Танец огня
Часть 6 из 29 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— В чём же?
— Мы оба разочаровали своих отцов. И, как я понимаю, собираемся разочаровывать и дальше. Поначалу я считал твоё появление в академии чудачеством бывалого вояки. Сам воспитывал дочь, воспитывал скорее как сына. Я считал, что таким образом Синхелм даёт тебе свободу быть собой. Стать тем, кем ты хочешь. Раскрыть свою силу, принять себя. Можно долго перечислять все эти банальные фразы, но я не стану. А на деле оказалось, что выбора-то и не было, верно?
— Да… — глухо отозвалась Трин.
— Теперь ответь, кому он тебя обещал?
— Я не стану называть имени, — твёрдо проговорила Трин.
— Мне плевать на имена. Кто он по сути? — не отступал Хэйл.
Ветер крепчал, злился за его спиной, выдавая настроение мага. Хриплым тихим рыком вторил ему и Зиль, беспокойной тьмой собираясь за спиной девушки.
— Некромант, — она уже поняла, к чему вёл преподаватель.
— Синхелм обещал тебя сыну Смерти? — уголок губ мага презрительно дёрнулся.
— Я не понимаю многих причин поступков моего отца. Но всё же он мой отец. Тот, кто был любим столько лет. Тот, кто был моей единственной семьёй.
— Именно это и не позволяет тебе смотреть трезво. Это нормально. Это естественно. Ожидаемо, — смягчил тон Хэйл. — И в этом твоя беда. В любви мы бываем слепы. Но как твой преподаватель, как куратор, я хочу, чтоб ты была трезва в своих чувствах. Ты должна видеть ситуацию, как есть. Без прикрас, Синхелм.
— Что вы имеете в виду?
— Отец знал о «призраке» до твоего поступления?
— Нет. Это свойство проявилось только в академии. Я и сама не подозревала о нём.
— Теперь он, несомненно, знает. Как и король. А поскольку меня настоятельно «просили» содействовать твоему отчислению, мы с тобой знаем, что никто не собирался давать тебе возможность закончить академию.
— Но королевским указом мне было разрешено учиться. Отец не пойдёт против этого решения. Да и Фергас сейчас не… способствует моему отчислению. Если я буду усердна, если буду стараться, то смогу достойно продолжить обучение.
— Наш правитель никогда ничего не делает, повинуясь душевному порыву, либо в чужое благо. Ты наивна. И я бы никогда не начал этот разговор, если б не твоя одержимость призрачностью, — Хэйл отпрянул от ограждения и приблизился к Трин, глядя на неё сверху вниз своим ярким взглядом. — Ламон оставил тебя здесь вовсе не благодаря заслугам Синхелма. И не потому, что благоволит ему. И поскольку ты продолжаешь заниматься, я уверен, что до сих пор не получала письма от отца с предостережением. Всё потому, что он подчинился прихоти короля. Это ведь так легко, когда… кровь неродная. Прости за жестокость, но говорю, как есть. Красивых слов подбирать не стану, уж таков я человек.
— Вы хотите сказать, — ровным тоном проговорила Трин, хоть руки и дрожали мелко, немедленно сжатые в кулаки, — что меня оставили здесь только благодаря изъяну в магической ауре? Из-за призрачности? Моему отцу не так важен теперь договорной брак? Важнее внимание короля к этой особенности? Но я — никто! Какую ценность могу представлять? Вы обучаете меня. Кто лучше вас знает, что я собой представляю, как маг.
— Лучшей ты не станешь. Тем более на факультете. Но спокойно войдёшь в пятёрку лучших на курсе к концу обучения, если постараешься, как следует, — проворчал Хэйл. — Но не это важно сейчас. Важно то, каким ты сама видишь своё будущее. Для чего ты здесь. Ты говорила, что у тебя есть цель. Возможно ли, что она совпадает с видением твоего будущего нашим королём? Ламон до сих пор считает вопрос с вердианцами не закрытым. Он убеждён, что вторая война вполне возможна. И как следствие, будет рассматриваться каждый сильный маг, находящийся на обучении с Арде. Ты представляешь, какая участь может ждать женщину с подобной способностью на службе короля или во время военных действий? Женщина — призрак, да ещё и стихийник огня, более чем редкость. Ты готова служить королю после обучения? Готова стать его личной тенью? Шпионка для особых заданий. Понимаешь, что это значит, Синхелм?
Хэйл подступил ещё ближе, и рычание Зиля усилилось, предупреждая мага.
— Понимаешь, какие способы добычи нужной информации могут понадобиться? Не думаешь же, что твои способности будут использоваться с честью на поле боя, как у любого другого воина, будь он мужчиной? Это иной бой. И грязи в нём может статься поболее той, что сейчас не обсохла на городских дорогах.
— Замолчите…
— Не стану. Моя работа — вбить в ваши головы то, как сохранить их на плечах, Синхелм, — Брис опасно улыбнулся, привычно ткнув пальцем в её лоб.
— Я никогда не стану шпионкой короля. Я никогда не ввяжусь в эти игры. Я лучше умру…
— Это самый лёгкий способ, — разочарованно потянул маг. — И самый скучный.
— Я просто хочу учиться. Хочу контролировать свой дар. Я хочу быть свободной! — горячо отозвалась Трин.
Зиль исполинским зверем скрёб когтями по камням, вторя настроению хозяйки. Алые глаза горели огнём, и мараг напрягся всем телом.
— Тогда подумай хорошенько о своих поздних тренировках. Решишь выбрать этот путь — я обучу тебя всему, что знаю. Решишь быть собой — так же поддержу. Это моё слово. И без призрачности ты будешь достойным и сильным стихийником. Но станешь бесполезной для планов короля. Думай, что действительно важно.
— Я поняла…
Если она продолжит, то возможно обретёт воспоминания, и при этом потеряет себя в настоящем. Бросит — прошлое останется в забвении, но даст ей шанс на будущее…
Чем дольше человек живёт с наведённым мороком, тем сильнее сплетается нить заклинания с самим сознанием. Тем труднее разрушить его. Оттого Кристиан и запретил обращаться к специалистам по подобным заклинаниям. Боялся, что последствия вмешательства могли быть необратимыми. Но «призрак» мог бы по капле просачиваться под этот своеобразный щит памяти, давая ей шанс. Рисковать нельзя. Привлекать ненужное внимание — нельзя… Придётся остановить тренировки и молиться, что той раны на её ауре будет достаточно, чтоб подарить хоть каплю надежды вспомнить. Другого выхода пока не видела.
Глава 12
Стоило приблизиться к двери кабинета, как она услужливо распахнулась перед ним, приглашая входить. Кристиан вздохнул, устало поведя плечами. Ну надо же. Кто-то из студентов всё же поправил свою кривую печать с заклинанием «аруса», прилепленную ранее на его дверь. Позаботился, значит. В последнее время подопечные Арда несколько расхрабрились. Почти перестали шарахаться при его приближении в разные стороны. И пугать новичков нелепыми историями о кровожадном роде Рэйванов. Да и о ректоре, расчленяющем по ночам трупы и пьющим кровь девственниц. Он не сделал ничего особенного. С чего так впечатлилась детвора? Спокойно войти Рэйван не успел — его буквально втолкнули внутрь, окутав ароматом цветочных духов.
— Наконец-то я тебя поймала. Ты вообще у себя в кабинете появляешься?
— Годы идут, но ничего не меняется, верно, Зорик? — Кристиан подошёл к столу, опуская на него стопку бумаг.
— Говоришь как старый дед, — возмутилась инрэйг. — Не так уж много этих лет и прошло. Как вообще мог такое сказать практически юной каэли?
— Практически? — скептически осведомился Рэйван. — Юной?
— Ты ведь не станешь с этим спорить, верно, Крис? — предупреждающе сощурилась Маркар.
Яркая, бодрая, она прошлась по кабинету, и ветер с открытого окна подхватил медные волосы. Аромат цветов вновь достиг обоняния Кристиана. Сколько помнил, Зорик пользовалась исключительно ими, самой же и приготовленными. Это был её запах. Тот, который помогал узнать о присутствии, даже не видя. Достаточно лишь вдохнуть.
Зорик была старше на пару лет. Сирота, как и он. Война никого не щадила... Забрала и родителей, и двух старших братьев. А после смерти опекуна Зорик, которого Деверукс считал единственным близким другом — стала воспитанницей деда. Сколько ей тогда было? Лет шестнадцать. Прошло около года, как Кристиан потерял отца и мать. В ту пору он не говорил. Практически не спал, мучаясь еженочными кошмарами. Отказывался от еды. Сбегал из замка, теряясь на несколько дней, пока его не находили, вынуждая вернуться обратно.
Но в тот день его нашли не люди Деверукса. За ним явилась Зорик. Нашла сама… Он лежал над обрывом, на одном из огромных валунов, глядя на серое небо в рваных облаках. Зорик забралась к нему, устроилась рядом, и так же принялась смотреть вверх, не говоря ни слова. Прогнать не было сил. Просто не было сил.
А рыжеволосая инрэйг казалась переполненной ею, плескавшейся через край, и делилась, не боясь касаться тьмы. Тьма сжималась жгучим комком нервов, сопротивлялась, кровоточила. Он и сам мечтал в ту пору уйти следом за родителями. Тоска становилась невыносимой. Но каждый раз, подходя к краю обрыва, что-то останавливало, не давало сделать последний шаг. Зорик лечила без спроса, жестоко до слёз, и он плакал. Плакал при ней. Она была единственной, кто видел эти слёзы.
Деверукс велел называть её сестрой. Он ни разу не подчинился этому приказу. Хотя никому бы не признался, сколько раз произносил это слово мысленно. Даже самой Зорик. Но порой неимоверно раздражало ощущение того, что она прекрасно об этом знала…
— Зачем ты меня искала?
Кристиан отогнал непрошенные воспоминания. Он опустился в кресло, жестом предлагая Зорик присоединиться и сесть в свободное, напротив него. Она вручила Кристиану несколько свитков, и приняла его предложение, устраиваясь в кресле.
— Ты в курсе, что в последнее время с твоим проректором невозможно говорить? — пожаловалась Зорик, расправляя складки лёгкого зелёного платья. — Я намеревалась обсудить с нею несколько изменений в графиках занятий. И меня уже в третий раз просто выставили из кабинета, ссылаясь на занятость. Но это чистейшая ложь. Что не так с Вильят, Крис?
Рэйван шумно вздохнул, и потёр переносицу. На днях у них снова вышел конфликт. Селма явилась к нему, вновь требуя изменить решение по поводу увольнения старика Тэусса. Сначала принялась убеждать в том, как ухудшилось здоровье бедолаги после печальных известий. Затем в ход пошли намёки на то, что всё происходящее может «плохо» сказаться на семействе Гарса. Здесь Вильят допустила роковую ошибку. Поняла это быстро, поскольку негодующая тьма едва не поглотила и кабинет, и её. Тэусс опустился до того, чтоб угрожать родственникам Гарса? Хотел убедить в том, что силёнок хватит?
Зорик приподняла медную бровь, наблюдая за тем, как вокруг задумавшегося ректора клубилась чёрная дымка, принимая всё более устрашающие очертания. Очарование какое… Снова захотелось взъерошить братцу волосы, или… Видя, как опасно сощурился Кристиан, она поняла, что её мысли были разгаданы. Зорик улыбнулась, хлопнула ладонями по подлокотникам кресла и поднялась. Сидеть терпения не хватало. Она прошлась к окну, наслаждаясь свежестью ветра.
— Так ты поделишься?
— Признайся наконец, Зорик, — Кристиан откинулся на спинку кресла, заложив руки за голову и закрывая глаза.
— В чём же? — она присела на подоконник, разглядывая Небесный двор и Круглую башню, вокруг которой носилась стая белых острокрылых нейтин.
Из-за яркого солнца казалось, что перья птиц светились. Звонкий щебет усилился, стоило одной из нейтин отыскать в траве некоего жука, и броситься к нему стрелой.
— Где он сейчас? — тихо спросил Рэйван.
— Всё ещё думаешь, что я шпионю для Деверукса и докладываю ему о всём? Ты ведь следил за мной, Крис, — в её голосе ему снова слышалась улыбка. — Я помню того симпатичного воина. Вир, кажется? Точно. Вир. Не сомневаюсь, что он доложил о том, что я совершенно невинна.
— Ты его любимица. Гордость. Радость. Надежда. И я искренне рад этому факту. Хоть кто-то из нас не разочаровал старика. Но именно это и даёт повод сомневаться.
— Это ведь ревность, надеюсь? — Зорик перекинула волосы на одно плечо, чтобы лучше видеть своего собеседника.
Но Кристиан сидел к ней спиной, конечно же не желая, чтоб она могла прочитать все эмоции по его лицу. Не в первый раз…
— Я не ревную тебя, проклятье! — возмутился Рэйван.
— Я говорю о твоём деде, Крис. И ты это прекрасно понял. Сколько ещё лет вы оба собираетесь упрямиться? Деверукс не вечен.
— Сомневаюсь… — голос Кристиана дрогнул.
— Прости его, Крис. Дай надежду. Он не успел в тот далёкий год. В тот день, — осторожно рискнула заговорить Зорик, немедленно наблюдая тревожные всполохи тьмы вокруг кресла.
В кабинете заметно похолодало, и порыв ветра из окна казался жарким.
— Деверукс не успел возвратиться вовремя. И не может простить себе этого и по сей день.
— Прекрати, Зорик, — глухо потребовал Рэйван.
Но никогда не слушала его. Как и в этот раз. Её сила вновь без спроса обжигала, и через кресло касаясь спины, опускаясь на плечи горячими ладонями, смешиваясь с тревожно клубившейся тьмой. И тьма позволяла, к его ярости, опадая обессиленным зверем к ногам. Как и много лет назад.
— Решила лишить себя сил? Не трать попусту. Забыла, чем кончилось в прошлый раз?
— Прекрасно помню. Тебе пришлось тянуть меня на спине до самого замка Харланда.
— Из-за тебя я повредил спину. Ты тяжела, как камень.
— И был очень зол.
— Верно. Как и сейчас.
— Я была рада найти тебя тогда.
— И я… Как и сейчас, — повторился Кристиан.
— Это стало возможно благодаря Деверуксу, — она ощутила усталость, вынужденная усмирить свою тающую силу.
— Тебя использовали. Ты не зла? Хотя, разве ты способна злиться?
— Мы оба разочаровали своих отцов. И, как я понимаю, собираемся разочаровывать и дальше. Поначалу я считал твоё появление в академии чудачеством бывалого вояки. Сам воспитывал дочь, воспитывал скорее как сына. Я считал, что таким образом Синхелм даёт тебе свободу быть собой. Стать тем, кем ты хочешь. Раскрыть свою силу, принять себя. Можно долго перечислять все эти банальные фразы, но я не стану. А на деле оказалось, что выбора-то и не было, верно?
— Да… — глухо отозвалась Трин.
— Теперь ответь, кому он тебя обещал?
— Я не стану называть имени, — твёрдо проговорила Трин.
— Мне плевать на имена. Кто он по сути? — не отступал Хэйл.
Ветер крепчал, злился за его спиной, выдавая настроение мага. Хриплым тихим рыком вторил ему и Зиль, беспокойной тьмой собираясь за спиной девушки.
— Некромант, — она уже поняла, к чему вёл преподаватель.
— Синхелм обещал тебя сыну Смерти? — уголок губ мага презрительно дёрнулся.
— Я не понимаю многих причин поступков моего отца. Но всё же он мой отец. Тот, кто был любим столько лет. Тот, кто был моей единственной семьёй.
— Именно это и не позволяет тебе смотреть трезво. Это нормально. Это естественно. Ожидаемо, — смягчил тон Хэйл. — И в этом твоя беда. В любви мы бываем слепы. Но как твой преподаватель, как куратор, я хочу, чтоб ты была трезва в своих чувствах. Ты должна видеть ситуацию, как есть. Без прикрас, Синхелм.
— Что вы имеете в виду?
— Отец знал о «призраке» до твоего поступления?
— Нет. Это свойство проявилось только в академии. Я и сама не подозревала о нём.
— Теперь он, несомненно, знает. Как и король. А поскольку меня настоятельно «просили» содействовать твоему отчислению, мы с тобой знаем, что никто не собирался давать тебе возможность закончить академию.
— Но королевским указом мне было разрешено учиться. Отец не пойдёт против этого решения. Да и Фергас сейчас не… способствует моему отчислению. Если я буду усердна, если буду стараться, то смогу достойно продолжить обучение.
— Наш правитель никогда ничего не делает, повинуясь душевному порыву, либо в чужое благо. Ты наивна. И я бы никогда не начал этот разговор, если б не твоя одержимость призрачностью, — Хэйл отпрянул от ограждения и приблизился к Трин, глядя на неё сверху вниз своим ярким взглядом. — Ламон оставил тебя здесь вовсе не благодаря заслугам Синхелма. И не потому, что благоволит ему. И поскольку ты продолжаешь заниматься, я уверен, что до сих пор не получала письма от отца с предостережением. Всё потому, что он подчинился прихоти короля. Это ведь так легко, когда… кровь неродная. Прости за жестокость, но говорю, как есть. Красивых слов подбирать не стану, уж таков я человек.
— Вы хотите сказать, — ровным тоном проговорила Трин, хоть руки и дрожали мелко, немедленно сжатые в кулаки, — что меня оставили здесь только благодаря изъяну в магической ауре? Из-за призрачности? Моему отцу не так важен теперь договорной брак? Важнее внимание короля к этой особенности? Но я — никто! Какую ценность могу представлять? Вы обучаете меня. Кто лучше вас знает, что я собой представляю, как маг.
— Лучшей ты не станешь. Тем более на факультете. Но спокойно войдёшь в пятёрку лучших на курсе к концу обучения, если постараешься, как следует, — проворчал Хэйл. — Но не это важно сейчас. Важно то, каким ты сама видишь своё будущее. Для чего ты здесь. Ты говорила, что у тебя есть цель. Возможно ли, что она совпадает с видением твоего будущего нашим королём? Ламон до сих пор считает вопрос с вердианцами не закрытым. Он убеждён, что вторая война вполне возможна. И как следствие, будет рассматриваться каждый сильный маг, находящийся на обучении с Арде. Ты представляешь, какая участь может ждать женщину с подобной способностью на службе короля или во время военных действий? Женщина — призрак, да ещё и стихийник огня, более чем редкость. Ты готова служить королю после обучения? Готова стать его личной тенью? Шпионка для особых заданий. Понимаешь, что это значит, Синхелм?
Хэйл подступил ещё ближе, и рычание Зиля усилилось, предупреждая мага.
— Понимаешь, какие способы добычи нужной информации могут понадобиться? Не думаешь же, что твои способности будут использоваться с честью на поле боя, как у любого другого воина, будь он мужчиной? Это иной бой. И грязи в нём может статься поболее той, что сейчас не обсохла на городских дорогах.
— Замолчите…
— Не стану. Моя работа — вбить в ваши головы то, как сохранить их на плечах, Синхелм, — Брис опасно улыбнулся, привычно ткнув пальцем в её лоб.
— Я никогда не стану шпионкой короля. Я никогда не ввяжусь в эти игры. Я лучше умру…
— Это самый лёгкий способ, — разочарованно потянул маг. — И самый скучный.
— Я просто хочу учиться. Хочу контролировать свой дар. Я хочу быть свободной! — горячо отозвалась Трин.
Зиль исполинским зверем скрёб когтями по камням, вторя настроению хозяйки. Алые глаза горели огнём, и мараг напрягся всем телом.
— Тогда подумай хорошенько о своих поздних тренировках. Решишь выбрать этот путь — я обучу тебя всему, что знаю. Решишь быть собой — так же поддержу. Это моё слово. И без призрачности ты будешь достойным и сильным стихийником. Но станешь бесполезной для планов короля. Думай, что действительно важно.
— Я поняла…
Если она продолжит, то возможно обретёт воспоминания, и при этом потеряет себя в настоящем. Бросит — прошлое останется в забвении, но даст ей шанс на будущее…
Чем дольше человек живёт с наведённым мороком, тем сильнее сплетается нить заклинания с самим сознанием. Тем труднее разрушить его. Оттого Кристиан и запретил обращаться к специалистам по подобным заклинаниям. Боялся, что последствия вмешательства могли быть необратимыми. Но «призрак» мог бы по капле просачиваться под этот своеобразный щит памяти, давая ей шанс. Рисковать нельзя. Привлекать ненужное внимание — нельзя… Придётся остановить тренировки и молиться, что той раны на её ауре будет достаточно, чтоб подарить хоть каплю надежды вспомнить. Другого выхода пока не видела.
Глава 12
Стоило приблизиться к двери кабинета, как она услужливо распахнулась перед ним, приглашая входить. Кристиан вздохнул, устало поведя плечами. Ну надо же. Кто-то из студентов всё же поправил свою кривую печать с заклинанием «аруса», прилепленную ранее на его дверь. Позаботился, значит. В последнее время подопечные Арда несколько расхрабрились. Почти перестали шарахаться при его приближении в разные стороны. И пугать новичков нелепыми историями о кровожадном роде Рэйванов. Да и о ректоре, расчленяющем по ночам трупы и пьющим кровь девственниц. Он не сделал ничего особенного. С чего так впечатлилась детвора? Спокойно войти Рэйван не успел — его буквально втолкнули внутрь, окутав ароматом цветочных духов.
— Наконец-то я тебя поймала. Ты вообще у себя в кабинете появляешься?
— Годы идут, но ничего не меняется, верно, Зорик? — Кристиан подошёл к столу, опуская на него стопку бумаг.
— Говоришь как старый дед, — возмутилась инрэйг. — Не так уж много этих лет и прошло. Как вообще мог такое сказать практически юной каэли?
— Практически? — скептически осведомился Рэйван. — Юной?
— Ты ведь не станешь с этим спорить, верно, Крис? — предупреждающе сощурилась Маркар.
Яркая, бодрая, она прошлась по кабинету, и ветер с открытого окна подхватил медные волосы. Аромат цветов вновь достиг обоняния Кристиана. Сколько помнил, Зорик пользовалась исключительно ими, самой же и приготовленными. Это был её запах. Тот, который помогал узнать о присутствии, даже не видя. Достаточно лишь вдохнуть.
Зорик была старше на пару лет. Сирота, как и он. Война никого не щадила... Забрала и родителей, и двух старших братьев. А после смерти опекуна Зорик, которого Деверукс считал единственным близким другом — стала воспитанницей деда. Сколько ей тогда было? Лет шестнадцать. Прошло около года, как Кристиан потерял отца и мать. В ту пору он не говорил. Практически не спал, мучаясь еженочными кошмарами. Отказывался от еды. Сбегал из замка, теряясь на несколько дней, пока его не находили, вынуждая вернуться обратно.
Но в тот день его нашли не люди Деверукса. За ним явилась Зорик. Нашла сама… Он лежал над обрывом, на одном из огромных валунов, глядя на серое небо в рваных облаках. Зорик забралась к нему, устроилась рядом, и так же принялась смотреть вверх, не говоря ни слова. Прогнать не было сил. Просто не было сил.
А рыжеволосая инрэйг казалась переполненной ею, плескавшейся через край, и делилась, не боясь касаться тьмы. Тьма сжималась жгучим комком нервов, сопротивлялась, кровоточила. Он и сам мечтал в ту пору уйти следом за родителями. Тоска становилась невыносимой. Но каждый раз, подходя к краю обрыва, что-то останавливало, не давало сделать последний шаг. Зорик лечила без спроса, жестоко до слёз, и он плакал. Плакал при ней. Она была единственной, кто видел эти слёзы.
Деверукс велел называть её сестрой. Он ни разу не подчинился этому приказу. Хотя никому бы не признался, сколько раз произносил это слово мысленно. Даже самой Зорик. Но порой неимоверно раздражало ощущение того, что она прекрасно об этом знала…
— Зачем ты меня искала?
Кристиан отогнал непрошенные воспоминания. Он опустился в кресло, жестом предлагая Зорик присоединиться и сесть в свободное, напротив него. Она вручила Кристиану несколько свитков, и приняла его предложение, устраиваясь в кресле.
— Ты в курсе, что в последнее время с твоим проректором невозможно говорить? — пожаловалась Зорик, расправляя складки лёгкого зелёного платья. — Я намеревалась обсудить с нею несколько изменений в графиках занятий. И меня уже в третий раз просто выставили из кабинета, ссылаясь на занятость. Но это чистейшая ложь. Что не так с Вильят, Крис?
Рэйван шумно вздохнул, и потёр переносицу. На днях у них снова вышел конфликт. Селма явилась к нему, вновь требуя изменить решение по поводу увольнения старика Тэусса. Сначала принялась убеждать в том, как ухудшилось здоровье бедолаги после печальных известий. Затем в ход пошли намёки на то, что всё происходящее может «плохо» сказаться на семействе Гарса. Здесь Вильят допустила роковую ошибку. Поняла это быстро, поскольку негодующая тьма едва не поглотила и кабинет, и её. Тэусс опустился до того, чтоб угрожать родственникам Гарса? Хотел убедить в том, что силёнок хватит?
Зорик приподняла медную бровь, наблюдая за тем, как вокруг задумавшегося ректора клубилась чёрная дымка, принимая всё более устрашающие очертания. Очарование какое… Снова захотелось взъерошить братцу волосы, или… Видя, как опасно сощурился Кристиан, она поняла, что её мысли были разгаданы. Зорик улыбнулась, хлопнула ладонями по подлокотникам кресла и поднялась. Сидеть терпения не хватало. Она прошлась к окну, наслаждаясь свежестью ветра.
— Так ты поделишься?
— Признайся наконец, Зорик, — Кристиан откинулся на спинку кресла, заложив руки за голову и закрывая глаза.
— В чём же? — она присела на подоконник, разглядывая Небесный двор и Круглую башню, вокруг которой носилась стая белых острокрылых нейтин.
Из-за яркого солнца казалось, что перья птиц светились. Звонкий щебет усилился, стоило одной из нейтин отыскать в траве некоего жука, и броситься к нему стрелой.
— Где он сейчас? — тихо спросил Рэйван.
— Всё ещё думаешь, что я шпионю для Деверукса и докладываю ему о всём? Ты ведь следил за мной, Крис, — в её голосе ему снова слышалась улыбка. — Я помню того симпатичного воина. Вир, кажется? Точно. Вир. Не сомневаюсь, что он доложил о том, что я совершенно невинна.
— Ты его любимица. Гордость. Радость. Надежда. И я искренне рад этому факту. Хоть кто-то из нас не разочаровал старика. Но именно это и даёт повод сомневаться.
— Это ведь ревность, надеюсь? — Зорик перекинула волосы на одно плечо, чтобы лучше видеть своего собеседника.
Но Кристиан сидел к ней спиной, конечно же не желая, чтоб она могла прочитать все эмоции по его лицу. Не в первый раз…
— Я не ревную тебя, проклятье! — возмутился Рэйван.
— Я говорю о твоём деде, Крис. И ты это прекрасно понял. Сколько ещё лет вы оба собираетесь упрямиться? Деверукс не вечен.
— Сомневаюсь… — голос Кристиана дрогнул.
— Прости его, Крис. Дай надежду. Он не успел в тот далёкий год. В тот день, — осторожно рискнула заговорить Зорик, немедленно наблюдая тревожные всполохи тьмы вокруг кресла.
В кабинете заметно похолодало, и порыв ветра из окна казался жарким.
— Деверукс не успел возвратиться вовремя. И не может простить себе этого и по сей день.
— Прекрати, Зорик, — глухо потребовал Рэйван.
Но никогда не слушала его. Как и в этот раз. Её сила вновь без спроса обжигала, и через кресло касаясь спины, опускаясь на плечи горячими ладонями, смешиваясь с тревожно клубившейся тьмой. И тьма позволяла, к его ярости, опадая обессиленным зверем к ногам. Как и много лет назад.
— Решила лишить себя сил? Не трать попусту. Забыла, чем кончилось в прошлый раз?
— Прекрасно помню. Тебе пришлось тянуть меня на спине до самого замка Харланда.
— Из-за тебя я повредил спину. Ты тяжела, как камень.
— И был очень зол.
— Верно. Как и сейчас.
— Я была рада найти тебя тогда.
— И я… Как и сейчас, — повторился Кристиан.
— Это стало возможно благодаря Деверуксу, — она ощутила усталость, вынужденная усмирить свою тающую силу.
— Тебя использовали. Ты не зла? Хотя, разве ты способна злиться?