После чего вернулся к Анье, исполненный решимости. Она не двинулась с места, и он снова приземлился на нее сверху.

Она тут же обхватила его ногами за талию и провела своим горячим язычком по его шее.

– Что бы ни было причиной твоего нынешнего непристойного поведения, я от всей души одобряю.

Член Люсьена пробудился к жизни, наполняясь и набухая, разжигая в теле огонь страсти. Внезапно он почувствовал такое сильное желание, какого никогда не испытывал прежде. Женщина, которую он хочет и о которой в последнее время денно и нощно мечтает, извивается под ним, гладит его руками и, как и он, стремится к большему.

«Один поцелуй. И все на этом».

Люсьен не знал, была ли то его собственная мысль или слова демона, но в одном не сомневался: начав целовать Анью, не сможет остановиться. Просто целовать эту женщину представлялось ему куда более возбуждающим, чем овладевать другой. Даже если бы время и место были подходящими, лучше не связываться с той, которую вскоре придется убить. «Не позволяй истории повторяться. Положи этому конец».

– Люсьен, – выдохнула Анья. – Поцелуй меня.

– Скоро, – пообещал он, не погрешив против истины. Как бы безнравственно это ни было, как бы ни убеждал он себя этого не делать, все же не смог бы нанести смертельного удара, не вкусив еще раз ее губ.

Продолжая лежать на ней сверху, Люсьен телепортировал их на кровать в своей спальне. Едва спины Аньи коснулся прохладный матрац, он поднял ее руки и заковал их в цепи. Клик.

Вопреки ожиданиям, протестов не последовало.

Осмотревшись по сторонам, она пробормотала:

– М-м-м, твоя спальня. Как же сильно мне хотелось приглашения сюда! – Усмехнувшись, она раскинула бедра ему навстречу – боги небесные! – и замурлыкала прямо ему в ухо. Этот восхитительный звук смешался с одобрительным гудением демона. – Это такая новая эксцентричная игра? – Она прикусила мочку его уха. – Что произойдет в Буде – в Буде и останется. Обещаю.

Его эрегированная плоть запульсировала, по коже и мышцам полилось всепоглощающее наслаждение. Жаркая дрожь охватила его, а кровь снова вскипела, становясь все более обжигающей. Казалось, что по венам течет лава, опаляющая каждую клеточку тела желанием. Люсьен приоткрыл было рот, готовясь подарить Анье обещанный ей – им обоим – поцелуй, но в очередной раз сумел сдержаться.

Никаких прикосновений и поцелуев. Еще не время. Нужно прежде убить охотников.

И влюбляться в Анью не стоит. Как и желать большего. Ведь ей предстоит умереть. Сделавшись одновременно и ее любовником, и палачом, он превратится в такую же презренную тварь, как и сидящий внутри его демон.


– Разве ты не хочешь поиграть со мной? – хриплым голосом поинтересовалась Анья. – И поцеловать? Обещанное тобой «скоро» уже наступило.

– Анья.

Он не знал, что еще сказать. Пригвожденная к кровати его тяжелым телом, она раздвинула ноги шире, приглашая его глубже утонуть в себе. Его плоть по-прежнему была невероятно тверда и по собственной инициативе терлась о лоно Аньи, а одежда только добавляла движениям пикантности.

Она укусила его за шею и потянулась к нему, продлевая соприкосновение. Он схватил ее за бедра, чтобы остановить, и этот жест дорого ему стоил. Тело его вновь пронзила стрела дикого, давно сдерживаемого вожделения. Люсьен сжал зубы.

– Мне нравится эта игра, – сказала она с придыханием. – Какие правила?

– Только одно, – процедил он.

– Скажи – какое. – Анья терлась коленями о его бока, заманивая в свои глубины.

– Единственное правило… – Обняв ладонями ее лицо, он принялся ласкать большими пальцами бархатистую мягкую кожу щек. Он готов вечно это делать! Мог бы насладиться ею, хоть ненадолго. – Единственное правило заключается в том, что ты останешься здесь.

– М-м-м, я люблю нарушать… Эй! Что? – Она нахмурилась. – Останусь здесь с тобой, правильно?

– Нет.

Люсьен встал с кровати, резко оборвав контакт. Его тело протестующе завопило, демон осыпал его проклятиями. Из всех его преступлений покинуть Анью вот так внезапно вдруг показалось самым тяжким.

Она нахмурилась сильнее.

– Люсьен? Что… – Попробовала поднять руки, но не смогла. Прищурилась, скользнула взглядом к изголовью кровати, задержалась там немного, дернулась еще раз, снова посмотрела на него. – Не понимаю.

– Единственное удовольствие, которое ты получишь в этой постели, будет то, что доставишь себе сама. – «Пока что».

«Боги, не нужно так думать».

– Я с подобным давно завязала. Но раз тебе так хочется посмотреть, как я буду ублажать себя, придется сперва снять цепи.

И снова она дала не тот ответ, что он ожидал. И чуть не застонал, вообразив Анью с рукой между ног… она гладит свой клитор… доводит себя до оргазма… Если представление этого действа было таким эротичным и захватывающим дух, что подгибались ноги, как у простого смертного, каково же будет стать свидетелем этого в жизни?

– Оставайся здесь, – сдавленно приказал он. – И веди себя тихо. Я вернусь за тобой. Даю слово.

– Вернешься за мной? – Ее глаза расширились. – Куда ты собрался? Скажи лучше: «Возьми кнут и ошейник с шипами, потому что больше всего на свете тебе хочется поиграть в плохую девчонку». Иначе пожалеешь.

– Я отправляюсь в храм. Вернусь, как только уничтожим охотников.

С губ пораженной Аньи сорвался вздох. Возможно, к нему также примешивалась боль, но Люсьен не хотел этого знать.

– Я могу телепортироваться с тобой. Цепи не в силах меня удержать.

– Эти удержат. Они созданы для бессмертных.

Прошла секунда. Вторая.

Анья пристально вглядывалась в него, плотно сжав губы. Куда охотнее он бы предпочел ощутить прикосновение этих губ к своему телу – по всему телу. Но своими действиями он, без сомнения, лишил себя такой возможности. Оставалось уверять себя, что это и к лучшему, однако горечь сожаления не пропадала.

– Так ты говоришь, что я не могу телепортироваться? – процедила Анья сквозь зубы.

– Именно.

– И намерен вот так меня бросить?

– Да. Будь паинькой, – сказал он и оставил ее, материализовавшись на том же самом месте, откуда унес их.

Стоило Люсьену оказаться в окружении буйной растительности, как его затопили чувство вины и желание. Вины – потому что бросил Анью беспомощной, а желание – потому что воспоминание о том, как лежал на ней сверху, накрепко врезалось в его сознание, свежее и дразнящее. Чудесное.

Похоже, что и она его тоже хотела. Пока он все не испортил.

Что ему с ней делать? Эта женщина вьет из него веревки!

Наверное, сейчас она его возненавидела. И никогда не простит. Она… появилась рядом с ним и заехала ему кулаком в глаз.

– Ублюдок, – прорычала она.

Глядя на Анью, Люсьен испытал изумление и боль. Черт подери, а она сильная! Похоже, кость ему сломала, решил он, чувствуя, как отекает место удара.

– Как ты освободилась?

Эти цепи столетиями не могли сломать.