Театр

18




На следующий день Джулия позвонила Долли по её личному аппарату.

– Милочка, я не видела вас тысячу лет. Что вы поделывали всё это время?

– Да ничего особенного.

Голос Долли был холоден.

– Послушайте, завтра возвращается Роджер. Вы знаете, он совсем бросает Итон. Я пошлю утром за ним машину и хочу, чтобы вы приехали к ленчу. Я никого не зову. Только вы и я, Майкл и Роджер.

– Я уже приглашена на завтра к ленчу.

За двадцать лет Долли ни разу не была занята, если Джулия хотела её видеть. Голос на другом конце провода казался враждебным.

– Долли, как вы можете быть такой злючкой? Роджер будет ужасно разочарован. Его первый день дома; к тому же я сама хочу вас видеть. Я уже целую вечность не видела вас и страшно соскучилась. Вы не можете отложить вашу встречу? Один только раз, милочка, и мы с вами всласть поболтаем после ленча вдвоем, лишь вы да я.

Когда Джулия чего-нибудь хотела, ей просто немыслимо было отказать; никто не мог вложить столько нежности в голос, быть такой обаятельной, такой неотразимой. Наступило молчание, и Джулия поняла, что Долли борется со своими оскорбленными чувствами.

– Хорошо, дорогая, я как-нибудь ухитрюсь это уладить.

– Милочка! – но, дав отбой, Джулия процедила сквозь зубы: «Старая корова!»

Долли приехала. Роджер вежливо выслушал, что он сильно вырос, и со своей серьёзной улыбкой отвечал как положено на всё то, что она считала уместным сказать мальчику его лет. Роджер ставил Джулию в тупик. Хотя сам он говорил мало, он, казалось, внимательно слушал всё, что говорили другие, и всё же её не оставляло странное чувство, будто голова его занята собственными мыслями. Казалось, он наблюдает за ними со стороны с тем же любопытством, с каким мог бы наблюдать за зверьми в зоопарке. Это вызывало в ней лёгкую тревогу. При первом удобном случае Джулия произнесла реплику, которую заранее приготовила ради Долли:

– Роджер, милый, твой несчастный отец занят сегодня вечером. У меня есть два билета в «Палладиум» на второе представление, и Том звал тебя обедать в Кафе-Ройял.

– Да? – секундное молчание. – Ладно.

Джулия повернулась к Долли.

– Так хорошо, что у нас есть Том. Можно всюду пускать с ним Роджера. Они большие друзья.

Майкл бросил на Долли многозначительный взгляд. В глазах у него заплясали чёртики.

– Том – очень приличный молодой человек. Он не даст Роджеру набедокурить, – сказал он.

– Мне кажется, Роджеру интереснее общаться со своими друзьями по Итону, – отозвалась Долли.

«Старая корова, – думала Джулия, – старая корова!»

После ленча она позвала Долли к себе в комнату.

– Мне надо отдохнуть. Я лягу, а вы мне расскажете все новости. Хорошенько посплетничать, вот чего я хочу.

Она нежно обвила рукой массивную талию Долли и повела её наверх. Какое-то время они болтали о том о сем: о нарядах, прислуге, косметике; позлословили об общих знакомых; затем Джулия, облокотившись на руку, доверительно посмотрела Долли в глаза.

– Долли, мне надо с вами кое о чём поговорить. Мне нужен совет, а вы – единственный человек на свете, к кому я обращусь за советом. Я знаю, что вам я могу доверять.

– Ну, конечно, дорогая.

– Оказывается, обо мне пошли гадкие сплетни. Кто-то сказал Майклу, что в городе болтают обо мне и бедном Томе Феннеле.

Хотя глаза её хранили всё то же обворожительное и трогательное выражение, перед которым – она это знала – Долли не могла устоять, Джулия внимательно следила за ней. Напрасно: Долли не вздрогнула, налицо не шевельнулся ни один мускул.

– Кто рассказал Майклу?

– Понятия не имею. Он не говорит. Сами знаете, какой он, когда ему вздумается изображать из себя джентльмена.

Ей только показалось или лицо Долли действительно стало менее напряжённым?

– Мне нужна правда, Долли.

– Я так рада, что вы обратились ко мне, дорогая. Я терпеть не могу вмешиваться, куда меня не просят, если бы вы сами не затеяли этот разговор, ничто не заставило бы меня его начать.

– Милочка, кому, как не мне, знать, какой вы верный друг.


Долли скинула туфли и уселась поудобнее в кресле, затрещавшем под её тяжестью. Джулия не спускала с неё глаз.

– Люди злы, для вас это не тайна. Вы всегда вели такой спокойный образ жизни. Так редко выезжали и то лишь с Майклом или Чарлзом Тэмерли. Чарлз – другая статья: всем известно, что он вздыхает по вас тысячу лет. Естественно, все удивились, что вы вдруг, ни с того ни с сего, начали разгуливать по развесёлым местам с клерком фирмы, которая ведет ваши бухгалтерские книги.

– Ну, это не совсем так. Том не клерк. Отец купил ему пай в деле. Он – младший компаньон.

– Да, и получает четыреста фунтов в год.

– Откуда вы знаете? – быстро спросила Джулия.

На этот раз Джулия была уверена в том, что Долли смутилась.

– Вы уговорили меня обратиться к его фирме по поводу подоходного налога. Один из главных компаньонов мне и сказал. Немного странно, что на такие деньги он в состоянии платить за квартиру, одеваться так, как он одевается, и водить вас в ночные клубы.

– Возможно, он получает денежную помощь от отца.

– Его отец – стряпчий в северной части Лондона. Вы прекрасно понимаете, что, если он купил ему пай в фирме, он не станет помогать ему наличными деньгами.

– Может быть, вы вообразили, будто я его содержу? – сказала Джулия со звонким смехом.

– Я ничего не воображаю, дорогая. Но люди – да.

Джулии не понравились ни слова, произнесённые Долли, ни то, как она их произнесла. Но она никак не выдала своей тревоги.

– Какая нелепость! Том – друг Роджера. Конечно, я с ним выезжаю. Я почувствовала, что мне надо встряхнуться. Я устала от однообразия, только и знаешь – театр и забота о самой себе. Это не жизнь. В конце концов, когда мне и повеселиться, как не сейчас? Я старею, Долли, что уж отрицать. Вы знаете, что такое Майкл. Конечно, он душка, но такая зануда!

– Не больше, чем был все эти годы, – сказала Долли ледяным тоном.

– Мне кажется, я – последняя, кого можно обвинить в шашнях с мальчиком на двадцать лет моложе меня.

– На двадцать пять, – поправила Долли. – Мне бы тоже так казалось. К сожалению, ваш Том не очень-то осторожен.

– Что вы хотите этим сказать?

– Ну, он обещал Эвис Крайтон, что получит для неё роль в вашей новой пьесе.

– Что ещё за Эвис Крайтон?

– О, одна моя знакомая молодая актриса. Хорошенькая, как картинка.

– Он просто глупый мальчишка. Верно, надеется уломать Майкла. Вы же знаете, как Майкл любит молодежь.

– Он говорит, что может вас заставить сделать всё, что хочет. Он говорит – вы пляшете под его дудку.

К счастью, Джулия была хорошая актриса. На миг сердце её остановилось. Как он мог так сказать? Дурак. Несчастный дурак! Но она тут же овладела собой и весело рассмеялась:

– Какая чепуха! Да я не верю ни единому слову.

– Он очень заурядный, вульгарный молодой человек. Вы так с ним носитесь, ничего удивительного, если это вскружило ему голову.

Джулия, добродушно улыбаясь, посмотрела на Долли невинным взглядом.

– Но, милочка, надеюсь, вы не думаете, что Том – мой любовник?

– Если и нет, я единственная, кто так не думает.

– Но вы думаете или нет?

Долли молчала. С минуту они, не отводя глаз, смотрели друг на друга; в сердце каждой из них горела чёрная ненависть, но Джулия по-прежнему улыбалась.

– Если вы поклянетесь, что это не так, конечно, я вам поверю.

Голос Джулии сделался тихим, торжественным, в нём звучала неподдельная искренность.

– Я ещё ни разу вам не солгала, Долли, и уже слишком стара, чтобы начинать. Я даю вам честное слово, что Том никогда не был мне никем, кроме друга.

– Вы снимаете тяжесть с моей души.

Джулия знала, что Долли ей не верит, и Долли это было известно. Долли продолжала:

– Но в таком случае, Джулия, дорогая, ради самой себя будьте благоразумны. Не разгуливайте повсюду с этим молодым человеком. Бросьте его.

– Не могу. Это будет равносильно признанию, что люди были правы, когда злословили о нас. Моя совесть чиста. Я могу позволить себе высоко держать голову. Я стала бы презирать себя, если бы руководствовалась в своих поступках тем, что кто-то что-то обо мне думает.

Долли сунула ноги обратно в туфли и, достав из сумочки помаду, накрасила губы.