Темнейшее прикосновение

Не могу сказать ему. Не следует даже думать об этом.

Не должна никогда на это полагаться.

— Я… в порядке, — выдохнула она, переходя от слов к делу. — Просто прекрасно. — Никогда не испытывала ничего более восхитительного.

Должна прикоснуться к нему.

Нет, нет.

Торин издал резкое шипение.

— Твои глаза пылают. Это и уже плохо, но если прибавить к этому то, как ты смотришь на меня…

Кили облизнула губы. Должна поцеловать его.

— И как же я смотрю на тебя?

— Словно я не просто герой… будто я чрезвычайно особенный. — Он выплюнул слова так, словно сам не мог поверить в то, что сказал.

— И не удивительно. Я тебе говорила об этом.

— Но я не такой! — воскликнул он. — Пока нет.

Пока? Только после… чего?

Должна заполучить его.

— Я проигранное пари, — сказал Торин и попятился от нее. — Ты знаешь это, но позволяешь желанию влиять на ход твоих мыслей. Я думал, ты умнее.

Осуждает ее?

Или борется со своими эмоциями?

Именно. Его желание пульсировало сквозь узы, подпитывая ее нужду.

Придется притвориться, что я этого не чувствую.

Не могу прикидываться. Слишком отчаянно в нем нуждаюсь.

— А я думала, ты умнее, — парировала Кили. — Не тебе решать, что между нами происходит. Больше нет. — Она медленно и целенаправленно подошла к нему. Кили могла прикоснуться к воину, но не стала. Еще рано. Она остановилась и прошептала. — Ты не хищник в этой ситуации, а я. Я беру то, что хочу.

Торин продолжал пытаться увеличить расстояние между ними, хоть и щеки его покрылись страстным румянцем.

Кили решительно последовала за ним.

— Я не откажусь от своего приза.

Пристальный взгляд Торина опустился к ее губам, его зрачки расширились, словно радужку залили чернилами. Исходящее от него тепло казалось удивительной лаской.

— Приз… за информацию?

— Используй любой предлог, какой тебе нравится. — Впервые за очень долгое время она не беспокоилась о завтрашнем дне, только о сегодняшнем. Об этом моменте. Быть с этим мужчиной. — Но это происходит. — Наконец-то Кили прижалась к нему грудью.

Торин не отшатнулся, не в этот раз. Остался на месте, скрипя зубами, пытаясь сохранить контроль.

Я помогу ему потерять самообладание. Кили осторожно провела кончиком пальца от ворота его рубашки до пояса штанов, аккуратно избегая ран. Торин проклинал ее, но все еще не отходил.

— Еще? — спросила она, прижимая обе ладони к его груди. Его сердце забилось быстро, неравномерно. Кили медленно скользила руками вверх… вверх… пока не обхватила ими затылок Торина.

— Кили, — простонал он. Затем покачал головой. — Нам нужно подождать. Утренняя Звезда.

— Я не хочу ждать. Больше нет. — Кили приподнялась на цыпочки с каждой секундой все ближе приближаясь к его губам. Все ближе и ближе к точке невозврата. — Я получаю, то что хочу и когда хочу.

Он перестал дышать. Она перестала дышать. Там они и застыли, погрузившись в подвешенное состояние абсолютной агонии. Агонии и наслаждения. Ммм, наслаждение. Фактически они ничего не делали, и все же обещание большего стало непреодолимым искушением… вело ее все ближе и ближе… пока Кили не могла больше терпеть это напряжение ни секундой дольше и прижалась к его губам.

Торин дернулся. Кили лизнула. Его губы оставались закрытыми для нее, но они смягчились. Все еще думает сопротивляться мне? Она растворилась в нем, соединяя их тела, и вновь лизнула, в это раз Торин скользнул языком и встретился с ее.

Вот и все, что требовалось. Со стоном он открылся для нее. Их языки сплелись, волна экстаза полностью поглотила Кили… утащила ко дну и заставила наслаждаться этим… и даже жаждать конца.

Когда Торин прижал девушку к стене, его поцелуй стал грубым, резким и даже отчаянным. Он схватил ее за талию и приподнял, не отрывая от нее своего рта. Внезапно их тела сошлись в идеальном совмещении. Два кусочка мозаики соединились вместе. Кили обвила его талию ногами, руки Торина зарылись в ее волосы, сжимая в кулаках пряди. Но остались там не на долго. Торин исследовали ее ладонями, стискивал плечи и ласкал грудь.

Нижняя часть его тела вжималась в развилку ее бедер.


— Ты так восхитительно тверд, — выдохнула Кили.

— А ты на удивление мягкая. — Торин вжимался в нее с декадентской силой.

Кили простонала его имя, вложив в голос все желание, что накопилось в ней, а он…

…мучительно зарычал и оторвался от нее. Девушка упала на пол.

Торин дрожал.

Еще большая дрожь сотрясала Кили, она задыхалась. Затем поднялась на ноги.

Какое-то время он просто стоял, смотрел на нее прищуренными глазами и пытался вдохнуть.

— Тебе не следовало делать это. Я не должен был позволить тебе.

— Ущерб уже нанесен… если в этом вообще есть хоть какой-то вред.

— Длительный контакт…

— Мне все ровно, — прервала его Кили. — Я хочу большего.

Его кулаки сжимались и разжимались, пока Торин подбирал слова. Наконец-то он произнес:

— Хочешь большего, принцесса? Прекрасно. Вопреки моим лучшим побуждениям, ты это получишь. Я только надеюсь, что ты готова.





***




Торин сжал затылок Кили, так как нравилось ему, так как ей нравилось, и притянул к себе. Изнутри его терзал голод с тех пор как закончился бой с пауками… черт, задолго до этого.

Торин был хорошо с ним знаком. Его всегда сопровождал голод. С момента одержимости, он не ведал ничего другого. По-настоящему он так и не научился продвигаться медленно, по не много брать за один раз. Растягивать пиршество. Как уже доказал. И сейчас Торин хотел лишь поглощать, поглощать и поглощать, пока не останется ничего. Когда Кили осмелилась приблизиться к Торину, аромат корицы исходящий от нее, наполнил его нос, окутал мозг, от чего рот увлажнился, а руки зачесались — сопротивляться было бесполезно.

Когда она поцеловала его, он почувствовал себя человеком, выпрыгнувшим из самолета… без парашюта. Торину нравилось лететь вниз в свободном падении, но он ненавидел приземление. И так и будет, если выживет. Старый Торин сгорел бы в окутавшем его пламени. Но новый Торин возродился, сильнее, слабее, или что-то между, и Кили стала его единственным источником воды. Человеку нужна вода для выживания.

Его язык вторгся в ее рот. Их зубы столкнулись, вызывая резкую боль. Он боролся за контроль и проиграл. Его язык обернулся вокруг ее, отдавая больше, чем получая. Она встретила его толчки своими, соблазнительно возвращая. Ее руки сжимали его талию, удерживая, будто она боялась, что его унесет в любой момент.

Торин наслаждался ею словно коллекционным вином, которое не заслужил, поэтому отрабатывал это право, заставляя себя быть с ней нежным. Хорошо, хорошо. Вот так. Уделял время, позволяя себе запомнить каждую изысканную деталь. Шелковистость ее волос, прикасающихся к его лицу. Мягкость губ. Бархатистость кожи. Медовый аромат. Сладкий вкус.

— Торин, — Кили тяжело дышала, затем подняла голову и вся её доброта исчезла. — Мне нужно…

— Нет, — отрезал он, зная, что худшее случилось. Она решила идти до конца. — Я добьюсь лучшего. — Сможет ли. Потому что не делал этого. Не думал, что когда-то это произойдет. Кили стала воплощением всех фантазий, которые у него когда-либо были. Нет, она лучше любой его фантазии.

— Невозможно, — ответила она с мягкой, нежной улыбкой.

Торин расслабился и снова притянул ее к себе.

— Я хочу большего.

— Да, — заговорила Кили ему в губы — Ты обещал. Я желаю. Только хочу…

Все, кроме его неистового сердцебиения, замерло.

— Что? Чего ты хочешь? Скажи мне, и я дам тебе это.

— Давай я покажу тебе. — Кили толкнула Торина на пол и оседлала его. — Держи свои руки по бокам.

Не прикасаться к ней? Одна мысль казалась хуже, чем любая из ее угроз… Торин предпочел бы, чтобы его кожу сняли теркой для сыра, а органы измельчили в смузи.

— Почему? — прохрипел он. — Я слишком груб с тобой?

— Слишком груб? — Кили потерлась носом об его нос. — Воин, для меня нет такого понятия как слишком грубо. Но сейчас, я впервые заполучила тебя в свои руки… возможно, и для тебя это впервые. Я намерена насладиться каждой секундой и убедиться, что тебе также понравилось.

Насладиться… да.

— Я не могу не прикасаться к тебе. — Торин обхватил ее полную грудь рукой, наслаждаясь ощущением округлой мягкости, великолепной тяжести. Соски набухли под его ладонью… он почувствовал изменение. Божественно.

Кили схватила ворот его футболки и разорвала материал посередине. Потом ее руки оказались на его теле, ногти впились в его недавно исцеленную плоть.