Танец змей

– Мы не сможем проникнуть туда через главный вход – помимо того, что он у всех на виду, это еще и крепкие дубовые двери с засовами и замками величиной со ступню Харриса.

– А какие еще есть варианты? – подгонял Макгрей.

– Можем попасть туда с южной стороны. Там есть боковой вход – тоннель, по которому завозят и вывозят тележки с книгами, мебель и тому подобное. – Я отметил его пунктирной линией. – Там только кованые ворота с цепью.

– Предлагаешь ее перепилить?

– Нет, но пока мы ехали сюда, я вспомнил дело, над которым работал несколько лет на…

– Треклятая Милашка Мэри Браун?

– О, заткнись, будь добр! Нет. Ограбление ювелирной лавки на Риджент-стрит. Грабители перекусили одно из звеньев цепи на двери черного хода, вошли внутрь, поживились драгоценностями, а уходя, сомкнули рассеченное звено обратно. Хозяин лавки вызвал нас лишь потому, что пропало несколько вещей. Это я догадался, как они проникли внутрь. – Я посмотрел на Харриса. – Думаю, мы тоже могли бы воспользоваться грубой силой, которая есть у нас в распоряжении.

Тот горделиво кивнул.

– Для этого нам понадобятся крепкие кусачки для металла, – сказал Макгрей. – Достать их нетрудно. Так мы попадем во двор. А дальше что?

Я вздохнул.

– Вот тогда-то и нужно будет импровизировать. Там есть несколько дверей, но я точно знаю, что все они запираются на ночь. И все они дубовые, на засовах – кроме той, что ведет в крыло Хамфри.

– Из чего она?

Я фыркнул:

– Из стали. Это сделано для защиты старейших манускриптов в случае пожара.

– Ох, боже правый! – Макгрей откинулся и спрятал лицо в ладонях. – Неудивительно, что ведьмы хранят там свои самые ценные заклинания.

– Возможно, там есть окно, сквозь которое мы могли бы проникнуть внутрь, – сказал я, глядя на свою схему, – или проход, или даже старая труба отопления. Но, как я уже сказал, нам придется искать нечто подобное на месте. Я много там шнырял, будучи студентом, но никогда не искал способ проникнуть туда тайком.

Макгрей фыркнул:

– Я ожидал от тебя большего.

– У нас будет предостаточно времени, чтобы разобраться, – сказал я. – Сейчас декабрь, значит, библиотека закрывается в три.

– В три?!

– Да. Там запрещено любое освещение. И свечи, и масляные лампы, и…

– В сраной библиотеке запрещено освещение?

– Там тысячи легковоспламеняющихся книг, деревянные балки и полы, которые рассохлись за сотни лет. Кто-то подсчитал, что в случае пожара это место выгорит дотла меньше чем за полчаса.

– Погоди, Перси, но мы-то возьмем с собой свечи, правда?

– О, разумеется.

Макгрей медленно подался вперед, взял стакан и с сомнением посмотрел на меня.

– В таком случае держать их буду я, – сказал он. – На твои руки-крюки нет надежды, даже когда обе здоровы.

Я не успел возмутиться, ибо со стороны входа донесся гвалт. Пятеро юных студентов Оксфорда, все лощеного вида и заметно навеселе от бренди, ввалились внутрь, а за ними вошли их утомленные слуги, которые волокли гору чемоданов и дорожных сундуков. Дикий гогот юнцов прервал историю о привидениях, которую рассказывал у камина какой-то старик, грязь с их ботинок разлетелась по полу, а их внушительных размеров грейхаунд, столь же надменного вида, как и его владельцы, прямым ходом отправился к лучшему месту возле огня.

Хозяин гостиницы засуетился вокруг них – те уже расселись за столом и принялись кидаться друг в друга булочками.

– Ты был таким же, как эти черти? – спросил Макгрей, сморщив нос так, будто кто-то окунул его лицом в выгребную яму.

Я покачал головой, отказываясь верить, что когда-то и сам был столь же ребячлив. И тут меня осенило.

– Нам нужна другая одежда, – пробормотал я.

– Что? – удивился Макгрей.

– Для Оксфорда у нас слишком экстравагантный вид, – сказал я, бросив взгляд на татуированную голову Харриса. – Даже если мы всего одну ночь там пробудем. Нам стоит подумать о…

Слова мои потонули в оглушительном взрыве смеха. Обернувшись, мы увидели, что юный слуга растянулся на полу, рухнув прямо на груду чемоданов. Один из студентов подставил ему подножку, и теперь этот надменный говнюк в белом костюмчике кидался в бедолагу хлебными крошками.

Макгрей неприязненно сощурился.

– Угу, – сказал он. – Нам нужно слиться с пейзажем.




Подкупить хозяина гостиницы и рассерженного парнишку-слугу (который приходился тому сыном) оказалось нетрудно. Они позволили нам порыться в сундуках тех студентов, и мы с Макгреем обзавелись достаточным количеством чистой одежды. Хозяин также продал нам огромные кусачки для металла, которые его сын притащил с конюшни (интересно, для чего они их использовали?..).

Следующим утром – я наконец-то выспался и побрился – мы были готовы отправляться на дело.

Макгрей в темно-сером костюме, который почти чудом пришелся ему впору, выглядел почти как приличный человек. Почти.

Он заметил мой оценивающий взгляд, когда мы шли к коляске.

– Ну чего? – спросил он.

– Даже без отросшей щетины и тартана ты выглядишь недостаточно степенно для Оксфорда. Если кто-то спросит, скажем, что ты мой лакей.

– Ну уж нетушки!

– А твой говор – боже! Лучше вообще помалкивай. Мы всегда можем сослаться на то, что ты немой или умственно отсталый.

Макгрей открыл рот, чтобы возмутиться, но…

– Дерьмо, терпеть не могу, когда ты прав. – Тут он заметил Харриса, который подтягивал упряжь. Макгрей остановил меня: – А что будем делать с этим голиафом?

Я уставился на того – он как раз взобрался на козлы: высокий здоровяк, невежественный и действительно немой. В сказку об одном немом слуге еще могли поверить, но о двух…

– Такое не замаскируешь, – сказал я. – Он может высадить нас примерно за милю от библиотеки и подойти к нам своим ходом с другой стороны.

– Мне не хотелось бы упускать его из виду, – шепнул Макгрей с гримасой недоверия на лице. – После того как он обратился против нас в Йорке…

– Знаю, – пробормотал я, – но сейчас нам придется ему довериться. Другого выбора нет.

Сказав это, я понял, до чего же безвыходным было наше положение: впереди ждала очередная навязанная нам безумная вылазка. Я покачал головой и залез в коляску, сердце мое сжалось в комок. Сорока, метавшаяся в клетке, похоже, разделяла мою тревогу.

В Оксфорд нам предстояло прибыть к вечеру, уже после заката. Один из самых коротких дней в году совпал с новолунием и пасмурной погодой.

Я решил не заводить об этом речь, дабы Макгрей не заявил, что все это дурные знаки.





ДНЕВНИК – 1846


22 января. Я соглашаюсь на Лечение у доктора Сеймура из дома № 13 на углу Чарльз-стрит и Беркли-сквер – Он навещает меня, читает эту книгу – Он выражает Мнение, что у меня нет Болезней органов – что он не видит причины, по которой я не мог бы поправиться, – далее, он говорит, что видел Случаи и похуже…

13 июня. Доктор Сеймур принимает решение наложить Компресс на всю длину Позвоночника и поясничную Область. Он прописывает следующую Примочку:

R Iodidi Hydrageri 3i

Adipis preparatae 3i[21].

Я применяю ее, и спустя несколько нанесений она вызывает весьма неприятное ощущение Зуда и Раздражения Кожи там, где ее втерли.

3 июля. Девять дней с тех пор, как мазь начали втирать мне в спину – и появились ОЧЕНЬ НЕПРИЯТНЫЕ ОЩУЩЕНИЯ, – симптомы ничуть не ослабли.

Рамсгит – 22 сентября. Вскоре после завтрака я испытал величайшую Боль в Мочевом пузыре – Вчера я был вынужден принять один из Успокаивающих Отваров доктора Сеймура, дабы снять Эффект Шпанской мушки…





39




Город казался горсткой золотых огоньков на черном фоне, ветер доносил до нас отзвук церковных колоколов.

Харрис забрал на юго-запад, огибая город со стороны реки Темзы. Как я и велел, он остановился на границе с Крайст-Черч-Медоу – огромным лугом, который в тот момент был темным, словно вход в пещеру. Идеальное место для того, чтобы проникнуть в город незамеченными.

Девятипалый подобрал с пола кусачки и заткнул их себе за пояс сзади.

– Я думал, что действовать ими будет Харрис, – прошептал я.

– Лучше сами возьмем, – сказал он. – Мало ли какая у него случится… заминка.