Танец марионеток

Я собрал эскизы обратно в папку и направился к двери. На полпути остановился и спросил:

– Вээн ван Доррен хочет избавиться от своего брата. Он тебе нужен или я могу действовать?

Заспанная Ника только пожала плечами и вернулась в постель.





* * *


Последний день в жизни Амина начался, как и все, довольно поздно. Около полудня глава семьи ван Доррен покинул свое ложе, чтобы позавтракать в компании жены. Затем отправился на короткую конную прогулку, чтобы немного подышать свежим воздухом. После обеда сел в свою карету и под охраной трех человек отправился в город с целью посетить одну из мануфактур, принадлежавших его семье. Он регулярно совершал такие поездки, утверждая, что так лучше понимает семейные дела. На самом деле это был лишь предлог выйти из дома и навестить любовницу.

В настоящее время эту роль играла Анита Лентулак, среднесостоятельная эрейская дворянка, которая ранее была дважды замужем, и оба ее мужа покинули мир при трагических обстоятельствах. Вопросы о ее роли в этих печальных событиях побудили Аниту покинуть родину и поселиться в Д’уирсэтхе. Сейчас ей удалось занять желанную должность любовницы Амина, и она сохраняла этот пост уже несколько месяцев, что, если верить гулявшим в городе слухам, делало ее настоящей рекордсменкой.

Ближе к вечеру карета в зеленовато-черных цветах рода ван Доррен подъехала к дому на углу Королевской и Княжеской. Амин вышел, окруженный тремя вооруженными людьми, которые должны были защитить его не столько от нападения, сколько от случайного контакта с обычными жителями. Двое из них остались снаружи, охраняя вход, а третий вошел внутрь, заняв пост у задней двери. Их хозяин, сердечно поздоровавшись с Анитой Лентулак, направился прямо к ее ложу. Потому у него не было никаких шансов услышать внезапный хрип охранника, когда Ферре перерезал ему горло. Он также не мог слышать неправдоподобно тихие шаги убийцы, ступавшего по мягкому ковру. Любовница настолько сильно поглощала все его внимание, что он не заметил убийцу даже тогда, когда тот вошел в спальню.

Преувеличенно громкие крики, которые Анита Лентулак издавала в фальшивом экстазе, внезапно стихли, когда ее придавило безжизненное тело главы рода ван Доррен. Она перевернула труп на спину и громко закричала, когда до нее дошло, что Амин мертв. Ее крик был сдавлен перчатками Ферре, зажавшими ее рот.

Охранники перед входной дверью, конечно, слышали крики, доносившиеся из здания, но, разумеется, неверно истолковали их природу. Прошло довольно много времени после наступления темноты, пока один из них не встревожился из-за затянувшегося отсутствия хозяина, который никогда не оставался ночевать у любовницы. Охранник в зелено-черной ливрее вошел внутрь и направился к задней двери, чтобы спросить стоявшего на посту их товарища, не получал ли тот новые распоряжения от Амина. Обнаружив труп коллеги, лежащий на полу в луже крови, охранник сразу понял, что произошло.

В спальне он нашел на кровати мертвого запутавшегося в окровавленной простыне Амина. Анита Лентулак, связаная и с кляпом во рту, лежала на полу и металась в бессильной панике. Когда ее допрашивали позже, она ничего не могла сказать об убийце, который был в маске и одет во все черное. Единственная полезная деталь, которую она запомнила, это слова, сказанные убийцей перед тем, как он скрылся с места преступления. Они звучали так: «Вот наказание, которое настигает предателей Родины. Да здравствует свобода!»





* * *


Первый некромант прибыл во дворец губернатора под покровом ночи. Оно и понятно. Ни один уважающий себя чернокнижник не въехал бы в город в теплый солнечный день. Нет, Первый некромант заботился о своей репутации и соблюдал подобающую ему таинственность. Сила его репутации была столь же важна, как и магические способности.

Конечно, нас заранее не предупредили о том, когда именно он должен прибыть, но рекомендовали находиться в полной готовности всю ночь. Поэтому мы с группой угрюмых и недовольных новым назначением солдат в полном составе ожидали важного гостя в начищенных до блеска, элегантных коридорах дворца, создавая резкий контраст с дворцовой стражей, одетой в яркие парадные мундиры. К счастью, Первый некромант не мешкал слишком долго, и вскоре после полуночи я вошел в комнату, где встречающая группа в составе Толстого Альфа, Герарда Сожене, губернатора и нескольких его людей рассыпалась в любезностях перед Магистром.

Должен признаться, у меня в голове сложился вполне конкретный образ того, как должен выглядеть человек на должности Первого некроманта. Хотя многие, говоря о нем, подчеркивали юный возраст, я все равно представлял его себе седым, высоким и костлявым стариком с темными глазами, длинной бородой и лицом, застывшим в выражении холодного, беспощадного спокойствия. Конечно, он должен быть одет во все черное и, скорее всего, носить с собой длинную трость из черного дерева. Вместо этого моим глазам предстал светловолосый тридцатилетний паренек с веселым, вызывающим симпатию лицом. Да, на нем был длинный черный халат, но длинные рукава он закатал для удобства выше локтей, что лишило его одежду всякого достоинства. Но даже просторный халат колдуна не смог скрыть заметной округлости в районе пояса, что явно выдавало в нем человека, обладавшего неумеренным аппетитом. Я знаю, что не стоит мыслить стереотипами, но я почему-то не мог смириться с тем, что человек, профессионально занимающийся оживлением гниющих тел, может на досуге со вкусом баловаться деликатесами.

– Магистр, позвольте представить вам поручика Норгаарда из Седьмого полка, – проговорил граф де Верде, когда я вошел в покои. Очень мило с его стороны, что он запомнил мое имя для сегодняшнего представления. – Он будет отвечать за вашу безопасность.

– Служить вам – большая честь, Магистр. – Я низко поклонился.

– Правда? – засмеялся Первый некромант. – Вам так хорошо платят за то, что вы со мной возитесь?

– Мне не хотелось бы утомлять вас подробностями нашего контракта, Магистр.

– Я сам решу, что меня утомляет, а что нет.

– Вы, конечно, голодны, Магистр, – поспешно вмешался губернатор. – Стол уже накрыт. Мы с его превосходительством будем рады составить вам компанию за трапезой.

Он бросил нервный взгляд на де Верде, который смерил колдуна враждебным взглядом.

– Мне не нужна ни еда, ни компания, – сухо заявил некромант. – И уж тем более не такая, какую предлагает дворец. Впрочем, я не думаю, что и вы рады моему обществу.

– Ну что вы, принимать такую знатную особу – это для нас.…

– Мне известно, какие места королевская администрация считает подходящими для некромантов. Нас осыпают почестями, а потом отправляют в глушь, чтобы мы посылали своих слуг возделывать поля, добывать руду, строить дороги или… подавлять восстания. Дешевая рабочая сила Королевства, но тем, кто ею повелевает, при дворах не рады, потому что мы напоминаем убогим аристократам о том, что и они смертны.

– Мы только…

– Сейчас мне надо отдохнуть.

– Конечно, Магистр. Мы уже подготовили для вас лучшие покои во дворце.

– Вы зря потратили на это свое время. Я не собираюсь жить во дворце. Зато по дороге я видел одно очень интересное место, где хотел бы остановиться.

– Но, Магистр, для того, чтобы обеспечить вам надлежащую защиту за пределами дворца, потребуется гораздо больше солдат, – запротестовал губернатор, глядя на Герарда и Толстого Альфа в надежде, что те с ним согласятся.

Однако полковник и граф не проронили ни слова, наблюдая всю сцену с непроницаемыми лицами.

– Если вам не хватает солдат, я могу использовать для защиты своих… людей.

Сановник замер с полуоткрытым ртом. Только через некоторое время заговорил де Верде:


– Ваш эскорт будет следовать за вами, куда бы вы ни отправились, Магистр.

Некромант развернулся на пятке и двинулся к двери. Я бросил вопросительный взгляд на Герарда и графа, а затем последовал за ним, приняв роль телохранителя. Губернатор тоже поспешил проводить своего гостя. Зато Толстый Альф и Герард только пожали плечами и остались на своих местах. Они сыграли свою роль в церемонии, теперь Первый некромант был уже моей проблемой.

Мы вышли во двор дворца, где стоял вороной жеребец под присмотром отряда эрейских солдат. Пока губернатор в очередной раз благодарил Магистра за прибытие и умолял пересмотреть решение отказаться от покоев во дворце, мои люди сменили сопровождавших некроманта эрейцев и окружили чернокнижника плотным кордоном. Затем нам пришлось прочесать добрую часть города в поисках приглянувшейся некроманту недвижимости. Колдун молча ехал на своем жеребце, а мы с дюжиной моих бойцов, взяв его в кольцо, топали пешком и настороженно озирались по сторонам. Наши черные форменные куртки отлично смотрелись в качестве униформы для телохранителей некроманта.

Первый некромант внешне, может, и не соответствовал общепринятым представлениям о чернокнижниках, но при выборе штаб-квартиры идеально вписался в стереотипы, созданные легендами и народными преданиями. Мы пересекли весь город и остановились перед мрачными остроконечными руинами из черного камня. Сооружение выглядело как идеальная обитель некроманта – оно стояло на отшибе, возвышаясь над другими строениями, и чертовски пугало. Заброшенное, полуразрушенное и необитаемое уже много лет здание, казалось, распространяло вокруг себя мертвенный холод. Эта картина должна была произвести должное впечатление на местных жителей.

Моя рота быстро прочесала здание, удостоверившись, что скорее всего под его кров долгие годы не ступала нога человека. Я расставил посты, а сержанты сколотили группу неудачников, которых направили на уборку. Первые два этажа были отведены для размещения моих людей, а в верхних расположился Первый некромант.

Колдун стоял перед входом в свой новый особняк и любовался видом, когда я подошел к нему с докладом. Я быстро рассказал ему о наших действиях и организации охраны территории. В заключение осмелился добавить что-то от себя:

– Отличный выбор, Магистр, – сказал я, любуясь архитектурой этого ужасающего сооружения.

– Охуенный, – кивнул Первый некромант.





* * *


На следующее утро жители проснулись уже в другом городе. Топоним «Д’уирсэтх» был удален со всех указателей и заменен на Новый Эребург. Военные патрули оккупационной армии прочесывали улицы, высматривая вывески, объявления или знаки на каэллархском диалекте. Их владельцам настойчиво напоминали о новой политике, а с теми, кто ее игнорировал, случались различные неприятности. Обычно всё начиналось с разбитых стекол и уничтоженного (под предлогом поиска скрывающихся бунтовщиков) инвентаря. Для тех, кто упорствовал, последствия оказывались куда плачевнее, их имущество при загадочных обстоятельствах гибло в огне, а сами они бесследно исчезали.

Когда первые лучи солнца легли на заспанный город, Городской стражи уже не было. Незадолго до рассвета, в рамках широкомасштабной и чрезвычайно эффективно проведенной операции, эрейская армия одновременно окружила все посты, выломала двери и взяла под контроль здания. Рядовые стражники лишились оружия и мундиров, а затем, порой в одном нижнем белье, были отправлены по домам. Офицеров Стражи интернировали, на практике это означало, что их заковали в кандалы и заперли в подземельях Цитадели ожидать дальнейшей участи. Большинству из них предстояло отправиться в эрейскую армию и получить назначение в какой-нибудь отдаленный гарнизон, откуда они больше никогда не вернутся домой. Те же, кто успел перейти дорогу кому-то из эрейцев, просто станут заключенными Цитадели.

Стража не оказала существенного сопротивления. Действия королевских сил были настолько слаженными, что стражников застигли врасплох, и они даже не успевали схватить оружие, когда тяжеловооруженные отряды ломали двери участков. Лишь в нескольких случаях стражники вступили в бой, но у них не было шансов против великолепно экипированных и обученных эрейцев. Все было безупречно спланировано и идеально скоординировано, настоящий шедевр в исполнении де Верде и его штаба. В итоге потери Стражи в результате боев и, как позже говорили в Цитадели, «несчастных случаев», составили почти пятьдесят человек. На эрейской стороне оказалось только семеро убитых.

В назначенный день де Верде приказал продемонстрировать силу. Он вывел из казарм все доступные части, включая Седьмой полк. Военные патрули были буквально повсюду. Невозможно было пройти улицу от начала до конца, чтобы не столкнуться хотя бы с двумя группами солдат, разгоняющими толпу. Даже бедные кварталы плотно обложили, и все собрания более трех человек немедленно разгоняли, чтобы подавить любые беспорядки в зародыше. Впрочем, никаких попыток оказать сопротивление не предпринималось. Да, в трактирах, домах и борделях раздавались клятвы отомстить, призывы к мятежу и возгласы возмущения. Однако по улицам все пробегали быстро, опустив глаза, лишь бы не дать какому-нибудь эрейцу повода к задержанию.

С наступлением темноты улицы совсем опустели. Вечером глашатаи объявили, что выходить из домов ночью запрещено, но и без них весть о том, что после сумерек на улицы выйдут мертвецы, распространилась быстро. Поэтому все остались дома. Двери заперли, захлопнули ставни, а те, кто мог себе это позволить, поставили на входах вооруженных охранников. Жители бедных кварталов с их тонкими деревянными стенами и хлипкими окнами явственно слышали хруст костей и скрежет ржавых доспехов, когда ожившие трупы патрулировали закоулки Нового Эребурга.

Я имел сомнительное удовольствие находиться рядом с Первым некромантом, когда тот вызывал свою армию. Около полудня нам пришлось отвести его на городское кладбище – единственный обильный источник необходимых ему материалов. То, что родственники и знакомые местных жителей не смогут обрести вечный покой в местах захоронений и будут подняты из своих могил, чтобы пугать городское население, воспринималось обществом как немыслимое осквернение и оскорбление. Однако до сих пор стратегия графа де Верде работала, и страх, который испытывали местные жители, определенно преобладал над возмущением. Поэтому никто даже не попытался протестовать, когда мы направились на кладбище, и некромант начал совершать свои ритуалы.

Мои знания о некромантии были весьма скудными. Однако само искусство не показалось мне особенно сложным. Первый некромант не нуждался в магических атрибутах, ему не требовалось определенное время дня или ночи для совершения обрядов, да и ритуал длился как-то не особенно долго. Он просто зашел на некоторое время в один из склепов и приказал нам ни при каких обстоятельствах не беспокоить его.

Я выставил для порядка караулы, чтобы создать впечатление контроля над ситуацией, но всё равно мои ребята, вместо того чтобы следить за обстановкой, напряженно уставились на вход в гробницу. Однако по-прежнему ничего не происходило, и солдаты начали терять интерес. Вокруг тянулись ленивые разговоры, несколько человек присели для удобства на низкую ограду, окружавшую склеп, а кто-то даже вытащил колоду карт. Парша встал напротив одного из надгробий, расстегнул ширинку и принялся мочиться на барельеф, изображавший покоящегося под ним мертвеца во время охоты.

Некромант внезапно вышел из склепа, остановился перед нами и как-то театрально поднял вверх руки. И в тот же миг земля вокруг содрогнулась, словно от мощного точка, и со всех сторон послышались бесчисленные, шуршащие звуки, словно тысячи крыс вдруг начали царапать когтями по какой-то твердой поверхности. В десятке мест почва пришла в движение, поднялись небольшие бугорки, из которых стали выползать перепачканные в земле высохшие скелеты. Парша резко отшатнулся, когда костлявая рука пробила землю прямо у его ноги, и мы все невольно сжались в плотное кольцо, спиной друг к другу.

Вокруг нас появлялось все больше мертвых. Сначала это были только старые скелеты, от которых остались лишь кости. Им несложно было выбраться, так как их гробы давно сгнили. Потом, упорно ломая гнилые доски, появились трупы посвежее и вместе со своими предками принялись искать инструменты, чтобы вскрыть каменные саркофаги, предназначенные для погребения богатых покойников, и деревянные гробы, закопанные в последние несколько лет. Одного особо крупного мертвеца с остатками кожи другие использовали в качестве тарана, чтобы высадить дверь сарая, где могильщики хранили снаряжение. Первый некромант стоял спокойно, сложив руки на груди и уверенно улыбаясь, наблюдая за этой слаженной работой, пока мы боролись с желанием схватиться за мечи.

Когда мертвецы ломами вскрыли крышки последних саркофагов, а лопатами и кирками разбили гробы, вокруг нас собрался немалый отряд. Большинство составляли голые старые скелеты, но можно было наблюдать и все более ранние стадии разложения, вплоть до совершенно свежих тел, которых, несомненно, узнают их близкие, когда трупы начнут патрулировать улицы.

Первый некромант, словно дирижер, сделал несколько движений поднятыми руками, и армия мертвецов зашевелилась. Мы и раньше не раз сталкивались с нежитью и знали, чего от них ожидать, но несмотря на это инстинктивные реакции было трудно контролировать. У нескольких солдат началась рвота, когда порыв ветра неудачно направил в их сторону запах гниющих тел. Поначалу нежить напоминала муравейник, в который кто-то ткнул палкой, они суматошно двигались в разные стороны, то и дело натыкаясь друг на друга. Но потом картина стала проясняться, и вскоре они уже напоминали регулярную армию, стоявшую ровными рядами и салютовавшую Первому некроманту. Тот, кажется, уже только для того, чтобы покрасоваться перед нами, приказал своим трупам сделать поворот налево, а потом и несколько других простых маневров из учебника строевой подготовки. Мертвецы выполнили все команды четко и идеально.

Первый некромант удовлетворенно кивнул. Его армия была готова. Оставалось только дождаться ночи. С наступлением сумерек собравшиеся на кладбище мертвецы должны были разделиться на патрульные отряды и выйти на улицы, сея ужас и внушая повиновение.

При других обстоятельствах смерть главы рода ван Доррен потрясла бы город. В тот конкретный день, который должен был остаться в памяти местных жителей как один из самых мрачных дней в истории Каэлларха, никто не говорил о тайном убийстве богатого аристократа. Смерть одного из самых влиятельных людей провинции прошла почти незамеченной и была всеми проигнорирована. Ее последствия проявились только в одном месте – в огромном загородном дворце, резиденции рода ван Доррен. В результате трагической смерти Амина власть над одной из самых могущественных аристократических семей взяла на себя очень энергичная и решительная женщина…





* * *


– Не принимай это на свой счет, – насмешливо сказал Первый некромант, делая большой глоток пива. – Не то чтобы я не верю в твою компетентность как телохранителя. Мне просто нравится иметь дополнительную защиту.

– Это не смешно, – фыркнул я, глядя на внушительное тело в броне эрейской кавалерии.

Колдун явно был другого мнения. Грязную банку, из которой он потягивал пиво (во всем здании мы не нашли ни одной кружки), он поставил себе на живот и улыбался во весь рот, дьявольски довольный произведенным на меня эффектом. Я еще раз взглянул на бронированного великана в шлеме с опущенным козырьком, чьи покрытые засохшей кровью знаки различия выдавали сержанта Восьмого кавалерийского полка.

– По запаху гниющей плоти я делаю вывод, что ты мертв, – любезно обратился я к нему. – Или я ошибаюсь?

Ответом мне был только утробный рык, доносившийся из недр доспехов.

– Я очень хотел показать тебе его с поднятым козырьком, а желательно вообще без доспехов, – снова заговорил некромант, явно любуясь тем, что для большинства людей выглядит крайне отталкивающим. – К сожалению, его тело сильно попортили, а потом оно успело изрядно разложиться, так что без доспехов он просто развалился бы на куски. На самом деле было бы проще оживить одну броню, но это совсем не то без гниющего трупа внутри. Сам признай, эффект ошеломляющий.

– Ты знаешь, сколько усилий мы приложили, чтобы убить этого придурка? – спросил я. – И теперь вся эта работа пошла насмарку.

– А я слышал, что его растерзала городская беднота, пока ты валил с поля боя, подобрав юбку.

– Это очень предвзятое представление о событиях, – пробормотал я, не глядя некроманту в глаза.