Танец змей

Я бросился к ней.

– Прекратите! – взвыл я, и она обернулась – бесформенный комок белой материи. Я мельком заметил ее бледные ноги, которыми она с неожиданной точностью пнула меня прямо в место перелома. Я заорал – боль оказалась настолько ошеломительной, что я опрокинулся назад.

Клоустон и Дженнинг, отчаянно вопя, замолотили в дверь. Я скрючился, лежа на полу, сжимая сломанную руку, в ушах у меня стояло щелканье ножниц – частое, отрывистое, тошнотворное.

Задыхаясь, я пополз вперед. Я слышал звериное рычание Фиалки, крики и возню за дверью, ужасающий звук лезвий, щелкавших с бешеной скоростью. Разум мой заполнили мрачные картины, и я уже схватился за край лоскутного одеяла на кровати…

В этот миг дверь с грохотом распахнулась, щеколда с петлями взлетела в воздух. В комнату ворвался Девятипалый и, преодолев расстояние до кровати за два шага, оттолкнул меня в сторону.

Я снова упал на спину, а комната заполнилась людьми. То были сестра Дженнингс, Клоустон, санитар и еще одна медсестра.

Кэролайн тоже была здесь, смертельно бледная, она стояла, зажав рот ладонью. Она подошла ко мне, опустилась рядом и помогла мне сесть, но все это время не сводила исполненных ужаса глаз с кровати.

Я тоже посмотрел туда, но широкая спина Макгрея загораживала мне обзор. Я лишь видел, что он заключил сестру в крепкие объятия. Ее темные локоны каскадом ниспадали с его плеча.

– Зачем ты это сделала? – всхлипывая и дрожа, причитал он.

Подойти к ним отважилась только сестра Дженнингс, ибо даже доктор Клоустон, похоже, был поражен до глубины души.

– Мисс цела, – сказала она, успокаивающе погладив Макгрея по плечу. Голос ее прозвучал неожиданно тепло. – Она просто платье свое разрезала. Поглядите.

Клоустон и Кэролайн метнулись к ним, и оба с облегчением выдохнули. Я тоже.

– Зачем ты это сделала, глупышка? – снова застонал Макгрей, раскачиваясь взад и вперед. В этот момент он тоже производил впечатление душевно нездорового человека.

Кэролайн, немного отдышавшись, тоже коснулась его плеча.

– Ей нужно переодеться, – шепнула она. – Пойдемте, пусть миссис Дженнингс ей поможет.

Макгрей всхлипнул еще пару раз и еще крепче стиснул Фиалку в объятиях, но отпустил ее гораздо быстрее, чем я ожидал.

Миссис Дженнингс и медсестра принялись хлопотать вокруг Фиалки, которая снова впала в привычное состояние. Руки и ноги ее безвольно повисли, и, когда женщины повели ее за ширму, ножницы соскользнули на пол, а вместе с ними и кусочек ткани.

Все еще сидевший на кровати Девятипалый накрыл глаза рукой и согнулся с совершенно несчастным видом, будто кто-то только что водрузил ему на плечи невообразимую тяжесть. Я был рад, что Кэролайн здесь, ибо ее ладонь на его плече, похоже, была единственным, что не давало ему окончательно расклеиться. Служило ли ее присутствие для него утешением, или он просто стыдился проявлять при ней свои чувства, я понять не мог.

Довольно долго мы хранили тишину – никто из нас не знал, что теперь делать. Я ждал, что кто-нибудь накинется на меня с обвинениями в случившемся. К счастью, этого не произошло.

За окном сплошной массой плыли облака, пока сквозь них внезапно не просочился лучик солнечного света. В его сиянии вспыхнули два предмета: кусок материи и ножницы, лежавшие на полу. Клоустон подскочил и поднял обрывок ткани.

– Миссис Дженнингс любит приходить сюда и рукодельничать здесь рядом с Эми, – объяснил он с заметно пристыженным видом. – Здесь светлее всего и… ну, девушке полезно находиться в чьей-то компании.

– Нельзя оставлять здесь такие вещи, – вырвалось у меня. – Тот факт, что прежде мисс Макгрей их не брала, вовсе не означает, что…

И тут я умолк – кое-что на полу привлекло мое внимание.

– Я так и передам ей, – сказал Клоустон. – Я убежден, что она не будет… кхм… Инспектор, что вы делаете?

Присев на корточки, я разглядывал лоскуты белой ткани, валявшиеся на ковре. Длинный обрывок юбки Фиалки и совсем маленький кусочек ткани – размером чуть больше шиллинга.

– Что это? – спросила Кэролайн, а Макгрей отнял руку от лица.

Я поднес этот кусочек ткани к свету, чтобы лучше его рассмотреть. Это было нечто круглое, с пятью неровными лепестками. Примитивной формы, разлохматившийся на углах, этот лоскуток все же выглядел как то, что вырезали с явным умыслом.

Кэролайн нахмурилась.

– Это что… лист клевера?

Макгрей встал и подошел поближе, глаза его все еще были красными. Он посмотрел на кусочек ткани, лежавший у меня в ладони, и сглотнул.

– Это похоже на маленький цветок.





15




Я переложил бесформенное соцветие на стол, и Девятипалый, Клоустон и Кэролайн молча уставились на него.

Кэролайн вопросительно выгнула бровь.


– Ведьмы часто выбирают имена в честь растений и цветов. Маргарита, Осмунда, Дубик…

– Белена, – пробормотал Макгрей.

– Может, это символизирует имя еще какой-нибудь ведьмы? – спросил Клоустон.

– Возможно, – сказал я и повернулся к Макгрею: – Она хорошо в цветах разбиралась?

Он кивнул:

– Да, пионы от петуний отличала. Сам я в этом ни гугу.

Мы все посмотрели на Кэролайн, но она насмешливо фыркнула:

– С какой стати вы решили, что я должна разбираться в цветах? Думаю, что в нашем случае надежды стоит возлагать на мистера Фрея.

Пожалуй, она была права, но я не собирался признавать это вслух. Только потянулся к вырезанному цветку.

Неуклюже – ибо пользоваться мне теперь приходилось левой рукой – я повернул цветок, разглядывая каждый из его лепестков. Их было пять, все они немного различались размером и формой, образуя неровный круг. Была эта непропорциональность задумана или явилась результатом того, что у Фиалки тряслись руки, я понять не мог. И у цветка этого не было ни стебля, ни каких-либо еще черт, которые могли бы послужить подсказкой.

– Это может быть что угодно, – заключил я. – Можно хоть неделю его разглядывать, но все равно ошибиться.

– Недели у нас точно нет, – мрачно заметил Макгрей.

– Но ведь это должно что-то значить, – с внезапной настойчивостью произнесла Кэролайн. – По этой самой причине они атаковали клинику.

Я задумался, складывая в уме все факты воедино.

– Пожалуй. Они знают, что Фиалка общалась с лордом Ардглассом. Вероятно, они опасаются, что ей что-то о них известно. Что-то невероятно важное.

– Достаточно важное, чтобы им понадобилось от нее избавиться, – пробубнил Макгрей. – Сведения, где они скрывались все это время, или что-то еще более серьезное – на их взгляд. Что означает…

На миг повисла напряженная тишина, нарушил которую очень встревоженный Клоустон:

– Думаешь… они могут напасть еще раз?

У Макгрея был до того виноватый вид, словно это он сам напал на клинику. В ответ он лишь кивнул.

– Когда? – выдохнул Клоустон.

Мне пришлось ответить за Девятипалого:

– Полагаю, что очень скоро. Возможно, сразу после заката.

Клоустон охнул и схватился за голову.

Кэролайн повернулась к Макгрею:

– Вашей сестре больше нельзя здесь оставаться.

– А моим пациентам и служащим? – разволновался Клоустон. – Мне что, нужно всех отсюда вывезти?

Макгрей потер заросший подбородок.

– Мне жаль, доктор. Да.

– Этим людям некуда деваться! – вскричал Клоустон.

– Это не обязательно надолго, – сказала Кэролайн. – Они охотятся на мисс Макгрей. Скорее всего, из-за этого. – Она кивнула на матерчатый цветок. – Если мы увезем ее отсюда – так, чтобы это увидели ведьмы, – думаю, они вряд ли засядут в этих местах надолго.

– В случае с вашим покойным отцом они не торопились, – заметил я.

– Угу, – поддакнул Макгрей. – Но тогда они действовали слаженнее. – Он взглянул на Кэролайн: – Меня, мамзель, больше волнует часть про «чтобы увидели ведьмы».

Кэролайн кивнула.

– Я не предлагаю вести вашу сестру через весь Керкуолл с процессией и знаменем. Мы можем уехать ночью, после того как клиника опустеет. Так ее отъезд станет достаточно заметен.

– Но…

– Два экипажа, – перебила она. – Две группы. Одна садится на один пароход, другая на другой, а потом разъедемся в разные стороны.

У Девятипалого глаза полезли на лоб.

– Меня пугает, как хорошо вы в этом смыслите.