Телохранитель для Оливки
Часть 5 из 41 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Ладно-ладно, Байеры, поругались и будет с вас, — хмыкнул Булат, который так же, как и родители, ругался с Лапой. Без злобы и последующих обид.
— Молчи, жених, дочку на свидание не отпущу!
— А я и спрашивать не буду, — хмыкнул Богословский, на что получил шуточный подзатыльник от тестя.
— Пригрел под крылом наглеца. Ладно, так, а что ты там говоришь с Аллегрой? — снова вопрос ко мне.
— Ох… личную жизнь ей надо устраивать. Мы на днях с Даниэлем ездили на встречу с его коллегами. Нам надо было оставить Дамирушку с бабушкой, потому что брать с собой ребенка на такие деловые встречи не очень корректно. Ну тогда Аллегра и выразила свое нежелание. Ей личную жизнь надо устраивать, а мы чуть ли на нее сына своего не повесили. Сказала искать няню.
— Вот сука!
— Дамир! — рыкнула мама, на что я вновь громко рассмеялась. А что, папа был прав.
— Ну, а что, любимая? Представь дети к нам обращаются с просьбой посидеть с внуками. А мы им такие: «что вы, няню наймите». Да кем бы я был после этого?
Я думаю, если бы они знали правду, то… они бы иначе относились к Дамиру, — предположила я, до сих пор виня себя в том, что согласилась на эту авантюру.
— Однажды, дочка, ты скажешь мне спасибо, что я все это выдумал. Ты меня знаешь, чуйка у меня острая. И я тебе советую бежать от Даниэля.
— Ты что-то знаешь, пап…
— Нет. Но никогда нормальный мужик не позволит себе так обращаться с женой и ребенком.
— Он просто…
— А значит, я принял правильное решение сказать ему, что ваш ребенок умер при рождении.
Я тяжело вздохнула и, устало сжав переносицу, с болью посмотрела на папу:
— А знаешь, что самое страшное в этом, пап?
В ответ он кивнул, но я все равно произнесла:
— Что ты никогда не ошибаешься.
Глава 4
Последующие дни мы не поднимали больше тему о моем муже и его матери. Я просто наслаждалась тем, что находилась дома, в кругу семьи, где нас с Дамирушкой обожали и ни в чем не упрекали.
Сыночек здесь не оставался без внимания и практически все время не слазил с рук дедушки. Да, так было всегда. Папа души не чаял во внуках, к слову, как и в нас, своих детях. Я только улыбалась, наблюдая, как малыш что-то усердно рассказывает дедушке и дергает того за бороду.
Мирошка с Юляшкой резвились на заднем дворе, играя в догонялки, визжа от счастья и постоянно плескаясь в небольшом детском бассейне. За компанию с ними играл Булат, а Лапочка с мамой накрывали на стол на террасе. А вот меня отчего-то воротило от запахов.
Кажется, я что-то не то вчера съела, потому что, проснувшись утром, почувствовала тошноту.
Дело в том, что вчера мы праздновали День рождения папы, и было ооочень много вкусностей, которые хотелось все попробовать. Видимо, перебрала.
— Оливка, давай к столу, — позвала мама, забирая Юляшку из бассейна и укутывая ее в полотенце.
Богословский побежал вдогонку за сыном под его задорный смех.
— Мамуль, а можно мне только стакан воды с лимоном? Я вчера, видимо, перебрала, и мне до сих пор дурно.
После сказанных слов тут же получила пронзительный взгляд от отца, который, поднявшись вместе с Дамирушкой, подошел ко мне.
— Милая, а ты часом не беременна?
— Беременна? — удивленно переспросила я и сглотнула, чувствуя, как тошнота подкатила с новой силой. — Нет, ну все возможно. Но я не знаю, даже не думала.
— А стоило бы, — серьезно произнес отец.
Все родные собрались за столом. Мирошка сидел сам на стуле, а вот Юляшку взяла на колени ее мама, а Дамирушку — бабушка. Я же поняла, что просто не смогу спокойно есть, и решила, что лучшим вариантом будет пойти полежать.
— Простите, я пойду в дом, прилягу, — сообщила я, привлекая к себе внимание взрослых. — Приятного вам аппетита.
Я ушла в дом. Ужасно хотелось прилечь и заснуть, потому что состояние, мягко говоря, не самое лучшее. Еще и папины слова застряли в голове, а настроения это мне не прибавляло. Нет, я была не против второго малыша, но учитывая нынешнее положение вещей, просто не представляла, что делать.
Если я действительно окажусь беременной, папа ведь снова может попросить не сообщать об этом Даниэлю. А мне так хочется, чтобы благодарю этому ребенку наши отношения наладились. Но вдруг, стоит ему узнать о том, что у нас будет еще один ребенок, муж все внимание переключит на животик, а потом и на самого малыша. И совсем забудет за Дамирушку.
Черт, ну почему из-за глупостей взрослых страдает мой сыночек?
— Оливка, я тебе принес воды с лимоном, как ты и просила, — услышала голос папы и, открыв глаза, заметила его у входа в комнату.
Я уже успела прилечь на диван в гостиной и, прикрыв глаза, погрузиться в свои мысли. И сейчас была рада, что папа решил меня навестить. Хотелось поговорить с ним наедине.
— Папочка, спасибо большое, — улыбнулась ему и, приподнявшись, дождалась, когда подойдет ко мне, и я смогу отпить немного воды.
— Что-то ты совсем хандришь. Не нравится мне твое состояние.
— Мне самой оно не нравится, — хмыкнула я и, взяв стакан с водой, полностью его осушила. Обалдеть!
— Ты меня, дочь, очень пугаешь, — присев рядом, произнес папа, забирая из рук пустой стакан и отставляя его на столик. — Даже связываешь мне руки.
— Ты о чем?
— Если беременна…
— Папочка, для меня это очень сложный вопрос. Узнает Даниэль, тогда он может полностью отвернуться от Дамирушки. Мне очень больно за сына. В то же время, и муж имеет право знать о собственном ребенке, но… зная тебя, ты не станешь так просто просить о таком… А Дамир страдает от того, что его не любит собственный папа. Какой-то замкнутый круг.
— Ты действительно любишь этого придурка?
— Я люблю того Даниэля, за которого выходила замуж. А сейчас… мне… я не знаю, что вообще думать. Да, мы помирились, все хорошо. Но там, не здесь. И раньше я в Италии чувствовала себя по-другому. Как дома.
— Оливия, просто ты должна на все смотреть широко открытыми глазами. Муж имеет право быть ночью не дома, если у него ночной график работы, или поездка, или праздник, в конце концов, у кого-то. Но вот так срываться и мчаться на работу…
— Папуль, ты хочешь сказать, что Даниэль мне изменяет?
— Я бы не исключал этого предположения. Но если я только узнаю, сам лично вырву ему яйца, — папа взял меня за руку и нежно поцеловал пальчики, и с каждым подобным жестом я все больше и больше понимала, как сильно не хочу отсюда уезжать.
— Я очень надеюсь, что он мне верен.
— Ребеночка-то хочешь? — улыбнулся папка и вдруг положил руку мне на живот.
— Хочу. А ты так уверен, что я беременна?
— Ну, вчера кушали и пили все. Так что… думаю да, уверен.
Завтра отвезешь меня в больницу? Попрошу маму, чтобы позвонила нашему гинекологу.
— Естественно, что за вопросы?
— Пап, что мы будем теперь делать, если я действительно окажусь беременной?
— Скажем твоему муженьку, что ты загуляла с красивым украинцем.
— Пааап! — удивилась я и улыбнулась его фантазии.
— Шучу. Придумаем что-то. Но особо не питай надежд. Любимый твой — далеко не принц.
— Эх, и почему он не такой, как ты или Булат? Риторический, конечно, вопрос.
Отец задумчиво посмотрел мне в глаза несколько долгих секунд, затем, склонившись, нежно поцеловал в висок, даря мне свою любовь. Кажется, у нас с Лапочкой самые лучшие родители.
— Ну что я могу сказать, Оливия. Поздравляю, ты станешь мамой во второй раз, — произнесла Вера Николаевна, смотря на меня с широкой улыбкой на губах.
— Правда? — радостно переспросила я, все еще лежа в кресле.
— Да, милая. Можешь вставать и одеваться.
Я осторожно встала с гинекологического кресла, оделась и прошла по кабинету, присев на стул напротив женщины.
— Не ожидала? Наверное, не планировали?
— Совсем не ожидала, но это здорово. Внутри меня снова малыш, — улыбнулась я и руками погладила свой животик, в котором снова зарождалась маленькая жизнь.
— Семь неделек. Крошка у тебя там совсем еще. Зная вашу семью, уверена: ох и обрадуется твой муж.
От услышанных слов мое настроение тут же упало в два раза, потому что я пока не понимала, что мне со всем этим делать. Точнее, ребеночку я была безумно рада, а вот как сообщить теперь об этом Даниэлю…
Да уж, знала бы я, чем эта история закончится, вообще бы не дергалась из страны.
— Оливия, у меня будет к тебе просьба, — произнес папа, когда мы присели за стол в его домашнем кабинете.
— Я тебя слушаю, — кивнула и протянула через стол руку к его руке, которую он тут же крепко сжал.
— Молчи, жених, дочку на свидание не отпущу!
— А я и спрашивать не буду, — хмыкнул Богословский, на что получил шуточный подзатыльник от тестя.
— Пригрел под крылом наглеца. Ладно, так, а что ты там говоришь с Аллегрой? — снова вопрос ко мне.
— Ох… личную жизнь ей надо устраивать. Мы на днях с Даниэлем ездили на встречу с его коллегами. Нам надо было оставить Дамирушку с бабушкой, потому что брать с собой ребенка на такие деловые встречи не очень корректно. Ну тогда Аллегра и выразила свое нежелание. Ей личную жизнь надо устраивать, а мы чуть ли на нее сына своего не повесили. Сказала искать няню.
— Вот сука!
— Дамир! — рыкнула мама, на что я вновь громко рассмеялась. А что, папа был прав.
— Ну, а что, любимая? Представь дети к нам обращаются с просьбой посидеть с внуками. А мы им такие: «что вы, няню наймите». Да кем бы я был после этого?
Я думаю, если бы они знали правду, то… они бы иначе относились к Дамиру, — предположила я, до сих пор виня себя в том, что согласилась на эту авантюру.
— Однажды, дочка, ты скажешь мне спасибо, что я все это выдумал. Ты меня знаешь, чуйка у меня острая. И я тебе советую бежать от Даниэля.
— Ты что-то знаешь, пап…
— Нет. Но никогда нормальный мужик не позволит себе так обращаться с женой и ребенком.
— Он просто…
— А значит, я принял правильное решение сказать ему, что ваш ребенок умер при рождении.
Я тяжело вздохнула и, устало сжав переносицу, с болью посмотрела на папу:
— А знаешь, что самое страшное в этом, пап?
В ответ он кивнул, но я все равно произнесла:
— Что ты никогда не ошибаешься.
Глава 4
Последующие дни мы не поднимали больше тему о моем муже и его матери. Я просто наслаждалась тем, что находилась дома, в кругу семьи, где нас с Дамирушкой обожали и ни в чем не упрекали.
Сыночек здесь не оставался без внимания и практически все время не слазил с рук дедушки. Да, так было всегда. Папа души не чаял во внуках, к слову, как и в нас, своих детях. Я только улыбалась, наблюдая, как малыш что-то усердно рассказывает дедушке и дергает того за бороду.
Мирошка с Юляшкой резвились на заднем дворе, играя в догонялки, визжа от счастья и постоянно плескаясь в небольшом детском бассейне. За компанию с ними играл Булат, а Лапочка с мамой накрывали на стол на террасе. А вот меня отчего-то воротило от запахов.
Кажется, я что-то не то вчера съела, потому что, проснувшись утром, почувствовала тошноту.
Дело в том, что вчера мы праздновали День рождения папы, и было ооочень много вкусностей, которые хотелось все попробовать. Видимо, перебрала.
— Оливка, давай к столу, — позвала мама, забирая Юляшку из бассейна и укутывая ее в полотенце.
Богословский побежал вдогонку за сыном под его задорный смех.
— Мамуль, а можно мне только стакан воды с лимоном? Я вчера, видимо, перебрала, и мне до сих пор дурно.
После сказанных слов тут же получила пронзительный взгляд от отца, который, поднявшись вместе с Дамирушкой, подошел ко мне.
— Милая, а ты часом не беременна?
— Беременна? — удивленно переспросила я и сглотнула, чувствуя, как тошнота подкатила с новой силой. — Нет, ну все возможно. Но я не знаю, даже не думала.
— А стоило бы, — серьезно произнес отец.
Все родные собрались за столом. Мирошка сидел сам на стуле, а вот Юляшку взяла на колени ее мама, а Дамирушку — бабушка. Я же поняла, что просто не смогу спокойно есть, и решила, что лучшим вариантом будет пойти полежать.
— Простите, я пойду в дом, прилягу, — сообщила я, привлекая к себе внимание взрослых. — Приятного вам аппетита.
Я ушла в дом. Ужасно хотелось прилечь и заснуть, потому что состояние, мягко говоря, не самое лучшее. Еще и папины слова застряли в голове, а настроения это мне не прибавляло. Нет, я была не против второго малыша, но учитывая нынешнее положение вещей, просто не представляла, что делать.
Если я действительно окажусь беременной, папа ведь снова может попросить не сообщать об этом Даниэлю. А мне так хочется, чтобы благодарю этому ребенку наши отношения наладились. Но вдруг, стоит ему узнать о том, что у нас будет еще один ребенок, муж все внимание переключит на животик, а потом и на самого малыша. И совсем забудет за Дамирушку.
Черт, ну почему из-за глупостей взрослых страдает мой сыночек?
— Оливка, я тебе принес воды с лимоном, как ты и просила, — услышала голос папы и, открыв глаза, заметила его у входа в комнату.
Я уже успела прилечь на диван в гостиной и, прикрыв глаза, погрузиться в свои мысли. И сейчас была рада, что папа решил меня навестить. Хотелось поговорить с ним наедине.
— Папочка, спасибо большое, — улыбнулась ему и, приподнявшись, дождалась, когда подойдет ко мне, и я смогу отпить немного воды.
— Что-то ты совсем хандришь. Не нравится мне твое состояние.
— Мне самой оно не нравится, — хмыкнула я и, взяв стакан с водой, полностью его осушила. Обалдеть!
— Ты меня, дочь, очень пугаешь, — присев рядом, произнес папа, забирая из рук пустой стакан и отставляя его на столик. — Даже связываешь мне руки.
— Ты о чем?
— Если беременна…
— Папочка, для меня это очень сложный вопрос. Узнает Даниэль, тогда он может полностью отвернуться от Дамирушки. Мне очень больно за сына. В то же время, и муж имеет право знать о собственном ребенке, но… зная тебя, ты не станешь так просто просить о таком… А Дамир страдает от того, что его не любит собственный папа. Какой-то замкнутый круг.
— Ты действительно любишь этого придурка?
— Я люблю того Даниэля, за которого выходила замуж. А сейчас… мне… я не знаю, что вообще думать. Да, мы помирились, все хорошо. Но там, не здесь. И раньше я в Италии чувствовала себя по-другому. Как дома.
— Оливия, просто ты должна на все смотреть широко открытыми глазами. Муж имеет право быть ночью не дома, если у него ночной график работы, или поездка, или праздник, в конце концов, у кого-то. Но вот так срываться и мчаться на работу…
— Папуль, ты хочешь сказать, что Даниэль мне изменяет?
— Я бы не исключал этого предположения. Но если я только узнаю, сам лично вырву ему яйца, — папа взял меня за руку и нежно поцеловал пальчики, и с каждым подобным жестом я все больше и больше понимала, как сильно не хочу отсюда уезжать.
— Я очень надеюсь, что он мне верен.
— Ребеночка-то хочешь? — улыбнулся папка и вдруг положил руку мне на живот.
— Хочу. А ты так уверен, что я беременна?
— Ну, вчера кушали и пили все. Так что… думаю да, уверен.
Завтра отвезешь меня в больницу? Попрошу маму, чтобы позвонила нашему гинекологу.
— Естественно, что за вопросы?
— Пап, что мы будем теперь делать, если я действительно окажусь беременной?
— Скажем твоему муженьку, что ты загуляла с красивым украинцем.
— Пааап! — удивилась я и улыбнулась его фантазии.
— Шучу. Придумаем что-то. Но особо не питай надежд. Любимый твой — далеко не принц.
— Эх, и почему он не такой, как ты или Булат? Риторический, конечно, вопрос.
Отец задумчиво посмотрел мне в глаза несколько долгих секунд, затем, склонившись, нежно поцеловал в висок, даря мне свою любовь. Кажется, у нас с Лапочкой самые лучшие родители.
— Ну что я могу сказать, Оливия. Поздравляю, ты станешь мамой во второй раз, — произнесла Вера Николаевна, смотря на меня с широкой улыбкой на губах.
— Правда? — радостно переспросила я, все еще лежа в кресле.
— Да, милая. Можешь вставать и одеваться.
Я осторожно встала с гинекологического кресла, оделась и прошла по кабинету, присев на стул напротив женщины.
— Не ожидала? Наверное, не планировали?
— Совсем не ожидала, но это здорово. Внутри меня снова малыш, — улыбнулась я и руками погладила свой животик, в котором снова зарождалась маленькая жизнь.
— Семь неделек. Крошка у тебя там совсем еще. Зная вашу семью, уверена: ох и обрадуется твой муж.
От услышанных слов мое настроение тут же упало в два раза, потому что я пока не понимала, что мне со всем этим делать. Точнее, ребеночку я была безумно рада, а вот как сообщить теперь об этом Даниэлю…
Да уж, знала бы я, чем эта история закончится, вообще бы не дергалась из страны.
— Оливия, у меня будет к тебе просьба, — произнес папа, когда мы присели за стол в его домашнем кабинете.
— Я тебя слушаю, — кивнула и протянула через стол руку к его руке, которую он тут же крепко сжал.