Темный пакт

Северо-Западный район был условно польским и не очень благополучным. Небольшой полуостров на излучине реки, огороженный высоким забором, отделяющим его от центральной части города. С Северным, благополучным польским районом Северо-Запад связывало всего два КПП с достаточно серьезным уровнем контроля.

«И что получается? То есть мне по велению, хм, сердца, нужно будет проехать через весь город?» — спросил я сам у себя. Да ну нет — переться так далеко… проще будет кого другого найти.

«Но ведь она такая… такая…» — попытался вмешаться внутренний голос, но голос разума оказался сильнее.

Так, стоп. Вспомнил: Северо-Запад с Южными связывал монорельс, проходящий без остановки через благополучные западные районы, где в числе других селились рядовые подданные британской короны. А вообще Северо-Западный район использовался как площадка отдыха и развлечений благовоспитанной публики из среднего класса, которая не желала связываться с экстримом Южных. И эти два анклава нижнего мира были напрямую связаны между собой, при этом максимально не соприкасаясь с благополучными западной и самой северной частями города.

Офис адаптантов опять же. Если сумею найти общий язык со сговорчивой девушкой, появится возможность решать напрямую некоторые вопросы. В плену обязательного вирта находится достаточно много грамотных людей, которые мне в будущем не помешают. Прямой поиск в Сети здесь не работает — все вопросы, которые подразумевают обход законов, решаются или лично, или через левые аккаунты. С последним мне не вариант, а вот лично, если удастся с пани договориться…

Удивившись, насколько банальное желание плотских утех стимулирует генерацию идей, несколько смутился даже. Разум остался со мной прежний, тридцатипятилетний. Но даже в тридцать пять, поднимаясь и спотыкаясь на карьерной лестнице, я временами оставался беззаботным подростком, способным горы свернуть ради весенней влюбленности. Сейчас же, получив новое тело, понял — приоритеты развития будет удерживать невероятно сложно, потому что давление бушующих гормонов на принятие решений критично велико.

Да и ладно, прорвемся.

Заказав скромный, но сытный обед в пищевом принтере, быстро заточил бесцветный брикет со вкусом курицы и завалился на кровать. Двухминутная медитация — и вот я уже телепортировался через сон в вечер. Приняв контрастный душ, бодро выскочил из ванной и, оставляя на полу мокрые следы, пошел переодеваться. На ходу свернул комком полотенце и закинул в приемный зев прет-а-порте принтера. Попал.

Через пару минут моя одежда из натуральной ткани была аккуратно уложена в чемодан, а вместо нее на кровать брошена совсем другая.

Олег практически никогда не пользовался общественными одежными принтерами. Только школьную форму себе заказывал после зачисления в списки учебных учреждений. В остальном выбор моделей одежды для жителя протектората весьма и весьма ограничен. А появиться на людях в стандартной одежде — приговор репутации. Приговор для тех конечно же, кто промышлял, как Олег, в свободных от надзора зонах.

В молодежных бандах и группировках повсеместно использовалась дополненная форма городских охотников. Еще один популярный здесь вид спорта. Если очень условно, то командные бои-соревнования, занимавшие нишу ММА в моем мире. Только вместо ринга-октагона — заброшенные окраины и городские кварталы, а также возможность применять подручные средства. Не смертельный спорт, но жесткий и даже жестокий: лучшие реплеи — всегда в высших строчках рейтингов местных видеохостингов.

Первым из экипировки охотников натянул плотное, облегающее термобелье. Надевалось непросто, но, будучи одет, совершенно не чувствовал неудобств. Подстроилось, как вторая кожа. У Олега такого не было, кстати.

Далее ботинки, штаны и куртка. Все в темных тонах, с защитными вставками и многочисленными функциональными карманами. По виду что-то очень похожее на экипировку мотоциклиста, с явно читающимся агрессивным стилем протеста благополучному миру. Да, в таком вполне можно кататься по раскиданным булыжникам полуразрушенных городских кварталов без боязни травмироваться. Настоящим городским охотникам в экипировке полагался еще и глухой шлем, но молодежь банд и группировок головным убором традиционно пренебрегала.

Полностью одевшись, повел плечами, привыкая к обновкам, а потом подошел к зеркалу. И выругался беззвучно.

У Олега в прошлой жизни имелась статусная экипировка охотников, используемая как постоянная одежда. Вот только это были поношенные, купленные с рук вещи — никто из обитателей свободных зон новую одежду-экипировку себе позволить не мог. По общему виду получался не Марти Макфлай в оригинале 2015 года, конечно, но похожая небрежность: большинство функционала доступной молодежи протектората экипировки уже пребывало в нерабочем состоянии. Куртки носили расстегнутыми, дополняя наряд обычными толстовками, тяжелые ботинки менялись на обычные кроссовки.

Я же сейчас, во всем с иголочки, буду выглядеть как яркая новогодняя елка среди грязного снега замусоренного пустыря. Да, печальная история — видимо, все грамотные фээсбэтмены, работавшие над обеспечением моего выхода, в момент планирования одежды выходили на кофе-брейк.

Впрочем, иных вариантов не было, поэтому расстраиваться сильно не стал — лишнее это. Сосредоточился на дальнейших сборах.

Оружия, в отличие от одежды, у меня с собой никакого не было. Дело поправимое — в лавке Халида разживусь. Зато вопрос наличных денег решен — я достал из чемодана небольшой пакет с монетами. Нумизматика и коллекционирование монет — значимые увлечения в любой части этого мира. Даже необходимые, если часто приходится оплачивать товары и услуги не со своего официального счета.

В золотых и серебряных рублях у меня с собой была сумма примерно на тысячу кредитов. Хорошие деньги для Южных и ничтожно малые для того, чтобы выкупить у адаптантов Гекдениза. Но за него я собирался платить вовсе не деньгами: спасибо опекуну Войцеху, память Олега оказалась просто кладезем по-настоящему бесценной информации.

Закончив сборы и подготовку, в ожидании извозчика бесцельно побродил по комнате, а потом встал у окна, наблюдая за панорамой вечернего города. Номер находился на третьем этаже, но здание стояло на горе, и отсюда открывался неплохой вид.

Прямо передо мной расстилался проспект Пилсудского. Проходя через весь Центральный район, широкая магистраль заканчивалась у видимой даже отсюда полосы контрольно-пропускных пунктов, ведущих в неблагополучные районы. Там, сразу за высокой стеной, ограждающей центр города, заканчивались свет и цивилизация.

Отель стоял совсем недалеко от границы, а вид из моих окон открывался только на неблагополучные районы — бронировал ведь самый дешевый номер. Впрочем, о том, что не могу насладиться светом жизни элитной части города, не жалел. Есть предчувствие, что насмотрюсь еще за этот визит.

Ожидая заказанное такси, с отстраненным интересом наблюдал, как через КПП со стороны Южных к отелю приближается примечательная полицейская машина. Массивный кургузый внедорожник с автоматической турелью позади, спрятанной в глухой полусфере, и с окнами, забранными внешними решетками. Раскраска не стандартная черно-белая, а серая с черным — точно не патрульная полиция. «Залесский дистрикт» — рассмотрел я вскоре эмблему с крупной зеленой четверкой на двери, когда машина остановилась у здания. Отдельный отряд, подчиняющийся ведомству природных ресурсов, а не министерству внутренних дел. Рейнджеры — как называли они себя сами, и колхозники — как снисходительно именовали их в Градской страже, иногда к «колхозникам» добавляя другие эпитеты.

— Добрый вечер, — зазвучал в комнате мелодичный голос. — Пан Артур, в холле вас ждут сотрудники службы охраны природных ресурсов Залесского района.

«Оу!» — с удивлением покачал я головой.

Неожиданно. Сервис, что называется, практически «зеленоглазое такси». Это такие парни, как Степан, не обладая внушительным ресурсом, вынуждены оперировать услугами извозчиков заведений, подобных «На углу», в отеле же Центрального района логистика доставки к развлечениям налажена не в пример более серьезно.

Двое рейнджеров ожидали меня в холле. Закованные в броню массивные фигуры — похожие на омоновцев в полной экипировке, только шлемы полностью глухие. И красный, привлекающий внимание отсвет активных визоров через темные забрала. Как глаза демонов светятся.

— Артур Волков? — глухим голосом, измененным интерпретатором, поинтересовался рейнджер с сержантским значком.

Отвечать не стал, просто кивнул.

— На вас поступила устная ориентировка от правонарушителя, задержанного в районе площади Славянского единства. Могли бы вы проехать с нами на место для выяснения обстоятельств?

Снова просто кивнул. И, не дожидаясь приглашения, направился на улицу. Рейнджеры, поскрипывая сочленениями доспехов, двинулись следом.

В машине устроился на заднем сиденье. Когда хлопнули двери, патрульный автомобиль, дежурно мяукнув сиреной, развернулся и поехал по Пилсудского в сторону Южных. Стоило нам пересечь КПП — без досмотра, естественно, как машина сразу замедлилась. С шелестом опустилась салонная перегородка, и сержант с переднего пассажирского места повернулся ко мне. Легкое касание шлема в области виска, и глухое забрало исчезло.

— Только до «трех дураков»? Обратно едем? — Голос сиплый, под стать неприятному мясистому лицу.

— Да, туда, к волшебной лавке. Обратно не едем.

— Охрана, сопровождение?

— Не надо, благодарю.

Упс, вырвалось. «Благодарю» было точно лишнее. Хотя… да нет, я еще далеко не в том статусе, чтобы самостоятельно устанавливать правила общения. Если Билл Гейтс придет на работу в килте, то станет законодателем мод в своей корпорации. Если в нарушение строгого дресс-кода в килте придет на работу обычный клерк, это будет его большой ошибкой. Так что выделяться и устанавливать свои правила — пока не для меня.

— Подождать?


Хотел было сначала отказаться, потом подтвердить, а после осекся на полуслове и даже руку поднял, словно требуя пару секунд на раздумья.

Изначально я собирался зайти в лавку к Халиду, потом отправиться на своих двоих к платформе монорельса. Но сейчас подумал: а зачем мне вообще шляться по темной площади, приключения искать?

Память Олега настойчиво подсказывала, что необходимо зарядиться обманкой у Халида, «сменив личность», и не отсвечивать настоящим лицом. Но это память и мировосприятие Олега, а мне зачем? Личность Артура Волкова со мной всего на год, и за репутацию бояться нечего. Тем более если господа жандармы создали мне имидж изгнанного из элитного учебного заведения наркобарыги.

— Сейчас я в лавку Халида, если через час не появлюсь, зайдите и помогите выйти. После того как закончу в лавке, мне нужно на платформу монорельса. Хочу прокатиться и осмотреть туристические достопримечательности города.

— Подождать час, а после отвезти на станцию монорельса, — кивнул рейнджер, чуть улыбнувшись после «достопримечательностей». — Что-нибудь еще?

— А «что-нибудь» есть? — вспомнил я значение слова.

— Конечно.

— Да, давайте посмотрим.

Сержант обернулся и быстро ткнул две кнопки сверху, над стеклом. Почти сразу зашипели сервоприводы, и две панели в стене пассажирского отсека мягко отъехали в стороны, открывая интересное зрелище.

Поднявшись — высота салона позволяла, я прошел к открытым полостям, рассматривая оружие. «Изъятое», но еще не сданное. Ассортимент богатый, глаза даже разбежались. Все, что душа пожелает, от современного русского «Рокота» до потертого нагана. Вдруг мой взгляд натолкнулся на «глок». Семнадцатый, точь-в-точь как тот, что остался у охранников Хозяина. Только сейчас вспомнил, что оружие мне ведь в тот вечер не вернули. Это как я тогда взволнован был, что забыл про отцовский пистолет?

На этой мысли неожиданно споткнулся. Потому что уже начал полностью отождествлять себя с прошлым Олега. Запомню, но подумаю об этом позже — кивнул сам себе, снимая с держателя пистолет. Достал магазин, проверил наличие патронов, осмотрел ствол. Чистое оружие, ухоженное.

«Глок» отправился за спину — в специальную кобуру-карман куртки, а я обернулся к стенду с холодным оружием. Кастеты, ножи — лишнее сейчас. Да и отберут все равно, без вариантов, когда к Хозяину приду на турнир записываться, на подобные мероприятия со своим не пускают. И получится ли потом забрать — большой вопрос, так зачем лишние траты? Пистолет, конечно, тоже отберут, но перемешаться по городу в одиночку без огнестрела точно не стоит.

Холодное оружие, кстати, в нижнем городе ценилось очень и очень высоко. Если огнестрел — банальный инструмент нападения и защиты, то все колюще-режущее — в первую очередь признак статуса. Так что по цене, допустим, кинжала Ферберна-Сайкса или «Мстителя 1870» можно целую тележку штурмовых винтовок приобрести. Сам я, кстати, в номенклатуре боевых ножей дома не разбирался, а вот Олег знатоком оказался весьма изрядным.

Взгляд вдруг натолкнулся на портативный парализатор скрытого ношения — в виде браслета, интрегрирующегося с личным терминалом или курткой охотников. Чувства при этом я испытал смешанные — именно таким, думаю, меня Степан и убил.

— Можно? — обернулся я к сержанту, показывая на широкий браслет.

— Да, — просто кивнул тот.

Обычная гражданская версия позволяла дать лишь небольшой разряд — без опасности убить. Этот парализатор уже разлоченный перепрошитый, с убранными ограничениями. Хоть Мегавольта из старого мультика создавай — что со мной Степа и сделал в принципе.

Надев браслет, перевел его на ручное управление — терминала-то нет. Настраивать пришлось еще и куртку, чтобы рукав расходился при активации браслета, открывая путь выдвигающему жалу. Сделал несколько пробных движений, изгибая кисть подобно Человеку-Пауку. Все работает убийственно четко, заряд почти полный. Напоследок взял из выемки на стенде еще один магазин для «глока» — больше не было, и обернулся к сержанту.

— Сколько?

— Двести пятьдесят за все.

«Недорого, — моментально прикинул я, вспоминая цены, в которых Олег ориентировался очень хорошо и без калькулятора валют личного терминала. — Даже не то что недорого — дешево совсем».

— Почему такая щедрость?

— Догадайся с одного раза, — ровным голосом произнес сержант.

Догадался, и действительно с первого раза: даже самый большой город, когда речь идет о любой определенной деятельности, оказывается удивительно маленьким, причем все в нем друг друга знают. Это аксиома.

Войцех Ковальский постоянно брал левые подработки, так что наверняка пересекался с рейнджерами. Колхозники и Градская стража друг друга недолюбливали, но перед лицом безнаказанной элиты — такой как наследник Юсуповых, уничтоживший патруль, неприязнь эта казалась мелкой.

— Понял, — просто кивнул я, доставая из потайного кармана на поясе золотую монету номиналом в двадцать пять рублей.

— Двадцать пять рублей, «Катерина-золото», минус двести пятьдесят кредитов, — произнес рейнджер.

Вообще, эту популярную в расчетах монету называли по-разному, самое приличное — «Катька-золотарь». Но в присутствии любых конфедератов подобные неуважительные к русской императрице слова могли стать серьезной ошибкой. В иных случаях даже ошибкой фатальной.

Говорил сержант, кстати, сейчас не для меня — для себя: после этих слов он расфокусировал взгляд, всматриваясь в одному ему видимую дополненную реальность, и быстро отсчитал сдачу. Бумажными деньгами — английские фунты, пара франков и даже один засаленный доллар.

Машина между тем уже выехала на нужную площадь и прямо по грязной раскатанной поляне, бывшей некогда ухоженным газоном, подъехала к торцу погруженного во тьму здания. Свет не горел ни в одном из окон, а у крыльца стояли две бочки, в которых чадил живой огонь. Народ вокруг сразу рассосался — рейнджеров не любили гораздо сильнее, чем городских патрульных, и старались держаться от них подальше.

Кивнув сержанту, я взялся за дверную ручку.

— Олег, — обратился ко мне патрульный.

Не открывая дверь, я обернулся, вопросительно глянув.

— Степана в городе нет, если ты за ним.

— Информация есть? — тут же поинтересовался я, прикидывая оставшуюся наличность.

Знания — одна из твердых валют в этом мире, где твой легальный информационный интерес контролируется почти полностью, и представляют ходовой товар с соответствующей стоимостью.

— Из протектората он улетел в Москву, Цюрих или Барселону. На каком рейсе, не знаю, но приехал в аэропорт в этом промежутке, других вылетов тогда не было.